Цикл «Идеальный мир»: Веря в лучшее

      Спустя 9,5 лет после подписания мира с Плутарком       Наги и Огонек долго сидели молча, провожая заходящее солнце. Рука в руке, сердце к сердцу, они делили минуты душевной близости, что соединяет двоих крепче, чем близость физическая. Не нужны были слова, чтоб понять, о чем думал другой. Он был благодарен, что выслушала и не осудила, она — признательна за доверие.       Украдкой поглядывая на мышку, мужчина ловил себя на сожалении, что бабушка не дождалась того дня, когда в его судьбе появилась девушка, с которой он хотел бы быть рядом. Хотя, вспоминая, как загадочно улыбалась старушка, в очередной раз обнаружив их за разговором вдали от остальных или заметив очередной набросок в непогашенном планшете, ему подумалось, что та все знала задолго до того, как осознал он сам. Мудрая женщина всегда была удивительно наблюдательной и чуткой.       На этой поляне, посреди одного из немногих выживших островков природы родной планеты, Огонек понял, что наконец обрел ту, с которой хотел бы пройти по жизни.       — Ммм? — Она почувствовала на себе взгляд и улыбнулась.       — Просто радуюсь, что ты рядом. — Он поцеловал ее в висок. — Пора ехать, солнце почти село. Не стоит заставлять твоих беспокоиться.       — Ага, а то снова запрут на неделю дома, — фыркнула Наги, поднимаясь и запихивая ноги в кроссовки. — Кстати, у меня вступительный в пятницу, нужно готовиться. Боюсь, увидеться до него не сможем.       — Мне тоже нужно съездить по делам, отрапортоваться Скаббарду, когда я полноценно вернусь в строй. И как раз в пятницу утром совещание у Стокера, надо там быть, и так пропустил несколько летучек. Но я смогу подхватить тебя после экзамена, — сказал он, складывая чашки и термос.       — Было бы отлично! — марсианка улыбнулась, застегивая рюкзак. — Снова влезать в черепаху? — задавая этот вопрос, она сморщила нос, чтобы выразить свое к ней отношение, и состроила глазки, надеясь, что сможет уговорить не облачать ее в этот скафандр.       Огонек не смог не улыбнуться, когда понял, что вот сейчас на нем пробуют женское обаяние и бессовестные манипуляции через чувства и гормоны. Очень захотелось за такие фортели выпороть эту хитрюгу по заднице! А ведь это лишь самое начало их отношений...       — Папа сказал «В черепахе!», значит, поедешь в черепахе! Кроме того, как ты предлагаешь эту фигню везти, если не на тебе? В багажник только плед с термосом и влезают. Не мне ж натянуть?.. — Представив Огонька в женской защите, Нагината не сдержала хохот. — Ну иди сюда и не упрямься, детка! — Ее талию обхватил невероятно сильный хвост и подтащил к ухмыляющемуся мужчине, который совершенно игнорировал показное сопротивление и девичьи визги. Байкер со всей внимательностью облачил свою бесценную пассажирку в щитки.       — А у тебя хорошо получается одевать девушек, — шепнула ему в самое ухо подруга и стрельнула игривым взглядом из-под ресниц. Определенно, папа не так долго задерживал пальцы на ее теле, поправляя многочисленные ремешки.       — Снова меня провоцируешь, садистка? — на талию легли уверенные руки, и она подалась вперед, сама затягивая его в долгий, медленный, полный нежности поцелуй. — Ммм... не оставлять следов на шее, а то мне свернут мою... — Легкие касания губ от уха до края пластикового воротника заставили шерстинки на теле приподняться. Наги рассмеялась, спрятав за смехом рвущийся с губ стон. — Уверен, мне не стоит испытывать терпение твоих родителей, делая вот так перед вашим домом, — с этими словами Огонек поймал ее рот своим и позволил себе несколько глубоких, властных движений языком, отпуская на мгновение посаженную на цепь его воли страсть. Они оторвались друг от друга, только когда воздух в легких закончился и серые пальцы начали подцеплять застежки панциря в попытках их снова расстегнуть.       — Мама, может, и переживет, а вот папа, мне кажется, точно возьмется за снайперку. — Нагината, снова многозначительно улыбнулась и, как-то по-особенному прогнувшись в пояснице, уселась на заднее сидение. У Огонька снова появилось желание снять плотно обтянувшие попку штаны и смачно выпороть эту провокаторшу, но вместо этого он негромко рыкнул, застегнул куртку и тоже оседлал байк.       — А у него осталась? — в голосе послышались нотки беспокойства. Рыжий, кстати, славился умением обращаться с винтовкой и был одним из лучших снайперов Борцов за свободу, пока шальной взрыв не отнял его острое зрение.       — Что?       — Снайперка?       — Ммм... у тебя есть шанс узнать. — Они рассмеялись, и мужчина плавно тронул мотоцикл.

