Мой храбрый детектив

В квартире, на удивление, стало пусто, хоть я и не была одна. Оливер и я сидели напротив друг друга. Я смотрела в его уставшие и грустные глаза, а он смотрел в мои — скучающие и готовые вот-вот разразиться слезами. Мне казалось, что я хожу на грани, хотелось расплакаться, точно я маленький ребёнок. Время идёт, но, несмотря ни на что, Александр как заставлял меня чувствовать себя живой, так заставляет и по сей день. Я ругала себя за то, что не могу почувствовать вину за тот поцелуй, хоть и понимала, что дала себе слишком много воли. Нельзя позволять себе переходить черту, но этот взгляд, когда он смотрит на меня, эти осторожные прикосновения, точно я фарфоровая кукла, эти бабочки в животе, которые преследуют меня, как только я увидела его вновь, спустя несколько лет. Алекс… Кусаю щёку от непреодолимого желания наконец закончить эти гляделки. Слишком много мучений приносят мне они. С каждой секундой всё хуже и хуже. Примечаю, что, кажется, Оливер совсем в другом измерении. Его взгляд направлен в пустоту, а не на меня, как казалось совсем недавно. Самое печальное, что я его понимаю. Глубоко в душе я понимаю, о чём же он хочет поговорить. С самого его прихода, он поцеловал меня лишь раз, а его руки и прикосновения были гораздо холоднее, чем обычно. Я больше не думаю о нём по ночам, не вспоминаю Калеба — сына Оливера. Все воспоминания медленно наполняются серостью и обыденностью. — Я хотел сказать тебе это лично, — начал Оливер. — Беки забирает Калеба в Японию. Хочет, чтобы он получил образование именно там. — Но ведь можно поехать куда-то ближе, чем Япония. Тяжёлый комок горечи скапливается у меня в горле. — Ей безразлично, что считаю я или ты. Беки живёт на своей волне, ты же знаешь. — Знаю, но ведь это эгоистично. Калеб и твой сын тоже! Оливер печально вздыхает и подсаживается ближе, взяв мои руки в свои. — Это так. Не спорю. Но она — мама. Для ребёнка это превыше всего, так что я принял серьёзное решение отправиться вместе с ними. — Меня словно ударяет током. Я отрываю свои руки от его, а слёзы начинают скатываться сами по себе. — Беки не против, даже поддержала эту затею. — Не могу поверить, — шепчу я вместе с дрожащим голосом. — Ты бросаешь меня? Глаза Оливера наполняются слезами. В комнате такой тягучий воздух, какого я давно не чувствовала. Мы оба плачем, не в силах сдерживаться и противиться этому. — Он мой сын, а я — его отец. Я совру, сказав, что здесь был выбор. Прости, но всё, что можно было выиграть в этих отношениях, мы оба получили. Разве ты ни разу не думала о том, что наша жизнь стала скучной? Такой, какую мы оба боялись в начале наших отношений, — Оливер с трудом говорит сквозь дрожь в голосе. — Я искренне любила тебя. Я могу говорить лишь шёпотом, ведь в горле застрял неприятный комок, который порождает за собой беспрерывные слёзы и осадок в животе. — Я был готов отдать за тебя весь мир. Ты стала для меня художником, который раскрасил мой серый мир. Но всему приходит конец, — добавил Оливер. В душе начался пожар, беспорядок, который было невозможно остановить. Слезы — это та жидкость, которая выливается почему-то из глаз, когда выжимают твою душу. Сердце точно разбили на кусочки. Невидимые осколки режут душу и всё, что только возможно. Я не понимаю, почему так больно, ведь была готова к этому. Изменения не для меня. Каждый раз они причиняют много боли, иногда даже слишком. Я крепко прижимала ладони к глазам, пытаясь затолкнуть слёзы обратно, руки тряслись, не поддаваясь моим беспорядочным мыслям. — Почему это так похоже на прощание? — спрашиваю я. — Потому что это и есть прощание. Оливер оставил меня в ту ночь совершенно одну. Поцеловав на прощание, вышел из квартиры и больше не собирался возвращаться, ведь каждый сюрприз из прошлого может причинить ещё больше боли. Кларк в этом всегда преуспевал, и я старалась брать с него пример. Он не позволял людям из прошлого снова наведываться к нему. Считал, что это глупо и небезопасно. Наверное, он был прав. Я не могла сопротивляться самой себе. Забравшись в кровать, моё тело жило своей жизнью. Слёзы стекали на покрывало, а душу разъедало на куски. Со временем, в комнате зазвучала тишина, только иногда мне приходилось всхлипывать, чтобы не задохнуться в собственных слезах, которые не прекратились до самого утра. Время прошло быстро, несмотря на то, что я особо ни о чём не успела подумать. Опасно это: не успеть подумать о том, о чём следовало бы. Однако, стоит признать, я смогла принять тот факт, что люди уходят из нашей жизни и это нормально, хоть и убийственно больно. Мне удалось поспать около часа, прежде чем меня разбудил телефонный звонок Алисии. Девушка рассказала мне обо всём, что произошло в Швеции. Вопрос о том, кто прислал эти картины, оставался открытым, однако ситуация с картиной Андерса прояснилась даже в моём опьяненном от слёз уме. Радовало одно — мне не придётся врать в суде о том, что не считаю Андерса виновном в совершённых преступлениям, и он вовсе не опасен для общества. На телефон пришло сообщение с неизвестного номера, так что мне пришлось попросить Алисию приехать ко мне вместе с Александром. Холодный душ, свежая одежда и ромашковый чай — это всё, что мне потребовалось для того, чтобы привести себя в порядок. Ребята приехали довольно быстро. Алисия выглядела совершенно уставшей: как девушка сказала, она поспала пару часов в самолёте за последние два дня, а вот Александр был удивительно бодрым и собравшимся. Такое чувство, будто наш ночной разговор был моим сном, а не реальностью. Хотя я бы, может, и не отказалась от такого. — Что же, стоит заметить, мистер Свенсон и правда был совсем не таким, каким я его представляла. Я была уверена, что это он подделывает подписи, а оказалось, — Алисия фыркнула и отпила глоток кофе. — Вот видишь, — сказала я. — А теперь, у меня предложение. Я чувствую, что времени у нас остаётся совсем мало. Нужно начинать что-то предпринимать, а не просто сидеть и пить чай. — И что ты предлагаешь? — спрашивает Алисия. — Мне пришло сообщение от неизвестного номера и оно, скажу честно, меня напугало. Примечаю, как скулы Александра едва заметно дёргаются. — «Бал-маскарад в центральном музее. Девятнадцатое ноября. 19:00. Мы знаем, что вы знаете о нас, так что хватит прятаться.» Я прочитала сообщение и отложила телефон в сторону. — «Спектакль только начинается», как сказал бы Шекспир, — говорит Александр. — Мы же идём туда? — настырно спрашивает Алисия. — Конечно, идём, — отвечаю я, вскакивая со стула. — Осталось два дня. Нужно нарыть что-нибудь ещё, а также купить костюмы, ну и, — я делаю небольшую паузу, — оружие. На всякий случай, — добавляю я, когда замечаю на себе исказившиеся взгляды ребят. — Мне всё же кажется, что будет лучше отдать это дело ФБР, — говорит Александр. Я отчаянно смотрю на серьёзного Александра, чьё лицо так близко к моему, что я чувствую его тёплое дыхание. Приоткрываю губы, желая что-то сказать, снова противиться ему, чтобы он дал мне знак, что я делаю всё правильно. Мне нужна его поддержка. Без неё я тускнею. — Тебе кажется. Доведём это дело до конца. А если эти ребята из ФБР? Нет уж. Не убьют же они нас, — отвечает Алисия. — Ты так в этом уверена? — спрашивает Алекс, чуть отодвигаясь. — Да, Александр. Прекрати быть такой врединой. Я думала, что твой подростковый возраст уже давно позади. — Я всегда молод и прекрасен. — Что же, я отправляюсь на поиски одежды. Если понадоблюсь, то всегда на связи. Алисия удивительно бодро выбежала из апартаментов. Ко мне даже не сразу приходит осознание того, что я вновь один на один с Александром. Я сижу рядом с тем, чей взгляд каждый раз желаю увидеть на себе, чьё присутствие дарит мне успокоение и прибавляет силы. А его скотский характер, на удивление, превращается в совершенно другой, когда рядом с нами никого нет. Это удивительный человек. Я знаю его достаточно давно, однако так много не знаю. Руки сами тянулись к ладоням Алекса, отчего тот явно опешил. — Как же твой муж, Агата? — с давящим упрёком замечает парень. И я не могу на него злиться. Ведь он прав. Я сама позволила ему поцеловать себя. Он никогда не давил на меня, так что его вины здесь нет. По крайней мере, мне так кажется. — Мы разводимся. Произнеся эти два слова, мне показалось, будто мир перевернулся. Всегда боялась их, как огня. Ведь, когда ты с такой уверенностью говоришь их, то это означает лишь то, что ты не смог сберечь тот самый очаг счастья, уюта и любви, о котором мечтал с детства. Это означает, что ты снова одинок. Но так ли это плохо, как рассказывают в фильмах? Иногда это предвестник новой, совершенно иной истории. Знак того, что нужно начинать оставлять прошлое за спиной и двигаться вперёд. Не бояться нового, начинать жить по-настоящему. Я смотрю на Александра круглыми глазами, в которых больше нет слёз. А тот понимающе кивает, кладя мою ладонь в свою. — Прости, что не был рядом, когда так нужен был, — с не наигранной печалью произносит Александр. — Ты не виноват… пришёл Оливер… здесь нет твоей вины, — я пытаюсь оправдать Александра перед ним самим, хотя сама не