В ночи услышу голос твой

Квартирка Ларри была по-своему уютной, совсем крохотной, но с поистине домашней атмосферой. Всю обстановку Вэй Ин охватил взглядом за раз. На автомате отметил расположение окон и дверей, ширину коридора и мест, где могло бы храниться оружие. Анита, осторожно поддерживая прихрамывающего паренька за руки, увела его в единственную спальню, а Вэй Ин в последний раз окинул взглядом скудно обставленную гостиную, прихожую, двери, ведущие в небольшой санузел, кладовку и гостевую комнату, и неспешно прошел в скромную кухоньку. В руках лежала тонкая папка с делом. Усянь решил изучить ее, пока Анита скармливала Ларри лекарства. В материалах, которые дал капитан Мак-Киннон, было много всего интересного. Например, все пожары начинались после наступления темноты. Из-за этого возникали вполне себе разумные вопросы. Если новый запальник — человек, то к чему осуществлять поджоги именно по ночам? Можно было бы принять во внимание обычную одержимость на грани с психопатией, когда пирокинетику элементарно нравилось смотреть на пестрящие языки пламени во тьме, в которой любой свет был бы во сто крат ярче и привлекательнее, особенно живое, переливающееся сотнями разных оттенков пламя. Когда ему просто нравилось смотреть на горевшие предметы, одушевленные или неодушевленные, а чужие жизни становились для него безразличны. Вот только пирокинетики-психопаты долго не живут. Они в конце концов теряют контроль и поджигают себя сами, будто бы стремясь сродниться со своей стихией. Что-то такое произошло с последним запальником Мак-Киннона, оставившим капитану на память обширные ожоги от кистей рук до самых плеч. Молодой парень, Райан Мур, двадцати пяти лет от роду начал с поджогов пустых домов. Классика. Так поступают почти все пирокинетики, или еще пироманы. Потом он начал поджигать жилые дома с людьми, перед этим зачем-то ожидая, чтобы те вышли наружу. Видимо, совесть и страх еще не до конца извелись в его сердце. Жаль, что ненадолго. Завершающим штрихом в репертуаре Райана стал поджог жилого дома, но уже с людьми внутри. Горело все, и в первую очередь запасные выходы и пожарные лестницы. Люди запекались внутри, словно картофель в углях, и никто долго не мог им помочь. Погибло много народу. В основном женщины и дети. Парня поймали. Он сам начал писать о себе в газетах и отправлять сообщения на телевиденье. Основной причиной такого глупого с точки зрения логики поступка посчитали простое желание прославиться. Но Вэй Ин в этом сомневался. Если Райан был все-таки психически нестабилен, то он мог во время проблесков ясного сознания хотеть остановить себя. На самом деле он мог и не иметь никакого желания убивать и жечь. Не все в мире столь однозначно. Нельзя упускать из виду ничего. Изначально Райан не хотел убивать. Он поджигал пустые и никому не нужные дома, а потом и так шаткий контроль осыпался пеплом. Вот более-менее правдоподобная версия. А то, что он поджог копов? Скорее всего какая-то его разумная часть подозревала, что если он попадет в участок, то наверняка устроит там пожар. Не сможет сдержаться. Его мозг выбрал в тот момент наиболее приемлемый вариант развития событий. Но Райана все равно поймали, и он окончательно спятил. Его огонь стал воистину неукротим. Пламя светло-голубого цвета пожирало вокруг себя все. Даже костюмы, рассчитанные на работу при пожарах на нефтяных вышках, горели, словно сухое дерево. Костюм выдерживает температуру, насчитывающую около шести тысяч градусов, и он просто оплавился от способностей этого паренька, как восковая свечка — от огонька подожженного фитиля. Мак-Киннон пытался остановить вышедшего из-под контроля пиромана, схватился за него и не отпускал. Райан кричал, что он сожжет всех заживо, что все будет гореть, вырываясь из хватки капитана, но тот никак не отпускал. Спустя время пламя приобрело обычный желтый оттенок. И вот тут Райан начал гореть. Гореть