Pirate's Treasure

      Если Кэйю спросят - "Что тебе дороже всего в жизни?", то капитан кавалерии солжёт.       - Монштадт, полагаю. - нежно улыбнётся Альберих.       И ему поверят. Поверят, потому, что сэр Кэйя всегда в первую очередь думает о приютившем его городе. Всеми силами защищает. Говорит о нём с ласковой любовью, словно сын о матери.       Но, быть может, город свободы - Монштадт, не является основным объектом воздыхания крио мага? ***       Осторожно, на цыпочках, Кэйя крался на второй этаж винокурни. Лампы красиво разливали свет по коридору, помогая рыцарю ориентироваться в поместье.       Зачем, собственно, всеми уважаемый капитан кавалерии это делает? Он и сам понятия не имеет. Но сегодня, Альбериху приспичило обыскать комоды названного брата. Может, найдёт что-то, чем сможет вызвать Рагнвиндера на эмоции? Вполне возможно.       И вот, когда рыцарь Ордо Фавониус был уже почти у заветных ящиков, он споткнулся. В последний момент успев упереться на стену, Кэйя рвано задышал. Быть обнаруженным здесь самим господином Дилюком... Мысль манящая, но последствия такого ничего хорошего не сулят.       Видимо, удача всё ещё при рыцаре, так как шагов не последовало. Либо хозяин поместья не проснулся, либо не обратил на шум внимания, поскольку новенькие горничные часто падали на пороге. Надо будет потом убрать препятствие - нехорошо же, что прелестные дамы спотыкаются, жертвуя опрятностью и нежной кожей.       Альберих тихо вздохнул, понимая что это очередная ложь. Ведь он всего лишь искал причины, чтобы чаще быть рядом с названным братом.       Открыв первый отдел комода, командир быстро пробежался глазом по многочисленным безделушкам, связанным с покойным Крепусом. Не найдя ничего интересного, кроме старого рисунка Дилюка, где два ребёнка - два брата, обнимали бывшего хозяина винокурни, счастливо держась за руки, Кэйя приступил ко второму отделу.       - Ты чего тут забыл?       - Ась? - рыцарь медленно обернулся, от напряжения капли пота соскользнули с лица. Его встретил холодный, слегка туманный алый взгляд.       - Сэр Кэйя, Вам слух нужно проверить? Ты чего тут забыл?       - О, и Вам доброго утра, мастер Дилюк. Прекрасная погодка, не правда ли? - выпалил первое, что пришло на ум Альберих.       - Сейчас кто-то нехило так по самодовольной лыбе огребёт. - фыркнул Рагнвиндер. - Повторюсь, чего ты тут забыл?       - Ну, эм... - нервно засмеялся капитан кавалерии. - Вообще-то сегодня мне дали выходной, и поэтому...       - ...Ты решил прийти в винокурню и напиться так, что протрезвел бы только на следующей неделе? - закончил за названного брата фразу хозяин поместья, тяжело вдохнув.       - Ага.       - Лжец.       - Чего? Стой, почему ты...       - Потому, что комод доказывает обратное. Очередная ложь, не так ли?       - Я не понимаю о чём ты...       - Ты всегда лгал. И сейчас, ты снова пытаешься заполучить моё доверие, делая вид, что тебе это всё действительно важно, чтобы потом снова сделать мне больно? Не выйдет.       Это был первый раз, когда Кэйя позволил себе выплеснуть гнев.       Послышался приглушённый шлепок.       - Идиот!       Хозяин поместья неуверенно прикоснулся тонкими пальцами до щеки. От удара она ужасно ныла и обжигала огнём.       - Да как ты... - угрожающий тон вмиг сменился непонимающим жестом, в виде приподнятой брови.       - Неужели ты и вправду так свято веришь в то, что я совершенно ничего не испытываю к вам с Крепусом?! Ты действительно считаешь, что я готов прийти сюда в пять, мать твою, утра, просто чтобы тебя уколоть?! Ты думаешь, что я делаю всё, чтобы причинить тебе боль?! Ты действительно не заметил, что всё это, чёрт возьми, время, я пытался помириться с тобой?! Ты...! - голос сорвался, и рыцарь зашёлся в кашле. Воздуха категорически не хватало, лёгкие кололо от крика.       Дилюк сообразил не сразу, всё ещё в шоке смотря на названного брата. После нескольких секунд молчания со стороны Рагнвиндера, он резко выпрямился и, как можно нежнее, но сохраняя напор, похлопал Кэйю по спине. Когда кашель отступил, сменяясь хриплым дыханием, хозяин поместья усадил нежданного гостя на пол, облокотив его на стену.       Когда шаги стихли, капитан кавалерии позволил себе обронить пару слёз, прикусывая губу.       Неужели что-то ещё может измениться?