Один неудачный визит

Теплое лето в Догеве закончилось как-то внезапно, будто сбежавшая ведьма увезла его с собой, вместе с хорошим настроением Повелителя. Погода испортилась уже во второй декаде страдня, и солнечных деньков не было почти месяц, пока природа не порадовала догевцев теплым и солнечным бабьим летом. Жители радостно стащили с себя теплые куртки да кожухи – в последний раз в этом году, и даже устроили Хорошую Ночь, надеясь и сами развеселиться и Повелителя порадовать. Но тот словно вернулся в былые времена, еще до знакомства со своей ведьмой, когда Ночи были для него не так уж и Хороши, чтобы их отмечать. Повелитель не только не вышел из Дома, но даже поплотнее закрыл двери и ставни. Теплые отблески костров, разбрасывающие странные подвижные тени, затянувшая Догеву ароматная пелена дыма, разносящая вокруг аппетитный шашлычный дух, развеселая музыка и звон гвордов, радостный смех и вопли – все это вгоняло в еще большую тоску и раздражение, когда оказалось, что разделить эту ночь не с кем. В итоге Повелитель молча, невидящим взглядом сверлил документы. В который раз уже сверлил. Наверное, еще никогда входящая и исходящая документация в Догеве не были в столь идеальном порядке. Тогда, два месяца назад, он явно погорячился, и Повелитель это признавал как никто. Но ревность просто ослепила его. Раньше ему никогда не приходилось испытывать похожее чувство, поэтому реакция его оказалась несколько… неадекватной. Да что там неадекватной – он повел себя как последний мерзавец. Повелитель даже не думал, что так сильно зависим от своей телепатии, что его так взбесит одно только укрывательство мыслей. А он-то еще считал себя тонким знатоком чужих душ и умелым манипулятором, с иронией подумалось ему. А в итоге он стал казаться себе обывателем, незаслуженно получившим от рождения полезную способность. Нет, он совсем не думал о том, что она ему изменила, просто он… взбесился он. Какая-то неприятная мысль подтачивала одурманенный подозрениями мозг и вылилась в совсем уже некрасивую сцену. Одумался мужчина, впрочем, быстро, буквально за пару дней, но даже тут гордиться ему было нечем. Вольха связаться с ним больше не пыталась, а спешно отряженный в Камнедержец гонец сообщил, что девушка покинула город еще сутки назад в спешке и последовать за ней ему не удалось. Повелитель с трудом сдержался от какой-нибудь нелицеприятной фразы, но вовремя понял, что на лошади за Смолкой гонец все равно не угнался бы, а на к'яарде вне долин вампиры старались не ездить. Особенно вблизи от границы, в городах, где прекрасно знали, кому принадлежат странные «лошадки», и частенько устраивали засады, несмотря на мирный договор. В итоге вампиру оставалось только ждать. Лён возносил большие надежды на приближающуюся годовщину их свадьбы. Пятую годовщину, тем более, что до нее было всего ничего. Ведьма никогда не пропускала этот день и вне зависимости от того, куда заносила ее судьба во время странствий, всегда возвращалась домой. К нему. По негласной договоренности между ними в этот день они забывали обо всех своих разногласиях и ссорах. В таких размышлениях прошло пару дней. Середина вересклета давно наступила. Бабье лето прошло, небо вновь затянуло тучами, осень вступала в свои права, а его жены не было. И очевидно не будет. Вот и годовщина прошла. В мыслях Старейшин и Келлы промелькнуло воспоминание об этом, но никто так и не решился ему что-либо сказать и вообще – поспешили убраться с его глаз подальше. И в самом деле – не поздравлять же. В такой ситуации поздравления запросто можно принять за изощренное издевательство, что чревато последствиями. Так и провел свой день – в еще большем одиночестве, чем обычно. И с уже зарождающимся в душе тихим беспокойством. Для надежности Лён выждал еще неделю, а потом не выдержал и связался с Ксандром Перловым, будучи более чем уверен, что тот знает о местонахождении своей любимой ученицы. Но архимаг немало удивился и сообщил, что не получал сведений от Вольхи с самого лета, когда она связывалась с ним из Догевы по поводу диссертации. И вот тогда Повелитель запаниковал уже по-настоящему. Он даже