Бывают дни — почти как близнецы, только погода разная. Харуки Мураками ©.
Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека! Ф.М. Достоевский ©.
На следующий день всё казалось Франу не тем и не таким. Вчерашнее происшествие сильно поразило его, так что за один день он, ясное дело, оправиться не мог. Поэтому и его пессимистичное состояние практически никуда не делось, да и нежелание больше творить усилилось в несколько раз. Так что можно было предположить, что чувствовал и испытывал Кёнэ в те моменты… Сейчас же парень нехотя приоткрыл глаза и устало взглянул на серый тусклый свет, льющийся из окна. Вроде бы и лёг спать аж в восемь часов, а ощущение было такое, будто лишь пару минут назад. Расстройство дало сильный эффект, поэтому и сон выдался исключительно беспокойным и бесполезным. Фран протяжно зевнул и тяжко вздохнул после. Рядом с ним зашевелился Мукуро и, вскоре развернувшись лицом к нему, начал потихоньку просыпаться. Кёнэ уже выглядел давно проснувшимся и просто лёжа смотрел в потолок. Его взгляд не выражал прежней энергичности, которая была у него по утрам даже тогда, когда юноша спал всего пару часов. Глаза зеленоволосого казались тусклыми, уставшими, выражали полную разочарованность в жизни и безысходность его положения. Рокудо некоторое время, не подавая виду, понаблюдал за ним, а потом всё же привстал на кровати и пододвинулся поближе, слегка нагнувшись над любовником. — Доброе утро, Франни… Как ты? — Кёнэ вздохнул и медленно перевёл взгляд на учителя. — И тебе. Ну, смотря в каком смысле. — Как ты вообще? — Хм… плохо. — Фран перевернулся на правый бок, спиной к репетитору. Синеволосый прекрасно понимал его состояние, поэтому доставать лишними вопросами не стал, лишь кивнул своим мыслям и собрался вставать, чтобы приготовить завтрак. Ему было неприятно, больно видеть своего любимого таким подавленным и убитым, но он понимал, что это, скорее всего, временно. Хотя если подумать, то, если не оказать помощь парню вовремя, можно будет наблюдать его таким постоянно. Мужчина осознавал это, но даже не знал, с какой стороны подобраться к любовнику и как лучше начать. Кёнэ вчера (даже ближе к вечеру) категорически отметал от себя мысль о том, чтобы продолжить рисовать и восстановить сгоревшую картину. Ничто не могло дать ему сильную мотивацию: ни уговоры Мукуро, ни возможность побывать на выставке, ни радость от собственной победы. Фран полностью был поражён и огорчён этой утратой, что хотел отречься от всего этого дела. Конечно, Рокудо ни в коем случае пока не настаивал — прошло ещё слишком мало времени, чтобы делать какие-то серьёзные поступки. Но и смотреть на нёсшего полную ересь юношу он тоже не мог, так что разрывался между возможными вариантами действий. Однако единственное, что он, скорее всего, мог дать Франу пока — это внимание и заботу. Только это может хоть как-то помочь пареньку в его выкарабкивании из пучины депрессии и горя. Но это лишь первостепенная задача; далее должно быть труднее — надо было ещё и направить Кёнэ на путь, с которого он сбился, упав в эту пропасть, — на путь рисования. А иначе, думал мужчина, ещё один талант будет нещадно загублен; между прочим, гениальных людей сейчас и так немного, так что терять пускай начинающего, но достаточно способного художника мир бы наверняка не захотел. И эта тяжёлая ноша в виде сохранения популяции художников была лишь на плечах Мукуро. Синеволосый же встал и осторожно перелез через юношу; тот устроился поудобнее и залез под одеяло с головой. Рокудо перевёл взгляд с любимого на спинку стула, где висела его одежда, и начал переодеваться, лишь бы не смотреть на расстроенного Франа. Конечно, этого он не пытался избегать, принимая и понимая то, что нынче его любимый не будет чрезмерно весёлым и энергичным, но и порой расстраиваться из-за этого мужчина тоже не горел желанием, осознавая, что ему нужно подавать пример парню, показывая лишь улыбку и хорошее настроение, а также веру в то, что всё будет хорошо. Мукуро надеялся, что когда-нибудь заразит этим и его. Рокудо присел рядом с кроватью и аккуратно стащил с Кёнэ одеяло, открыв его лицо. — Мой милый, я сделаю завтрак. Что хочешь: яичницу или сухой завтрак с бутербродами? — бодро