Чиж & Со — Вечная молодость
"— А это у тебя какое звание? — Антон рассматривает синие погоны с двумя тонкими красными полосками и двумя звёздами. — Подполковник внутренней службы. — А ты в нашем вузе учился? — Нет, у нас вуз открылся уже после того, как я пришёл работать. Я в Рязани учился, вариантов тогда не так много было. — Рязани?! — выражение лица Антона послужило бы идеальной натурой для карикатуры. — В этом есть что-то настолько удивительное? — Конечно! Кто в здравом уме поедет учиться в Рязань? Не в Москву или Питер, не в родном городе, а в Рязань! — Начнём с того, что Воронеж не мой родной город. Я из Омска. А с Рязанью там довольно длинная история. Как-нибудь потом тебе расскажу. — Почему именно эта профессия? — Не знаю. В конце школы меня дико тянуло к этой теме. Очень много смотрел "Улицы разбитых фонарей", "Бандитский Петербург" и прочие сериалы и фильмы, что тогда показывали. Так тянуло к этой всей полицейской и преступной теме, что вариантов, в какую сферу пойти, не оставалось. Думал на следователя пойти, но как-то не сложилось. — Жалеешь, что им не стал? — Не знаю, нравилось бы мне расследовать преступления или нет, но моя работа мне нравится. — А "Мухтара" и "Ментовские войны" чего не упомянул? — Х-х, — едва заметная усмешка, — сериалы крутые, но они были уже после моего поступления. — А-а-а ". "— Я тебе супчик домашний принёс. Чего стоишь? — так по-домашнему — Садись. Ешь, давай. Чёрт знает, что в столовой там ешь. Антон сменяет недоверчивый взгляд и садится. На столе стоит контейнер с аппетитного вида супом. — Вкусно, — Антон даже не прожевался. Арсений лишь улыбчиво хмыкнул". "— Слышал, в Грозном теракт был? — Единственное, что здесь можно услышать, так это сумасшедшие истории, которые, по-моему, передаются, сука, из поколения в поколение, хотя, тут лучше сказать из одной зоны в другую. — Хочешь, новости тебе буду рассказывать?" "— Вот чай. Травяной. По бабушкиному рецепту. Успокаивает. Сил придает. Не всё же чифир пить, правильно? — Арсений вопросительно поднимает брови. — Вообще-то, не только чифир здесь пьют. Ты, между прочим, должен быть в курсе, — Антон делает глоток, — Мм… неплохо. — Просветишь? — Значит так. Про чифир ты в курсе. Есть ещё достаточно много интересных напитков. Вот чай из столовой, например, — смешок, — хозяйкой его называют. — Ты считаешь наличие чая в столовой и чифира разнообразием?? — Арсений явно подкалывает Антона. — Нет, конечно. Дай рассказать-то. Чаёк — самый обыкновенный чай. Купец — чай достаточно крепкий, но далеко не чифир. Конь — это вообще пушка. Это, короче, чай, заваренный вместе с растворимым кофе. Классное сочетание. Вот такое количество я считаю разнообразием. — Откуда ты такого понабрался? — В карантине мои соседи только и делали, что в нарды играли, истории рассказывали да чай пили. Тут уж хочешь, не хочешь, а запомнишь. — Покажешь, как коня этого готовить?" "— Вот ты говорил, что Касту любишь. Рэп — молодежный жанр, понимаю. А кроме этого слушаешь что-то? — Была бы здесь ещё возможность слушать что-то помимо пения заключённых, — приглушённый вздох, — а так, да. Рок наш уважаю. Помню, — на лице Антона вырастает улыбка, — дома, когда собирались компанией большой, я маленький ещё был, с вечера часов до трёх ночи песни старые, новые под гитару пели. — О-о, — тянет Арсений, — помню, раньше собирались всей округой летними вечерами и ночами и пели прямо во дворе. На лавочках, на детских площадках… Чиж, Цой, Сплин…" "Антон с Арсением щёлкают семечки. Арсений раскусывает скорлупки, Антон чистит руками. — У нас вся школа были физиками. Без исключения. Правда, не