В ночи услышу голос твой

Черное тонуло в белом в безумном стремлении слиться с ним воедино, настолько плотно и неразрывно, насколько только возможно. И наоборот. Нос и легкие заполнил полузабытый аромат асфоделя и белых лилий, перемешанный с особенной горечью миндаля, разнося по измученному и уставшему телу умиротворение и желанное спокойствие. Вэй Ину давно не было так спокойно, так блаженно и хорошо. Лишь эти объятья были способны подарить ему всепоглощающее чувство безопасности. Лишь эти руки могли подарить ему столь необходимое тепло и любовь. Боги, он и успел позабыть, каково это — обнимать любимого человека. Как же Вэй Ин скучал по Лань Ванцзи. По своему Лань Чжаню. Как же много лет прошло… И вот он здесь, совсем рядом, напротив сердца, самый родной, обнимает его, будто от всего мира прячет. Усянь, едва сдержав горестный всхлип, дрожа и вновь теряясь, медленно провел носом по изящному изгибу шеи Лань Чжаня, по ее обнаженному участку, и зарылся подрагивающими пальцами в черные распущенные волосы, все такие же мягкие и послушные, вдыхая осевший на них аромат сандалового масла, что гармонично смешивался с ароматом его силы. Руки, до этого просто лежавшие на спине Вэй Усяня, пришли в движение и принялись ласково и трепетно оглаживать напряженные мышцы, нажимая на строго определенные точки, но особо долго на них не задерживаясь. Чуткие пальцы касались его плеч, лопаток, линии позвоночника, талии. Касания приносили расслабление, но не не́жили слишком уж излишне. Идеально. И так прекрасно. Широкие рукава белого шелкового ханьфу двигались вместе с руками. Тонкая ткань нежно скользила по телу Вэй Ина, наполовину закрывая от чужих глаз. Видны были только его макушка с алой лентой на хвосте и длинные ноги. У уха взволнованно дрожало дыхание Ванцзи, чья выдержка наравне с выдержкой Усяня полетела ко всем чертям. Лань Ванцзи тоже дышал им. Тоже не мог надышаться. Не мог отпустить. Вэй Ин длинно выдохнул, выпустив наружу немой стон. Одно это понимание принесло вместе с удовлетворением странное удовольствие, а, может, и довольство. Не важно. Все равно. Все равно, что они сейчас стояли в неподобающем виде, растрепанные, откровенные, обнявшиеся, под перекрестием чужих взглядов; что он недавно неистово злился, боялся, радовался и чего еще только ни испытывал. Абсолютно плевать, каким Вэй Ин предстал перед другими. Им не понять. Им можно катиться к черту. Или еще дальше… Смысл всей его жизни обнимал его в этот момент и не желал отпускать. Они вместе. Снова. Спустя столько лет их дороги вновь сошлись. И, значит, они смогут разобраться со всеми опасностями и трудностями сообща, как это бывало в годы еще до разлуки. Они поговорят, выскажутся, объяснятся. Но чуть позже. Сейчас Вэй Ин, к сожалению, должен думать несколько о другом — о том, чтобы выжить, к примеру. Это задача первостепенная. Вэй Усянь тяжело сглотнул, уронив голову на сильное плечо Лань Ванцзи. Буря в его душе на время улеглась. Жизнь перестала казаться мрачной и жестокой вещью. Теперь нет. — Вэй Ин, — шепнул Лань Чжань, бережно коснувшись его щеки кончиками пальцев. — М? — Вэй Усянь слабо улыбнулся. Сердце обуяла невозможная нежность. Место, которое раньше занимала сплошная безнадега и чернющая тоска, начало медленно, капля за каплей, заполняться чем-то светлым и легким. Вэй Ина так давно не называли по личному имени. То, как оно звучало вживую, сорванное вместе с тихим вздохом именно с этих уст, — не сравнимо ни с чем ныне существующим. Даже сны не были способны передать всю красоту его имени, которое только что сладко прошептал Лань Чжань своим невозможным