Полёт бабочек

Конечно же Дилюк заболел через несколько дней. Холод ему никогда особо не нравился, а неподвижно сидеть почти раздетым на морозе было явно плохой идеей. Он подумал, что все равно бы поступил точно так же второй раз, даже если бы болезнь пришла почти сразу и ударила бы сильнее. Жаль только лишь, что такое состояние сказывалось на делах. Он уже почти забыл, что жар может быть таким болезненным и лишать сил. Хотелось встать. И воды. Звать прислугу снова ради нового кувшина не хотелось. Беспокойные взгляды раздражали - будто бы он сам рад своему состоянию! Из-за болезни было слишком жарко. Дилюк сел на кровати и принялся стягивать с себя рубашку. Едва он вытащил голову из одежки, как услышал, что дверь открылась. В проёме стоял Кэйа. Он выглядел слегка потрепано и явно сдерживал дыхание. Бежал что ли? Дилюк отогнал от себя эту мысль как бредовую. - Что там было про нет мозгов, дорогой брат? Кэйе определенно нравился вид: голый торс, рассыпавшиеся по плечам красные волосы и розовые от жара щеки. Это было настолько прекрасно, что он на секунду забылся и отпустил шутку в своем обычном стиле. Дилюк сразу же нахмурился. Замечание задело лишь потому что он сам вспоминал насколько бредово ругал брата. - Раз приперся, то принеси мне воды. - Твои просьбы столь любезны, не могу отказать. Еще одна колкость казалась теперь более чем уместной. Быть может, теперь будет хоть немного похоже на то, что было раньше? Это вряд ли, даже язвительные замечания выглядели теперь для самого Кэйи слишком натянутыми. Он наполнил пустой кувшин и вернулся в комнату к брату. Жар явно усиливался: Дилюк так и не стянул до конца рубашку и беспомощно лежал на подушке. Лицо стало ещё краснее, а дыхание тяжелым. Кэйа налил воду в стакан и окликнул брата: - Эй, я принёс. Пей скорее. Дилюк лишь приоткрыл глаза и слабо потянул руку к стеклу. Удержать полный стакан ему явно не удалось бы. Кэйа присел рядом. Он помог держать емкость, пока Дилюк жадно глотал прохладную воду. - Спасибо. А теперь уходи, а не то тоже заразишься и всё будет напрасно. Слова цепляли. Кэйа понимал их смысл, но упорно отказывался принимать. Дурак. Какое еще к черту “напрасно”. Он почувствовал слабый толчок в бок, явно говорящий о том, что пора убираться. Кэйа не хотел. Он смотрел на раскрасневшееся лицо, на болезненный взгляд из-под приспущенных век и отказывался оставлять брата в таком состоянии одного. Кэйа отлично знал, что даже если станет совсем плохо, Дилюк не станет просить помощи. Последовала ещё пара настойчивых толчков прежде, чем больной наконец сдался. - Упрямец. Хотя бы отсядь на стул тогда. - Ни за что. Кэйа навис над братом в опасной близости. Горячее дыхание обожгло темную кожу. Дилюк отвернул голову в сторону. - Не смешно. Кэйа выровнялся. Брат прав, это действительно не смешно. Тонкие пальцы коснулись разгоряченного лба. Температура была слишком большой. Нужно было как минимум принести влажное полотенце. Кэйа заметил коробку с пилюлями на тумбочке: брат явно ожидал, что дело не ограничится чихом. Только вот все лекарства были запечатанными. Не успел выпить или решил упорствовать до последнего? Кэйа приподнялся с кровати и тут же сел обратно. Слабая горячая рука схватила его за запястье. - Не уходи. От этих слов сердце бешено заколотилось в груди. Беспокойство от того, что похоже Дилюк начал бредить, смешалось с чувствами, которые были вызваны пониманием того что в таком беспомощном состоянии брат хотел видеть рядом с собой именно его. - Я и не собирался. Только ненадолго отойду. Дилюк отрицательно помотал головой. Рук на запястье Кэйи стало две. Красные глаза смотрели на него с мольбой. Это нечестно. Кэйа коснулся светлой полоски шрама на лице брата и вздохнул. Слишком беззащитный. - Ладно, ладно, я не буду даже отходить, отпусти ненадолго. Дилюк отпустил запястье брата. Кэйа оторвал рукав от сброшенной теперь на пол рубашки, свернул его несколько раз. Он полил тряпицу водой, следом немного охладил своей силой крио и приложил к горящему лбу брата. - Холодно. - Потерпи, скоро будет легче. Темные пальцы перебирали бумажные упаковки пилюль, выбирая нужное. Горячая рука снова коснулась запястья. - Брат? - Я здесь, никуда не ушел. Дилюк кивнул и закрыл глаза. Присутствие Кэйи его успокоило. Нечестно. Наконец, нужное лекарство было найдено. Небольшая круглая пилюля выкатилась на ладонь Кэйи. Он решил сперва еще раз смочить почти сухую и уже горячую ткань. Холода в этот раз добавил чуть больше. Кэйа погладил горячую щеку. - Эй, не засыпай пока. Выпей это. Ресницы дрогнули, но веки так и не разомкнулись. Дилюк слегка приоткрыл рот для того, чтобы Кэйа мог положить пилюлю. Вид обескураживал. - Запивать ты тоже лежа собираешься? Короткий кивок в ответ. Вот же. Еще не хватало, чтоб подавился. Кэйа довольно долго колебался, прежде чем набрать воды себе в рот. Он положил пилюлю между губ Дилюка и поцеловал. Больной сглотнул и открыл глаза. Кэйа отстранился и отвернулся. Он ждал, что сейчас его вновь начнут гнать прочь. И, хотя уходить он не собирался в любом случае, это пугало. Вместо этого Дилюк потянулся через него и открыл верхний ящик прикроватной тумбочки. - В прошлый раз я сказал тебе, что цветок был последним. Но позволь мне подарить ещё один, самый последний. Дилюк вытащил тонкую резную шпильку из полночного нефрита. Она оканчивалась красиво вырезанными лепестками роз. Немного неловким движением, Дилюк свернул волосы брату и вставил шпильку. Синий затерялся в синем, словно всегда был тут. - Этот хотя бы не завянет. Хотя ты всегда можешь его выбросить. Как же, выбросить. Вот почему на самом деле Дилюк лежал сейчас прикованный к постели в таком состоянии. Вместо того чтобы заняться лечением в самом начале болезни, он поперся невесть куда! Путь наверняка был не близким, потому что шпилька была сработана слишком искусно. Кэйа сбросил с себя оцепенение и хотел было отругать брата. Стоило лишь посмотреть в красные глаза, чтобы понять что не может злиться на Дилюка. Как много усилий, зачем..? Горячие руки потянулись вверх, словно приглашая в объятия: - Кэйа? - Да? - Поцелуй меня, пожалуйста. Сердце защемило, а по телу прошлись иголки. Кэйа подался вперед, хотя сознание ещё цеплялось за это совершенно неуместное “пожалуйста”, за осознание того что это все горячечный бред. Но эти вскинутые руки, этот невыносимо грустный взгляд затухающего пламени. Кэйа отдался манящему жару и поцеловал брата. Он вложил все, что сейчас чувствовал, в этот поцелуй. Каждое движение губ словно касалось его обнаженной души. Кэйа лег рядом с Дилюком, не разрывая их поцелуй. И пусть утром болезнь со своим уходом заберет каждое воспоминание вместе с жаром, но он будет помнить его. Этот поцелуй, полный искренних чувств в ответ на короткую просьбу.