***

      Солнце совсем скрылось за линией горизонта, а фонарей на дорогах было еще не так много, чтобы вволю раскрутить движок «Дрэгстера» и снять с него всю скорость, на которую тот способен. Это он, опытный байкер, если что, сгруппируется при падении и, скорее всего, ничего не сломает, а вот за умение его пассажирки падать Огонек поручиться готов не был. Было бы настоящим провалом вернуть родителям дочку позже необходимого времени в бинтах да гипсе. Поэтому путь домой был настолько спокойным и долгим, что девушка успела задремать, положив голову на широкое плечо, и половину дороги держалась больше за счет страхующего ее хвоста вокруг талии.       Около дома Троттл что-то запихивал в небольшой багажный кофр, мотор «Харлея» низко гудел, готовый тронуться в путь.       Огонек остановился возле него и заглушил свой транспорт.       — Не нас искать собрался? — серый поприветствовал его кивком, стаскивая шлем. За его спиной зашевелилась его пассажирка, потягиваясь и зевая.       — Да нет, ты же написал, что вы едете. Просто хочу проветриться... Укаталась? — Обратился он к сползающей на землю и сонно хлопающей глазами дочери. Троттл искренне надеялся, что его голос звучит достаточно натурально и бодро, хотя пристальный взгляд, спрятанный за стеклами очков, очень внимательно обшаривал все открытые участки ее тела. Он, конечно, обещал, он, конечно, заставляет себя доверять... ладно, не доверять — так просто не вмешиваться, но за новые засосы на разговор за гаражом позовет, и плевать, кто тут сейчас в лучшей форме! Но судя по тому, как спокойно девушка принялась расстегивать черепаху, никаких улик ему не обнаружить. Даже то, как тактично Огонек помогал мышке снять защиту почти не будило в нем кровожадного монстра, готового отгрызть руки по самую голову за лишнее касание. Ну, может быть, только переломать пальцы. И то так, для профилактики!       Сонная и не очень хорошо соображающая Наги сгребла в охапку мотоэкипировку, пожелала мужчинам спокойной ночи и, приподнявшись на цыпочки, оставила каждому легкий секундный поцелуй. Старшему — на щеке, младшему — на губах. Опешив, они проводили ее округлившимися глазами. Вот так, не предупредив, девушка обозначила статус своих отношений и оставила мышей разбираться, как им вздумается. Когда дверь за ее спиной закрылась, Троттл медленно повернулся и все же не сдержал грудного рычания.       — Бить будешь? — Огонек на автомате начал вычислять, как быстро сможет завестись, переключиться с нейтралки и как скоро доберется до прямой, где более маневренный, но менее мощный «Харлей» по идее должен отстать. Пожалуй, успеет свалить, главное, чтоб палить в хвост не начали...       — Есть за что? — Рыжие брови грозно сошлись к переносице. Огонек несколько секунд подумал, честно прокручивая все события вечера, посовещался с совестью, и они вместе решили, что имеют право отрицательно помотать головой.       Папа его девушки расслабился и улыбнулся. Другу он верил.       — Когда будет за что — скажи обязательно: побью от души!       Серый внезапно стал серьезным. Заметив это, Троттл мысленно застонал и попросил Фобос избавит его от всяких откровений. Он и так сегодня нанервничался, представляя, что этот красивый харизматичный мужик может делать наедине с его девочкой, сейчас хотелось просто спокойно погонять и выкурить пару сигарет!       — Ты далеко хотел уехать? Дела? Или..?       — Или, — Троттл подмигнул. Он весь день выглядывал в окно, ожидая, когда вернется эта парочка, и теперь ему ужасно хотелось расслабиться. С их отъезда беспокойный отец рисовал в голове картинки одна ужаснее другой, кривился и матерился от собственных мыслей, а еще страдал от искушения попросить знакомых ребят из разведки отследить местоположение дочери по телефону (если у Огонька дома — плевать ему на все обещания и на то, что Модо — его лучший друг! Приедет, вышибет дверь и...), а также раз пятьдесят почти набрав номер, стирал цифры. К концу дня ему отчаянно нужно было перекурить в тишине и покое, а Карабина, как назло, развернула на чердаке свой коврик для йоги и уже третий час стояла в несовместимых с нормальной мышиной физиологией позах, перекрывая хозяину дома доступ к тайнику. Хотя, стоит признать, некоторые особенно глубокие прогибы тела жены время от времени от тревог отвлекали и направляли фантазии совсем в иное русло.       — Поехали, компанию составлю? — Рыжий кивнул, пытаясь не вздыхать очень уж скорбно: перекурит, но, видимо, расслабиться ему за сигаретой не дадут, чем-нибудь «обрадуют».       Спустя минуту моторы заревели, ноги синхронно ударили по передаче, пальцы выжали и отпустили сцепление. Мощные боевые мотоциклы рванули от аккуратного домика, грохоча на весь респектабельный пригород и заставляя соседей недовольно высовывать носы из дверей.       — Айда кто первый до смотровой на Арсии? — азартно проорал через плечо Троттл и выкрутил газ до упора. Его молодой друг, моментально среагировав, прижался к корпусу своего железного коня, призывая аэродинамику машины компенсировать его рост и вес. «Харлей» мчал, точно огибая препятствия и выигрывая на поворотах, «Дрэгстер», созданный для максимальной скорости, легко отрывался на прямых. Адреналин будоражил кровь, жажда победы призывала снова и снова скрещивать траектории, не позволяя сопернику вырваться вперед. Троттл летел, как в дни своей бурной юности, выкинув из головы все заботы, забыв об опасности, ответственности и просто наслаждаясь свободой. Они шли колесо в колесо, пока сам ландшафт не сыграл на руку более маневренному мотоциклу: у подножья Арсии тут и там громоздились огромные валуны, реки застывшей когда-то в древности лавы внезапно ложились под колеса, не давая более мощному, но неповоротливому «Дрэгстеру» показать себя. Троттл же, опытной рукой проводя байк между препятствиями, выиграл необходимые ему метры и, выкрутив ручку газа до упора, с победным нецензурным воплем взлетел на вершину, развернулся в воздухе и мастерски приземлился на оба колеса. Командир марсианских мотобойцов всего лишь на несколько секунд отстал от победителя. Оба, смеясь, стащили шлемы.       — А старичок еще ого-го! — ухмыльнулся Огонек, с восхищением разглядывая ухоженный байк друга. «Харлею» даже по меркам верных своим машинам марсиан лет было немало, но благодаря Чарли он все еще мог дать фору большинству более современных моделей.       — Еще раз так меня назовешь, узнаешь, что у «старичка» все еще неслабый удар! — рыжий грозно оскалился и хрустнул кулаками.       — Я про байк говорил, но если ты сам себя записал в старички... — посмеиваясь, серый протянул рыжему сигарету, прикурил свою и с наслаждением затянулся. Сделав первую затяжку, старший прикрыл глаза от удовольствия и хрипло застонал.       — Кстати, — выпустив облачко дыма, сказал Троттл. — С повышением, генерал Римфайер!* — может быть, прозвучало чуть иронично, но искренняя улыбка показала, что мужчина рад за друга.       — Ааа, это! — новоявленный генерал усмехнулся, правда, с долей гордости. — Спасибо!.. Дядя Модо уже раззвонил, да?.. Ты же знаешь, война, год в генеральской должности, особые, блядь, заслуги, — от мыслей о своих заслугах марсианин поморщился. — И вот Скаббард, кривясь, подписал приказ.       — Ой, я прямо его вижу! И Сток стоит такой у него над плечом и следит, чтоб на нужном месте поставил свою закорючку и не запорол бланк! — Оба расхохотались. — Я помню, Скаббарда перекосило, когда меня к подполу представили! Никогда не забуду, думал, зубы мужик себе сотрет, так скрежетал ими! А Карабину чуть не сжег взглядом!       