до конца понимаю, зачем это делаю. — Я не об этом, — обрывает меня Нильсен. — Я не сделал шаг, в тот самый день лишь потому, что был трусом. Я боялся ошибиться, сделать тебе больно. Мне страшно, — на глаза парня наступают слёзы, — за тебя, себя, Рейчел, маму. Тыльной стороной ладони Александр сбрасывает с щёк все оставшиеся слёзы. Ему не требуется продолжать. Алисия успела мне всё рассказать, поэтому я только прижимаюсь к парню ближе, чем он того ожидал. Я чувствую лёгкую дрожь, но в тоже время тепло. — Из-за моей матери погибли твои друзья, — продолжает Алекс, когда я немного отстраняюсь. — Мне было стыдно смотреть в твои глаза. Я уже молчу про разговоры. Я прикладываю указательный палец к губам парня, чтобы тот больше ничего мне не говорил. Хватит оправданий. Я с напором целую Александра, положив ладонь на затылок парня. Небольшая тревога наполняет меня… А вдруг он отпустит? ₂Но всё мгновенно проходит, когда он отдаётся нашему поцелую сполна. Александр не отпускает меня. Напротив, он сажает меня на барную стойку, за которой мы сидели, медленно переходит к шее, поглаживает внешнюю сторону ляжки. Я опрокидываю голову назад, тяжело вздыхая. Мои лёгкие наполняются пламенем, который, мне кажется, будет гораздо труднее потушить, чем раньше. Александр напористо целует меня, отодвигая пряди моих волос в сторону. Когда же его это окончательно донимает, он делает быстрый пучок, собирая его резинкой для волос, которая лежала неподалёку. Руки Нильсена неспешно переходят к моей пояснице, которая уже неловко извивается, желая быть обнятой. Александр без стеснения стягивает с меня одежду, оставляя абсолютно обнажённой. Нет никакого стыда или холода. Я снова чувствую себя нужной. Я кладу дрожащие руки на плечи Александра, медленно, и как-то неопытно, пытаюсь расстегнуть рубашку. Благо, мне удаётся управиться с ней довольно быстро, несмотря на то, что не обошлось без едкой ухмылки Александр. Нильсен прижимает меня ещё ближе, в комнате становится жарче, воздуха, кажется, будто совсем нет. Точно так же, как и времени. Мы застыли в этом мире в полном одиночестве. Нет никого, кроме нас двоих. Александр резко опускает ладонь на моё горло и слегка насильно заставляет отклониться на барную стойку. Теперь только спина может ощущать жизнь, ведь лишь к ней поступает лёгкий холод от стойки. Я с удивлением смотрю наверх, в полном доверии прикрываю глаза. Мне показалось, что меня резко ударили электрошокером, когда его опаляющее дыхание коснулось низа моего живота. Он сжимает руками мои бёдра и проводит языком совсем рядом с желанным местом. Нежно, но строго покусывая, Александр движется всё ближе к выступу тазовой кости. Я запрокидываю руки назад, выгибаюсь и издаю протяжённый стон. Мне хочется вновь прикоснуться руками к его телу, однако, стоило мне протянуть ладонь к его оголённой спине, как получила жёсткий отказ и лёгкий шлепок по уже покрасневшей коже. Александр ласков и строг, мягок и притязателен, быстр и одновременно нетороплив. Я хватаю себя за волосы, оттягиваю их назад, от чего спадает резинка на пол. Вбираю их в руку, но тут же отпускаю, когда действия Нильсена вынуждают вздрогнуть. Чувствую, как меня кидает то в жар, то в холод. А по всему телу быстро распространились мурашки. Александру не потребовалось слишком много времени для того, чтобы я рассыпалась в его руках на тысячу кусочков. На секунду мне показалось, что он буквально забрал все мои силы и энергию. Я была так слаба в его руках, как не была никогда. Меня пробирает сладкая судорога, ноги непослушно сжимаются, а Алек уже тянется за поцелуем. И я ему отвечаю. Я со слабой силой притягиваю его к себе и цепко хватаю за затылок, протяжно целуя. Александр оказывается меж моих ног, и я чувствую, как он так же, как и я сгорает от желания. Он поднимает двумя руками мою голову так, чтобы я смотрела ему прямо в глаза. Александр ведёт себя немного иначе. Не так, как это было два года назад. Он строг, челюсти его сведены. но в тоже время я вижу, как разгорается настоящее пламя в его зрачках, как он бережно обращается со мной, боясь навредить. — Ты распустила мою причёску, — с усмешкой замечает Алекс, проводя пальцами по слегка волнистым волосам. — Всем телом была погружена в процесс, — единственное, что приходит мне на ум для более-менее разумного ответа. Я чувствую, как голова отказывается соображать хоть на минуту. — Это я заметил, — гордо произносит Нильсен. — Но так не пойдёт. Александр хватает меня за запястье и стягивает со стойки. Я вдруг ощущаю прохладу, которая исходит от приоткрытого окна. Парень останавливается у кровати и с лёгкостью отбрасывает меня на неё. Я томно вздыхаю, чувствуя тугой узел внизу живота. Каждое его прикосновение заставляет меня сходить с ума. Это просто невыносимо! Я не замечаю, как мои руки оказываются прикованными к противоположным углам кровати. Приглядевшись, мне стало понятно, что это были какие-то ленточки, которые раньше валялись у меня на полу. Алекс аккуратно проводит горячим языком по моему животу, обводя пупок и все изгибы, которые он только встречал на пути. Не успела я опомниться, как строгий и жгучий удар ремнём попадает по покрасневшей коже живота. Я вскрикиваю и машинально пытаюсь отодвинуться и спрятаться. В тот же миг я слышу томное успокоение из уст Александра, а также мягкие поцелуи по больному месту. Удар за ударом, поцелуй за поцелуем. Сладостная пытка, укусы и засосы, стоны и слабые крики. В комнате так жарко, что я совсем забываю про приоткрытое окно. Через некоторое время я уже не чувствую ни кусочка боли на своём теле. Александр пытается сделать вид, что спокоен и умиротворён, что у него всё под контролем и он знает, что делает. Я, быть может, так и считала, если бы не знала его много лет. Некоторые привычки остаются с нами до конца жизни. Так произошло и здесь. Я вижу, как ему тяжело дышать, как его член уже набух, а его руки дрожат. Я извиваюсь, вздыхаю, призывая его к себе. «Не томи же ты», — единственная мысль, что крутиться у меня в голове всё это время. Александр либо же читает мои мысли, либо же сам находится на грани. Но Нильсен отбрасывает ремень в сторону, одним движением надевает презерватив и садится на кровать. Руки его блуждают по моему телу, а я пытаюсь вырваться с оков, обнять его, сделать хоть что-то. Однако всё тщетно. Александр ухмыляется. Казалось, дыхание в лёгких прерывается, когда головка его члена почти утыкается мне в промежность. Я безжалостно скулю, точно в бреду, и он входит. Не замечаю как, но ленты с рук снимаются, так что я прижимаюсь ближе к Александру, целуя его в шею, оставляя едва заметные следы, ногти сами впиваются в спину парня, когда он входит глубже. Я двигаюсь ему навстречу, а он, заметив мой прилив энергии, начинает действовать чуть быстрее прежнего, сменяя ритм. Александр явно знаток этого дела, потому что его движения плавные, но в тоже время у меня нет ни возможности, ни желания забыться, словно во сне. Я вздыхаю, скулю, ёрзаю, что немного раздражает Александра, ведь моё тело непроизвольно уходит из-под него. — Ты доверяешь мне? Не знаю, к чему был этот вопрос, ведь все мои мысли уже давно перемешаны, моя голова сломлена и отказывается думать. Я слаба в его руках, но я и не против. — Всегда… — слова мне даются с трудом, — всегда доверяла. Мой взгляд затуманен, губы приоткрыты, а ноги слабо сжимают бёдра Александра, что двигаются в довольно твёрдом ритме. Я явственно замечаю, как Александр чуть смещается в сторону, вынуждая меня прогнуться и застонать громче прежнего. Я чувствую, как внизу живота всё сжимается, пот катиться по всему телу. Александру не лучше, и даже в моём состоянии, я это примечаю. Парень тяжело дышит, его слегка дрожащие руки скользят по моим грудям, тело напрягается сильнее. Голос Александра кажется отдалился, точно эхом он говорит мне: — Давай. Я обмякаю. В теле будто взорвались фейерверки, а голова отключилась окончательно. Мысли бегают и сменяется. Через несколько секунд Александр проникает чуть глубже и со стоном замирает, кончая. Мои руки сами спадают с плеч Александра, когда тот отодвигается от меня на вторую половину кровати. Проходит минута. Две. Три. Десять. Я всё ещё пытаюсь отдышаться и привести мысли в порядок. Чёрт… Я так слаба рядом с ним. Это невероятно. За последние два года я никогда не чувствовала ничего подобного и даже как-то чудно ощущать это вновь, словно не пришло ни дня до этого момента. Прикрываю глаза, вспоминая последние года. На ум приходит только одно слово: «рутина». — Я скучал, — шепчет Александр. Повернувшись, я вижу, что Нильсен уже успел привести себя в порядок. Его волосы, конечно, взъерошены, но всё остальное… Будто ничего и не было. Он так красив. — Я тоже, — устало вздыхаю я. Наши руки самостоятельно сплетаются в одно целое, будто ограждаясь от всего мира. В таком положении я и уснула. Не знаю, как дела обстояли у Алекса, но когда я проснулась, то рядом его уже не было. На столе лежала лишь одна записка о том, что ему нужно было уехать по делам. Я бы спала дальше, если бы не звонок от Каира и не его приглашение на прогулку.

