Сны Локи

      Быстрее слов, быстрее мыслей Тор метнулся вверх. Впоследствии он даже не мог вспомнить, был ли в тот момент у него Мьельнир. Похоже, все-таки не был, потому что в память ему врезалось, какой тяжестью повисло в его руках тело брата и как оно потянуло его обратно к земле.       Рядом с ними стремительно опустился Стрэндж, подплыл по воздуху Бэтс, шевеля носом и деликатно обнюхивая Локи. - Тор, он живой. Дышит, - сообщил пес. - Док, если он умрет, сделай из него привидение! Локи был бледен какой-то жуткой мраморной бледностью и холоден как камень, и все же Тор почувствовал - скорее угадал, чем нащупал, - слабое биение его сердца. - Если это не обморок, можешь начинать молиться всем богам. Только не мне, - низким голосом произнес Бог Грома, бросая взгляд на доктора. - Что за проклятие ты на него наложил? Все высокомерие, что было у Стрэнджа, начало таять на глазах, как облачко морозного пара. - "Крылья печали",- отрывисто сказал он. - Я забрал у него всю магическую энергию. - Ну, так отдай обратно! - зарычал Тор. - Не могу, - признался Стрэндж. Сейчас он напоминал не надменного Верховного Волшебника, а кающегося монаха; даже его алый плащ, казалось, потускнел и стал бурым - хотя, возможно, просто намок от снега. - Локи был прав. Я не умею себя контролировать, это был запрещенный прием. У тебя есть право на ответный удар, - и он ссутулился еще больше. - Месть мне ни к чему, - хмуро проговорил Тор. - Скажи лучше, можно ли его спасти. Стрэндж задумался, но ненадолго. - Каждый волшебник черпает где-нибудь силы, - уверенно сказал он, поднимая голову и вновь становясь похожим на самого себя. - Для асгардцев такой источник - это Мировое Древо. Если твой брат проведет некоторое время у его корней, он сможет впитать его магию. - Но наше дерево - оно не совсем дерево, оно, скорее, туннель, - начал объяснять старший Одинсон. - Когда нужна помощь магу, оно не менее материально, чем любой земной ясень, - в интонации доктора прорезались знакомые поучительные нотки. - Удивительно, столько веков прожить рядом с ним и даже не выяснить... - Я воин, а не колдун, - перебил его Тор. - Знать это я не обязан. Брат мой, думаю, знает, но ответить не может - напомнить тебе, почему? Бэтс решил помочь хозяину и подсказал: - Потому, Док, что ты его чуть не угробил? Стрэндж со вздохом потер переносицу: - Подожди, Бэтс. Тор, я действительно пытаюсь все исправить. Положи Локи к Иггдрасилю, чтобы он мог взять силы у него. Пары суток вполне хватит. - Я и дольше смогу охранять его. - Дольше не надо, за день-два он полностью восстановится. А сидеть с ним и вовсе не стоит, Иггдрасиль защитит его сам. - Если ты все сказал, мы отправляемся в Асгард, - поставил на этом точку Бог Грома. Манхэттенский закоулок вновь озарили разноцветные огни - грязноватые стены домов на время исчезли из виду за искрящимся окном портала и северным сиянием Бивреста. Тор перевел взгляд с одного на другое, затем подхватил на руки Локи и решительно ступил на Радужный Мост. - Двое суток, не больше, помни! - крикнул ему в спину Стрэндж. Пожал плечами. Пробормотал, обращаясь то ли к Бэтсу, то ли к самому себе: - С другой стороны... Вина тут не только моя. В конце концов, это был поединок... - Док, а он тебя еще слышит, - сообщил ему пес. Портал до сих пор стоял открытым, и через него было видно, как рядом с золотым куполом асгардской обсерватории приземлился Тор. Бог Грома обернулся, смерил Стрэнджа взглядом и, по-прежнему не говоря ни слова, тяжелым шагом направился к городу.       На переплетении корней Иггдрасиля Тор устроил постель из шкуры белого медведя, которого сам добыл когда-то на охоте в Мидгарде. В развилку положил флягу с водой и ломтики сушеного мяса, завернутые в ароматные листья. Конечно, Локи, будь он в сознании, даже от такой простой заботы язвил бы и фыркал, и Тор, на миг взглянув на эту картину глазами брата, тоже усмехнулся: хорошее гнездышко свил. Тут же одернул сам себя: вот еще, он не наседка, а воин, что ухаживает за раненым... Тор часто уставал от говорливости Локи, его хитрые речи часто сбивали его с толку, но сейчас он чувствовал, как ему не хватает шуток брата, его острых замечаний. Теперь, когда брат не мог ответить, невольно приходилось вести с ним воображаемый диалог.       Тор осторожно опустил Локи на белоснежную меховую полость. Даже сейчас, в бессознательном состоянии, бледные губы Локи дрогнули, и он соскользнул со шкуры, приникая к Иггдрасилю. Тор привычно нахмурился, а потом лицо его прояснилось: он понял, что это инстинкты подсказывают Локи, что для него сейчас лучше. Бог Грома подобрал шкуру и бережно укрыл ей брата. Ему вспомнилось, как он делал то же самое в незапамятные времена, когда оба были еще детьми, и как однажды Локи, которому попечение Тора прежде было в радость, стряхнул вдруг одеяло и сказал: "Хватит уже показывать, какой ты незаменимый старший брат!" Тор тогда так опешил, что даже не обиделся. Он просто искренне, не задумываясь, всегда стремился помочь всем, кто мог в этом нуждаться. "Ведь сейчас ты вправду не можешь о себе позаботиться", - будто оправдываясь, мысленно обратился к брату Тор. Огляделся: все ли предусмотрел, ничего не забыл? Охрану надо бы поставить, но раз Стрэндж говорит, что дерево будет защищать Локи... К тому же все это ненадолго, а если что-то пойдет не так, Тор обязательно заметит. - Я скоро вернусь проведать тебя, - пообещал Тор. Не зная, что еще сказать или сделать, поправил меховое покрывало и наконец заставил себя уйти.       Не открывая глаз, Локи улыбнулся ему вслед. Даже если бы Тор увидел эту улыбку, он не смог бы разгадать, что в ней скрывается. Признательность? Насмешка? Облегчение? Торжество? Или это был лишь случайный проблеск дремлющего сознания?