по-настоящему. Если до этого его собственное пламя не причиняло ему никакого вреда, то теперь оно стало на него воздействовать самым болезненным из существующих способов. Капитан выпустил его и взялся за огнетушитель. Огонь не угасал. А паренек не умирал, сколько бы ни тушили. После того случая капитану добавилось и кошмаров, и шрамов. Кисти рук, которыми он хватался за Райана, не пострадали, а вот остальная часть была ужасно оплавлена. Сухие отчеты не могли передать всего того ужаса, которые испытали присутствующие на месте люди, но у Вэй Ина всегда было хорошее воображение. Однако он не позволял себе выдумывать больше положенного, иначе никаких нервов не хватит. У него работка и без того нервная. Вэй Усянь сочувствовал пострадавшим, но не смел пропускать подобные события через себя, каким бы милосердным ни было его сердце. Возвращаясь к теме разыскиваемого запальника, им не мог быть вампир. Темное время суток — недостаточная причина для того, чтобы скидывать на них обвинения. Вампиры и огонь — понятия несовместимые. Пламя — это прежде всего чистота, стихия чистоты. Оно очищает от скверны, оно — сама жизнь. Во многих религиях пламя обожествлялось и представлялось некой святыней, порождением всего, в противопоставление той же тьме, означающей отсутствие чего-либо, олицетворяющей ничего, абсолютное ничто. Вэй Ин потер переносицу и вновь погрузился в чтение. Анита появилась много позже, прошла на кухню и присела на стул с противоположной от него стороны, вытащив заранее из кухонного шкафчика стакан, чтобы налить себе воды. Дальше говорилось о странных пожарах и поджогах, которые случились совсем недавно, с результатами экспертизы дерева и прочих материалов. Самое странное, что запальник действовал вблизи «вампирских» районов или домов, где проживали непосредственно вампиры. Значит, кровосос в роли преступника отпадает. Зачем ему поджигать своих же? Впрочем, и эту версию тоже нельзя отодвигать в сторону. Вэй Усяню срочно нужно сходить в библиотеку при университете Сент-Луиса, в котором работал один его знакомый, чтобы продраться наконец сквозь дебри терминов пожарных и найти что-нибудь про необычное пламя, что-то, что выбивалось бы из его привычного понятия. — Смотришь дело? — спросила Анита. — Да. А ты, вроде, хотела позвонить. — Точно. Спасибо. Анита встала и прошла пару метров к телефону, висящему на стене. Не успела она прислонить трубку к уху, как с той стороны уже откликнулись и начали что-то взволнованно говорить. Слух у Вэй Ина был хорошим, а динамики на телефоне Ларри — мощными. — Алло? — сказал чей-то тихий и перепуганный голос. Говорил мужчина. Анита, видимо, его узнала. Легкое раздражение на ее лице сменилось чем-то беспокойным. — Стивен, что случилось? — Слава богу! — выдохнул мужской голос на другом конце. — Что произошло? — спросила Анита, тщательно контролируя свои интонации и стараясь не проявлять свойственное ей нетерпение. Она даже дышать пробовала медленнее, как при медитативной практике, проводимой для нее Вэй Ином. Вот молодец. — Ты можешь приехать в больницу университета Сент-Луиса? Анита замерла. — Ты сильно ранен? — Не я. Анита задержала дыхание. Ее брови болезненно надломились, а темные глаза заблестели от страха. — Жан-Клод? — сдавленно прошептала она. И Вэй Ин ни в чем ее не винил. Волноваться за любимого человека — абсолютно нормально. Иррациональный страх будет всегда, несмотря на время и расстояние. Анита встряхнула головой, сообразив, похоже, что сейчас самый разгар дня, и ее Жан-Клод в этот момент спокойно спит в подземельях «Цирка проклятых». В полнейшей безопасности. — Не Жан-Клод. Ранен Натаниэль. — Кто? — Один из парней Габриэля. Только услышав это имя, Вэй Ин прикрыл глаза, чтобы случайно не выдать свой гнев. Всплеск холодной силы едва удалось сдержать. Искоса посмотрев на Аниту, Усянь отметил, как она нервным жестом дотронулась до собственной поясницы, где, как он