***

— Я рад, что ты согласилась прогуляться со мной, — говорит Каир, когда мы в сотый раз заводим разговор о смысле нашего пребывания на этой Земле. Каир стал для меня тем человеком, с которым можно обсудить самые абсурдные и чудаковатые вещи, но одновременно с тем и вести философские диалоги. Я знаю достаточно много таких людей, однако каждый раз они становятся для меня открытием, ведь чёрствые сухари, в виде нудных снобов, успевают мне наскучить. Каир также имел странную, как по мне, фамилию — Ди. Каир сказал, что он родом из Китая. По крайне мере, его родители оттуда, а прожил он там года четыре, после чего (Каир решил опустить подробности) мама с папой в один день приняли решение улететь в Бостон. — Ты же знаешь, я всегда свободна, — с уверенностью отвечаю я. — Хотя в последнее время так много работы, что уже можно сойти с ума. Каир немного замедляется. — Что такое? — Каир с интересом смотрит на меня. Я немного сомневаюсь в том, что стоит говорить об этом. Чутьё, что было со мной всю жизнь, начало работать только в конце прошлого года. За всё это время оно так и не ошиблось. В этот же раз, ритм моего сердца ускоряется, а ноги почему-то подкашиваются. И это явно не предвещает ничего хорошего. — Ты знаешь картину «Призрак ночи на пляже»? — я с сомнением смотрю на то, как маленькие морщинки собираются на лбу у стоящего рядом парня. — Ни разу не слышал, — с уверенностью отвечает Ди. Руки прячутся за спину… щека дёргается… челюсть сводится… взгляд темнеет… у Каира. — Мой друг расследует это дело, а я, как хороший друг, решила немного помочь ему. И ты знаешь, это довольно… интересное занятие. Дальше мы говорили недолго. Думаю, мне потребовалось не больше десяти минут, чтобы оборвать нашу прогулку и скрыться в первом попавшемся такси. «Это не может быть он. Нет. Каир хороший парень. Но я знаю его всего ничего. Да и свалился он непонятно откуда. Я схожу с ума. Вот в этом я уверена», — мысли эхом отдаются где-то далеко в голове, кода я подъезжаю к музею, в котором и была украдена картина «Призрак ночи на пляже».

***

— Прости, пришлось немного задержаться. Я подбегаю к Алисии, которая ждёт меня у входа в здание. Когда Александр скрылся после нашего секса, а Каир пригласил на прогулку, Алисия позвонила мне и предложила поехать в музей для того, чтобы немного поговорить с тем человеком, с которым, как выяснилось, говорили меньше всего, хотя он просто обязан был всё видеть. Алисия радушно встретила меня, рассказала про новые магазины, которые встречала на пути сюда, а также и другую чепуху, до которой мне тогда не было дела. Я прокручивала у себя в голове вопросы, которые стоит задать мужчине, к которому мы подходили всё ближе и ближе. Охранник центрального музея Бостона молча любовался картиной Да Винчи, сложив руки на груди. Он не сразу заметил нас. Только тогда, когда мы решили всё же заговорить с ним. — Извините, — робко начинает Алисия. Мужчина был не то молод, не то стар. На лице уже появлялись морщинки, хотя их было и не особо заметно. Самое заметное, что приметила я, так это его парфюм. Я была уверенна, что где-то слышала его. Столь знакомый запах не мог просто выветриться из моей головы. Однако ногти его были отросшие, а когда мужчина заговорил, то мне стало ясно, что с зубами проблем не меньше. — Добрый день, меня зовут Агата Клар, это моя подруга Алисия Джексон, — я показала на девушку, стоящую рядом со мной. — Мы пришли к вам для того, чтобы вы помогли нам с одним делом. Мужчина было хотел отречься от нас, цокнув языком о нёбо и продолжив смотреть на картину, однако я вовремя успела продолжить свою речь. — Конечно, не за бесплатно. Я заметила, подошва на ваших ботинках отклеилась. — Мужчина взглянул на носки своей обуви. — Так что, вы поможете нам? С вашим директором мы всё согласовали, проблем не будет. Это займёт минут пять. Мужчина думал не долго. С радостью пожал нам руки, а также представился Марселем. — Скажите, вы видели когда-нибудь этих людей? Алисия предоставила Марселю фотографии, которые нам прислал аноним пару дней назад. Охранник потрепал свои чёрные волосы, затем протёр глаза, рассматривая фото. — Кажись да. Они бывали здесь пару раз. Эта парочка пыталась не вызывать подозрения, но меня не провести, — Марсель угрожающе помотал указательным пальцем в воздухе, глухо смеясь. — У меня стаж работы большой. — Вы помните тот день, когда украли картину «Призрак ночи на пляже»? — спрашиваю я. — К сожалению, помню. Мне тогда сняли все надбавки, которые должны были выплатить за этот год. Я называю теперь это моим «чёрным днём в календаре». К нашему с Алисией удивлению, Марсель не был сильно расстроен, даже усмехается со своих же слов. Скорее всего, это потому что я обещала хорошую сумму денег за его слова. Хотя я и не уверена, что это будет больше, чем все надбавки за год. — Вы не сильно расстроены. В чём дело? Марсель в тот же миг затих и потёр подбородок, задумываясь. — А какой смысл расстраиваться, миледи? — Марсель делает недолгую паузу, будто что-то выжидая. — Я уже пожил достаточно, чтобы понять, сколько мразей ходит по нашим улицам. Да и отец всегда учил меня оставаться человеком, несмотря ни на что. Мы с Алисией молча переглядываемся. Мне кажется, словно я знаю её мысли, ведь я думаю также. Эти двоя явно причастны к краже картины. Осталось только отыскать их в огромном музее. Я осматриваю всё здания, все повороты, ступеньки и запасные выходы, на случай, если придётся бежать. Сейчас я понимаю опасения Александра. Но нужно действовать. Они могут работать с офицерами, а это означает, что мы будем совершенно одни. Распрощавшись с Марселем и Алисией, я вернулась домой. А вскоре приехал и Александр с двумя бутылками яблочного сидра и ванильными пончиками. — Ты хочешь меня споить? — ехидно спрашиваю я, приглашая Нильсена войти в квартиру. — А как же иначе? Весь вечер мы провели в совершенно скучном исследование жизни Отиса Лэйна и Каира Ди. Ничего криминального нам отрыть так и не удалось даже спустя четыре часа за двумя компьютерами. Это так угнетает. В такие моменты на меня нападает полное бессилие. Уже через день мы встретимся лицом к лицу с профессиональными убийцами и ворами. Кто знает, может даже Андерс там замешан. Хотя, стоит признать, очень малая вероятность того, что это так. Этот гадёныш прислал липовый документ с фальшивой подписью Винсента о покупке картины, ради которой мне пришлось бы лгать в суде. Но я сомневаюсь, что он вновь способен на убийство. Что-то в нём изменилось. Но только непонятно что. Я ругаю себя за то, что слишком доверчивая, что больше не испытываю желания перерезать глотку Андерсу. Однако поменять я это уже не могу. На это больше не остаётся сил. От жуткой усталости, я осторожно укладываю голову на плечо Александра. Примечаю, как он резко вздрагивает, но тут же начинает поглаживать меня по волосам. Алекс целует меня в шею, не отрывая глаз от монитора. — Мне с тобой так спокойно, — изнеможённо шепчу я. Слышу, как Алек усмехается. — С каких пор ты такая милая? Растеряла все свои «зубки»? Слабо бью ладонью по плечу Нильсена и приподнимаюсь, поправляя слегка взъерошенные волосы. — Будешь ехидничать — забудешь, что я такой вообще бываю. Я игриво смотрю на парня исподлобья, крадясь пальцами по его кисти руки. Замечаю, как мурашки бегают по его коже, а дыхание становится тяжелее.  — Пообещай мне, что когда это всё закончится, мы куда-нибудь уедем. Не знаю, хоть в Мексику или Антарктиду. Но уедем. Александр примечает мой слабый тон и уставший взгляд. Замечаю, что на часах уже за полночь, а до бала ещё нужно столько подготовить. — Мы уедем в любую точку на планете. Только скажи, — мурлычет Александр. Я любовно затягиваю Александра в поцелуй, а тот ни капли не сопротивляется. Каждое движение даётся мне довольно тягостно, руки ослабевают, а голова начинает побаливать. — Пора спать, — констатирую факт.