по своему желанию. — Это как? Заставить кого-то любить физику — это, по-моему, не реально. Не в нашей вселенной. — Не сказать, что все прекрасно понимали этот предмет, но наш физик так не считал. У него лаборантка была, она составляла расписание, и вместо всех отменённых уроков нам ставили физику. Он так помешен вот реально, как ненормальный, на этой физике. Вечные проверочные, физические диктанты, ты прикинь, своя чёртова система у него была. А эта физика куче людей никуда не упёрлась. Причём он всегда говорил, что мы отстаём. В то время, когда у нас, и не только у нашего класса, получалось так, что в год было в полтора раза больше физики, чем надо. Психовали все с этой физикой. Кошмар, конечно. — Кошмар — это твои скорлупки. Ну, посмотри. Они же все в слюнях. Вот я могу стряхнуть, и как ничего не было, — Антон аккуратно берет листочек, на котором скопилась горка скорлупок и высыпает в мусорное ведро, — видишь, как новый, — он машет листком. Арсений томно вздыхает". "— Смотри. Наливаешь кипяточек. Берёшь пару ложек заварки, — Антон делает всё, что озвучивает, — и туда же столько же растворимого кофе. Накрываем крышечкой и ждем, пока настоится. Спустя несколько минут. — Сливаем заварку и готово. Пробуй, — Антон подает кружку. — Необычно, — Арсений сделал пару глотков, — бодрит, как бы странно это ни звучало". "— Лучше расскажу тебе более веселую историю из школы, — Антон продолжает щелкать семечки, — В шестом классе было. У нас тогда литру вела новенькая. В конце 5 класса она была у нас, да и не только у нас, на практике. Она училась у нашей русички, и на практику пришла к ней же. А в 5 у нас литру вела ещё другая учительница, а русский все года одна и та. И эта практикантка безумно тихо говорила. Прям с первой парты еле слышно было. Ну и когда она пришла работать, было то же самое. А вообще, история не особо об этом. У нас был урок у этой новенькой, а там были какие-то странные изменения в расписании. А у этой новенькой ещё кабинета не было. Она кантовалась по свободным. И короче, бо́льшая часть класса, я там был, мы сидели в одном кабинете, ничего не подозревали, шутили, её не было. И я не помню, что произошло, но мы решили дойти до другого кабинета. И там был урок короче. Мы опоздали почти на пол-урока. А там, реально, мы не виноваты были. Путаница в расписании. И она заставила нас писать объяснительную. На имя директора. То есть практически весь класс писал объяснительную. Мы достали листочки, под её диктовку писали шапку и что-то там еще, потом каждый сам писал причину. И смех, и грех, как говорится. Я не помню, что я там написал, наверняка чушь какую-то, не помню, осталось ли у нас время для самого урока, но короче, она обещала отдать эту стопку объяснительных директору, но не отдала. Весело было, короче". "— Я тут вспомнил вдобавок к твоим весёлым историям из школы. Я занимался шорт-треком. ещё много чем, но не суть. — Чем? — Антон так сконфужен, будто Арсений заговорил на латыни. — Коньки, типо. Тренер такой весёлый, но немного странный мужчина был. Шнелле постоянно говорил, — смеется, — Нам нужно было ехать на соревнования. А мест в его машине на всех не хватало. И он ничего лучше не придумал, как посадить одного из детей в багажник. Сорок километров в багажнике, прикинь. Антон смеется — Эта девка, которая в багажнике ехала, потом в школе подколола другую девку. Ну, это другая история. Антон перестает смеяться, его лицо становится серьёзным". "— Теперь я тебе покажу чай. Меня бабушка учила, — перед Арсением на столе лежит много разной сушёной травы, ягод и чего-то неопознанного, — это