Отличная причина, чтобы умереть

      Разумеется, у Тартальи ничего не получилось. Местные жители смотрели на него как на идиота и разве что пальцем у виска не крутили – на их лицах Тарталья из раза в раз видел одинаковые выражения из разряда «ты дурак?», и это выводило его из себя.       – Может быть, всех их перерезать, и дело с концом? – процедил он сквозь зубы, даже не скрывая бешенства. Проходящая мимо натланка покосилась на него с испугом и, торопливо подобрав длинную юбку, пошлепала босыми ногами как можно скорее, лишь бы укрыться куда подальше от неуравновешенного придурка. Тарталья проводил ее диким взглядом и возвел глаза к небу. Стоявший на почтительном расстоянии Злат полузадушенно крякнул, выражая этим звуком свое отношение к происходящему.       – А вы что думали, в сказку попали? – невозмутимо поинтересовался он. – Считали, что жители Мекоче возьмут, покивают на ваши воодушевляющие аргументы и тут же побегут собираться?       – Я тебя сейчас ебну, – предупреждающе бросил Тарталья.       – Никто не удивится, – не внял предупреждению Злат: таким его было не пронять. – Подумайте головой, господин Тарталья: эти люди жили здесь целыми поколениями, росли здесь и умирали, создавали семьи и искали свой путь в жизни. Вы серьезно считаете, что сможете вытурить их из исторической родины с помощью волшебного слова?       – Волшебного слова и пиздюлей, – уточнил Тарталья, машинально поглаживая прикрепленный к ремню Глаз бога.       – Это, конечно же, сразу меняет дело.       Вообще-то действительно могло поменять, если приложить усилия: хоть Тарталья не желал отвешивать беззащитным натланцам подзатыльники, вставляющие мозги на место и прослыть тираном. На них и так недобро косились, а у Тартальи не было достойных навыков переговорщика, зато имелся исключительно маленький запас терпения, который стремительно подходил к концу с каждым отказом. Злат откровенно развлекался за его счет, но не останавливал, видимо, давая возможность попробовать свои силы в общении с исключительно упрямыми натланцами.       Видят Архонты, Тарталья старался, но в итоге все равно остался ни с чем: ни один из приведенных им доводов никого не переубедил, из-за чего Тарталья ощущал себя безнадежно проигравшим в неравной схватке с местными жителями. Благодаря этому фактору он ходил по тонкой грани и мог взорваться в любой момент, и тогда первому попавшемуся под руку несчастному не повезло бы. Например, Злату – тот выглядел излишне самодовольным. Тарталья даже мог не смотреть ему в лицо, чтобы понять: весь вид агента без слов излучал нахальное «а я же говорил».       Весело ему, поглядите-ка, опасно прищурился Тарталья. Злат был привычно невозмутим и напрочь игнорировал злость Тартальи, попросту пропуская ее сквозь себя. Бездна оставила серьезный отпечаток на ауре, и он давал одновременно неоспоримое преимущество и главный недостаток: противники его опасались, но также опасались и те, кого он любил и ценил. Там, где другие члены организации нервничали, ощущая давление чужой жажды крови, у Злата даже дыхание не сбивалось. И где, спрашивается он этому научился? Ах да, служил же когда-то в элитном Первом отряде под началом Педроллино…       Тарталья никогда бы в этом не признался, но ему было приятно, что кто-то, кто находился с ним рядом практически все время, не реагировал на всплески его эмоции и не боялся их. Приравнивать Злата к себе он не собирался – уж слишком велика была разница в их силе, – однако мысль о том, что даже так Злат не будет сторониться, грела душу.       Встряхнувшись, как большой пес, Тарталья фыркнул, прикрывая глаза. Желание забить большой болт успешно подавлялось невесть откуда выползшим чувством ответственности, а также желанием не оплошать. В конце концов, ему впервые выдали землю, пусть и, мягко говоря, не лучшую, а в итоге оказалось, что это очередной вызов для Тартальи: сможет ли он разобраться с этой проблемой или нет, поэтому спускать дела в Мекоче на тормозах он не имел права. Тарталья помнил, что его назначили главой отряда, не имевшего определенного назначения, и это был шанс проявить себя, который нельзя было упустить.       – Выгнать их не получится, да? – без особой надежды спросил Тарталья.       – Рад, что до вас дошло, – проскрипел в ответ Злат. – Повторюсь: жители Мекоче очень привязаны к своей земле и никогда ее не покинут.       – Чертовы домоседы, – ругнулся Тарталья, обводя взглядом умирающую землю. – Засуха для них в порядке вещей?       – Не совсем, – отозвался Злат, подойдя ближе. Тарталья вскинул брови, едва сдержав порыв ткнуть его локтем под ребра, и принюхался: Злат едва уловимо пах костром и сандалом. Пряное, терпкое сочетание, которое, на первый взгляд, не очень-то ему и подходило. – Засуха случалась раньше, но никогда не длилась так долго и мучительно.       Тарталья задумчиво пожевал губу. Злат вздохнул и продолжил:       – Местные говорят, что из земли пропадает некая «живительная сила», из которой Мекоче раз за разом возрождалась из пепла. Я полагаю, что они либо излишне верят в старые сказки и слишком часто курят свою дурь, либо действительно что-то знают и не ошибаются в своих предположениях.       – Узнай поподробнее, что за живительная сила и как она влияет на местных, – произнес Тарталья, и Злат кивнул. – А я пока займусь другими, более интересными вещами.       – Надеюсь, вы не собираетесь надирать чьи-то задницы? – склонив голову вбок, осведомился Злат. – Знаете, люди не оценят, если вы начнете вымещать на них злость.       – Злат, – позвал Тарталья и ухмыльнулся, когда тот слегка вздрогнул. Тарталья редко называл Злата по имени, поскольку в основном привык обходиться без него, а теперь вдруг обнаружил крошечное уязвимое место непробиваемого личного помощника, в которое можно было без зазрения совести тыкать. Но только время от времени – нельзя было дать Злату привыкнуть и обрасти броней. – Не переживай, я справлюсь.       Злат ничего не ответил, только сделал крайне многозначительный жест «глаза в глаза» и неторопливо пошел к ближайшему жителю – мужчине средних лет. Тарталья проводил его взглядом и, вздохнув, хрустнул шеей: ему предстояла нудная работенка.       Он прошел сквозь городок, смело встречая грудью подозрительные взгляды, и вскоре добрался до опустевшего колодца. Перевесившись через каменную кладку примерно наполовину, Тарталья еще раз убедился в том, что на дне не было даже самой захудалой лужи, а после выпрямился, ласково погладил заурчавший Глаз бога, занес ладонь над колодцем и позволил мане свободно течь по телу, концентрируясь на кончиках пальцев.       Поток, хлынувший с рук, оказался настолько мощным, что Тарталья едва не завалился на спину, лишь в последний момент умудрившись восстановить равновесие. Мелкие капельки воды разлетались во все стороны, целовали оголенные предплечья, шею и щеки; вода шумела, бурлила и пела, тянула свою звонкую песнь о жизни и резво наполняла опустевший колодец, шипя и пенясь. Глаз бога восторженно звенел, искренне наслаждаясь тем, что они творили рука об руку – даровали жизнь земле, которая была близка к гибели.       Тарталья умел только разрушать. Вода была источником рождения, перемен и созидания, но также могла быть смертельно опасной для тех, кто зашел слишком глубоко, не обеспокоившись последствиями, – Гидро Глаз бога Тартальи относился к последней категории, и он ничего не пытался изменить. Единственный раз Тарталье удалось запустить процесс исцеления глубокой раны на боку Злата, и чудом можно было по праву считать то, что у него получилось. Гидро Тартальи помогало ему самому, дарило спокойствие и самостоятельно латало раны, ускоряя процесс регенерации, но практически никогда не служило во имя чужого блага.       