***

Прошлой ночью я заснула быстро. Однако, этого стоило ожидать, ведь все мои силы и вся моя энергия были практически полностью израсходованы за последнее время. На утро я ощутила необычный прилив сил, несвойственный моим представлениям даже о самой удачливой ночи. Я была полностью укутана в одеяло, несмотря на то, что в комнате была приятная и комфортная температура. Окна завешаны, а на часах уже полдень. Стоило мне потянуться, как я в полной мере ощутила абсолютную слабость всего моего бледного тела. Не хотелось не то, что вставать с кровати, не хотелось существовать в этом бренном мире. Я тяжело вздохнула, после чего, оглянувшись и вспомнив вчерашний вечер, поняла, что совсем забыла об Александре. Из моей головы совсем вылетело то, что у него нет ключей от моих апартаментов. В ту же минуту я, пересилив себя, вскочила с кровати (чуть не потеряв равновесие) и направилась в сторону гостиной. Ну, конечно. Александр сладко дремал на диване, съёжившись в комок, точно ребёнок. Волосы его были абсолютно растрёпаны, чёрная рубашка измялась, а под глазами я приметила чёрные круги. Когда я шла в гостиную, то поймала себя на удивительной мысли — я хотела, чтобы Александр был со мной. И он не ушёл. Парень вполне мог разбудить меня, спросив про ключи или же уйти, хлопнув дверью. Но он остался. Александр был рядом. Это невероятно успокаивало в такой безумной ситуации. Меня не волновало наше завтрашнее приключение или Андерс, или подготовка к балу-маскараду. Я глядела на спящего Александра Нильсена, стоя в проёме дверей в одном топе и шортах. Мои волосы явственно напоминали причёску Алекса. Но всё это было для меня не важно.

***

Весь оставшийся день мы провели в подготовке к завтрашнему балу. Я вновь повторяла стрельбу из пистолета, учила правила боя на ножах и ближнего боя; Алисия же отправилась на поиски подходящих нарядов. Это, как выяснилось, было сложнее, чем я представляла. Алисия восприняла это задание слишком серьёзно (хотя в душе я понимала, что это было необходимо, и я поступила бы также), впрочем, как и обычно; Александр уехал выпрашивать у своего отдела оружие. Не обошлось, конечно, без очевидных вопросов: «Зачем?» Однако к позднему вечеру того дня, мне казалось, что мы были готовы хотя бы на большую половину. Засыпать в тот день было сложнее, несмотря на то, что под боком лежал сладко спящий Александра. В голове прокручивались ужасающие мысли о возможных исходах происходящего. Они опасны. До безумия. Мы пойдём на верную смерть. Я это чувствую.

***

₃Слишком не вовремя во мне начинает скапливаться неуверенность в наших поспешных действиях. Стоило бы обратиться в правоохранительные органы или хотя бы в детективное агентство, в котором работает Алекс, но почему-то сердце не позволяет этого сделать. И я глупо слушаюсь его. Время поджимает, однако ноги всё не отходят от зеркала, в которое я смотрюсь уже последние минут десять. Чёрное платье тонко облегает мою грудь, талию, однако после чуть расходится в стороны, скрывая в сапоге, цвета угля, остро наточенный нож. Я переминаюсь с ноги на ноги, ударяя каблуками по ламинату. За пазухой, под крепко прижатым к телу толстым поясом, надёжно спрятан холодный пистолет. Я кладу ладонь на оголённую грудную клетку, вздыхая. В горле пересыхает. Примечаю, что стоит повесить серебряную цепочку с кулоном, что я в минуту и делаю. Волнистые волосы заплетены в слегка растрёпанный пучок, оголяя спину до пояса. В дверь скромно постучали пару раз. В проёме показался Александр. Ему было явно не легче мне. Я смотрю на то, как он подходит ко мне через зеркало, неторопливо, вальяжно, но строго, как он и умеет. На губы ложится нахальная улыбка. — В чём дело? — я усмехаюсь. — Не вериться, что такая хрупкая девушка носит за пазухой пистолет, — бросает Алекс. Нильсен в миг оказывается за моей спиной; руки его аккуратно поглаживают мои плечи, а глаза строго направлены на меня. Александр оставляет лёгкий поцелуй на шее. Я же выдавливаю из себя хриплый вздох, оборачиваясь. — Ты уверена, что тебе нужно идти? — уже серьёзно спрашивает Александр. — Я не смогу насильно оставить тебя тихо сидеть дома. Знаю ведь, всё равно сбежишь. Но мне нужно, чтобы ты понимала, что это чрезвычайно опасное дело, — Алекс замолкает на какое-то время. — Я переживаю за тебя. Не хочу, чтобы с тобой случилось хоть что-нибудь нехорошее. Глаза Александра опускаются в пол. Это не в его стиле… — Ты важна для меня, Агата, — шепчет парень. Дышать становится ещё труднее. В горле явственно появляется неприятный комок горечи. Александр осторожно берёт мои ладони в свои и только сейчас я примечаю, что у него в руках что-то спрятано. Я вопросительно смотрю то на Алекса, то на его кулак. — Я хочу сделать тебе подарок. Когда Нильсен раскрывает кулак, на секунду моё сердце ёкает, переставая биться. Ноги ослабевают, и кажется, что я вот-вот упаду. — Ты сильная девочка, Агата. Ты со всем справишься. Но… — Алекс опять затихает, — мне хотелось бы, чтобы оно осталось у тебя. И, если повезёт, — усмехается парень, — я сделаю всё как положено. В пальцах Александра покоится маленькое аккуратное колечко с блестящим камнем в середине. По первому впечатлению, я могу сказать только то, что это безумно дорогой камень… Не могу поверить, что Александр снова решился на этот шаг. В прошлый раз он потерял свою невесту. Что же будет в этот раз?.. — Я люблю тебя. У меня перехватывает дыхание, и я замечаю, что у Александра тоже, когда я произношу эти три слова, строго смотря в его глаза. Александр ласково целует меня, когда я всё ещё пытаюсь обдумать всю эту ситуацию. Что же, стрелять я буду с помолвочным кольцом. — Не стоит заниматься самодеятельностью. Действуй строго по намеченному плану. И помни, — добавляет Александр, — я рядом. В комнату резво забежала Алисия, прервав нас.

