Врата Бальдура.

      Я лежала в мерзкой выгребной яме, в которой даже свежий воздух имел привкус нечистот. Я не могла потерять сознание, потому что пальцы были сломаны. Мне не хочется, чтобы гноллы пришли еще раз.       Проклятье Баатора, на что я понадеялась, когда пошла на Побережье Меча со столь глупым охранником, как Минск? Нет, я не сомневаюсь в нем, но лучше бы ему поторопиться. Я здесь уже третьи сутки, горло болит, ноги тоже, пальцы распухли, и если я не попаду к священнику или хотя бы к друиду, то мне конец банально от заражения и гангрены. И судя по сему прекрасному цвету некротических процессов на моей коже — она началась. И тогда гноллы меня или съедят, или сделают более мерзкие вещи. Они бы это сделали давно, но кто-то, наняв их, приказал меня не насиловать. Удивительное дело, собакоголовые их послушали. Минск, прошу, поторопись. Твоя сестра ждет тебя! Я не хочу умирать, чтобы потом стать игрушкой или едой для мерзких тварей.       Но помощь не приходила. Гноллы гавкали и мочились туда, где я лежала. Было бы чем блевать — меня бы стошнило. А пока я просто теряла сознание от мерзкой вони. Хотелось молить Скрытую, чтобы спасла, но я не священник. Это было просто успокоение собственного отчаяния. Вот же дура, я не настолько опытная путешественница. Горе-хатран. Мне надо было лучше готовиться. Хотя бы научиться держать оружие. Но в итоге мне ударили по голове, Минска, судя по всему, тоже. Еще и дневник потеряла. А там были очень ценные данные.       И картинка в моей голове начала складываться. Кому еще кроме Красных Волшебников, этим тэйским отбросам, могли понадобиться зашифрованные тремя разными иллюзиями и спецязыком хатран записи исследований истории давно минувших дней? Только им. Вероятно, их зулькиры послали парочку своих «верных» учеников, пообещав карьерный рост и горы золота. Кто знает. Но я как патриотка своей страны, умру, но не допущу победы идеологического врага! Не тогда, когда они почти сожгли родной Боровск! Нет, я все же должна выжить.       Но как?       Ответ пришел, откуда я не ждала, сквозь бред от кислородного голодания и боли от поломанных пальцев я услышала звуки битвы, ко мне упала оторванная голова гнолла, а стенки моей «тюрьмы» стали истекать кровью небольшими водопадами. Если бы я могла, то подняла бы голову и посмотрела, что происходит. Но тот факт, что началась бойня, говорит о трех вещах: 1)Я буду спасена, и это Минск нашедший подмогу, либо авантюристы с добрым сердцем. 2)Я уже на пороге смерти, и это галлюцинации умирающей. 3)Кто-то очень нехороший пришел в крепость просто побуянить, и ее если обнаружат точно осквернят, а потом сбросят со стен в реку с огромной высоты, чтобы не рассказала властям ближайшего цивилизованного города.       Хотелось верить, что это первый пункт. Лай гноллов и рычание сменилось завыванием ужаса и громкими боевыми кличами на рашеменском. Минск, брат мой. Ты пришел за своей хатран.       Я окончательно вырубилась. — Она цела, скажите же, моя ведьма цела?! — Минск, просто отойди и дай мне ей кости вправить, и заодно вылечить заражение, не надоедай, во имя Сильвануса! — Прости, Джахейра. — Колдунья… Динахейр, не бойся. Главное не умирай. Кхалид, подай мне стимулирующие травы! — Хэйя, она с севера, но почему у нее черная кожа? — Очень важный, и самое главное, актуальный вопрос. Черт, я не могу наложить руки. Специализация не та. О, Илматер, дай ей сил выкарабкаться! Возьми ее боль.       Я очнулась, когда горькая трава оказалась на моем языке. Прокашлявшись, я смотрела на лица полуэльфийки и Минска, все были в крови, но целы. — Спасибо, принять предложение Минска было не самой мудрой идеей, но вы все же пришли и спасли меня. У меня нет денег, но я буду должна вам, и единственный способ отплатить это служба вам, Минск крепкий воин, а я умело владею Искусством. — Ха, наша ведьма цела и невредима, ай да мы! Меч Минска, магия Динахейр — это то что нужно злу! — Добро пожаловать на борт, друзей много не бывает. Я Гириас, тебя вылечила от гангрены и поломанных пальцев Джахейра, этот заикающийся воин, — он указал на полуэльфа снявшего шлем и поклонившегося ей, — Кхалид. А вон та девушка, которой было интересно, почему у рашеми черный цвет кожи, то моя подруга Имоэн. Она вор и немного маг.       По ней не скажешь, что она владеет Искусством. Она постоянно смотрит в разные стороны, хотя я и заметила книгу на подсумке. Не ее точно. Трофей? Или она украла? Не похоже. Сам Гириас паладин, он бы ей не позволил. Значит все-таки трофей. Минск взял меня на руки и вынес из этой ямы, поставив на ноги уже на поверхности. Я была совсем чуть-чуть слаба, лишь голод напоминал мне, что я была в плену. Пальцы двигались, совсем как новенькие. — Джахейра, спасибо тебе. — Это Минску спасибо, если бы не встретили его, то ты бы уже была мертва просто от гангрены. Обычно гноллы едят людей, что же такого в тебе было, что тебя оставили в живых? — думаю, что стоит ей рассказать. — Это все из-за дневника, — точно, — Дневник? Именем Скрытой, вы не видели в трофеях этих зверей мой дневник? Он очень важен для моей работы здесь на Побережье Меча! — я пнула разрубленное тело гнолла в злобе, отбив ногу.       Гириас похлопал меня по плечу. — Увы, но нет, но мы обязательно посмотрим. Тут неподалеку, как раз есть пещера. Возможно, там он есть. Гноллы особо книги не любят, но если в твоих книгах есть магия, они захотят ее хранить. Капитаны гноллов любят такие трофеи. — Хорошо. Тогда не будем задерживаться, ох… Минск, будь рядом, у меня нет никакого оружия. — Минск и Бу твое оружие, Динахейр! — не могла не согласиться. — Динахейр, а как тебя в плен взяли? Минск особо понятно не рассказал. — Нас застали врасплох, — мягко сказано, действовали профессионально, если бы хотели убить, давно бы это сделали. Минска вырубили первым, — Минска вырубили на моих глазах ударом «блэкджека» налетев сверху, а меня усыпили эфирным зельем сна. Проснулась я, когда гноллы ломали мне пальцы.       