шиповник, — Арсений закидывает сушёные ягоды в заварочный чайник, — и брусника. Добавляем листья малины и чёрной смородины. Так. Мята. И немного заварки, чтоб больше на чай походило, — Арсений уложил ингредиенты, залил кипятком и оставил настаиваться, — и этот и предыдущий — далеко не единственные рецепты, которые я знаю. Спустя десять минут: — Пробуй, — Арсений подаёт чашку. Антон пробует. — Я, конечно, не эксперт, но это явно отличается от предыдущего. Надеюсь только, что ты не подмешал в этот чай какие-нибудь ядовитые травы. — Надейся, — лёгкий смешок. Арсений наливает чай и себе". Все внутренние переживания и воспоминания, непосредственно связанные с Арсением, благополучно скрылись за пеленой милого и такого манящего общения. Эти встречи затягивали, становились наркотиком. Антон каждый раз увлеченно слушал Арсения или рассказывал что-то о себе. Остававшись в одиночестве, хоть и среди других арестантов, Антон постоянно думал об Арсении. Даже воспоминания из детства полностью отступили, их место занял этот самый человек. Очередная встреча. Антон без промедлений тянется к ширинке Арсения. Язык скользит по возбуждённой плоти, взгляд глаза в глаза. Антон отрывается от сего действа, поднимается на ноги, не отрывая взгляда от нежного взгляда напротив. Сближение. Антон видит застывшее тело напротив и начинает поцелуй. Нежно, медленно и так чувственно. Это было достаточно импульсивное, но вполне обдуманное решение. Вплоть до резкого, без капли нежности толчка в грудь. Мягкий взгляд сменился пламенем в глазах. Черты лица заострились, улыбки как не бывало.Lumen — Гореть
— Ты что себе позволяешь?! Думаешь, я из этих, да?! Хочешь, чтоб я показал, как с такими здесь обращаются?! Антон стоит в полном шоке и недоумении. Мысли просто не успевают появиться, как Антона кладут грудью на стол и стягивают с него штаны. Нахлынувший шок не позволяет сказать ни слова. Молчаливая паника. Антон чувствует, как пальцы внутри сменяются членом. Быстрые толчки заставляют тело Антона неприятно ерзать по столу. Слёзы вперемешку со слюнями текут по щекам. С каждым толчком становится всё хуже. Не столько телу, сколько душе. Крепкие руки вжимают тело в стол, усиливая темп. Антона пробивает дрожь. Хватка ослабевает. Тело сползает со стола на пол. Антон осматривается. Сидит один в кабинете со спущенными штанами, с животом, заляпанным спермой. Сам не заметил, как кончил. Окончательно убитый морально. Антон приводит себя в более-менее нормальный вид (исключительно внешне) и выходит.***
Антон сидит в деревянной лодке посреди озера. Ничего не предвещает беды. Тихо. Спокойно. Умиротворение. И тут, как гром среди ясного неба, начинается ураган. Антон изо всех сил пытается грести к берегу. Но все попытки тщетны. Резкие волны сильно качают лодку. Ветер гудит с громкостью поезда. Кажется, что вот-вот на Антона налетит смерч. Антон в панике. Смерть неминуема. Не хочется тонуть. Очень сильно не хочется. Лодка шатается сильнее. Антон уже бросает вёсла, понимая, что до берега никак. С каждым ударом волн лодка качается сильнее. Градус напряжения и градус угла между горизонтом и осью лодки повышаются. Понижается лишь градус воды и воздуха. Очень необходим градус напитка/алкоголя/в крови. Вправо. Влево. Всё выше и выше. Вода частями, брызгами обливает волосы, толстовку, джинсы и кроссовки, заливается в лодку. Захватывает дыхание. Вот он. Момент ... Конец неимоверно близок. Но он не наступает. Обстановка вокруг резко меняется, превращаясь в обычное спальное помещение. Об инциденте напоминает только колотящееся о рёбра сердце и воспоминание. Кошмар. Очередной кошмар.