***

₄В музее играл медленный блюз в живом исполнении парочки профессиональных музыкантов. Изящные женщины в дорогих платьях со шлейфом приятных духов и различных изумительных масках, закрывавших их лица, богатые мужчины, от которых так и веяло той самой притягательностью, которая могла очаровать абсолютно любую девушку, неспешно передвигались, распивая алкоголь. Я отдала пригласительный билет при входе в зал и осторожно поплелась вниз по изысканной лестнице, держась одной за перила, а второй за листок бумаги. Моё растерянное лицо и испуганный взгляд прикрывала маска из чёрного лоскутка ткани с дорогими камнями, от которых отсвечивал блеск ажурных ламп. Каждый шаг давался мне с особой тревожностью, ведь в голове крутилась лишь одна заурядная мысль: Только бы не выпало оружие.» Я не могла полностью разглядеть человека за его маской, ведь, стоит признать, каждый постарался на славу: все лица были плотно спрятаны за тканью, пластиком или даже цветным стеклом. Не уверенна, что все эти люди знают, что рядом с ними разгуливают преступники, поэтому допрашивать каждого из них не стоит. Однако нужно быть аккуратной, как и говорил Александр. Кстати, вот и он: в дверях появляется мужчина в дорогом костюме с маской цвета угля, полностью закрывавшей его лицо, оставляя открытым лишь отчётливый притягательный взгляд охотника. В нос ударил запах дорогого парфюма, мимо прошёл молодой парень с рыжими жёсткими волосами, ненатурально кудрявыми. Глаза прикрывала лисьего оттенка маска. Щетина, лоб и губы, а также зрачки оставались открытыми. Однако даже так было непросто понять, кто спрятан за пластиком. Я оглянулась на него и почувствовала, как тепло разливается по телу, когда поняла, что это Алан. Почти все на месте. Осталось отыскать Алисию. Шлейф моего платья двигается в след за мной, когда я ускользаю за угол огромной комнаты, в которой уже собралось не меньше ста человек. На душе неприятно скребутся кошки, когда я осознаю, что среди них прячется, как минимум, один преступник. Однако также греет мысль о том, что рядом есть люди, которые могут вступиться за меня. Я иду по длинному неосвещенному коридору и когда решаю вернуться назад, кто-то цепкой хваткой обнимает меня за талию и самовольно зажимает мне рот ладонью. Мне приходится приложить немало усилий, чтобы вырваться. Каблуком бью нападавшего по ноге, а зубами кусаю ладонь мужчины. Слышу скривившийся стон, однако руки всё также крепко удерживают меня. В темноте и панике мне не удаётся разглядеть лицо мужчины, однако когда глаза привыкают, понимаю, что на нападавшем нет маски. Да и это вовсе не нападавший. Я со всей силой отталкиваю парня. — Андерс?! Что ты, чёрт возьми, здесь делаешь? Андерс, скорчившись от боли, держится за стену, и я, устало вздохнув, решаю помочь ему выпрямиться. — Ну спасибо, о, Великодушная Агата Кларк. Мужчина язвительно улыбается во все тридцать два зуба, не забыв саркастично поклониться мне. — Не надо было так пугать меня! — упрямо бросаю я. — Ладно-ладно, не обижайся. На этот раз улыбка Андерса становится мягче, делая из него не такого уж мудака, каким он выглядел секундной ранее. — Ты не ответил на мой вопрос, — повторяю я, — что ты тут забыл? Мужчина не медлит с ответом, что немного удивляет меня. — Я узнал, что ваше детективное агентство будет сегодня здесь, ну и решил, почему бы мне не повеселиться вместе с вами. Андерс снова неестественно улыбается. Под моим строгим взглядом, мужчина всё же решает сказать правду. — Мне пришло пригласительное, — Андерс устало достаёт из кармана пиджака такой же билет, что и у меня в руке. — Подожди, но как? Откуда они знают, что мы связаны? — А мы связанны? — Андерс игриво играется с бровями. — Заткнись, — я раздражённо ударяю мужчину по плечу. — Если тебе пришёл билет, то и остальные люди, возможно, вовсе не подставные. Им тоже угрожает опасность. Нужно сообщить Александру. Протараторив всё это, я с уверенностью двигаюсь к выходу, всё ещё пытаясь разобраться со всем этим. Однако, моё запястье накрывает ладонь Андерса, строго удерживая на месте. Мой взгляд осторожно опускается на наши руки, но мужчина тут же одёргивает ладонь. — Я смотрю, ты долго не горюешь по бывшему мужу и тут же находишь нового. Андерс говорит это с явным упрёком, что немного подбешивает. — Ты — убийца, Андерс, — шепчу я, как можно тише, — Ты не имеешь ни малейшего права упрекать меня по какому-либо поводу. Особенно, в моей личной жизни. — А я думал мы сблизились за последнее время, — с небольшим разочарованием отвечает Андерс. — Ты ошибался, — фыркаю я и удаляюсь на поиски Александра.

***

— Андерс не просто так здесь, — говорит Алисия. — Они наверняка как-то связанны. Возможно, они знают друг друга. — А если Андерс и есть один из злоумышленников? — предполагает Александр. Я задумываюсь. — Андерс много плохих дел натворил за свою жизнь, но не думаю, что он наступает на старые грабли. Он всё же не дурак. Всё, что ему нужно было от меня — это официальное освобождение от оков ФБР. — Тогда преступники знают, что вы общались последнее время. Может, они думают, что ему есть дело до справедливости? — вновь предполагает Алекс. Я лишь устало кручу головой, пожимая плечами. — Ладно. Будем импровизировать, — говорит Алисия. В зале начинает играть более мелодичная музыка. Алан вальяжно приглашает смутившуюся Алисию на танец. А вскоре я замечаю, как Александр уверенным жестом зовёт и меня. Я приподнимаю голову, в твёрдой уверенности немного расслабиться. Музыка окутывает нас с головой. Ладони Александра по-собственнически ложатся на мою талию, глаза его строго смотрят в мои. Благо, маски того позволяют. Я же обхватываю его холодную ладонь, согревая. Одним резким движением Александр притягивает меня ближе к себе, словно я его собственность. Наши бёдра двигаются в такт музыке, изредка касаясь друг друга, точно дразня. По спине пролетает рой мелких мурашек. Я усмехаюсь тому, что много лет, проведённых под пристальным воспитанием своей матери, дают о себе знать даже с длительным отсутствием тренировок. Александр танцует, точно самый настоящий аристократ. Он на своём месте, и это видно невооружённым взглядом, что вынуждает меня слепо повиноваться ему, следуя за его размеренно кружащими ногами. — Тебе не кажется странным то, что ребятки никак не выдают себя? Я замечаю, как Александр изредка кидает косые взгляды на окружающих. Я следую его примеру. И правда, все танцуют, пьют, веселятся, будто так и надо. Точно ничьим жизням не угрожают. — Может они ещё не явились на празднество? — Это довольно глупо с их стороны. Либо же они очень хорошо подготовлены. — Знаешь, к моему большому сожалению, я больше склоняюсь ко второму варианту. Они изучили этот музей вдоль и поперёк, когда готовились к похищению «Призрака ночи на пляже», — поясняю я. Александр тяжело вздыхает, но стоит ему вернуть свой взгляд на меня, как он тут же меняется. Губы криво ухмыляются, а глаза так и притягивают к себе. Я тихо напеваю песню, что звучит у нас под ухом, так, чтобы это мог услышать лишь Алекс. — Тебе стоило бы податься в певицы, а не слепо продолжать дело своей тётушки. Нильсен говорит это с таким теплом, что половину слов я пропускаю мимо ушей, оставляя только самое главное. Мужчина притягивает меня чуть ближе, оставляя между нами считанные миллиметры. Эта близость так и манит сделать глупость. И мы повинуемся. Александр приподнимает мою маску, оставляя горячий поцелуй на моих губах, и медленно, тягучи, отодвигается, возвращая маску на место. — Min lilla kattunge, ₅ — шепчет Алекс. Я тщетно пытаюсь скрыть множество мурашек на своём теле, думая о чём-то другом. Однако, когда перед тобой стоит статный, харизматичный и любимый мужчина сделать это практически невозможно. Да и нет смысла больше прятаться. Я в его власти. А он в моей. Наши судьбы были переплетены ещё в тот день, когда я сбила его на машине по дороге в особняк на праздник тётушки. А теперь, это уже больше, чем просто случайные переплетения. Это навечно. — И я люблю тебя, моя девочка, — ласково добавляет Александр, пряча выскочивший локон моих волос за ухо. Я не видела себя в тот момент со стороны, но почему-то уверена, что выглядела я просто невероятно глупо с этой улыбкой во все зубы и смущённым взглядом, готовая вот-вот разрыдаться от нахлынувшего счастья на плече своего жениха. В тот момент мне было абсолютно безразлично всё, что могло угрожать нам. Потому что знала, что я больше не оставлю Александра. А он не оставит меня.