Я заметила скромный взгляд Гириаса на меня. Его красные глаза осматривали мое лицо. — Что? — Н…нет, ничего, просто хорошо, что мне удалось познакомиться с Минском. Он хороший боец, мы действовали сообща, прорубая себе путь к твоей тюрьме. Но он очень безрассуден. — Берсерк же, — мы спустились по лестнице вниз. Рядом был мост, где лежало два тела огриллонов с выпущенными кишками и разрубленными головами. Какая мерзость. Жестокость мясника присуща только истинным злодеям. Либо детям мертвого бога убийств Баала. Хотя возможно это Минск вспылил и дал понять этим тварям, что рашеменского воина злить не стоит. Мы прошли дальше по склону горы.       Стало холоднее. Ведь на мне кроме моей рваной мантии ничего не было. Хотя буду откровенна, в Рашемене осень куда холоднее. — В-вам не х-холодно, Д-динахейр? — Нет, что ты, Кхалид. Я беспокоюсь больше об отстутствии в руках хотя бы пращи, либо посоха, — Джахейра молча отвязала от пояса подсумок с боеприпасами и дала свою пращу. — Не переживай, я в ближнем бою куда страшнее. А вот тебе самое место рядом с Имоэн на поддержке. Умеешь же метать? — она меня принимает за девочку? Пусть полуэльф, но она немногим старше меня. Чую с ней будет очень много интересных диалогов. — Умею. Не профи, но не попадать по своим вполне способна.       Мы спустились к черному провалу пещеры. Внутри мало что было видно, кроме какого-то ящика и летучих мышей, прицепившихся к потолку. Когда зашли внутрь, в нос ударил резкий запах аммиака. Летучие мыши тут давно. Гириас пошел осматривать ящик. — Херня, пусто. Тут только какой-то фолиант, явно не похожий на дневник, с нарисованным атлетом, да пара камней, — я попросила эту книгу. Обычный томик с зачарованием силовых показателей. Такие запрещены в Рашемене на официальных состязаниях. Но сейчас не состязания, и я прочла том, который сгорел в моих руках холодной вспышкой. — Это был том физической силы. Жаль, дневника тут моего нет, — я погрустнела. Глупая хатран. Я должна была установить в переплет камни для локации. Или привязать его на свою кровь. Я не должна была допускать такой оплошности! — Эй, Динахейр, не смурней. Если я сказал, что мы найдем твой дневник — мы найдем. Тир свидетель, я исполню обещание. Мы просто пойдем по тому же пути, по которому тебя несли в крепость. Ты же не всю дорогу была без сознания? — Почти всю. Но я помню, что мы шли через местность с водопадом, — хотелось ему верить, пусть полуорк, но его улыбка подкупила. И мы пошли обратно. Через пару часов достигли того места, где я очнулась.       Да, водопад вдалеке напоминал о тех моментах, когда я просыпалась со связанными руками. И вонью псины, что наполняла мои ноздри. Ну вот, теперь при наслаждении природой я буду помнить лишь о моментах боли. Поздравляю, Дина, ты заработала синдром ветерана войны. Миленько. Но Минск рядом. И он хлопал меня по плечу, давая побегать по моей голове своему хомяку. Не особо верилось, что он разговаривает с ним. Он же, как ребенок. Он не может быть следопытом, хотя навыки говорят об обратном, а иногда говорит такие вещи, которые его скудный интеллект выразить просто не способен. И это его «он гигантский космический хомяк в миниатюре!» — факт, его били по голове, но так же факт, что такие хомяки существуют. В иных планах мироздания. Я начала уставать от похода. И травы, которые дала мне Джахейра, тоже прекратили действовать. — Как же я устала, — Минск хотел было меня подхватить на руки, но я отказалась. — Думаю, часик мы отдохнем, перекусить хочет кто? У нас мясо осталось. — Я не против, — Джахейра передала мне кусок мяса, хлеб и сок во фляжке. Сок приятно бодрил и словно убирал боль от натруженных ног. Друидские фокусы. На истинно-нейтральную девушку она не похожа. Она замужем. И судя по тому, как она сейчас обнималась с мужем, она часто дает эмоциям владеть над собой. — Гириас, как ты знаешь, я друид, значит ты смело можешь спрашивать меня, как выживать в дикой природе. Не стесняйся. — Хорошо, тогда вопрос, — он снял шлем и обнажил черные косички, рассыпавшиеся по его голове хаотичным потоком. Традиционная прическа половозрелого полуорка. И абсолютно непрактичная. Как и дреды. — Да, Гириас? — А как вы с Кхалидом познакомились? — ее бровь поднялась вверх. — А как это связано с выживанием в лесах? — Ну ты древесная леди, а Кхалид дубовый мужик, знаю причина притянута за уши, но вы мне оба интересны. — Хорошо, я утолю твое любопытство, — странные вопросы он задает. И посматривает на меня, что я прекрасно вижу. В его алых глазах не было ничего, кроме внимания ко мне, — Мы были на миссии в Калимшане, он стоял один на балу, и я решила подойти и заговорить с ним. Слово за слово… — Ха, Кхалид мне говорил, что это ты стояла одна, а он подошел к тебе. — Акхм! — Кхалид поперхнулся своим пайком. — Какая…интересная деталь истории, — она повернула свой взгляд на мужа. — Н-ну мы оба с-стояли одни, и про выживание в л-лесу, вы з-знаете, что л-личинки майских ж-жуков очень п-питательны, Джахейра прекрасно их г-готовит! — Хах, а потом выяснилось, что вы оба из одной организации? — Да. Мы сорвали сделку по торговле рабами. Как этого ублюдка звали? — П-Плойер, д-дорогая. — Да, точно, барон мать его плойер, — какое презрение в ее голосе, — Я вообще была за то, чтобы его казнили, но у этого пидора была слишком хорошая репутация в обществе и куча денег. В прочем этих денег он и лишился. — Ха, злодей получил свое! Но все же надо было туда пойти Минску и Бу, мы бы показали этому работорговцу, что работорговля это плохо!       