помнил, была сетка белых симметричных шрамов, оставленных когтями этого ублюдка. Габриэль был предводителем леопардов до тех пор, пока Анита его не убила. Он и Райна состояли в некоем сговоре. Оба имели одно общее увлечение, которое здоровым назвать язык повернется только у душевнобольного. Они снимали порнографию с теми членами стаи, что никак не смогли бы дать им отпор, то бишь с теми, кто был слабее в иерархии оборотней. Как правило, это были молодые юноши и девушки, провинившиеся в чем-то. Вэй Ину же, как участнику расследования, пришлось смотреть эти видео, которые вдруг оказались в общем доступе и привлекли внимание полиции. Смотреть на то, как их, совсем юных и невинных, безжалостно трахают во все щели, а в конце жрут. Распарывают им животы в ипостаси оборотня и жрут. БДСМ нервно курят в сторонке. Аниту бы ждала такая же участь, так как Габриэлю она приглянулась своей силой, независимостью и безразличием к чьей-либо смерти. Анита была опасна по своей природе, и это возбуждало его в ней. Сломать ее — вот чего желал Габриэль в первую очередь. Он хотел ее. На желания же самой Аниты ему было, закономерно, плевать. Ему было абсолютно все равно, в какой момент она умрет в спланированном акте изнасилования и жестокого убийства: до, в процессе или после. Лишь бы та оставалась теплой как можно дольше. Как же Вэй Ин жалел, что не прикончил Габриэля раньше Аниты. У него была такая возможность, когда они впервые встретились. И эта встреча, надо сказать, не задалась от слова «совсем». Он и Сюэ Ян только-только переехали из Бостона в Сент-Луис. Вэй Ин не знал, как Габриэль вышел на Яна, каким образом тот прознал про то, что его маленький подопечный — верлеопард. Знал лишь, что никому парнишку не отдаст. Вэй Усянь не подозревал о деятельности Габриэля, но подозревал, чем могло закончиться знакомство с этим типом для тринадцатилетнего мальчика. Бордель бы показался последнему раем. Поэтому, когда Габриэль на пару с Райной ввалился к нему в дом, Усянь первым делом приказал Яну скрыться на втором этаже их коттеджа, а сам остался внизу, чтобы культурно поговорить. Культурно поговорить не вышло. Габриэль требовал Сюэ Яна себе. Нагло. Самоуверенно. Грязно. А требования по отношению к себе Вэй Ин никогда не любил и потому напал нежданно, как только почувствовал первые всплески силы альфы. В ход пошли серебряные пули, которыми он сначала продырявил Габриэлю правую ногу в качестве предупреждения, а потом и живот. Крови вытекло много, но оборотня это не остановило. Каким-то образом он умудрился выбить из рук Вэй Ина пистолет и опрокинуть на пол. Нанеся пару ударов по старинке, кулаком в горло и коленом в солнечное сплетение, Вэй Усянь быстро вскочил на ноги и обнажил катану, которая, совсем неприметная, покоилась в подставке для зонтов. Его первый наставник, тот, кто забрал его с улиц после смерти родителей, в Китае обучил его фехтованию и заставил ценить холодное оружие. Никогда Вэй Ин еще не был настолько ему благодарен, и никогда в жизни он еще настолько сильно не благословлял свою безалаберность. Забыть катану в подставке для зонтиков — это уметь надо. Встав спиной к лестничному пролету и выставив катану вперед, он максимально четко произнес: «Он — мой». Незваные гости, поняв, что им ничего не светит, ушли ни с чем. А Райна, выступающая наблюдателем, перед тем, как окончательно скрыться за дверью, встряхнула роскошными длинными волосами, отливающими медно-алым, соблазнительно улыбнулась Усяню и, томно прошептав: «Сущий демон», послала ему напоследок воздушный поцелуй. Озабоченная сука. — В больнице не знают, что Натаниэль — оборотень? — Знают. Он слишком быстро выздоравливает, — шепнул Стивен. — Так зачем шептать? — Потому что я говорю из автомата в вестибюле. — Стивен на что-то отвлекся, а затем вернулся к разговору с Анитой: — Анита, мне очень нужно, чтобы ты приехала. — Зачем? — Пожалуйста, Анита. — Стивен, ты