***

Когда закончился медленный танец, мы все отправились по своим делам. Забегая в тёмный коридор, из которого совсем недавно ушла с выраженным возмущением, приметила, как Алисия громко смеётся в компании новых знакомых, Александр выходит в сад, услышав поступивший звонок на телефон, а Алан наливает шампанское в два абсолютно чистых бокала. Перед глазами появляется домашний телефон, а в голове безумный план, который мы сразу отмели. — Сегодня в центральном музее произойдёт убийство. Сбросив трубку, я сразу же жалею о том, что сотворила. Обратного пути не будет. Возможно, я всё испортила, а, возможно, спасла около сотни человеческих жизней. — А я знал, что ты вернёшься, — самоуверенно начинает разговор Андерс. — А вот я не знала, что ты как трус будешь отсиживаться тут, — я складываю руки на груди. Андерс понимающе усмехается, словно понимая абсурдность всей ситуации. — Я хотел извиниться, — уже серьёзно говорит мужчина. — Извиниться? — повторяю я. — Ты подделал подпись Винсента, Андерс! Ты вынудил бы меня врать на суде, только бы очистить совесть. Но ты её никогда не очистишь, — строго отчеканиваю я. — Знаешь почему? ₆Я подхожу чуть ближе к мужчине, снимая маску, чтобы ясно видеть его потускневшие глаза. — Потому что ты знаешь, что ты натворил, — продолжаю я. — Ты же был в сознании, когда убивал Астрид, Кайсу, свою сестру. И ты прекрасно понимаешь, что эти девушки были живые. Они дышали, гуляли, общались, Андерс, с тобой! — К глазам подбегают слёзы, а горло сжимают, словно тисками. — Я знаю, что ты не желаешь мне зла. Но как я могу простить тебя за то, что ты сделал? Андерс также делает шаг навстречу ко мне. А я не двигаюсь. Глупо стою на месте, сбрасывая слёзы с щёк. — Думаешь, я не знаю кто я? Я — убийца, Агата. И ты сама повторяла мне это несколько тысяч раз за последнюю неделю. В темноте практически не видно лица мужчины, но голос его дрожит, и мне кажется, будто глаза его пропитаны горькими слезами. — И ты права, — Андерс печально усмехается. — У меня не выйдет очистить совесть не перед тобой, не перед Астрид, Кайсой или сестрой. Даже перед собой. Это заведомо предречено на провал. Но и оставлять всё так я больше не могу. Я не Оливия Нильсен. Не могу жить так, будто ничего не было. Я живой. И я устал от всего этого дерьма, которое сам же устроил. Он замолкает. В коридоре слышится тишина, что режет уши. — Агата, я… Андерс не успевает продолжить, как в его голову звонко ударяется хрустальная ваза. В зале слышатся громкие крики девушек и даже мужчин. А передо мной стоит Отис Лэйн — один из наших преступников. Его сальные волосы я примечаю даже в кромешной темноте. Однако, буквально через мгновение моё тело рассыпается на мелкие кусочки, а в ребро ударяется что-то твёрдое, из-за чего моё сознание тускнеет, и я проваливаюсь в сон.

***

— Тик-так. — Тик-так. — Тик-так. Холодный женский смех приводит меня в чувства, однако я стараюсь не подавать виду. Это даётся непросто, ведь первый мой порыв — это открыть глаза и оглядеть комнату в поисках друзей. Однако я молча смотрю в темноту, слушая хладнокровные голоса незнакомых мне людей. — Может сразу прикончим их? Строгий, доминирующий женский голос немного давит на сознание. — Хотя, этот красавчик мне нравится. Когда голова начинает постепенно соображать, я слышу, как каблуки бьются о кафель, а от стен исходит жуткий холод. Мы в подвале. — Да пошла ты нахуй. Это Алекс! Я точно слышала его голос! — О-о-о, а ты у нас решил повыёбываться, да? Это ты зря, малыш. До моих ушей доносится хриплый отчаянный стон Александра, и я не выдерживаю, открываю глаза и судорожно ищу его взглядом. К большому сожалению, нахожу его привязанным к железному увесистому стулу, из его носа капают капли бордовой крови, а под глазом виднеется красный синяк. Моё пробуждение не скрывается от глаз похитителей. Я глупо смотрю на взбудораженных Отиса, Логан и… Марселя? — А кто это тут у нас? Знаменитая Агата Кларк, — воодушевлённо начинает Логан Атвуд. Я замечаю, что все мои конечности прочно связаны, точно как у Александра. Осматриваю комнату: Андерс, Алисия и Алан также находятся в сознании, угрюмо смотря в пол. — Зачем мы вам живые? Я думала, вы убьёте нас сразу, как только представится возможность. Откуда во мне столько самоуверенности? Неужто преддверие смерти так окрыляет? — Сама задаюсь таким же вопросом, — Логан закатывает глаза и, вальяжно развернувшись, строго смотрит на Марселя. — Нам пришлось взбудоражить всю толпу, что собралась здесь. И всё это из-за вас. Теперь живым отсюда никто не уйдёт. Губы старика нервно подрагивают в хладнокровной улыбке. Тишину прерывает звяканье ножей друг об друга. Когда все взгляды в комнате направляются в сторону Отиса, становится понятно, что тот непринуждённо точит ножи друг об друга, вовсе не заботясь ни о чём, словно это его обыденное дело. — Что? — непонимающе спрашивает Отис. — Ты можешь делать это потише? — раздражённо спрашивает Логан. — У тебя месячные? Если нет, то почему такая нервная? — Какой ты мерзкий, Отис! Логан выхватывает один из ножей, смирно лежащих в руках молодого парня. — Эй! Отис затыкается, когда острый кинжал в лёгкой руке Логан натыкается на худую шею парня. Сидящий на стуле парень начинает нервно ёрзать на месте, боясь хотя бы вздохнуть в сторону девушки. В этой картине явно прослеживается тот факт, кто главный в их команде. Вальяжная девушка в золотом платье и волнистыми волосами, лежащими на плечах, излучает больше опасности, чем парень в абсолютно чёрном костюме и сумасшедшим взглядом. — Я перережу тебе глотку, если будешь бесить меня. Логан облизывает верхнюю губу и отходит в сторону, усмехаясь. — Успокоилась? — скучно спрашивает Марсель. — А теперь к делу. Отис. Отис, словно получив разрешение действовать, довольно направился в мою сторону. В животе неприятно заныло, сжались все внутренности, сердце, казалось, остановилось. С каждым шагом парня, страх наступал всё больше. На какое-то время мне даже показалось, что умереть от страха не так уж и плохо. Хоть и абсолютно не солидно. Парень с лёгкостью подхватывает меня вместе со стулом и в одну секунду мы оказываемся в ещё одной комнате. Она гораздо меньше, чем предыдущая, отчего страха становится ещё больше. Я цепенею. Молюсь, чтобы всё это оказалось сном. Но ничего не проходит. Все наши старания оказались напрасными. — Я убил двух человек, чтобы скрыть наше преступление. Убью и тебя, красивая. Парень неприятно облизывается. Теперь страх перекрывает странное чувство, будто я вовсе не человек. А мясо. Мои внутренности скручиваются, а ноги и пальцы холодеют по секундам. — А ты только говорить умеешь, да? Больная… Что я несу? Замолкни! Смех Отиса заполняет всю комнату. И, кажется, всю меню. Я слышу его голос в своей голове, что совсем немного дискомфортно. Отис падает на колени и одним резким движением раздвигает мои ноги, невзирая на протесты. — Нет! В мыслях прошу себя только об одном: «Не терять чувство собственного достоинство!» Я не смогу простить себе мольбы пощады в присутствии этого мерзкого слизня. Лэйн нервно убирает свою волнистую чёлку с глаз и поднимает подол моего чёрного платья. Я истерично дёргаюсь из стороны в сторону, стараясь хотя бы дотянуться до пистолета за пазухой. Однако в то же мгновение до меня доходит, что со мной больше нет оружия. Они всё нашли. Парень одним движением снимает моё нижнее бельё, и я тут же ощущаю холод здешней комнаты сполна. От моих беспорядочных истерик, Отис явно раздражается, и перед моими глазами появляется остро наточенный нож. — Ещё хоть раз дёрнешься — и я перережу им твою вагину, а потом и твоё горло. Отис говорит это холодным шёпотом, отчего по коже появляется рой мурашек. — Неужели ты сделаешь это с подругой своей бывшей возлюбленной? Замечаю, как Отис медленно меняется в лице, пытаясь вникнуть в мои слова. Но лишь на секунду. — Да! — со смехом выкрикивает парень. Нож отпадает в сторону, а парень возвращается ко мне. Его холодные руки гадко касаются моей внутренней стороны бедра, поглаживая там, где не следует. Я опрокидываю голову назад, в надежде не заплакать. Внутри я чувствую лишь обиду и ощущение полного унижения. Моё тело вздрагивает, когда Отис проникает в меня пальцем одной руки. Я прикусываю щёку, чтобы не издать и звука, боясь, что если скажу хоть слово, то это его только возбудит. Отис непреклонен и безжалостен. Ему абсолютно безразлична я и моё состояние. На его губах улыбка, а палец движется равномерно, быстро и жёстко. Видно, как он всеми силами старается нанести мне как моральный, так и физический вред. Внутри живота неприятно сжимается от полученной боли, а на языке привкус крови. — Разве тебе не нравится наша игра? — Какая ещё, к чёрту, игра? — сквозь боль спрашиваю. Мои пальцы на руках начинают непрерывно дрожать, и я ловлю себя на мысли, что не смогла бы удержать даже ключи. — Ну как же? Вы пытались сделать больно нам, а теперь больно пытаемся сделать мы вам. — Что ты несёшь, Отис?! Разве тебе нравится делать больно Алисии? Одной рукой Отис резко хватает меня за талию, а второй, вынув из меня, сжимает внутреннюю сторону бедра, доставляя непередаваемую боль. Я открываю рот в молчаливом крике, а пальцами сжимаю заднюю сторону стула, случайно ломая один ноготь. Всё моё тело сводит от мучительной и тягостной боли внизу живота. Я трясусь всем телом, голова больше не работает. — Я бы никогда не сделал ей больно. Ты — не она! Тут же Отис полностью отпускает меня и встаёт в полный рост. На секунду мне показалось, что он собирается отпустить меня, но когда он спустил брюки, я поняла, насколько была глупа. — НЕТ! ХВАТИТ! ОСТАНОВИСЬ! Женский визг заполняет всю комнату. Я кричу, будто меня режут. Кричу от боли и страха, от унижения и полного опустошения, от слабости и доставленной грубости. Я даже не сразу осознаю, что это кричу я, а не кто-то другой. Моё тело самостоятельно бьётся в истерике, стараясь не допустить необратимого. И это бы случилось, если бы в комнату не зашёл Марсель. Ему потребовалось около двух секунд, чтобы понять, что происходит. — А ну, отвались от неё. Ещё успеешь удовлетворить свой животный инстинкт. Марсель был явно взбудоражен происходящей ситуацией, потому что на нём сильно изменилось лицо, когда он оказался в комнате. Через взъерошенные волосы, прилипшие ко лбу, мне с трудом удаётся понять, что Отис с Марселем покинули маленькую комнату, и я осталась абсолютно одна. Только сейчас я позволяю дать волю скопившимся слезам. Однако их нет. На удивление, я не чувствую их присутствие. Кажется, страх и ненависть настолько наполнили меня, что слезам там не осталось места. Как и моему сознанию.