Охотно верилось. Минск ненавидел несправедливость, и всегда старался искоренить ее «ботинком справедливости». Я же одобряю аболиционизм, не отрицая, что рабовладение это мерзость. Но мы были на территориях Амна, где работорговля была лишь бюрократической формальностью, а аболиционизм был преступлением. Но работорговля облагалась очень драконовскими налогами, по которым дворяне просто не считали ее выгодной. Ведь транспортировка живого товара, поимка и содержание влетали в копеечку. А значит, деньги с такого грязного бизнеса пусть и текли рекой, но текли рекой они через сито, а не в бадью. Но подобные дельцы не были бы дельцами, если бы не нашли свои лазейки в этом. Нелегальные бордели с детьми, гладиаторские бои, наркоторговля — все это в Амне формально было не запрещено, но и не одобрялось. Потому Амн всегда был и остается выгребной ямой для самых разных отбросов общества. Ему даже надзор Ордена Лучезарного Сердца не может лицо поправить. Они просто слишком идеалисты, что борятся со следствием дел, а не причиной. Я не заметила, как уснула. Снилось, что я вновь в плену. Десятки собакоголовых обступили меня, разрывая на мне одежду, и приступая к осквернению моего тела. Это было омерзительно и страшно, я хотела проснуться, но не выходило. Я вновь попадала в плен и все повторялось. Эти грязные лапы трогали меня везде, а я ничего не могла сделать. — Отвали от меня, псина! — с криком я встала, когда уже близился закат. Ко мне подбежал Минск и обнял. — Не бойся, моя ведьма, сны не могут поранить. А те гноллы уже в аду. — Знаю, но мне все еще страшно. — Страх уйдет. Черного эля? — Дава…погоди-ка, откуда у тебя эта фляга? — Эммм…подарили, а что?       Я знала, что это за фляжка. Фляжка нашего отца. Он зачаровал ее у одного времионни, чтоб в ней всегда был холодный рашеменский черный эль. Но я все же выпила. Иногда я скучала по отцу, когда отлоры забрали меня на обучение Искусству, но я так же понимала свой груз долга. К тому же родители не протестовали, когда привели сироту Минска на мое место. Оба родителя были воины, и я была бы им обузой с нестабильными способностями. — Не хочу отвлекать, но нам нужно в шахты Нашкеля. Пойдем? — Да. Динахейр, ты выспалась? — Да, если не брать в расчет кошмары. — Тогда шагом марш, миледи, — Гириас хотел дать мне руку, но я отклонила предложение и сама поднялась, поправив одежды. Нет, так не пойдет, пускай эти скоты не забрали мои серьги, ожерелья и ободок на голове, от меня несло помойкой. И это ощущал даже Минск. Не хотелось тратить ценные заклинания, но я подняла руки и пальцами начертала заклятие, которое активировалось после голосовой команды.       В итоге мое фиолетовая мантия хатран очистилась и зашилась сама собой, а мои спутанные волосы благоухали и струились мягкими локонами. Тело же очистилось от грязи и запаха. Гириас принюхался. — Ромашки? — я кивнула, полуорк вновь улыбнулся и пошел вперед. — Хэйя, — девушка, Имоэн вроде, повторила в точности, что я делала, и у нее вышло с первого раза. Способная девочка, только Искусство должно быть выпестовано до автоматизма, а не простой интуитивный цирковой фокус, — Теперь мне не надо драить шмотки, сдирая кожу с рук! Ахахахахаха, Имоэн Великолепная снова дала жару! — Да-да, жару, топай, Груумш побери. — Ну я правда хороша в магии! — Магия это не колдовские фокусы, девочка, — мы болтали на ходу, проходя по лесу, в котором ощущалось нечто чуждое этому миру. Несмотря на закат и чистое небо, он не чувствовался красивым. Гириас тоже это заметил. Но не придал значения знакам.       И когда мы подходили к границам Облачных Вершин, нас нагнали гноллы. Я приготовилась к атаке огненным шаром, и уже почти проговорила заклинание, но Гириас остановил всех, направив на нас свой меч. — Хуле ты делаешь, Гириас? Это же гноллы!!! — Джахейра понимающе выразила недовольство. — Стойте! Гноллы, говорите. — Э…Мы не хотим зла. — В смысле! Гириас, я должен их уничтожить, Бу, готовь свой прыжок справедливости! — Гириас рыкнул на Минска, и тот понимающе кивнул. Вот это да. Минска могла успокоить только она. — Продолжайте, гноллы. — Мы нашли половинку книги, она показала нам, что зло это плохо. Мы хотим творить добро, — они протянули кусок моего дневника. — Откуда у вас книга моей ведьмы? — Минск все еще недоверчиво смотрел на них, и Бу что-то пищал ему на ухо, — А, понял, а где же вторая половинка? — Я не чувствую в вас зла, ваши действия идут не от книги, а от вашей души. Помните, гноллы, вы вступили на путь добродетели, он труден и неблагодарен, но идите по нему, и найдете упокоение ваших душ. Но свернете с него, — он показал им свой цвайхандер, — Он найдет вас, где бы вы ни были. Тем не менее, эта книга принадлежит не вам, отдайте ее хозяйке.       Гноллы фыркнув и поблагодарив меня, отдали мне половину дневника. Что ж, Гириас действительно держит слово. Он, посмотрев на меня, кивнул головой с легкой улыбкой. Не было бы этих клыков, она была бы очень красивой. — Спасибо, а мы пойдем, удачи и вам, авантюристы.       Мы пошли дальше. Как сказал лидер — нам необходимо попасть в шахты Нашкеля. Она читала про этот город, пограничный пункт, разделяющий север Фаэруна от Амна, а по сути — вольный город. Потому что Амну нужна только сталь, производимая в Берегосте, которую караванами отправляют в Амн, а там идет торговля с севером. Уже темнело. На сон мы не прерывались, даже когда шли через скалистую местность. Минск, разумеется, не умел видеть в темноте, Имоэн постоянно спотыкалась, но ловкими движениями делала все себе на пользу, и оказывалась впереди всех. Я уставала, но шла все равно.       