спросил он. Фран лениво приоткрыл один глаз и тихо проговорил: — Ничего не хочу. Нет желания есть… — Ну как это так? Нет уж, Фран, можешь меня ненавидеть сколько угодно, но я не позволю тебе не кушать. Если не будешь есть — можешь умереть от голода. Знаешь, каково будет мне тогда? — Мукуро даже на секунду позабыл, что говорит это исключительно в воспитательных целях, и сорвался в конце — уж слишком дико ему было понимать то, что что-то сможет разлучить его с учеником. Только лишь эти слова как-то повлияли на зеленоволосого, и он вдруг серьёзно задумался, вдруг поняв, как был неправ. Горе горем, а тех, кто о тебе заботится, забывать не нужно. Фран виновато на него посмотрел и, присев на кровати, мягко приобнял его, прошептав «Прости…». Мужчина лишь слабо улыбнулся, заключив парня в объятия в ответ. — Господи, да я же на тебя и не сердился! Просто знай, что это далеко не конец. Жизнь продолжается, всё идёт своим чередом. И ты должен подняться на ноги, пускай и после такого горя. Иначе можешь погрязнуть в этих думах… А я тебе буду максимально помогать, договорились? — Со стороны Кёнэ почувствовался энергичный скорый кивок. — Вот и славно… — Только обещай, что не будешь потакать всем моим слабостям, хорошо? А то вдруг я разбалдею… — Отстранившись, серьёзно произнёс зеленоволосый, задумчиво взглянув на репетитора. Тот по-доброму усмехнулся, но кивнул, выражая полное согласие в этом вопросе. Отчего-то парень стал чувствовать себя лучше после этой пары минут общения с любимым человеком — конечно, какое-то смятение ещё висело в его душе грязным лоскутом, но… хороший заряд положительных эмоций ветерком уже пытался сбросить его. Как бы ни было неприятно то событие, Фран решил точно: он справится. Ведь мужик он, в самом-то деле? Да, пускай было действительно больно, горько и тягостно понимать, что-то, что ты создавал так долго и упорно, уже нет в мире, и пропало оно безвозвратно, но, если подумать с другой стороны… это не было уж таким большим горем, ведь никто не умер — и уже хорошо. Человек не картина — её-то можно восстановить, пускай она будет и чуть хуже или нарисована по-другому, но ведь это возможно. А в случае с человеком — нет. Если только найти чем-то схожую ему замену, да и то… слишком сложно это, а порой и просто невозможно. Кёнэ всерьёз задумался над этим и даже укорил себя за то, что позволил себе так вести вчера весь день. Его горе не единственно и не исключительно — кроме него в машине были десятки других работ разных людей. Им тоже сейчас не по себе, но наверняка они не сокрушаются, как юноша. От таких мыслей тому стало даже слегка стыдно: негоже парню так себя вести. Ладно, в первый день можно и простить, ведь новость была для него слишком внезапна, но сидеть в депрессии весь сегодняшний день он себе позволить не мог. А если не он, то Мукуро. Мужчина, кстати, уже давно встал и отправился на кухню. Фран пару минут посидел на кровати, подумал, а потом встал также и следом пошёл за ним. Рокудо весьма удивился, когда увидел, что на пороге кухни стоит его ученик. Кёнэ поспешил объяснить: — Мукуро-сенсей, а можно я помогу с приготовлением завтрака? Можно яичницу, кстати… — Пару секунд изумление не покидало лицо синеволосого, а потом он, улыбнувшись, проговорил: — Конечно можно! Только вот… — Со мной всё в порядке, правда… — тихо ответил парень, подойдя к учителю и оперевшись о кафельную плиту. — Я постараюсь не думать об этом. Рокудо лишь хмыкнул и улыбнулся каким-то своим мыслям. — Это хорошо, Фран, ты молодец. А то мне, если честно, было страшно на тебя смотреть… — Тем временем он отправился к холодильнику и стал доставать оттуда яйца. — Сколько будешь? — Ну-у… давай три. — Зеленоволосый прислушался к громкому урчанию в своём желудке и понял — зря вчера не поел. Поэтому и решил восполнить норму сейчас. — Ого, аппетит проснулся! — радостно воскликнул Мукуро. — А когда проснётся горячо мною любимый сарказм? — Скоро… — хихикнув, хитро ответил Фран и подмигнул ему. Мужчина же выглядел отчего-то поистине счастливым. Ведь для хорошего настроения нужно всего-то ничего — чтобы у ближнего твоего была улыбка на лице. Порой это и есть весь секрет счастья. Кёнэ достал сковородку и масло, включил плиту, забросил