Они минуту помолчали, смакуя воспоминания, дым и ветер, перебирающий волосы. Молодой воин собрался с духом:       — Троттл, я хотел поговорить о Нагинате.       — Ну, я догадался, что не про возраст моего байка или генеральскими нашивками решил хвастануть. — Старший мужчина подался вперед, устраивая локти на бензобаке и заставляя себя расслабленно развалиться на мотоцикле.       «Попросит отцовского благословения переспать с дочерью — скину на хер с горы! Переломает кости, не до юных девушек будет!.. хотя бы еще немного...»       — Она рассказала про ваш договор. Признаюсь, я восхищен тем, что ты не запер ее дома или не придумал что-то еще, чтобы держать подальше от меня. Особенно с учетом того, что ты прекрасно знаешь, что этот год я был не совсем... в ладу с собой...       — Я обещал дочери, — просто ответил рыжий и пожал плечами. — Да и что я могу, Огонек? Моей девочке скоро восемнадцать, она потянется не к тебе, так к другому. Я знаю тебя, знаю, что от тебя ждать. А встреть она ровесника... что происходит между подростками, я все еще отлично помню, память вроде пока не подводит. Я был гораздо младше, когда девушка впервые мне ответила взаимным интересом, — он улыбнулся воспоминаниям. — Да и тебя, помнится, Модо застукал в гараже с симпатичной мышкой задолго до совершеннолетия.       — Он растрепал? Предатель! — серый вскинул брови: такой подставы от дяди он не ожидал. Они подожгли по второй сигарете. — Да он за мной потом несколько месяцев ходил хвостом и все требовал, чтобы я женился! — младшего аж передернуло от воспоминаний.       — Ага! Зато это сработало и ты больше не попадался... Учти, попадетесь мне — сначала попытаюсь убить, а потом, если не получится, расскажу все Модо, и в этот раз он точно не отстанет, пока не отпинает к алтарю. — Троттл в глубине души понадеялся, что угроза напугает молодого мужчину, шутки о нежелании которого вступать в законные отношения были так же популярны, как про Землю и их с Карабиной детей.       — Ну так я про то и хотел поговорить, — рыжий, не ожидавший такого поворота, заметно напрягся и глубоко затянулся, чтоб скрыть внезапно накрывшую панику. — Не думай, что я с Наги ради развлечения. Мне давно кроме нее не нужен никто. Я слишком уважаю вас, ее родителей, и дорожу нашими отношениями, чтобы не видеть в ней будущей жены, бро.       Хозяин «Харлея» закашлялся, подавившись дымом. В голове было пусто, только в затуманенном никотином мозгу билась обрывочная и бессвязная обсценная лексика. Огонек напряженно смотрел на байкера и неожиданно для себя примерил на него определение «тесть». Оба нервно затянулись, давая себе время собраться с мыслями.       — Н-да уж. Ты б предупредил, что ли, — потенциальный тесть первым прервал молчание.       — Ну вот и предупреждаю. Заранее. Чтоб ты не удивлялся.       Старший невидящим взглядом уставился на горизонт. Он не готов был видеть в дочери чью-то девушку, что уж говорить о том, что с чьей-то женой его малышка не ассоциировалась у него вообще. Как выяснилось, только у него.       — Троттл, чтобы не было сомнений: я люблю Нагинату и сделаю все, чтоб она была счастлива. Ты вырастил удивительную девушку!       Рыжий помолчал, на пару минут задумавшись, а потом со вздохом ответил:       — Не буду от тебя скрывать, бро: мне сложно это одобрить. Она мой ребенок, а в тебе я много лет вижу друга и брата, с которым прошел войну. Но я обещаю, что постараюсь принять вас! — Он хлопнул младшего по плечу. Пожалуй, «зять» в отношении Огонька звучит не так ужасно, как в отношении некого неизвестного. — Только предупреждаю честно и сразу: когда вижу, как кто-то касается дочери, мне все равно хочется ломать руки. Уж извини, будет своя — поймешь! — он виновато пожал плечами. — И обещай, что с наркотой все? — мужчина внимательно посмотрел в лицо, с возрастом все сильнее походившее на дядино.       — Обещаю! — мышь кивнул. — Наги, кстати, знает: сегодня ей рассказал, — пояснил он в ответ на удивленно вскинутые брови. — Чтобы не было малейшего шанса сорваться, уж она-то сразу заметит!       — Как тебя вообще угораздило? — Старший знал его всю жизнь, Огонек, как и многие из них, мог вести не самый здоровый образ жизни время от времени, но откровенно травить организм было не в его характере. Воин вздохнул:       — Сначала — потому что хотел скорее вернуться в строй. Рана долго болела, таблетки стали единственным спасением. А потом — чтоб уйти от происходящего... — не глядя на друга, он изучал рельеф местности внизу.       — Все было так плохо? — тихо спросил Троттл. Про это не говорили, но до них доходили слухи о неимоверной жестокости обеих сторон.       — Да. Знаешь, я, выросший в плутаркийской оккупации, думал, что видел все. Что делал все. Но то, что было в этот год, открыло мне новые грани войны. Подлость. Жестокость. Бессмысленность. — Он нервно прикурил новую сигарету от предыдущей. Сегодня, кажется, день, в который он наконец озвучит мучившие его мысли.       — Когда я думал о том, что происходило, мне тоже в голову пришло слово «бессмысленность». Зачем псам и крысам было начинать? Они жили себе спокойно, не помню, чтобы проявляли какую-то агрессию. Территорий им по моим прикидкам более чем хватало. Внутри сообществ были свои законы, в которые мы не лезли. Как будто...       — ...их что-то спровоцировало! — закончил за него молодой генерал и посмотрел в глаза. Троттл кивнул и тоже потянулся за новой сигаретой. — Атаки, захваты городов — для них нехарактерная тактика вести войну.       — Согласен! Выкрасть пленников, уйти в горы — да, партизанская война — вот их конек, на чем они в итоге и продержались столько времени... Я слышал, они устраивали жестокие расправы?       Огонек кивнул, а потом задумался. А мог ли он вспомнить, чтобы их противники проявляли жесткость в начале столкновения? Приходилось ли ему самому видеть трупы, о которых так красочно рассказывали? А вот распаленных рассказами мышей, воинов, которым лишь немного удалось пожить мирно, ему собственноручно приходилось не раз останавливать от кровавых безумств. Бесчисленное количество раз он опаздывал. И не раз принимал в них участие сам, когда поддался горю от личной потери.       — Троттл, у меня чувство, что кто-то нарочно раздувал все это, — в глазах старшего товарища и опытного стратега он нашел подтверждение своих предположений. Наверняка тот не раз обсуждал это с Карабиной.       — Огонек, скажи, а ты обратил внимание, с какой стороны сильнее всего пострадали разрушенные обстрелами дома? — очень аккуратно спросил Троттл. Он понимал: то, о чем он сейчас думает, очень похоже на государственную измену.       — С запада, — после паузы ответил ему генерал. По прищуренным глазам рыжий понял, что тот просчитывает, восстанавливает в памяти карты и координаты объектов. — А горы, где располагались позиции крыс и их оружие, были с юга, — очень тихо озвучил он ужасающую догадку.       Старший кивнул:       — И дальности полета ракет, которые им удалось украсть, не хватило бы. Максимум пролетели бы до середины Маринера.       — А если удалось ее увеличить? Переняли какие-то технологии Плутарка? — он сомневался в том, что говорил, но очень хотелось убедить их обоих в том, что это чудовищное предположение — лишь игра воображения.       — Нет, — Троттл покачал головой. — Мы с ребятами помогали разбирать завалы в столице и разминировать неразорвавшиеся снаряды. Они были совершенно стандартной марсианской сборки. Как по учебнику.       Огонек почувствовал, как по спине, вдоль позвоночника, пополз ледяной холод, пробирая до костей. Ужас осознания сковал молодого воина.       — Это значит только одно: кто-то, стоящий у власти, предал Стокера!