И нас вновь догнали, в этот раз это была пантера. Минск вновь что-то говорил своему хомяку, и тот пищал в ответ. — Динахейр, Гвинвевар что-то хочет тебе показать, — Гвинвевар? Это же пантера самого До’Урдена. Получается, Дриззт на Побережье Меча? — Друзья, нам нужно пройти наверх. — Наверх? Я по этому серпантину вниз хочу спуститься, никогда не любила горы, — Кхалид как-то хитро сощурился, и что-то стал нашептывать своей супруге, — Хорошо, милый, но ты же знаешь, как я побаиваюсь высоты. — Дриззт как-то уже говорил, что встретится с нами, стоит послушать его пантеру и идти за ней.       Когда мы попали на уступ, там уже был сам дроу в кольчуге из разных металлов, что сидел на камне, натачивая свой ятаган. Он был рад увидеть свою пантеру и кинул ей мячик, который она начала гонять по всему уступу, как если бы она была домашним котенком. — Здравствуйте, друзья, и мы вновь встретились на дороге приключений, — он смотрел на меня, — Я вас встретил, потому что нашел странный артефакт, половину книги, и мне нужна помощь. Есть ли среди вас колдуны?       И он достал половину моего дневника. — О, это же книга Динахейр! Эльф поистине кудесник! — Так это книга вашей знакомой? Тогда хорошо, что она оказалась у меня. Я ее забрал с тел гноллов еще вчера. Они куда-то убегали с явной спешкой, — он отдал половинку Гириасу, а тот отдал ее мне. — Миледи, я выполнил вашу просьбу. Дневник твой, — половинки дневника сами притянулись друг к другу, и дневник восстановился в своем прежнем состоянии. Сам же Гириас показывал насколько у него широкая улыбка. Я старалась не обращать на это внимания. Не хватало разве что моих рисунков на последних страничках. Но невелика потеря. Это были просто картинки и отпечатки лап хомяка. К тому же исследования записей о Детях остались, и они не тронуты. Я пролистала их, и выдохнула с облегчением. Шифрование все еще под защитой от идиотов. Стало быть, гноллы не успели к заказчикам. Спасибо богине удачи, ее каприз был в нашу пользу. — Пожалуйста, я вновь тебе и твоим товарищам обязана. — Научишь меня азам магии? — Имоэн встала между Гириасом и мной. — Девочка, Искусство это не абы что. Но ладно, паре заклинаний научу. Ты талантлива.       Гириас повернулся к Дриззту, но следопыта уже и след простыл. Когда успел? Поистине великий герой.       Мы продолжили путь к шахтам Нашкеля. Пока я шла, меня постоянно расспрашивала Имоэн о магии. Девушка искренне хочет стать магом. Но я плохой учитель. Не потому что воспитывать не умею — взгляните на Минска, он очень послушный, просто быть хорошей вичларан, не значит быть хорошим учителем магических искусств. Я решила тонко ее спросить о Гириасе. И вообще — откуда они все? — Имоэн, можешь сказать… — Да? А что ты хочешь спросить, может что-то вроде «Откуда у меня такая фигура?» или откуда вот этот лук в футляре? — и показала мне свой короткий лук. Болтлива. У нее что, вообще друзей нет? — Не совсем, откуда вы? — А? Мы из Кэндлкипа, — из этой крепости? Невероятно. Я старалась не показывать удивление. Ведь мы с Минском как раз туда и направлялись. Взяли даже древний памфлет, который имеет культурную ценность для Рашемена. Это были рукописи наших летописцев, про Вещего Хольга, повесть Временных Лет и многие другие, вроде сказаний о трех берсерках Ледяного Дракона — крестьянском сыне Ильне Мромского, Добрунге сыне Нкета и сыне жреца — плуте и пройдохе Алехо. — Но как же вас занесло к нам? — Имоэн перебил Гириас. — Мы не специально ушли из Кэндлкипа, и вообще, — он делал паузы в словах, — Нам нужно беречь силы, марш-бросок выдастся хороший. Имоэн, иди сюда, не докучай вичларан. — Так ты все-таки разбираешься в нашей культуре? — Гириас ничего не отвечал, лишь молча шел, выверяя каждый шаг. Я не обижена, его понять можно. Ко мне подошел Минск и на ушко шепнул. — Они с Имоэн потеряли приемного папку. — И все произошло на наших глазах, Минск. Я бы и сам это сказал, но не стоит тратить силы. — Да, а мы с Кхалидом друзья его приемного отца, — в беседу вступила тетирская друидка. — Понятно, мои соболезнования вашей утрате, — именно с Горайоном предстояла беседа по поводу Детей. Ульраунт прислал весточку совету ведьм, где тонко намекнул на пророчества Алаундо. А что если этот полуорк один из Детей? Может поэтому он стал на путь поборника добродетели? Но вот только мне надо было не к нему, а узнать местонахождения парня по имени Саревок Анчев. Ульраунт говорил в письме о нем. Если вспомнить, там было сказано, что парень, обучавшийся грамоте и истории, был чудовищной силы и харизмы, и что Горайон разговаривал с ним по поводу снов. Снов, после которых Саревок приобрел сначала горящие золотом глаза, а вместе с ними и силу, идущую не от богов и природы. Но возможно это лишь ее догадки.       Я должна вести наблюдения. И при желании доставить сына бога в Рашемен. Моя родина дала мне миссию — я должна ее выполнить. Ночь начала сменяться рассветом, и мы добрались до шахтерских бытовок. Я отчетливо слышала странный стук далеко от карьера. Ладно, не обращай внимания, Дина. Вероятно, ты немного устала. Ко мне подошла Джахейра. — Возьми, несколько часов будешь как огурчик. — Спасибо, — я выпила бутылочку сока, и действительно, друидская алхимия убирала всю боль в натруженных мышцах и давала моему разуму и телу второе дыхание. Все делали то же, что и я. — Гириас, стоит объяснять, как подготавливаться? — Пожалуй не, но я так думаю, ты не отстанешь? — он усмехнулся, и встретил нахмуренное выражение лица полуэльфийки. — Х-хвалю за ч-честность, но тебе бы немного т-такта, — сказал вместо своей жены Кхалид. — Ах, какая вкуснятина, Джахейра, а научишь меня делать такой компот? — А ты станешь друидом, и не будешь мне докучать, дитя?       