в турку немного кофе. Готовка заметно отвлекла его от своих мыслей и заставила позабыть о картине и обо всём на свете. Рокудо иногда с интересом поглядывал на него, и лицо его раз от раза становилось светлее и радостнее — полностью увлёкшийся делом ученик напоминал ему того Франа, который на время ушёл в спячку из-за вчерашнего. Но, кажется, скоро следовало ожидать его возвращения… В общем готовка прошла очень даже весело: всё сгорело, кофе вылилось, стакан разбился из-за неловкого движения паренька, нож упал чуть ли не на ногу последнего, однако чудесным образом приземлился между его пальцами, а колбаса, которую они хотели бросить в яичницу, оказалась просроченной, из-за чего весь завтрак вышел насмарку. Даже выкапывание кусочков колбаски не помогло — яйца были горячими, и в итоге средний и указательные пальцы обоих были одинаково обожжены. Однако эти все неудачи с утра пораньше учитель и его ученик восприняли с лёгкой улыбкой на лице и даже нисколько не расстроились, а наоборот — это внесло хоть какую-то остроту в их начавшийся не очень хорошо день. Обыкновенно они бы, может, и чуть-чуть расстроились, но только не сегодня — парадоксально, но мелкие неудачи вызывали у Франа лишь положительные эмоции именно сейчас. На самом же деле ему нужно было просто разгрузиться и переключить своё внимание на что-нибудь другое. В этом и была вся суть какой-никакой терапии. Да, ещё одной, пускай и незаметной для Мукуро и его любимого. Поесть мужчине и парню нормально не удалось. И попить тоже. Поэтому и пришлось им, перекусив какой-то оставшейся в живых частью от яичницы, начать подумывать над тем, что бы ещё такое съесть. Кёнэ, выковыривая из еды колбасу, пытался найти хоть какой-то кусочек, но из тарелки на него смотрели лишь обугленные останки. Глубоко вздохнув, он отложил вилку и, улыбнувшись, глянул в тарелку репетитора — там дела обстояли также. Рокудо усмехнулся, наблюдая со стороны за своим возлюбленным, и поудобнее упёрся об подлокотник дивана. — Ну и повара мы с тобой! Ты же говорил, что неплох в кулинарии? — с деланным укором произнёс мужчина. Фран глянул на него и задумчиво ответил: — Это да… Но я больше неплох в каких-нибудь изысках, а не в обыденной еде. Я бы, кстати, что-нибудь всё же приготовил, но, боюсь, у нас ничего нет… — Кроме просроченной колбасы, — заключил синеволосый, кивнув. Кёнэ пожал плечами и слегка опустил голову, словно в этом был виноват он. Но лёгкая улыбка выдавала его полностью — ясное дело, что никакой вины он не чувствовал и был готов с радостью перебросить ответственность на учителя. Но заурчал его живот, и было уже не до «перебрасываний». Мукуро, прикрыв рот рукой, кажется, о чём-то задумался — взгляд его был сосредоточенным и отрешённым. Через пару секунд он вдруг выдал: — Решено: идём в какой-нибудь ресторан! Всё равно в планах на сегодня была прогулка… Он мигом встал с дивана и поспешил в комнату; Фран поплёлся за ним. Видно было, что в его планах было сегодня совсем другое — просто полежать дома, никуда не выходя… Но он подумал, что таким образом сможет отвлечься от печальных мыслей — опыт такого у него уже был. Парень зашёл в комнату и увидел, как Рокудо стянул с себя футболку, а потом стал ходить в поисках чего-нибудь потеплее. Кёнэ не хотел, но… его взгляд невольно остановился на прекрасном теле учителя. Разве нельзя было им не любоваться? Зеленоволосый просто обожал разглядывать его, хотя и понимал, насколько это, должно быть, противоестественно. Хотя чего уж: и так он полюбил мужчину, так зачем теперь стыдиться своих желаний? Думая таким образом, Фран, решив, что «он якобы в депрессии, ему можно делать сегодня что угодно», резко остановил за руку проходящего мимо него Мукуро. Синеволосый удивился лишь самую малость — думаете, он не догадывался о такой реакции? Юноша же развернул его к себе и, на секунду взглянув в его глаза и не увидев там и капли недовольства, встал на цыпочки и потянулся к губам любимого. — Что, чего-то хочешь? Смотрю, проснулись в тебе и давние желания… — прошептал перед тем, как соприкоснулись их губы, Рокудо. Кёнэ ухмыльнулся и слегка толкнул репетитора в сторону шкафа, который был рядом. Мужчина, нисколько не сопротивляясь, а даже нарочито