голосом. Глубоким. Низким. Хрипловатым. Ласковым. Вэй Ин с тех пор так никому и не доверил тайну своего личного имени. Не хотел слышать чужие голоса, что произносили бы его имя «не так», «неправильно», «чуждо» и так далее по списку. — Вэй Ин, — еще тише произнес Лань Чжань. Вэй Усянь промолчал, упиваясь звучанием любимого голоса, и почти пропустил тот момент, когда его лба коснулись теплые мягкие губы Лань Ванцзи, которому для этого пришлось наклонить голову под неудобным углом. Но, похоже, Ванцзи было все равно на неудобства. — Я еще не забыл, как меня зовут, Лань Чжань, — так же тихо сказал Вэй Ин. — Твоими стараниями. — Вэй Ин, я… Вэй Усянь с неохотой отстранился, поднимая голову с удобного плеча, чтобы взглянуть в мечущиеся янтарные глаза своего… своего мужа, черт возьми. Великие боги… — Вот только не надо извиняться, ладно? Я наслушался твоих извинений на годы вперед, но так и не понял, за что ты извиняешься передо мной. За все, что нужно, я уже давно простил тебя, — прошептал Вэй Ин. — Я… я просто в какой-то момент решил тебя подождать. Решил остановиться и перестать искать. А я искал тебя по всему миру. Честно. Ты же можешь почувствовать, что я не вру. — Чувствую, — вздохнул Лань Чжань, крепко прижав Вэй Ина к себе. И, кажется, из-за этого порывистого, никак несвойственного ему действия, у Усяня что-то смачно хрустнуло в районе позвоночника. — Лань Чжань, — сдавленно прохрипел Вэй Усянь. — Черт, Лань Чжань, полегче. Лань Ванцзи тут же отпрянул, но недалеко, примерно на расстояние вытянутой руки, и вполголоса извинился. — Ничего, — пробормотал Вэй Ин, не в силах оторвать взгляда от лица мужчины напротив. Хоть он и сумел каким-то чудом поставить сорванные ментальные щиты на положенное им место, но все равно ощущал себя завороженным и полностью околдованным. — И… боги, прости. — Вэй Усянь робко коснулся заживающей разбитой губы Лань Ванцзи. — Я переборщил? Я правда не думал, что получится так. Блять... Не больно? — Если бы Вэй Ин захотел, то ударил бы сильнее, — невозмутимо ответил Ванцзи. Вэй Ин истерично рассмеялся, почти согнувшись пополам. В уголках глаз собралась влага. Слезы? — Не плачь. Вэй Ин, пожалуйста, не надо. — Лань Ванцзи нежно стер еще не сорвавшиеся с ресниц соленые капли пальцами. — Не надо. — А я и не плачу, — хохотнул с надрывом Усянь, не прекращая улыбаться. — Тебе кажется. Обман зрения. Лань Чжань только покачал головой и позволил своему непутевому Спутнику снова спрятаться под рукавами ханьфу. Они были одного роста. Но это им ничуть не мешало. — Я так скучал, Лань Чжань. Не уходи больше. Не уходи, хорошо? — Мгм. Не оставлю Вэй Ина. Больше никогда. — И мы поговорим. — Мгм. — Поклянись мне, — не без упрямства проговорил Вэй Ин. — Я клянусь тебе. Клянусь, чем хочешь. — Мне достаточно и этого. Громкие и неуместные хлопки в ладоши разорвали образовавшуюся после последних сказанных слов тишину, отчего Вэй Ин едва не вздрогнул от неожиданности. Благо, Лань Чжань был очень силен и почти всегда собран. Он не дал ему дернуться или как-то сдвинуться с места. Однако Вэй Усянь всем телом почувствовал, как его Мастер разом напрягся и сделал пару шагов к стене, не выпуская его из своих рук. Вот же! Расслабился. Забылся. Непростительно. Беспечно. — Какая трогательная сцена! — с насмешкой произнес чей-то знакомый мужской голос. — Признаться, я сам чуть слезу не пустил. Это было красиво. Жаль только, что слов не понял. Очень жаль. Лань Чжань тем временем неторопливо и плавно отстранился от Вэй Ина, огладив напоследок его плечи в успокаивающем и заботливом жесте, а затем обернулся на голос. Перед взором Вэй