Имоэн показала язык и ушла вниз в карьер. Гириас лишь пожал плечами, позвенев наплечниками о звенья своей кольчуги, и пошел с ней. Внизу же мы увидели пару отрядов стражи, шахтеров идущих со смены, и прямо напротив входа в шахту находилась бытовка прораба, сам же усатый старший сидел на скамейке и крутил сигарету. — Да, че надо? — Мы искатели приключений по заданию вашего мэра, вам же надо устранить проблему с Железным Кризисом? — Ну надо, эй! — он крикнул страже, что дежурила у входа, — Пусти этих хлопцев, они от нашего мэра. А вам, воины, удачи. На нижних уровнях беспредел творится откровенный. Мы стражу вниз посылали, а хуй толку? Она не возвращается. Иногда слышится мерзкий лай, но не собак, он более отвратительный, — прораб закурил очень гадкий табак, впитывавшийся мне в носоглотку. — Никто из вас не потомок авариэль? Тогда вперед, — Джахейра тонко подколола товарищей.       И мы вошли в шахты. Кирки иногда постукивали то слева, то справа, но в самой шахте было мрачное запустение. Шахтеры, что заступали на смену сидели и обсуждали свои проблемы. — Первый раз такое. Три года уже тут работаю, семью кормлю, — он смотрел на нас и кивнул, — И теперь на нижние уровни шахты не попасть. Говорят, мол демоны нападают. Пф, кобольдов наверное увидели. Как будто первый раз, эти мелкие рогатые пидорасы вечно норовят в шахтах поселиться и лавы засрать. — Соглашусь, но все равно, один кобольд не проблема. Говорят их там просто тьма. Так что стража, надеюсь, верно делает. — Верно, не верно, а зарплату мне от их защиты не платят. Я не скряга, просто в Нашкеле фермерство умирает, земля уставшая, и единственный заработок это здесь. Печальный удел подобных мест. Но что поделать — это не Рашемен. Здесь порядки жрут сами себя, и это выльется лишь в войну. Либо в голодный бунт. Мне оставалось лишь пройти дальше по тоннелю за своим лидером. Гириас общался с шахтером, спрашивая дорогу вниз. — Вниз? Зачем? Хотя я думаю, вы о себе сможете позаботиться, внизу мой друг, можете ему клинок отдать, — он отдал кинжал паладину. — Да. Нам все равно по пути.       Мы отправились дальше по шахте. Сомнения были у меня насчет магии в шахте — ведь в шахтах мог быть газ, но судя по масляным лампам каждые три метра — здесь об этом не волнуются. Ну и я не буду. Я на всякий пожарный запомнила три огненных шара. Шахта своим видом навевала не самые приятные воспоминания. Когда Тэй в очередной раз напал на Рашемен, мне пришлось уводить одноклассниц-хатран через подземные катакомбы. Мы встретили сопротивление, не всем удалось уйти живыми. Но это было давно. Я была слишком молодой, чтобы вообще осознавать, что нескольких девушек убили фазовые пауки, призванные тэйскими волшебниками. Сейчас же, идя по этим тоннелям с вечным звуком шахтерских работ, я вспоминала стук красного волшебника по стенам катакомб своей стальной палкой, которую я ему потом магией через все тело запихнула. Джахейра тоже чувствовала себя не комфортно, срываясь на тетирский диалект, в котором в основном было сквернословие про природу. А сама-то говорила, мол не авариэль ли мы?       Мы наконец-то достигли лестничного пролета на следующий уровень шахт. Свет не везде горел, были видны следы крови, вонь разложения и непонятный кислый запах. Он шел от воды, что текла здесь небольшими подземными ручьями. Понятно, воду пить не стоит. — Не поверишь, но я впервые в подземелье, — ко мне обратился Гириас, — И нет, мне не страшно. Минск, а ты бывал в подземельях? — Нет, но мой сапог справедливости готов показать затаившемуся злу, что подземелья не страшны храбрым воинам! И да, будьте осторожны, зло на каждом шагу, смотрите чаще под ноги, — всегда поражалась его безбашенным речам, резко срывающимся на спокойные и рассудительные выводы. Не бойся, Минск, мы найдем тебе лучших целителей. Я обещаю тебе, как твоя сестра. Джахейра громко выругалась, и начала вытирать ногу о ближайший камень. Я же хотела посмеяться, но надо вести себя осторожнее. Я слышала звук шагов, быстро приближающийся к нам.       Это был шахтер, весь в крови и со следами порезов и царапин. Он не успел ничего сказать, потому что мне в лицо попала кровь, когда стрелы пробили его череп со стороны затылка, а острие вышло из глазницы. Все произошло быстро, и нас окружил с десяток или больше кобольдов с луками, что начали выпускать еще один залп. Я быстро произнесла заклятие защиты, плюс Минск своим плащом исказил траекторию полета стрел. В то же время Гириас начал рычать, и кобольды забегали в панике, что упростило задачу двум полуэльфам по отлову и умерщвлению монстров. Я подожгла трех из них, и они орали от боли. Их маленькие рогатые головы, объятые огнем, возбуждали во мне боевой задор, и я скастовала пару снарядов в помощь напавшим сзади на Имоэн кобольдам. Они были подожжены, а сама девочка в розовом своим коротким клинком обезглавила каждого, пнув тела в сторону следующих нападавших, и ловко сменила меч на лук. Ее ловкость в обращении с луком восхищала меня. Но я не отвлекалась, когда слушала свист тетивы и мерзкий визг кобольдов, которые покрывали своей кровью и телами пол шахты.       Когда Гириас разорвал последнего напополам, кобольды убежали в ужасе, Минск хотел было их преследовать, но паладин остановил его. У нас другое задание. И он это прекрасно понимал. В пяти метрах от места боя висели лампы, и стража тоже дралась с кобольдами, не уступая им ни метра. Отточенная техника борьбы с этими поистине тупыми, но многочисленными противниками показывала себя во всей красе. Ростовой щит ставился от стрелкового оружия, и когда кобольды хотели прорваться, то в дело шли гладиусы, потрошащие их туши. Стража нас заметила и пригласила внутрь. Там стоял стол с картой, несколько вагонеток с хорошей рудой, а так же несколько перепуганных и раненых шахтеров. Джахейра пошла им помогать, пока мы с Минском пошли посмотреть на саму руду.       