поддаваясь, лишь хитро улыбался и наблюдал с усмешкой за действиями своего ученика. Фран с жадностью накрыл губы возлюбленного своими, вжав его плечи в дверцу шкафа. Ему нравилось с какой-то нежностью вперемешку со страстью впиваться в губы Мукуро и чувствовать неохотные, дразнящие и ленивые ответные ласки того на себе. Правда, через пару секунд жутко затекли ноги — стоять на носках было нелегко, но юноша не сдался, а лишь, обхватив руками шею учителя, опустился на полную стопу, увлекая за собой и его. Теперь синеволосому пришлось немного наклониться; его ученик же был доволен проделанной работой. А поцелуй начинал потихоньку сводить Франа с ума — Рокудо наконец перестал халтурить, а стал ласкать его рот по-нормальному. Думать про себя, насколько это кайфово, Кёнэ не хотел, иначе всё это должно было закончиться очередным походом в ванную. Однако мужчина не касался своего любимого руками, держа их вдоль туловища. И это было, кажется, неспроста… Когда воздуха стало жутко не хватать, парень отпустил любовника и начал тяжело дышать, глядя ему прямо в глаза. Хитрая мина так и не сползла с лица Мукуро, поэтому он сейчас как-то странно поглядывал на юношу и улыбался. Зеленоволосый, не совсем осознавая свои действия, прошёлся руками сначала по торсу мужчины, а затем плавно спустился на пояс его брюк, начиная медленно оттягивать тугую резинку. Рокудо лишь приподнял бровь и насмешливо взглянул на Франа так, будто тот был ничего не понимающим маленьким ребёнком, который полез не в своё дело. — Решил таким образом забыться? — Кёнэ неопределённо пожал плечами и опустил взгляд, однако руки с пояса не убрал. — Тогда, уж извини, бразды правления я возьму в свои руки… — Нет! — громко воскликнул парень и упрямо скрестил руки на груди. — Я хочу это сделать! Рокудо сначала удивился, затем улыбнулся, а после залился хохотом. — Ты думаешь, тебе это будет по силам? — Упорный кивок. — Тогда я буду смеяться очень долго… — Но почему я не могу доставить тебе хоть немного удовольствия? — Фран был несказанно удивлён этому. Мужчина схватил его за руку и резко прижал к двери, сам при этом развернувшись. Теперь они поменялись местами. — Потому что… в общем, считай это моим маленьким капризом. Люблю я доводить тебя до оргазма. Ты просто создан для этого… — Его пальцы аккуратно прошлись по щеке парнишки и опустились дальше, на шею. Второй же рукой Рокудо прижал его бёдра к своим. Юноша выдохнул, стараясь не думать о теплеющей тяжести ниже пояса и о том, как медленно, но верно начинает твердеть его половой орган при соприкосновении с явным бугорком любимого. Он прикрыл глаза, сжал руки в кулаки и попытался сообразить, что же всё-таки ему ответить, чтобы не выглядеть идиотом. В итоге Кёнэ так ничего и не сказал, лишь прикрыл глаза и закусил губу, словно в ожидании чего-то такого… однако ничего такого не произошло — Мукуро, легко чмокнув его в щёку, в один миг отстранился и как ни в чём ни бывало пошёл отыскивать свою верхнюю одежду. Фран недовольно, но тихо поворчал, всё же отклеился от дверцы шкафа и также принялся искать свои вещи. Весьма неожиданная реакция учителя немного удивила его — с чего это вдруг мужчина так резко реагирует на его действия? Почему же не хочет?.. Зеленоволосый вздохнул и едва заметно покачал головой — он не знал, да и спросить не догадался. Но решил, что обязательно сделает это в следующий раз, ведь сейчас и нужный настрой на такого рода вещи пропал, да и есть хотелось по-прежнему… Так что исполнение своих плотских желаний паренёк оставил на потом. Одевшись, учитель и его ученик вышли из дома — на улице было тепло и хорошо, а утренняя смурь куда-то вмиг исчезла. Небо было гладко вычищено, и солнце мягко согревало всё, до чего доставало. Кёнэ с наслаждением вдохнул в себя свежий воздух и чему-то мечтательно улыбнулся. Даже вот так, никуда не двигаясь и стоя на одном месте, он понял, что день сегодня будет замечательным, хотя бы потому, что погода отличная. Они вместе с Рокудо ещё пару минут постояли посреди практически пустынной улицы — кроме пары-тройки прохожих здесь никого не было — и вскоре тронулись с места в правую сторону от дома зеленоволосого. Франу было, в принципе, всё равно, куда идти, однако