Усяня тут же возникла прямая спина Лань Ванцзи, которая закрыла его от ненужного внимания. А позади них обоих оказалась пустая стена. Лань Чжань давал ему время прийти в себя. Вэй Ин благодарно кивнул, поправил сбившийся набок хвост, ловко перевязал ленту, отряхнул пиджак от невидимой пыли и поднял выпавшую из рук катану с пола. После всех проделанных манипуляций он пару раз ударил раскрытой ладонью по плечу Лань Ванцзи, давая понять, что уже можно отойти. Лань Чжань холодно хмыкнул, глядя куда-то перед собой, и нехотя отошел в сторону, демонстративно, лениво и очень медленно. Вэй Усянь в последний раз глубоко вздохнул, давя в себе желание схватить возлюбленного в охапку и убежать куда подальше, и встал рядом с Лань Ванцзи, на свое законное место. Части тела, которых касался Лань Чжань, покалывали и наливались томным жаром, но Вэй Ин постарался откинуть эти ощущения в сторону и сосредоточиться на том, что видел. Например, на двух мужчинах перед собой. Один из них был ему очень хорошо знаком. Его звали Вилли Мак-Кой. Он стоял рядом с мраморным камином, над которым висела нетронутая картина с изображенными на ней Жан-Клодом, Джулианной и Ашером, лишенным шрамов, и непринужденно опирался спиной на другого мужчину, Бальтазара, одетого в белый, мать его, костюм. Странно это все. Вилли же своим полом никогда не интересовался. Да и вообще, у него вроде бы возлюбленная есть, Ханна. «Вилли» был одет в убогий гороховый пиджак с порванным левым рукавом, вымазанным красным, и нелепую рубашку на пару размеров больше положенного. Мужчина стоял неестественно прямо для себя, чересчур уверенно и, открыто улыбаясь, протирал платком, разрисованным танцующими скелетами, сочащийся кровью порез на лбу. Обычно он не вел себя так. Вэй Ин сощурил глаза и, невольно полыхнув алой радужкой, прощупал молодого вампира своей силой. Каково же было его удивление, когда он понял, что Вилли на самом деле не являлся тем самым Вилли, которого он помнил. Вкус силы… Он был другим и напоминал больше тот, что Вэй Усянь почувствовал не так давно в коридоре. Вкус этой силы напоминал густой и холодный туман, который по мановению руки мог внезапно затвердеть и загустеть, как патока. Да ну? Не может быть. Вэй Ин пару раз моргнул, но ничего не поменялось. «Вилли» все с той же премерзкой улыбочкой стоял у камина и пялился на… на его мужа, гуй бы этого ублюдка побрал! — Ого! — воскликнул «Вилли». — Вот это взгляд! Неужели это ревность? — Закройся, — бросил Вэй Ин, намеренно растягивая гласные. — Ай-ай-ай, как грубо. Я же ничего такого не сказал. Мне просто стало любопытно. — Держи свое любопытство при себе. И мысли, желательно, тоже. Вэй Ин ядовито улыбнулся, а успокоился окончательно лишь тогда, когда почувствовал легкое прикосновение к своей руке. — Это выше моих сил! Как же так? Кто бы мог подумать, что Вэй Усянь — человек-слуга? И не у кого-то, а у самого Ханьгуан-цзюня? Многие в Совете задавались вопросом, зачем этой благородной безэмоциональной ледышке, что всегда держалась в стороне, ехать в составе свиты в Сент-Луис. И вот ответ, — хихикнул он. — Какая прелесть. Мужчина изобразил на лице что-то вроде умиления. — И ледышка на самом-то деле — не ледышка, — добавил Бальтазар, скалясь во все зубы. — Да, — протянул «Вилли». — Столько эмоций, столько чувств в этих глазах. Но лицо при всем при этом остается каменным. Поразительно. — Закройся, — повторил Вэй Усянь. — И найди себе уже другое тело. — Что? — отмерла Анита. Ее голос прозвучал слишком громко в опустившейся тишине и эхом отразился от пустых стен. — Вилли? — Позволь тебе представить Странника, ma petite.