Да, с виду она была хорошей, но запах от нее шел, не как от металла. Мерзкий химический штын. Кислятина пополам…с плесенью? Вот в чем дело. Теперь я понимаю, что это за запах. Бу что-то пищал под ухо Минску. Хомячье обоняние лучше человеческого, наверное, ему очень некомфортно. — Бу говорит, что железо омерзительно пахнет, и что нам нужно вниз, дабы найти источник этой заразы. И что-то про эммм… химическую реакцию с моле…молукалима…тьфу, Бу, повтори по слогам, слишком сложно, — и Бу начал пищать с тактом. Теперь я сомневаюсь, что я здравомыслящая девушка, — Молекулярной структурой железа. — Это понятно. Не знаю, поймешь ли ты, но железо поражено активным грибком. Джахейра, как дело с ранеными? — Я сейчас. Кхалид, вот ягоды, давай каждому по семь штук, у них не такие серьезные ранения, а те, кто были подстрелены, уже вылечены, — ее муж кивнул и пошел помогать остальным шахтерам. Сама друидка подошла к вагонетке с рудой. — Смотри, видишь эти следы. — Грибок, вроде плесени. Нужно соскоблить, — она порылась в сумочке на поясе и достала фляжку с мутной жидкостью и деревянную палочку, — Итак…       Опустив палочку в жидкость, она приобрела сначала зеленоватое, а потом ярко-желтое свечение. — Как я могу понимать, это магический грибок, — Джахейра недовольно фыркнула и кивнула. — И я даже знаю, что это за дрянь. Зентаримская дрянь для борьбы с конкурентами по шахтерскому бизнесу. И грунтовые воды прекрасно справляются с отравлением руды. Нашкель, как железный город с самым лучшим железом — мертв. Но можешь думать, что я сгущаю краски, нам нужно поскорее найти виновника этого торжества. Ебаный Жентарим. Гириас! Имоэн! — к нам подбежали беседовавшие с капитаном стражи на этом уровне паладин и воровка. Она им рассказала, то же, что и мне. Имоэн правда переспросила насчет грибка, но Гириас заткнул ей рот ладонью, и попросил продолжать. — Так вот, грибок этот уничтожить невозможно, — она говорила тихо, чтобы не допускать паники, — Но можно остановить его распространение. Он химического происхождения, а это значит, чтобы он работал, нужно постоянно поддерживать его реакцию. Понимаешь, к чему клоню? — Минск помотал головой, но ему на ухо что-то пищал Бу, и тот резко закивал. Имоэн тоже кивнула, и убрала руку Гириаса. — Фээээ, у тебя руки кобольдом воняют, меня чуть не стошнило. — Ну извините, не всем же держаться на расстоянии от противника, — он вальяжно начал ей кланяться, за что получил мечом в ножнах по голове и пинок по ноге, из-за которого Имоэн схватилась за ногу. Ибо нечего бить человека в кастенбрюсте на ногах, — Хахаха! Ладно, капитан, граждане рабочие, именем Тира мы остановим напасть! Идем!       Он вытащил свой цвайхандер из футляра за спиной и положил его на плечо. Все еще не могу сопоставить двоякое ощущение, насколько он жестокий воин в битве, и его убеждения добродетели. Но пока Минск и Кхалид шли вперед, мы дамы, шли позади, слушая журчание подземной реки. И по мере приближения к следующему повороту, где находился лифт к главной жиле, шум реки усиливался. — Джахейра, ты хорошо разбираешься в науке, как я наблюдала. — Да, но скорее во вражеских подлостях. А ты для мага весьма боевая натура. Я наблюдала за твоими магическими атаками. Движения уклонения, правда, ни к черту, но думаю это проблема всех магов. — Кто-то сказал бы, что ты прям-таки изливаешься комплиментами, но ты их больше сливаешь, — Имоэн хихикнула. — Вполне возможно, но по крайней мере, я не так легкомысленна, как дитя, что играется стрелами на воображаемых барабанах, — и указала на Имоэн, которая изображала изо всех сил, что она бард. — Вы все тупоголовые. Вот мой ответ, — и убежала вперед от карающего ремня Джахейры. Да уж. Корчит из себя ребенка, да так, словно это ей самой нравится. Либо до первого мужика, что склеит ее в крчеменице, мне почему-то кажется, что она вполне со своими формами сможет обратить на себя внимание. Хотя уже обратила, я заметила, как Минск поглядывал на нее. Я в целом не против. Но это Минск. Что кроме его чреслов и не самых маленьких позволю себе заметить, может привлечь его в женщинах? Боевая ярость?       Ладно, я слишком отвлекаюсь, надо напомнить себе, какие заклинания у меня в книге, и какие я могу использовать. У меня осталось неиспользованных шесть заклятий на магические снаряды, для кобольдов вполне себе хорошее оружие, против кого посуровее — это не особо, три щита, один уже на мне погас. Надо будет обязательно его на себя наложить. Шум реки не утихал, а усиливал свой, перерастающий в рев, гул. Не отвлекайся, Динахейр. И самое сладенькое — у меня было четыре заклинания на огненный шар. Надеюсь не дойдет до его использования, так как взрыв мог случайно подорвать газ. Но раз магические снаряды не дали искру, бояться нечего. Мы взошли на скалистую породу, и увидели, разлом коры, в которой ревела подземная река. Имоэн посмотрела вниз с этого импровизированного моста, делящего пополам шахту, и сказала никуда не наступать. Зачем?       Розовый плащ девчушки взмыл, когда она побежала вперед, и стала напевать какую-то мелодию. А потом достала из прохода напротив две веревки и бутылки с какой-то смесью. — Хэйя! Имоэн Великолепная только что спасла ваши задницы от растяжек, можете поблагодарить меня или пасть к ногам!       Минск послушно кивнул ей, в то время, как я и остальные лишь вздохнули и пошли вперед. Кхалид лишь потрепал ей голову. Гириас остановил других и сказал Имоэн осмотреть все углы. — Давай, в случае чего, позовешь. Я еще могу пару раз порычать на кобольдов, в горле еще не першит, хехе. — Ты жестокий, я же беззащитная и скромная девушка, — он лишь скрестил руки на груди и ухмыльнулся, — Аааа, не повелся, ну и ладно, и пожалуйста.       