Дружба народов 2.0.

Брэдли любил фестивальную суету. Все эти огни софитов, дедлайновые просмотры конкурсных и внеконкурсных работ, торопливые журналистские интервью и рекламные паузы. Красная дорожка, вытоптанная дамскими шпильками и мужскими туфлями, потускнела уже на второй день фестиваля, но невероятные наряды звезд и звездочек искупали мелкие погрешности, случавшиеся на любом мероприятии такого уровня. Перефразируя известное выражение, Брэдли мог бы сказать: "Увидеть Канны — и можно умереть счастливым!", если бы впереди его не ждали еще более грандиозные планы. Но фестиваль впечатлял, нельзя было не признать. Когда тебя окружает множество талантливых красивых людей, излучающих творческую энергию, задор, эмоциональный подъем, все остальное отходит на второй план. Знакомые лица, культовые персоны, которые в окружении всеобщего восхищения и почитания становятся доброжелательнее и проще — это все надо видеть своими глазами. Брэдли даже сфотографировался с одним из своих любимых актеров, которым он безмерно восторгался, Колином Фертом, и не только сфотографировался, но и пообщался в неформальной обстановке. Ему повезло узнать, каков Колин Ферт на самом деле: изысканный британец, настоящий джентльмен и, как убедился Брэдли, один из самых интеллигентных людей среди всех этих топовых знаменитостей. Брэдли, конечно, предпочел бы другого Колина, но Морган сейчас играл в театре и даже при всех чудесных совпадениях не смог бы составить ему компанию. Тем более, Брэдли приехал в Канны в составе, как кто-то сказал, третьей волны участников. Всего лишь один из тех, кто был выбран в качестве лица рекламной компании швейцарского ювелирного дома Chopard, многолетнего партнера каннского кинофестиваля, изготовителя Золотой пальмовой ветви, которую Брэдли охотно подержал бы в руках — хотя бы для того, чтобы вручить ее победителю. Неформальная вечеринка Chopard прошла за закрытыми дверями. Прибывшие на нее почти сразу после показа фильма Педро Альмодовара «Боль и слава» гости блеснули нарядами и ослепительными улыбками и проследовали на знаменитый Wild Party, чтобы наслаждаться музыкой и прочими радостями жизни. Тех, кто снимался в рекламных роликах, туда не приглашали, и Брэдли отправился прожигать выпавшее ему свободное время в более простой и приятной обстановке. Возле одного из круглосуточно работавших баров он наткнулся на такого же, как сам, одинокого путника, пытавшегося прочитать что-то на выставленном у двери меню. Парень водил пальцем по деревянной подставке, медленно шевеля губами и страдальчески морщась. Узкий разрез глаз и молочно-фарфоровая кожа подсказали Брэдли ответ. В Каннах всегда была разношерстная и многонациональная публика, но Брэдли уже научился отличать просто зрителей и местных обывателей от тех, кто имел пусть и небольшое, но прямое отношение к фестивалю. Этот парень был похож на одного из китайских актеров, не слишком хорошо знакомых со здешней обстановкой. Брэдли понял, что на сегодня его выбор, где провести остаток вечера и ночь, уже сделан. Тем более, лицо этого привлекательного азиата было ему знакомо — смутно и несколько абстрактно, но знакомо. Помочь попавшему в затруднительную ситуацию коллеге Брэдли посчитал своим святым долгом, поэтому он вошел в зону видимости и сделал приветственный жест рукой: — Хэй, друг! Могу я помочь чем-нибудь? Китаец вежливо поклонился, не забывая бросить быстрый взгляд за спину Брэдли, в темноту улицы, и только убедившись в полной безопасности этого предложения, улыбнулся в ответ. — Привет! Я хотел зайти выпить что-нибудь, но не совсем понял... удачно ли я выбрал заведение. Мягкий акцент делал его английский язык еще более своеобразным, чем ирландское произношение Колина Моргана, и этот факт решил все в пользу незнакомца. Он и сам чем-то напоминал Колина — высокий, стройный, черноволосый и нервный, как натянутая струна. Только когда китаец заговорил, до Брэдли дошло, почему это изящное лицо и глубокий голос показались ему такими знакомыми. Они снимались в одном ролике, все для того же дома Chopard, но только в разное время, и пересекались разве что при входе и выходе со съемочной площадки. Такое открытие стоило отметить! — Мы кажется знакомы? Нет? Ты ведь тоже снимался у Chopard? Я Брэдли Джеймс. — Ах да, точно. Прости мою грубость, я не сразу тебя узнал. А я Чжу Илун, — видя некоторое замешательство Брэдли при звуках китайского имени, он улыбнулся. — Можно просто Илун. Так они оказались в этом баре, в окружении посторонних людей, которым совершенно точно было абсолютно начхать на кинофестиваль и на звезд, тусующихся сейчас где-то на своих випвечеринках, как и на Брэдли с Илуном, занявших угловой столик у окна, разве что на последнего бросали игривые взгляды подвыпившие девицы. Здесь не было вездесущих китайский фанатов, от которых Илун не мог скрыться нигде, как и любых других фанатов, может быть, не таких настырных, но не менее доставучих. Здесь вообще собрались обычные люди, среди которых Брэдли со своим новым приятелем чувствовали себя гораздо комфортнее, чем на залитых светом подмостках. Брэдли в очередной раз поразился, как причудливо складывается линия судьбы, сводя вместе людей в самый подходящий момент. Вот и не верь после этого в предопределение! Оказалось, что Чжу Илун был тайным поклонником "постмерлиновского" творчества Колина Моргана, и после двух бокалов пива его наконец прорвало. — Его театральные роли — это нечто невообразимое, запредельное. Илун хотел еще что-то сказать, но ему не хватило слов, и он перешел на беглый китайский, из которого Брэдли уловил только восторженную интонацию в какофонии звуков. И все равно, даже если отбросить традиционную китайскую пафосность, было приятно выслушивать искренние комплименты, и у Брэдли внутри разлилось неожиданное тепло. Как будто хвалили его, а не Колина. — Морган всегда мечтал играть в театре больше, чем в кино. И вот дорвался, — несколько грубовато отозвался Брэдли. — Чертов Колин Морган, гениальный актер. Он понадеялся, что среди подвыпивших и прилично пьяных посетителей бара его слишком глубокая заинтересованность в Колине пройдет незамеченной. Илун деликатно опустил взгляд в тарелку, покатав оставшийся там одинокий орешек. — Фильмы у него тоже замечательные, особенно «Счастливый принц». Просто великолепный фильм, если не считать, что он вывернул Колина наизнанку, но об этом вряд ли уместно говорить за спиной Колина. — Угу, ни одной неудачной работы. Я же говорю, гениальный актер. Давай выпьем за успех, согласен? Из бара они вышли почти друзьями и успели пройти метров двадцать, когда к ним с воплями кинулись фанаты. Брэдли подумал, как трудно находиться рядом с такими популярными личностями, как Чжу Илун или Колин Морган. Никакого спокойствия. С другой стороны, мировая слава еще никому не мешала, а он давно не обновлял свой Инстаграм. Брэдли встал так, чтобы соприкасаться с Илуном плечом — близко, но не чрезмерно — и широко улыбнулся навстречу орущей толпе. В конце концов, это часть его работы.