Hourglass

И вот уже второй раз я очнулась и попыталась принять позу чуть удобнее чем та, в которой я находилась неизвестно сколько времени. Не получилось. Я посмотрела на то, что стало помехой для моих движений. И всё поняла. Мне тут не рады. Мои руки сковывали тяжеленные наручники. И это было только полбеды — между ними отсутствовала цепь, что давало еще меньше свободы. Ноги тоже были скованы, но между этими кандалами уже была цепь, и это немного радовало. Достаточно тёплое шерстяное пальто промокло уже практически насквозь, а замшевые мини-сапожки были в грязи, как и джинсы. Я осмотрелась. Это было мрачное помещение без окон, и я даже не понимала как вообще могу тут что-то разглядеть. Как будто зрение кошки в темноте. Камни, составляющие стены, были слегка влажными, однако плесени не было видно, по крайней мере, невооружённым взглядом. Сама я сидела, прислонившись спиной к одной из стен. «Здравствуй, воспаление лёгких», — сразу подумала я, осознавая, что в действительности не знаю сколько так сижу. Суставы начинало ломать — то ли от холода, то ли от неудобного положения тела. Как только я обратила внимание на большую дверь в правой стене, она открылась и в помещение вошли четыре человека. Их форма напомнила мне о тех ребятах, которые меня усыпили и, по-видимому, притащили сюда. Один из них был без оружия. Он подошёл ко мне и, осознавая своё выигрышное, по сравнению со мной, положение, медленно опустился на корточки, глядя мне в глаза. Однако, к моему удивлению, его лицо не выражало ничего кроме серьёзности. Большие голубые глаза смотрели прямо в душу. — Говори. — Вдруг выпалил он. От его довольно громкого низкого голоса я поморщилась. После долгого пребывания в тишине было непривычно слышать даже человеческий голос. Неприятные ощущения от голоса, как и непроходящая ломота в теле, не дали мне адекватно подумать над ответом — Что говорить? — я стала перебирать в голове кто они и чем я могу быть им полезна. Вспоминая различные преступные организации вплоть до Геней Рёдана, я постепенно начинала осознавать, что они не преступники. Но кто же? Они появились… С дирижабля судей! Значит, они официально работают на организаторов экзамена на хантера. Мои мысли подтвердила следующая фраза мужчины. — Кто ты. Откуда ты. Как ты появилась на месте проведения экзамена. Нам нужно знать всё. — Он так же медленно, как и опустился, поднялся с корточек. — Мы обеспечиваем порядок на экзамене. И ты явно его нарушаешь. «Полиция, значит», — промелькнуло у меня в голове. — А то, как ты могла появиться из неоткуда на экзамене создаёт ещё больше вопросов. Так что советую сказать сразу, пока мы… Он начал говорить что-то про крайние меры, но я перестала его слушать, судорожно обдумывая происходящее. Я в абсолютно невыгодном положении. К тому же, я боюсь боли. Не хотелось бы, чтобы дошло до изощрённых пыток. Очень не хотелось. Но что я могу сказать? Я сама ничего не понимаю. Могла бы я сказать, что я вообще не из их вселенной, но… Будет ещё больше вопросов. Они меня сразу убьют. А-а-а! Думай, думай, думай! Думай, пока он молчит… — Что ж, я так понимаю, просто так ты не скажешь. И тут я сделала выбор. Я действительно ничего не скажу. Я не знаю, что может быть лучше в этой ситуации. Я была уверена в своём решении, но ровно до того момента, когда на меня посыпались удары. И наносил их именно тот человек, который пытался изначально поговорить со мной. Но, как оказалось, моё молчание было лишь поводом, чтобы применить какие-либо меры. Скорее всего, подумала я, он не доверял мне изначально. Удары летели и летели. В живот, в бок, который был ближе к нему и даже пару раз в лицо. В какой-то момент я вообще перестала их ощущать, и появилось чувство грусти из-за того, что лицо будет покалечено. Когда я уже начала задыхаться, а тело — трясти, дверь снова открылась и пропустила очередную фигуру в чёрном. Меня на тот момент уже отнесло в угол, что давало моему экзекутору большее удобство. Его массивный темный ботинок в очередной раз поднялся над моим лицом. И только осознание того, что ничего дальше не последовало дало мне понять, что он действительно остановился — от боли всё плыло перед глазами. Я услышала чей-то тихий голос. — Он просил оставить её в живых. — Мне плевать! Это даже не приказ, а она опасна! Это я-то опасна? После всего, что сейчас было? — Отдай её мне, я сам с ней разберусь. — Нет, я так не могу! — Хок. Быстро. Мой мучитель по имени Хок быстро подошёл ко мне и, агрессивно пыхтя, стал снимать наручники. Меня трясло и, хоть я и пыталась посмотреть на оппонента этого Хока, у меня ничего не получалось. Наконец, Хок разобрался с металлом на моих конечностях и поднял как котёнка за шкирку. Правда, на тот момент мне было абсолютно всё равно с кем меня можно сравнить — в конце концов, я действительно была слепа если не как крот, но как котёнок — точно. Я почувствовала, как Хок швырнул меня куда-то в сторону, и уже была готова к очередной порции боли, но этого не случилось. За плечи меня обхватили чьи-то тёплые руки. Я была абсолютно обессилена и чувствовала себя плюшевой игрушкой, которой можно распоряжаться как кому угодно. Стыдно. — Вот и замечательно. Я ушёл. Отпишусь тебе потом, что с ней. — Буду ждать, — в голосе Хока почувствовалась усмешка, но я не могла об этом думать. Нужно было понять, что делать дальше и куда меня ведут сейчас. Судя по всему, этот мужчина — начальник Хока или что-то вроде того. Главное — он явно более адекватный. Стоит сказать ему правду? Нет, исключено, это слишком опасно, я не знаю какими могут быть последствия. — Сейчас выйдем на улицу, я тебе всё объясню. Извини за поведение Хока. В ответ я издала неопределённый звук — получилось то ли хмыканье, то ли стон. На улицу? Извинение? Я не ослышалась? Значит, у них всё-таки не так плохо с гостеприимством. «И это говорю я, еле держащаяся на ногах из-за того, что меня избили. Сама доброта», — тут же подумала я.