Я осматривала шахту. Здесь был бой, бурые пятна, не похожие на воду или нечистоты были повсюду. Следы от стрел, копий и топоров были повсюду и особенно пострадали ножки арочных крепей. И повсюду, буквально на каждом шагу лежали обглоданные кости и черепа людей. Картина пред очами моими была ужасной. Минск крепче схватил свой меч, то и дело поддакивая своему хомяку. Но самое интересное было в темных углах, где лампы были разбиты. Я слышала шорохи и кряхтение вокруг нас. И сняла пращу с пояса одной рукой, пальцем чертя в воздухе заклинание сияющего огонька, чтобы видеть врага в темных углах. Шубина на вас нет, черти поганые!       Как только загорелся мягкий белый свет у меня над головой, я увидела, как к нам подскочило около двадцати кобольдов с луками. Опять. Да, в одиночку они бы прятались только так. Но тут приятным и сильным голосом прозвучал псалом природе, и корни в земле вылезли отовсюду, где были кобольды. Они ничего не успели сделать, когда извивающиеся змееподобные корни растений пронзали насквозь противных существ, и шахта наполнилась их визгом боли и страданий. Минск, Кхалид и Гириас только ходили и отрубали им головы. Имоэн же занималась тем, что снимала капканы и растяжки по всему коридору шахты, пропуская все веселье. Хорошо, хоть я не потратила ни одного заклинания, но тут на меня набросился сзади кобольд с кинжалом, пытаясь воткнуть его мне в шею. И Имоэн, что как раз рядом со мной снимала капкан, выстрелила ему в голову, забрызгав мою мантию кровью. Снова. Опять придется использовать то заклинание, но потом. Нам повезло, кобольдов в шахте не осталось.       Гириас и Минск вернулись ко мне. Минск положил на плечо Бу, и он побегав по моему телу, вернулся и сказал, со слов Минска разумеется, что со мной все в порядке. Мы оказались возле спуска в главную жилу. Тут Имоэн попросила быть аккуратнее и остановила ногу Кхалида, когда тот как раз хотел вступить в западню. Она раскопала магическую мину. Один взрыв такой, и нога превращается в копченую рульку. Или растворяется. Тут как пойдет. — С-спасибо, наверное. Черт, т-темно как. Я ч-чувствую себя лучше в л-лесу, а не в подземельях. — Не боись, Кхалид, ты по крайней мере не первый раз спускаешься, в отличие от нас, — Гириас морально поддерживал боязливого полуэльфа. — Г-главное выполнить нашу м-миссию, — он постучал своим окровавленным бастардом о щит. — Да, музыка для ушей Минска! Давай, бард поединка, сыграй эту прекрасную музыку для моего пушистого товарища! — полуэльф посмеялся и зашагал по лестнице вниз.       Мы оказались в источнике железа. Тут было устье подземной реки, в которую кобольды как раз вливали какое-то зелье. Джахейра хотела сбить их пращой, но спохватилась, что она у меня. Имоэн опередила нас обеих и свалила двух кобольдов дуплетом. Скляночка разлилась по поверхности где был огромных размеров сферический кусок железной руды. Даже не руды — это было почти идеально выплавленное железо. — Метеорит, теперь понятно, почему Нашкель так хорош и почему его убрали, — этот кусок железа наверное попал сюда еще во времена Миф Драннора, если не раньше, судя по тому, как глубоко он находился. Мы переступили через трупы кобольдов и вошли в выплавленное отверстие внутри. Маги, судя по всему, тоже тут были шахтерами-горняками.       Гириас не подпускал меня и Имоэн слишком близко к себе. Он понимал, что там крайне замкнутое пространство, и от моей магии мало толка. Я осталась у прохода с Минском, а Кхалид, Джахейра и Гириас пошли вперед. Должна признать, тут неплохие хоромы. Шторки висят неподалеку. Но я смотрела на другое. Я смотрела на темный угол, в котором что-то шевелилось, бренча кандалами. Пленник? Но откуда? — Тазок?! Ты? Нет, ты не Тазок, сородич! Приготовься… — Гириас был ловчее, и тот не успел ничего сказать, когда голова седого полуорка покатилась по полу, а его тело с символикой Сирика на робе, упало, выталкивая кровь из тела еще не умершим сердцем. — Тесни кобольдов в пещеру слева!!! — он заорал Минску, и я все-таки заметила, что ко мне скакало больше пятнадцати кобольдов в доспехах. Я спохватилась, и наложила щит на своего Минска, когда он двуручным широким мечом толкал толпу кобольдов вперед в пространство, где были чайнички, костерок и прочая утварь мелких тварей, — Динахейр!       Я поняла, чего хочет Гириас, и начала колдовать огненный шар. Кобольды засуетились и хотели убить Минска, но кусака Бу не позволял им держать кинжалы в своих когтистых лапах. Минск убежал подальше, когда полетел яркий снаряд в сторону кобольдов. Рев огня поглотил остальные звуки, а яркость вспышки не позволяла нам увидеть, что произошло. Был лишь запах сгоревшего дерева, обожженной плоти и куски разорванных взрывом тел. А еще было очень громко, Минск постоянно надувал щеки и прочищал уши. Гириас громко поминал орочьих богов, а Джахейра и Кхалид обыскивали труп полуорка-жреца. — Джахейра, Имоэн, посмотрите в темной комнате, я слышал пленника. — Поняли, — и убежали в переднюю комнату, выплавленную в железе. — Динахейр, вау. Я впервые увидел в своей жизни огненный шар.       