***

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем в комнату забежал Андерс, но за этот период я успела понять то, что живыми отсюда и правда никто не уйдёт. — Ты как? Он сделал тебе больно? Андерс испуганно осматривает меня с ног до головы. Первым делом он возвращает моё упавшее нижнее бельё на место, вскоре поправляет волосы, а потом освобождает от натиравших кожу верёвок. — Нет-нет. Я цела, а это главное. — По тебе так не скажешь. Если он сделал тебе больно, то стоит сказать мне, потому что живым он отсюда не уйдёт. Андерс настроен уверенно. И это серьёзность немного подбешивает, но и успокаивает. Я не одна. — Не переживай. Я сама дам ему по яйцам. — Самостоятельная, да? Мы переживали за тебя, — спокойно отвечает Андерс, отходя в сторону. Моему взору открывается избитый в кровь Александр, и нетронутые Алан с Алисией. — Алекс! Я испуганно падаю на колени перед Александром. — Ты весь в крови, — шепчу я, осторожно взяв голову парня в свои ладони. — Главное, что ты в порядке, — с усмешкой отвечает Нильсен, закрывая глаза. — Ну уже нет. Только не закрывай глаз. Лбом касаюсь лба Александра, точно отдавая все свои оставшиеся силы только ему. На удивление, чудесным образом это срабатывает. Андерс помог освободиться всем остальным, а вскоре (спасибо спрятанной шпильке в волосах) мы смогли выбраться наружу, прихватив с собой оружие, которое они оставили в углу комнаты.