***

Наконец, мы доползли до выхода из этого здания. Точнее, мой загадочный спаситель-то дошёл, а вот я именно доползла, держась за его рукав. Несмотря на то, что ко мне постепенно возвращалось зрение, а боль отступала, идти всё равно было тяжело. Я услышала звук открывающейся железной двери и почувствовала тепло от проникнувшего сквозь тьму солнца. На контрасте с холодом, который я терпела уже долгое время, оно было особенно приятно. В лицо дунул слабый ветерок, и сразу стало как-то хорошо и весело. В глазах всё стало проясняться ещё активнее. Я начинала видеть всё, но немного расплывчато. — Итак, я сразу перейду к сути, у меня мало времени. К тому же, сама видела, от Хока очень сложно отвязаться, он слишком предан своей работе. «Я заметила», — подумала я, но вслух только хмыкнула в очередной раз. — Короче говоря, председатель Нетеро сказал отпустить тебя. Уж не знаю с чем это связано, но я привык ему доверять в отличие от некоторых коллег. Так что сейчас ты можешь идти на все четыре стороны. Конечно, мне очень жаль, что я отпускаю тебя в таком состоянии, но, к сожалению, я не владею нужным типом нэн, чтобы залечить твои раны. Там есть деревня, — он махнул рукой куда-то вправо от нас, — где есть рынок, ты можешь купить там медикаменты. За время его объяснений мы отошли на довольно приличное расстояние от места, где меня держали. Я обернулась. Это напоминало большое скопление гаражей — только гораздо объёмнее. Мужчина уже собрался уходить — это я поняла по его движению в сторону зданий. Но он всё же остановился. — Так как тебя зовут? Мне действительно интересно, я не буду никому это говорить. — Я… Не могу сказать, — ответила я хриплым голосом. Ничего лучше в мой воспалённый мозг не пришло, — Извините. И спасибо за то, что помогли. — Я опустила до этого держащийся на зданиях взгляд на траву. — Ничего страшного. То, что Хок выбивал из тебя информацию это наша большая ошибка. И тут он снова предпринял попытку уйти. И практически сделал это. Но снова остановился, на одинаковом расстоянии между мной и местом моего бывшего заточения. — Ах да, забыл сказать. Нетеро не медлил с решением насчёт тебя, просто в той камере счёт времени идёт по-другому. С того момента, как ты туда попала, прошло два года. Моё сердце пропустило удар. Чёрт. Два года потеряны. Я услышала шуршание травы. Загадочный спаситель стремительно отдалялся от меня. Что ж, зато теперь я свободна.