Я лишь пожала плечами, для меня магия это искусство, но обыденное. — Приятно осознавать уважение к магии от незнакомых с ней. — Полагаю с меня бокал вина, о прекрасная заклинательница? — Хатран. Можно вичларан, но это слишком официально, и я стараюсь не пить. Потому простого комплимента моей магии хватает, — рыцаря играешь? Зря стараешься. Его окликнул Кхалид. — Смотри, в сундуке документы. Н-нашего полуорка з-зовут Мулахей, и р-работал он на Т-Тазока. Т-Тазок… Нет, н-не слышал о таком. Н-наверное кто-то из «Ч-черных Когтей». — Да, хобгоблин говорил о них, — Гириас читал свитки и его лицо из озадаченного становилось грубым и более злым, — Груумш подери, он связан с убийцами Горайона! — Т-Теперь, когда мы выяснили, что д-дело приняло столь г-глобальный оборот, что ты д-делать собрался? — Нам нужно выяснить, кто главный у бандитов, что терроризируют караваны во Врата Бальдура и Амн. Иначе все железо просто будет скапливаться в Нашкеле. — Н-но ведь на расследование могут потребоваться месяцы! Ты с-собрался их п-преследовать м-месяцы? — Нет конечно, вы с Джахейрой поможете? Динахейр? — я лишь утвердительно кивнула. Его дело правильное. Но он ввязался в очень опасную игру. — Д-да, раз нападают только на к-караваны, то где-то есть их б-база, организация. Н-нам надо в-выяснить, где их м-место. — Да, а еще надо отдохнуть, прежде чем отправимся к мэру Нашкеля с хорошими новостями. Относительно хорошими.       Гириас сел за стул, и позвал меня. На столе лежал пылающий голубым огнем клинок тонкой эльфийской работы. Не нужно быть старейшиной отлор, чтобы понимать, что это легендарный эладринский Лунный Клинок. Я сразу сказала Кхалиду, чтоб он его в руки не пытался брать. Гириас смотрел на него, и смотрел в сторону, где были Джахейра и Имоэн. Потом снова на клинок. — Располагайтесь, ребят, мы тут поспим, — он зевнул, — Зелье Джахейры перестает действовать, а кольчуга давит на плечи.       Мы кивнули и развернули свои спальные мешки. Как раз подошли полуэльфы, ведущие какого-то эладрина с очень истощенным лицом. Бедняга, сколько же его тут держали. Он был в полубреду, бормоча, что-то про тщетность бытия. Но это можно списать на плен, по нему видно — он был там больше, чем я. Джахейра опустила его осторожно рядом и читала еще одну молитву. Я разглядела получше, что это за эльф. Серый Плащ Эверески. Этот Кризис привлек даже их. Крайне худое лицо эльфа делало его черты лица еще острее. Он бормотал, но когда Джахейра дала ему ягоды и влила какое-то зелье в рот, он крепко уснул.       Я тоже старалась уснуть, а Джахейра смотрела на мирно посапывающего в стуле Гириаса, и развернула свой спальник рядом с мужем. Минск же выглядел совсем не уставшим, но присел в трон неподалеку, положив меч на подлокотники. Я легла и пыталась подремать, но беспокойство касаемо Серого Плаща меня совсем не располагало ко сну. Я знала, что меня еще и кошмары будут преследовать, но все-таки надо уснуть.       В полусонном состоянии я слушала, как рычал Гириас. И что-то в нем менялось. Я, как маг ощущала это всем естеством. Я приоткрыла глаза и смотрела на голубое свечение его татуировок по всему телу. Он открыл глаза, воскликнув имена орочьих богов, и тату погасли. Он озадаченно смотрел на свои руки и на Имоэн, что лежала рядом и встала к нему. — Что такое? Плохой сон? — Скорее странный. — То есть? — Я видел этого Мулахея, он был призраком, — Гириас часто дышал, и я видела, что татуировки на руках не погасли насовсем. Они ровно пульсировали на его теле от кончиков пальцев до лица, — В общем, он прошел сквозь меня, и внутри меня от него что-то осталось. — Что же? — я встала и подошла к ним. — Я теперь умею исцелять. И нет, не смотри на меня так Имоэн. Сила исцеления идет не от Тира или Илматера. Она… — он замялся с ответом, — Она моя. О боги, так это правда. Я шокировано вздохнула. — Ну это ж хорошо, ты же жаловался, что руки накладывать не умеешь. — С другой стороны, да. Так, пусти меня к этому эльфу. — Осторожнее относись к данной тебе силе, Гириас, — я видела, что хоть он и Дитя, но его сердце не наполнено чернотой его отца. — Ты о ней что-то знаешь? — что я могла сказать ему? Я с детьми бога не встречалась никогда. — Не сильно, но раз ты исцеляешь, то это можно обернуть к себе на пользу, — он кивнул мне и подошел к эльфу. Рука с ровным пульсом голубого свечения словно отдавала свет к эльфу. Бледный цвет кожи становился здорового оттенка, его руки наполнялись кровью, а губы из синюшного, становились розовыми. Эладрин открыл глаза, резко вскочив. Он осмотрел всех присутствующих, и его удивленное лицо стало серьезным. — Полагаю, я должен поблагодарить вас за свое спасение из этой дыры, в которой я ждал свою любимую по имени Смерть. Меня зовут Ксан, и да, я один из Серых Плащей. Полагаю, я вам должен за свое спасение, позвольте пойти с вами, но не сильно надейтесь из-за моего слабого здоровья, что я буду на передовой, даже если мне вернуть мой Лунный Клинок, — он протянул руку и меч со стола оказался у него в руке в ножнах. — Я Гириас, буду рад новому товарищу, — Ксан руку ему не пожал. — Эта сила… Чем ты меня исцелил?! Словно божество прикоснулось ко мне лично. — Просто умею исцелять и все. — Ужас… Бойся своей силы, она принесет тебе лишь боль и отчаяние, как и многим вокруг тебя, — он пожал своей тонкой рукой его большую кисть, — Раз уж вы клинок мой нашли, то боюсь мне незачем надеяться на мантию мою и серый плащ. Гириас указал на сундук, и эльф встал, опираясь на меч. Оказался весьма высоким парнем. — Скажи, Динахейр, а почему ты не спала? — Не спалось. — Кошмары? — нет. Просто не слишком спалось. — Нет, не беспокойся обо мне. Я все выдержу. — Ладно, — он вновь улыбнулся мне, в этот раз его клыки были ему к лицу, — Ты так удивленно смотришь на Ксана. — Первый раз встречаюсь лично с Серым Плащом Эверески. К тому же с обладателем Лунного Клинка. Но думаю, нам нужно хорошенько выспаться, чтобы быть в добром здравии. — О, здравие, такая иллюзорная и такая обнадеживающая вещь в этом мире, — Ксан явно не был той персоной, что поддерживает боевой настрой группы. И он лег рядом, сделав свой серый плащ подобием спального мешка, — Надеюсь, что сон будет нам безболезнен, когда мы умрем.       И я уснула под не самое доброе пожелание эльфа.