же вервольф. Как так вышло, что ты сидишь нянькой при кошке? — У него в бумажнике, в отделении для срочных вызовов, нашли мое имя. Он в «Запретном плоде» работает. — Стриптизером? — спросила Анита. Вэй Ин подавился неуместным смешком. У Аниты какая-то мания спасать стриптизеров. — Да. — Вас надо отвезти домой? — И да, и нет. «Приехали, — подумал Вэй Ин. — Еще и этим помогать? Чувствую, проблем будет много». — А каким образом Натаниэль оказался ранен? — Клиент слишком разошелся. — В клубе? — Нет. Анита, прошу тебя, времени в обрез. Приезжай и проследи, чтобы он не уехал с Зейном. — Что еще за Зейн? — Тоже из парда Габриэля. После смерти Габриэля он их сводничает. Только не защищает их, как Габриэль защищал. Он не альфа. — Сводничает? В каком смысле? «Сводничает? — подумал Вэй Усянь. — Если это правда, я буду первым, кто пристрелит этого Зейна. Уподобляется Габриэлю и продает своих же... Он же защищать их должен, раз взял на себя роль альфы, а не делать из них доступных экзотичных проституток». Голос Стивена на том конце вдруг стал на порядок выше и веселее: — Привет, Зейн! Ты еще Натаниэля не видел? Потом он произнес тише: — Кажется, они пока не хотят его отпускать домой. Он ранен. Вэй Ин встал с места и подошел ближе к Аните и телефонной трубке, чтобы получше расслышать разговор. В связи появились помехи, и приглушенные слова утратили свою четкость. Через несколько мгновений в трубке раздался рычащий голос, полный открытой ярости: — Он поедет домой, когда я скажу. — Боюсь, доктора не согласятся, — испуганно проговорил Стивен. — Мне на них плевать. С кем это ты треплешься? Кто это? — Анита Блейк, а вы, наверное, Зейн. Зейн хрипло и максимально неприятно рассмеялся. Этот тип Вэй Ину уже не нравился. Гребаный подражатель. — А, человеческая лупа у волков. Боже мой, как я перепугался! — Габриэль тоже меня не боялся. Видишь, чем это для него кончилось? Зейн задышал чаще. Неужто испугался, котенок? — Натаниэль мой. Держись от него подальше. — Стивен не твой, — ответила Анита. — Твой, что ли? Он такой красавчик! Ты пробовала эти мягкие губы? Эти длинные волосы лежали на твоей подушке? «Этот Зейн что, лапает Стивена? Того самого Стивена, который даже ответить ничем не может?» Вэй Ин глубоко вздохнул, выдохнул, подавляя в себе приступ отвращения и злости. Ему нужен ясный и холодный ум. — Зейн, не трогай его. — Поздно. — Стивен под моей защитой, Зейн. Ты понимаешь, что это значит? — И на что ты готова, чтобы защитить своего волчонка, Анита? — Не стоит проверять, Зейн. Честно, не стоит. — И ты готова меня убить, чтобы его избавить? — прошептал Зейн. — Да, — ответила Анита. Голос ее был полон холодной решимости и скучающего безразличия. Впрочем, ей действительно было все равно на чью-то там смерть, а на смерть Зейна — в особенности. — Понимаю теперь, почему Габриэль на тебя запал. Такая крутая, такая уверенная, такая опасная! — нервно смеялся он, пошло растягивая слова. — Я слышу неудачное подражание Габриэлю. — Стивену не надо было сюда влезать, — прошипел Зейн. — Натаниэль — его друг. — Я — друг Натаниэля, и других друзей ему не надо. — Сомневаюсь. — Анита, я забираю Натаниэля. Если Стивен попытается помешать, ему будет плохо. — Сделаешь плохо Стивену — я сделаю плохо тебе. — Значит, так тому и быть. Зейн повесил трубку. Анита недоуменно уставилась на телефон в своей руке и пытливо вгляделась в серьезного Вэй Ина. — Кажется, у нас появились проблемы, — негромко сказал он. — Кажется? У нас? — почти закричала девушка. — А ты думала, я отправлю тебя одну? Кто прикроет тебе спину? Анита устало поморщилась. — Да ты издеваешься! Просто издеваешься! — Поехали уже. Анита, больше никого не слушая, вылетела на улицу, прямо к джипу, и зарылась по пояс в багажнике, где хранилось всякое оружие. Вэй Ин был целиком и полностью с ней согласен. Идти на взбешенного оборотня безоружными не то, что глупо, а убийственно глупо.