В другом мире, в другой вселенной...

      — Я всё-таки должен идти, — прервал его размышления кохай, — дела в лаборатории сами себя не сделают. Постараюсь как можно быстрее управиться.       — Погоди. Я с тобой, — решил Тацуми. Вроде этот недоумок не убегает, но точной уверенности нет.       — Но, семпай, вам бы ещё денёк...       — Указывай мне тут ещё! Всё уже нормально! — рявкнул Соичи, раздосадованный тем, что показал кохаю свою слабость и дал тому повод так снисходительно с собой обращаться.       Начал одеваться. Моринага же, ничуть не смутившись, пару секунд посмотрел внимательно, видимо, оценивая серьёзность намерений, и стал что-то искать в рюкзачке.       — Вот, возьмите. С ними, думаю, всё-таки будет получше.       Тацуми глянул. Нейтрализаторы, полблистера. Они для анэструса, но это лучше, чем ничего. Взял, спросил только:       — Откуда? Ограбил кого?       — У знакомого попросил, взаймы... Так и думал, что дома не усидите, — поняв, что за самовольство его не убьют, осмелел кохай.       Соичи только хмыкнул. Он уже запил таблетки и сейчас собирал волосы, держа резинку во рту.       — Всё, идём.       — Минуту, семпай, — Моринага необычайно серьёзен.       — Что ещё?       — Хотел сказать... Вы же знаете, я не очень сильный альфа. Если что, я буду защищать вас изо всех сил, но...       — Чепуху не мели! — взорвался Тацуми. — Мы вроде у одного сенсея карате занимаемся. Я сам себя могу защитить!       — Да, семпай, это так, — согласился с несчастным видом, — а если вам... а если вас опять скрутит, когда вы нормального альфу учуете...       Тацуми схватил его за грудки, встряхнул, притянул к себе, бешено уставился в упор в испуганные глаза кохая. Тот, кажется, даже моргать забыл от неожиданности.       — Я же тебе сказал, недоумок, что твой запах меня вполне устраивает! Он нор-маль-ный! Меня скорее стошнит от вони другого! В крайнем случае надо сделать так!       Он потянулся носом вперёд, к шее кохая, где сильнее чувствовался запах, сам удивившись тому, что творит... Когда его пальцы безвольно разжались, понял, что уже какое-то время его держат в объятиях и целуют. Отпрянул. Оттолкнул.       — Понял? Идём!       — Семпай, вы уверены? Вы точно уверены? — вот обязательно надо людей за руки хватать?       — Моринага... — Тацуми с досадой вырвал руку из его ладоней, — пусти, знаешь ведь, не терплю, когда меня трогают! Ну что ты заладил? Ты же сам прекрасно знаешь, что сегодня надо снять результаты, и лучше это сделать мне самому. Не дай Создатели, опять накосячишь! Да, это было один раз и давно, но было же! В какой другой раз будет не смертельно, но не в этот. Это для моей диссертации, как-никак. Я должен быть сегодня в лаборатории! И моё состояние и самочувствие не имеют значения! Я вполне в состоянии это сделать! Чего лыбишься? Что такого смешного я сказал?       — Вы настоящий учёный, семпай! Я восхищаюсь вами! — благоговейно прошептал Моринага и привычно увернулся от подзатыльника. Снова схватил семпая за руку, теперь уже за рукав.       — Что ещё? Мы сегодня выйдем?       — Я просто хотел сказать... Вы ещё... Мне будет трудно сдерживаться...       — А вот это уже не моя забота! Ты же Свободный, вот и тренируй выдержку! — рявкнул Тацуми, посмотрел на несчастное лицо кохая и сбавил тон. — Чего ты от меня-то хочешь?       — Поцелуй... — выдохнул Моринага, шагнув ближе.       — Что?! Да ты только что ведь... — Тацуми упёрся ладонью ему в грудь.       Кохай отрицательно качнул головой, легко преодолел символическое сопротивление, обнимать не стал, взял его лицо в ладони и приник губами к губам. Это было что-то новенькое, так он ещё не целовался. Поцелуй был скорее нежным, чем страстным, он не требовал, он дарил. Тацуми даже понравилось, но Моринага уже отступил, довольный, спокойный, будто это не он минуту назад закатывал тут истерику.       — Всё, ненасытный? Теперь мы можем наконец идти? Как не всё? Что ещё-то?!       — Возможно, я попрошу ещё один. Попозже... — прошептал на ухо своему семпаю, открывая дверь и выталкивая его за порог.       Тацуми записал последние цифры и закрыл журнал.       — Сколько времени? Ого, мы тут уже три часа. Зато почти всё сделали. И как бы ты тут один справился?       В ответ услышал только, как щёлкнул дверной замок. Обернулся недоумённо. Предостерегающе спросил:       — Моринага, ты чего удумал? Только не говори...       Тот покачал головой, подошёл вплотную.       — Ничего такого, — сказал тихо, так, что по спине побежали мурашки, — я же вам говорил — поцелуй.       Наклонился, обласкал взглядом, «Позвольте...» — снял очки, и поцеловал так, что Тацуми вынужден был схватиться обеими руками за край стола, чтобы не упасть со стула, когда он отстранился и быстро ушёл в подсобку. Голова пошла кругом. Да, кажется, сегодня ещё не стоило выходить... Ничего, уже не так страшно, он справится. Телефон. Как не вовремя... Кто там ещё? Кохаку?       — Кохаку, что-то случилось?       — Соичи-сан, у тебя такой хриплый голос... Моринага-сан сказал, что ты приболел и не можешь домой доехать, но тут такое... Тебе очень плохо, да?       — Да, нехорошо. Но завтра, может быть, приеду. Что такое?       — Брат, надо сегодня... Я со школы пришёл, тут извещение, сегодня вечером детский инспектор придёт, а взрослых никого. Батя ещё утром на свадьбу старшего сочадо уехал, только завтра вернётся. Я же не могу один с ним разговаривать.       — Погоди... Точно сегодня, ты ничего не перепутал? На следующей неделе же должен быть.       — Сейчас ещё раз посмотрю... Нет, точно сегодня.       — Ладно, я понял. Перезвоню.       Вот ещё проблема! Неужели он даты перепутал? Как же не вовремя этот визит! Надо ехать, с детским инспектором не шутят. У Кохаку регистрация в этом году, скорее всего, по этому поводу он и заявится.       — Семпай, что-то не так? — это Моринага вернулся.       — Да... Мне нужно домой.       — Сейчас? Мы же не всё сделали. И вы же не хотели, чтобы Кохаку-кун...       — Не хотел! — Тацуми шлёпнул журнал в стопку, а ручку бросил в стакан с такой силой, что она выскочила и скатилась на пол. — Но надо! Детский инспектор вечером придёт, а Кохаку один дома. А что недоделали, не страшно, это всё можно на завтра отложить.       — Но, семпай, вам рано выходить! — Нагнулся, поднял ручку, аккуратно воткнул её на место. — Правда ведь рано. Одно дело, мы быстро сюда пешком дошли, а к вам надо на метро, да ещё скоро час пик начнётся.       — Так... Пойдём поедим. В столовую, куда ж ещё? Есть хочется и посмотрим заодно, как оно... Здесь, в универе, народ всё-таки с мозгами больше дружит... Уверен! Почти двое суток прошло, обычно на этом заканчивалось.       — Эх, не верите вы мне... Сейчас-то вы без таблеток, не как обычно. Молчу, молчу, пойдёмте. Но я предупреждал!       — Привет! — Тацуми подсел за столик. Время обеда, свободных мест почти нет.       — О, Тацуми-кун, привет! Мы как раз… — Утияма вдруг замолк, внимательно глядя на Соичи. Ноздри его подрагивали.       Эндо собирался было что-то сказать, но тут рядом с ним на стол громко шлёпнулся поднос.       — Утияма-сан, Эндо-сан, добрый день! — весело поздоровался Моринага, занимая последний свободный стул.       Эндо выдохнул. Его друг перевёл взгляд на Моринагу, кивнул.       — Привет. А нам уж показалось…       — Что такое, Утияма-сан?       — Что пришёл Тацуми, а пахнет Моринагой! — рассмеялся Эндо. — Как будто у вас роман. А это ты с другой стороны зашёл. Нет, правда, — он повёл носом в сторону Тецухиро, — что-то ты сильно альфачишь, признавайся, охмуряешь кого? Не своего семпая ли?       Иногда Моринага соображает очень быстро. Проникновенно улыбаясь, он пристально, «со значением», посмотрел Эндо прямо в глаза. Понизил голос так, чтобы он звучал бархатно и почти интимно. На омег это срабатывало почти всегда.       — Эндо-сано, я очень уважаю своего семпая, но для охмурения вокруг есть столько прекрасных, восхитительных, просто умопомрачительных омег…       Эндо польщённо заулыбался.       Бамс! — это Утияма поставил на стол чашку. Пару секунд два альфы в упор смотрели друг на друга. Младший опустил глаза, делая вид, что уступает из уважения к старшему. Преувеличенно-почтительно склонил голову.       — Утияма-сана…       Старший позволил себе едва заметную удовлетворённую улыбку.       — Тацуми-кун, мы список составляем, кто на вечеринку пойдёт. Тебя писать?       Тацуми покачал головой, продолжая сосредоточенно поглощать удон.       — Ты как всегда… Эндо, доел? Пошли! Всё, пока! — махнув на прощанье рукой, Утияма ушёл. Эндо, на ходу допивая чай, кивнул остающимся и поторопился за ним.       — Ну, и что это было? — хмуро поинтересовался Тацуми.       Моринага беззаботно пожал плечами, подтягивая поднос ближе к себе и принимаясь за еду.       — Что вас не устраивает, семпай? Надеюсь, какое-то время они будут нас избегать.       — Обязательно надо было так?       — Как — так? — не понял кохай, снова пожал плечами, явно не чувствуя за собой никакой вины. — Что в голову пришло… Что вам не нравится?       — Обязательно надо было с Эндо заигрывать?       — Мне же надо было как-то Утияму от вас отвлечь, — усмехнулся Моринага и вдруг прыснул, — семпай, вы что, ревнуете?!       — Вот ещё, выдумал! — зашипел рассерженный Тацуми. — Ерунду мелешь! Делать мне больше нечего!       Моринага согнал улыбку с лица. Семпай, а ведь выглядит всё именно так… Озабоченно сказал:       — Семпай, ну если я неправильно сделал, научите меня, как надо. Рассказывать о прошлой ночи всё-таки не стоило бы, да?       — Замолчи! Что за несчастье на мою голову!..       — В любом случае, семпай, несчастье или счастье, ай, не надо, несчастье, несчастье, ужасное несчастье!.. — уворачиваясь от второго подзатыльника, зачастил Моринага, — в любом случае, нам какое-то время лучше быть на людях вместе. Вы же слышали… Говорил я, рано вам выходить.       — Значит, сегодня проводишь меня домой... Что значит «нет»? — Тацуми недоумённо посмотрел на кохая, — сам же сказал?       — Давайте лучше я провожу вас в общежитие и сам съезжу? Если что, соседи подтвердят, что они меня знают. Так и скажу, что старший брат приболел, что-то вирусное, остался у меня, чтобы братишку не заразить.       — Ты так этого хочешь?       — Ни капельки, если честно. — Моринага, уставившись в свою чашку, говорил тихо и медленно. — Едва держусь на ногах, я ведь толком не выспался. Может, вообще укачает и отрублюсь в метро.       — Ну, и куда ты тогда собрался?! — Тацуми был возмущён. Опять этот идиот доводит себя до крайности!        — А есть другой выход? Провожу вас, дома напьюсь кофе и поеду. Если меня сморит, лучше уж это случится, когда я буду один, а вы в безопасности. Хотя... Минуту... — попросил кохай и достал телефон.       Тацуми думал о том, что это был бы хороший выход. Он передохнёт хоть немного от этого активного, тот привезёт рецепт, Кохаку ничего не заподозрит. Сплошные плюсы. Немного совестно, что Моринага действительно уже сколько времени не высыпается из-за него, но ничего, он сильный, справится. Можно подумать, Тацуми специально ему спать не даёт! И в тот раз совсем не хотел будить партнёра, но, кажется, он всё-таки проснулся, только виду не подавал, уж больно подозрительно ясные, совсем не сонные были у него глаза, когда он их открыл почти сразу после... Стоп! Сейчас это лишнее! Здесь и сейчас нельзя о таком думать!       Моринага с досадой убрал телефон в карман.       — Не отвечает. Куда делся? Подвез бы...       Тацуми понял, о ком речь. Что-то крутилось в памяти, связанное с Харадо, что-то надо было... Нет, не вспомнить.       — Ладно, пойдём. Наелся? Заодно черновики мои привезёшь. Завтра надо будет сегодняшние результаты обработать, а у меня всё дома.       — Всё понял?       — Кохаку накормить, инспектора очаровать, рецепт и черновики диссертации забрать, на обратной дороге в аптеку зайти. Да, тут рядом, в торговом центре, аптека допоздна работает, думаю, успею.       — Тогда проваливай, опоздаешь, Кохаку ждёт. — Тацуми не терпелось остаться одному. — Что ещё?       — Поцелуй...       — Опять?! Ты, маньяк озабоченный!..       Но вывернуться из объятий не удалось. Во время поцелуя на него обрушилась простая мысль: он сопротивлялся не потому, что не хотел этого, а потому что понимал, что почти наверняка капитулирует и захочет большего. Гормоны, будь они неладны! Но тут Моринага, сволочь ответственная, сам выпустил его и со своей несчастной кривой улыбочкой заявил:       — Надо ехать... Семпай, я не виноват. Вы же сами тогда сказали мне остаться. Я и так сдерживаюсь как могу. Если вас что-то не устраивает...       Непроизнесённое «прогоните меня, и я уйду» повисло в воздухе. У Тацуми подкосились ноги, он упал на стул, скорчился, закрыл лицо руками.       — Ненавижу… Ненавижу, ненавижу!!!       — Кого, семпай? М-меня? За что?       — Да при чём здесь ты? Себя ненавижу, это гадское тело омеги ненавижу, оно меня предаёт! Из-за него я могу потерять контроль, стать зависимым. Почему я не родился спокойным бетой? Ненавижу зависимость! Ненавижу зависимость от других! Кому я могу доверять? Всё из-за этих проклятых гормонов! Из-за них я теперь завишу от тебя, вынужден принимать твою помощь, это унизительно! И там, — он ткнул рукой в сторону постели, — там ты делаешь со мной что угодно, опять зависимость, подчинение... Уйди уже наконец!       Но Моринага и не думал уходить. Он опустился перед своим семпаем на колени, отвёл его руки от лица, поправил сбившиеся очки. Посмотрел снизу вверх на любимое лицо, кривящееся то ли от ярости, то ли от сдерживаемых рыданий.       — Семпай... — тихо ласково начал он, — но ведь вы и до меня зависели — от братьев, отца, Мацуды-сану, папы. Мы всегда зависим от окружающих, от друзей, родных, больше или меньше, и это не обязательно унизительная зависимость. Главное, чтобы это было взаимно, работало в обе стороны. Вы же мне помогали, так? Я сейчас помогаю вам. Никто из нас не живёт в абсолютной пустоте, всегда вокруг кто-то есть. А там... Тоже ведь работает в обе стороны. Вчера... Я помню, что Харадо повёз меня сюда, но как доехали, уже не помню. Когда проснулся, сначала подумал, что мне всё снится, но это был не сон… Семпай… Вы же тогда сами всё сделали, от меня мало что зависело.       Тацуми вспыхнул, отчаянно покраснев, отвёл глаза. А Моринага напоминал коварным шёпотом:       — И меня никто не спрашивал… Конечно, вы не сомневались, что я буду не против, и это так и есть… Но, семпай, в этот раз кто кого...       — Конечно, не сомневался, это только слепой бы не увидел!       — Я не спорю. Я говорю о том, что это работает в обе стороны. Я в не меньшей степени завишу от вас. Две недели назад не было бы ничего, если бы не ваша выходка, и позавчера вы меня сами остановили! Я бы ушёл, чего бы мне это не стоило... Сейчас вы хотите, чтобы я остался. Я хочу быть с вами. Это работает только одновременно.       — Это шантаж?       — Нет, семпай. Это договор. И взаимные уступки.       Двое смотрели друг другу в глаза.       Моринага поочерёдно поцеловал руки Тацуми, которые тот, совсем позабыв о своей боязни чужих прикосновений, так и не отнял. Легко поднялся.       — Я побежал. Звоните, если что ещё надо. А лучше ложитесь спать.       Тацуми только моргнул. Говорить ему не хотелось. И только в самый последний момент, когда кохай уже открывал дверь, он разомкнул губы.       — Не возвращайся.       В ответ на изумлённо-обиженный взгляд обернувшегося Моринаги шевельнул уголком рта, что у него означало улыбку.       — Утром жду.       И вознёс хвалу Создателям, увидев широкую ответную улыбку. Всё-таки не совсем дуболом у него помощник, понял, что его просто гонят отсыпаться.       — Тогда до завтра, семпай! Я приеду самым первым поездом!       — Проваливай! Разбудишь раньше будильника — прибью! До завтра...