***

Нам пришлось разделиться, чтобы действовать как можно тише. В центральном зале раздались громкие выстрелы, а также хладнокровный смех Логан. Я прижимаюсь к стене, крепко схватив пистолет. — Вы не уйдёте отсюда живыми, детки, — выкрикивает Логан, делая свой выстрел. Выглянув из-за угла, я замечаю, как пуля попадает между рёбер девушки с серебряном платье. Сделав глубокий вдох, я выхожу из своего укрытия и направляю пистолет на Атвуд. В голове прокручиваются уроки Андерса: вдох, прямые плечи, твёрдая рука, уверенный щелчок. Мир вокруг будто замирает на несколько секунд, пока пуля летит в сторону Логан. Я смотрю строго на задорную девушку с пистолетом в руке. Выстрел. В ушах неприятно зазвенело. Было чувство, будто я оглохла на некоторое время. Но лишь на время. Когда пуля попала в живот Логан Атвуд всё точно прошло. Девушка испуганно оглядывается, скрючивается и потерянно держится ладонью за открытую рану. Я сделала это… Мне хотелось подбежать к ней, возможно, исправить ситуацию, постараться дождаться подмоги, но времени было чертовски мало. Началась перестрелка. Александр, несмотря на собственные ранения, стрелял довольно умело в сторону Марселя. Моей следующей целью был Отис. Я вновь прячусь в укрытие, глазами ища Отиса Лэйна. И о Чудо! Оказывается, и он искал меня. Отис наставляет на меня свой пистолет, а я свой. — Думаешь, не осмелюсь выстрелить? Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что такая девушка, как я, не способна на убийство. Я через многое прошла. Я приподнимаю голову, чтобы лучше видеть цель. Однако, Отис вовсе не собирается меня убивать. Он наступает на меня, вынуждая выйти из укрытия в центр зала. Я вглядываюсь в его зелёные глаза и вижу только одно: зверское желание убийства. Но чего же ты ждёшь, Отис? Я решаю, что хватит с меня гляделок и делаю второй выстрел, однако мажу. Лэйн вовремя отскакивает в сторону. Тут в ушах звенит вопль Алисии: — АГАТА! Послушав своё чутьё, мои ноги сами отпрыгивают в сторону, как и Отис Лэйн. Не обошлось и без проблем. Нас сильно отбросило в стороны, когда произошло падение. Теперь между нами элегантно разбилась хрустальная люстра. Вокруг нас стреляют, кричат и воюют. Что с нами не так?.. Отис решает больше не медлить, однако, стоило ему прийти в себя, как он осознал, что во время падения он случайно отпустил пистолет из руки. Я смотрю на свою пустую ладонь. Чёрт… — Что же… Теперь мы оба безоружны, красавица, — кричит Отис, как можно громче. О нет, Отис. Ты ошибаешься. ₇Я делаю сильный рывок в сторону потерянного парня, который ищет пистолет среди разбитого хрусталя. Примечаю, как из его ладоней начинает стекать кровь. Отис испуганно смотрит на меня и начинает искать ещё быстрее, но в этот раз я оказываюсь хитрее. Подбежав к Лэйну, я рывком достаю наточенный нож и одним движением бью Отиса в ногу. Остриё вонзается в лодыжку парня, а сам Отис взвывает, точно зверь от непереносимой боли. Не успеваю я сказать и слово, как через моё плечо проносится пуля. Моё тело сгибается пополам, когда ноги не выдерживают, и я падаю на землю. — Что? Неприятно? Логан тоже. Скажи спасибо, что не в живот. Хотя, у нас вся ночь впереди. Перед глазами мелькает Марсель. В его волосах капли крови, а в глазах ярость и настоящее зверство. — Твои друзья мертвы, Кларк. Он врёт… Он врёт, Агата… Он врёт… — Я не буду тебя убивать. Я просто скроюсь, а все убийства повесят на тебя. Марсель агрессивно достаёт нож из ноги Отиса, чьё лицо залито слезами. — Дерьмо, — ругается Марсель, смотря на валяющегося парня. — Логан работала в ФБР. Сучка всех на колени ставила, так что её смерть принесёт много проблем, Кларк. Да, если только Логан не останется жива. — Я попала ей в живот, Марсель. Совсем скоро прибудет полиция, а это значит, что ей окажут помощь. Мы выведем её на чистую воду. Марсель устало засмеялся. Ужасающее осознание возникло в меня в голове. — Если только… ты не убил её. А как же слова вашего отца, Марсель? «Всегда нужно оставаться человеком, несмотря ни на что?» — Я не дал этому извращенцу трахнуть тебя, — Марсель бросает взгляд, полный отвращения, на Отиса. — Это ли не человечность? Я в жизни никого не убивал раньше. Так что не учи меня, Кларк. — Харрис, — поправляю я. — Да хоть Хуярис, — с неприязнью бросил Марсель. Плечо начинало болеть всё сильнее, в голове путались мысли, и я понятия не имела, что делать дальше. Выстрел. ₈Я резко, насколько позволяло самочувствие, обернулась на звук выстрела. Это был Андерс, только что вбежавший в зал. — Прости, что так долго. Эта гадина заперла нас с Аланом в кладовой, а Алисию с Александром сильно ранил. Прибежал, как только смог. Ты как? Я устало обернулась на мучавшегося Марселя от полученной травмы. Моё плечо становилось немного лучше, однако лишь тогда, когда я совсем не двигалась. Андерсу не требовалось разъяснение того, через что я сейчас прохожу. Он только кивнул и принялся перевязывать плечо оторванным куском ткани своего пиджака. — Так хотя бы не потеряешь много крови. Как только выберемся — нужно будет срочно обеззаразить рану. — Я вызвала подмогу, Андерс. Усталость и потеря крови вынуждали меня шептать вместо привычного голоса. Парень только улыбнулся. — Знаешь, — начал Андерс, перевязывая мне рану, — я уже думал, что это правда. — Что? — Что у злодеев не бывает счастливого конца. Так ведь рассказывают во всех историях? Андерс ласково улыбнулся, так, как улыбался в доме Нильсенов. Он был похож на того самого парня, в которого я влюбилась, которому я поверила, и который помог справиться со всеми тогдашними проблемами. Что же ты натворил, Андерс… Я аккуратно взяла ладонь парня в свою и одарила его своей слабой улыбкой. Мне показалось этого мало, однако Андерса это явно устроило. — Прости меня. ₉В тишине зала звук выстрела прозвучал гораздо громче обычного. Марсель пришёл в себя и сделал свой последний смертоносный выстрел. Мёртвое тело охранника свалилось на Отиса, что всё ещё мучился от боли. — Андерс! Губы мужчины приоткрылись в безмолвном крике помощи. Андерс упал на пол, продолжая держать меня за руку. Я перевернула Джоансона на спину, в слепой надежде, что это хоть как-то поможет. Какая я глупая… Андерс задыхался в собственной крови. Я же схватилась за только что полученную рану в районе сердца. — Андерс… — всё шептала я, — я прощаю тебя. Прощаю… Мне хотелось разреветься, хоть как-то помочь, вызвать скорую, но головой понимала, что уже поздно. За пределами музея послышались звуки сирены. Капля одинокой слезы скатилась по омертвевшему телу Андерса, поставив окончательную точку в этой истории.

***

₁₀Прошло порядка трёх лет с той истории и, вы знаете, я вспоминаю её довольно редко, практически никогда. Потеря Андерса принесла мне много боли, а также проблем. Юристы Джоансона связались со мной и ещё около полугода доказывали мне, что именно я была виновницей его убийства. Двадцатидвухлетняя Агата Харрис, возможно, так бы и считала, однако двадцатишестилетняя Агата Нильсен так не думает. Убийство Андерса всецело лежит на совести покойного Марселя Коиля — бывшего охранника и преступника с высоким стажем. Что удивительно, именно Отис Лэйн выступил против Марселя. Думаю, он сделал это благодаря хорошим адвокатам Александра, не более. Вскоре, через восемь месяцев, Алисия заняла моё место в нашей компании. Я осталась лишь именем на доске воспоминаний, которое сотрётся вот уже совсем скоро. Однако не стоит думать, что все вовсе забыли об Агате Харрис. Нет, к сожалению, нет. Нам пришлось пройти длинный путь, чтобы люди приняли Алисию и начали доверять ей свои дела. Но это того стоило, нужно вам сказать. Я неимоверно счастлива каждый раз, когда в новостях попадаются новости об Алисии. Эта девушка ещё покажи себя во всей красе, я в это верю. Её целеустремлённости можно только позавидовать. Моя же жизнь пошла по иной дорожке, не думаю, что такого бы хотела тётушка, однако она точно желала моего счастья. А я счастлива. Я оставила компанию и присоединилась к Александру — своему харизматичному мужу. Теперь мы катаемся по странам, решая самые запутанные тайны людей. Похищения, убийства — сейчас это наши проблемы. Рейчел, к слову, решила не бросать дело с яхтами и работает там по сей день, однако мы настолько часто видимся, что любой человек позавидовал бы таким частым встречам с Рейч. Это восхитительная девушка, которая вновь вернулась в мою жизнь, и я абсолютно не жалею. Рейчел всегда давала мне веру и силы. А теперь это делаю я для неё. Рейчел Линд — первый человек, которому я докладываю все новости в своей жизни. Винсент Свенсон, покинув этот бренный мир, завещал всё наследство мне. Конечно, большую часть я решила отдать на благотворительность. Думаю, Винсент был бы только рад. А также, в мою новую жизнь ворвалось то, что даёт мне дополнительный глоток воздуха. Эта книга рассказывает о жизни просто племяннице Аннет Сильвер-Харрис Агате Нильсен. Я допиваю остатки кофе и, опустив крышку ноутбука, с улыбкой смотрю на уставшего Александра. — Что-то не так? — Я хочу тебя поцеловать, — шепчет Алекс. — А я хочу вино. Сомелье! Я оборачиваюсь, и мой взгляд останавливается на мужчине-сомелье. Он, улыбнувшись, подходит. — Каир, будь любезен, посоветуй нам вино. Ты же у нас теперь главный эксперт страны. Как тебя ещё не повысили? — непонимающе спрашиваю я. — Ты даже не представляешь, сколько здесь готовы платить, чтобы я никуда не уходил. — Ты уверена, что в твоём положении можно алкоголь? — Александр упрямо смотрит на меня, взяв за руку. Я лишь закатываю глаза. — Ну тогда десерт, — устало прошу я. — Я передам вашему официанту, — любезно предлагает Каир, в ту же секунду удалившись. — Думаешь, удивил его? Каир был третий человек, которому я рассказала. — Ну тогда, можно считать его особенным? — Пожалуй. Наша история с Александром не была простой, но благодаря этому она оставалась живой и горячей. Наши судьбы всегда были связаны, даже когда мы этого не знали. Такова жизнь. Может, ваш сосед — ваша судьба, а может — причина вашей смерти. Будьте бдительны и осторожны, а также не забывайте о любви. Ведь любовь дарит нам жизнь.