То, что сейчас вода, покорная воле Тартальи, заполняла доверху усохший колодец, вызывало у него странный, но приятный отклик где-то в центре груди. Параллельно он постарался прислушаться к водам, текущим под землей, чтобы определить, можно ли их разбудить – колодец же должен был на чем-то стоять и откуда-то снабжать людей водой. Вероятно, стоило поступить наоборот: сначала попытаться определить, как чувствуют себя грунтовые – или какие там – воды, и только после приступать к наполнению колодца. Впрочем, Тарталья зачастую сначала делал, потом думал – это было неотъемлемой чертой его характера, о которой он прекрасно знал и с которой приходилось мириться всем вокруг.       С неудовольствием Тарталья констатировал, что текущие под землей воды иссякли, причем по не совсем понятной причине – там не осталось ни капли, ни лужицы, что было само по себе странно. Проведенный анализ натолкнул Тарталью на мысль, что, возможно, осушение произошло не естественным путем, а искусственным: вероятно, постарался кто-то извне. Не могла же магическая подземная река, радовавшая жителей своими дарами целыми столетиями, просто так взять и исчезнуть? Или могла? В конце-то концов, Тарталья не был знатоком всех этих природных штук и мог только предполагать что-то касательно причинно-следственных связей.       Кто-то тронул его за предплечье, резко вырывая из расслабленного, почти медитативного состояния, и зря. Тарталья резко развернулся, перехватил чужой локоть, прижимая его к груди, затем присел, заводя противника себе за спину, опустился на колени и без усилий перекинул через плечо, прижимая к шее водный клинок. Только после этого он посмотрел на того, кто осмелился его потревожить.       – Я тоже очень рад вас видеть, господин Тарталья, – прохрипел Злат, приподнимая руки в жесте «сдаюсь». – Можно было как-нибудь обойтись без настолько пламенных приветствий?       – Будешь знать, как ко мне подкрадываться, – цокнул языком Тарталья, вставая на ноги. Руку Злату он, конечно же, не предложил – не заслужил еще, поэтому тот, демонстративно кряхтя, поднялся самостоятельно. – Не делай вид, что ты слабее, чем ты есть.       – Да вы что, как я могу, – невозмутимо отозвался Злат и демонстративно уставился Тарталье под ноги. – Я звал вас минуты две, а потом решил рискнуть здоровьем, положением, жизнью... Все исключительно во имя того, чтобы вы не затопили Мекоче по доброте душевной.       Тарталья проследил за взглядом Злата и, переступив с ноги на ногу, с удивлением обнаружил, что в сапогах хлюпала вода. Он недоуменно оглянулся на колодец и увидел, что тот был переполнен до краев, и излишек воды бодро вытекал наружу, пока взволнованные натланцы пытались его куда-то деть, лишь бы не давать драгоценной жидкости пропасть. Со Злата неторопливо капало – еще бы, Тарталья швырнул его спиной прямо в воду, – однако он умудрялся сохранять непоколебимый вид. Ему было не привыкать.       – Все прошло так, как задумывалось, – уведомил его Тарталья. Злат, прямой как палка, или, скорее, как раскаленный прут в заднице, не преминул ответить:       – Врет – не поперхнется. Ваши навыки обмана все еще крайне далеки от идеала. Попробуйте еще раз, почитайте там соответствующую литературу, благо, я насоветовал вам от души, постойте у зеркала…       – Да завали, иначе я заткну тебя силой, – возмущенно процедил Тарталья, с силой вдарив Злату по плечу. Тот пошатнулся от силы удара, но устоял на ногах и, казалось, даже больше напыжился.       – И какой пример вы покажете своим подопечным? – серьезно спросил Злат, вздернув подбородок. – Только пришли, а уже готовы решать дела насилием? Вам не кажется, что это не лучшая ситуация для того, чтобы начать знакомство с жителями Мекоче?       Тарталья открыл рот, затем закрыл его и раздраженно потер затылок, признавая, что Злат прав. Действительно, стоило быть поосмотрительнее: он и так позволил рефлексам взять верх и счесть подошедшего со спины Злата за противника, хотя натланцам, взбудораженно носившимся вокруг переполненного колодца, вероятно, вообще было не до этого – они решали свои насущные проблемы с легкой подачи Тартальи, который счел, что в его силах слегка подсобить.       – Как мы можем отблагодарить вас? – прокаркал невысокий сухонький старичок, косивший на Злата одним глазом из-под кустистых бровей. – Вы просто не представляете, как сильно нам помогли.       – Рад стараться, – хмыкнул Тарталья и не упустил шанса похвастаться: – С моим-то Глазом бога я и не такое могу.       – Да? – заинтересовался старичок. Злат, стоявший за плечом Тартальи, как-то горестно вздохнул и пробормотал что-то невнятное. – А резервуары заполнить водой сможете?       – Раз плюнуть, – легкомысленно ответил Тарталья, самодовольно поглаживая Глаз бога. Ему льстило, что люди смотрели на него как божество, спустившееся с небес и по щелчку пальцев спасшее от гибели. Эдак он и своим культом обзаведется, чем черт не шутит? – Куда идти?       Когда речь шла о резервуарах, никто не уточнял их количество, и Тарталья понял, на что подписался, только когда они обошли первый десяток домов. Мекоче, крошечная в сравнении с тем же Морепеском, вдруг стала казаться несоизмеримо большой, а резервуары, сменявшиеся один за другим, и вовсе бесконечными. Старичок, представившийся Кваху, оказался главой местного разлива, который неожиданно бодро для своего преклонного возраста лавировал по узким переулочкам и маленьким дворикам, не переставал заливаться соловьем про Мекоче, ее жителей и Тарталью, который так сильно всем им помог.       На двадцатом резервуаре Тарталье захотелось выть, на тридцатом – орать благим матом, а бочки все не кончались и не кончались. Попросту взять и перерезать им всем глотки стало казаться замечательной идеей, но останавливало только то, что по возвращении в Заполярный никто бы не погладил его по головке. Тарталья ненавидел нудную работу, которая требовала время и море терпения, которое у него и так было не резиновым. Его деятельная натура требовала двигаться как можно быстрее, не засиживаться на одном месте и менять род занятий, а заполнение резервуаров к таковым относилось с огромной натяжкой.       Теперь-то Тарталья понял, почему Злат так тяжко вздохнул, стоило только Кваху заинтересоваться способностями Гидро Глаза бога. Старичок ловко сыграл на желании Тартальи покрасоваться и поиграть в спасителя, а расплачивался за все Злат. Каждый раз, когда Тарталья был близок к грани, Злат улавливал его настроение и старался переводить стрелки на себя, раз за разом выкидывая все более странную дичь. Тарталья спускал на Злате пар и успокаивался, правда, временно – примерно до следующего резервуара.       Оставить дело незавершенным ему не давала гордость: еще бы, Одиннадцатый Предвестник – и не справляется с какими-то жалкими бочками! Поэтому Тарталья терпел, и видят Архонты, это терпение оставалось при нем титаническими усилиями.       – Этот последний, – объявил Кваху. Тарталья с ненавистью покосился на резервуар, вздохнул и принялся наполнять его водой. Он четко осознал, что заниматься сотворением – ни разу не его конек. Уже лучше бить кому-то морды и наслаждаться восхитительным ощущением собственного превосходства, а не вот это вот все.       – Мы закончили? – агрессивно поинтересовался Тарталья. Кваху степенно кивнул и жестом указал следовать за ним. Злат, как и полагалось хорошему подчиненному, шел за плечом Тартальи, ступая настолько бесшумно, что приходилось оборачиваться, чтобы убедиться, что он еще здесь.       Вскоре они вышли на подобие главной площади, где вовсю сновали люди, косившиеся на Тарталью блестящими светлыми глазами. Кваху подошел к кому-то из натланцев и что-то заскрежетал на непонятном языке, сопровождая свою речь хлесткими движениями рук, больше похожих на удары. Злат напрягся, подходя к Тарталье поближе – видимо, почувствовал, что он собирается сделать, но предотвратить не успел.       – Здесь есть достойные воины? Кто из вас хочет биться со мной один на один? – во всю глотку заорал Тарталья, широко разводя руками в стороны. Все разговоры мигом стихли, а все взгляды обратились к нему. На губах расплылась хищная, предвкушающая улыбка – хороший бой был единственным, что сейчас могло помочь Тарталье выплеснуть накопившиеся агрессию и ярость.       В гробовой тишине раздался смачный звук удара – это Злат с размаху впечатал ладонь себе в лоб.