связался с замком в Кружанах, чтобы получить тот же ответ от растерянной Орсаны – о Вольхе никто ничего не слышал и там. А тем временем опять похолодало и с каждым днем примораживало все больше. Зима в этом году, очевидно, намечалась совсем ранняя. Вампир даже не знал, что хуже: считать свою жену пропавшей без вести, или думать, что она просто одиноко бродит по трактам, в этой ледяной беспрерывной мороси и мерзком тумане, запускающем влажные, промозглые щупальца под самую плотную одежду. Сердце призывало к деятельности, но мозг пока что сдерживал совсем уж безумные идеи. Сперва он разослал десяток Стражей в разные концы материка. Сообщения, приходившие от них, не вдохновляли. Ничего… пусто… никаких сведений… никаких следов… никто не видел… не знает… не встречал. Отсутствие вестей сводило с ума еще похлеще дурных. Тем временем закончился листокрас и, месяцем раньше положенного, выпал снег. Стражи отсутствовали уже больше месяца. Настроение в долине падало прямо пропорционально настроению Повелителя. Даже Кайел не рисковал лишний раз попадаться на глаза Лёну, а Келла сдерживала свою обычную настырность, потому что никогда еще не видела своего Повелителя в таком состоянии. Хотя нет, видела. В тот далекий предсвадебный период, когда невеста Повелителя пропала самым подозрительным образом. Все, на что сейчас хватило Травницу – предложение развесить плакаты о поиске пропавшей женщины. Повелитель, к ее изумлению, поддержал идею и даже расщедрился на беглую похвалу, самостоятельно организовывая и утверждая печать и суммы, предлагаемые за сведения. А тем временем, однажды утром на площадь въехал серьезный молодой мужчина с нашивками мага-телепата, выписанный Учителем из самого Стармина по просьбе Повелителя. Собираясь в дорогу, вампир все же не рискнул оставить Догеву без связи, все еще ожидая любых вестей. Как только сошел первый снег, Повелитель покинул Догеву. *** Если бы кто-то спросил Учителя, то он бы ответил – с куда меньшим рвением и материальными затратами искали даже самых опасных преступников. Впрочем, глядя на вампира в своем любимом бархатном кресле, он благоразумно оставил свои мысли при себе. Тому явно было не до шуток и не до бесполезных разговоров. Проблукав месяц, объехав почти всю Белорию, всюду выспрашивая и выведывая информацию, Повелитель наконец явился к Учителю – замерзший, оборванный еще больше, чем обычно, и бесконечно уставший. Увидев его на пороге Школы, Учитель даже принял его за какой-то новый вид нежити. Драная, задубевшая от мороза куртка, сугроб в капюшоне, стертые сапоги, обветренное лицо. Волосы не свалялись окончательно смерзшейся паклей только по одной причине – он их состриг, грубо и неровно. Так коротко, как вообще возможно в полевых условиях. Теперь смазливого мальчишку он не напоминал ничем. Взрослый, до смерти измученный мужчина – скорее так. В Стармин он прибыл исключительно проездом, уже второй раз. Просто не смог удержаться от соблазна провести ночь в тепле и мягкой постели. Первый раз он явился всего две недели назад, лично проверить развесили ли плакаты. Собственно, эти плакаты и превратили поиски пропавшей жены в розыски межгосударственного масштаба, обещая баснословные суммы за любые сведения о пропавшей женщине. Учитель же пока не волновался. Он слишком долго прожил на этом свете, чтобы не выработать интуицию, и слишком хорошо знал свою ученицу. Вольха так просто и внезапно не пропала бы. С учетом того, что дело было сразу после ссоры, девушка скорее всего забилась себе в какой-нибудь тихий уголок, думая, что никого в ближайшее время не заинтересует, и слыхом не слыхивала о том, что здесь по ней уже с ума сходят. Уставший вампир тем временем вяло ел давно остывший суп, и даже не вздрогнул от резкого сигнала телепатофона. Ксандр ответил на вызов. Замер на несколько секунд, придерживая руками обруч и принимая информацию. Вздохнул с облегчением, вешая приемник на место. – Хорошо, что ты здесь. Это Сагар, из долины. Передает поступившие сведения. Мужчина в кресле встрепенулся и поднял голову. Он явно ожидал уже каких угодно вестей, судя по крепко сжатым губам. – Она нашлась.