Мукуро решил таки предупредить: — Позавтракаем в одном хорошо тебе известном кафе. — Кёнэ начал судорожно соображать, в каких вообще кафе он бывал недавно, и стал сопоставлять это с их путём. Но пока это давало ему весьма мало информации — направо от своего дома он шёл в девяносто процентах случаев, когда выходил куда-нибудь. Так что его гениальный дедуктивный метод пока помочь ничем не мог. Рокудо же лишь усмехнулся, взглянув на парня, и аккуратно взял его руку в свою. Так делать он не боялся никогда; всегда считал, что их симпатию глупо было бы скрывать. Зеленоволосый его, конечно, поддерживал, но всё равно порой боязливо оглядывался по сторонам. Что ни говори, а идущие за руку мужчина и парень наверняка смотрелись странно… Но, благо, улицы им попадались либо немноголюдные, либо такие, на которых людям было как-то всё равно на них. В общем говоря, сегодня двум влюблённым везло. Впереди стала виднеться одна из главных площадей этого города. Этот путь стал смутно что-то напоминать Франу, но вот конкретно что — было непонятно. Глубоко задумываться над этим он не стал, а решил нарушить повисшее между ним с Рокудо молчание. — А что мы будем делать после завтрака и вообще весь день? — Гулять, — просто ответил мужчина, наполовину развернувшись к ученику и проговорив эти слова так невозмутимо, будто бы они являлись единственной истиной в этом мире. Кёнэ от удивления даже позабыл прикрыть рот. — Реально? А нам не надоест? — имея привычку выходить на улицу лишь по надобности, Фран сильно изумился тому, сколько времени им придётся потратить на, казалось ему, бесполезное времяпрепровождение. Синеволосый усмехнулся и отвернулся вновь. — Как только надоест — пойдём домой. А так тебе нужен свежий воздух и минимум сидения дома. Я же обещал кое-что… — На это юноша лишь хмыкнул — спорить было бесполезно, зная причину его пускай маленькой, но всё-таки депрессии. — Кстати, Фран, тебе вчера на мобильный какой-то неизвестный номер звонил несколько раз, часов этак в девять. Я уж не стал будить тебя. Но сейчас говорю об этом, чтоб ты знал. — Кто же это мог быть?.. — стал размышлять Кёнэ, ведь узнать правду у него не было возможности — телефон остался дома. Поперебирав варианты и приплетя к ним тот факт, что вчера с ним произошло, он пришёл к одному выводу: ему могла позвонить или Розетта, или… Если Луссурия дал организаторам той выставки его контакты, значит, это могли быть они. При этой мысли неприятный осадок вновь взболтался в его душе, заставив сморщиться от тягостных воспоминаний и попытаться поскорее забыть это. Вчерашний день счастья действительно не принёс. Но, пообещав себе больше не впадать в эти ужасные раздумья о том, что всё пропало и было до крайности бесполезно, Фран подсобрался и с мужеством принял то, позвонить ему могли скорее всего организаторы выставки. Ему даже стало несложно догадаться, по какому поводу они могли обратиться к нему — выплата за потерянную из-за их оплошности картину. Но отчего-то брать трубку парень пока не хотел — во-первых, деньги ему были ненужны, а во-вторых… вновь вспоминать прошедшее он не горел желанием, а человек, звонящий ему, наверняка хорошенько и во всех подробностях напомнит ему об аварии. И так он кое-как отходил от горя, а если ещё раз заставят вспомнить!.. В общем, эта возможность его никоим образом не прельщала, так что и отвечать пока он не собирался. А тем временем, пока юноша раздумывал над всем этим, они преодолели достаточно большое расстояние — уже прошли полностью площадь и оказались на одном из её концов, ведущему к какому-то бульвару. У зеленоволосого было словно дежавю — будто когда-то давно они с Мукуро уже ходили здесь… До боли знакомый бульвар с разного рода лавочками, набитыми всякой всячиной, шумные непомерно продавцы, горячо уверяющие, что их товар самый лучший, смешение запахов клубничного мыла, кофе, свежей выпечки и даже краски и где-то впереди виднеющаяся вывеска, гласящая о том, что в подвале этого дома находится какое-то там кафе… всё это как-то сразу запало в глаза Франа, запахи с силой ударили по его ноздрям, а различные звуки от тихого побрякивания колокольчика до грузного удара мешка о землю — по его ушам, заставляя парня вспоминать какие-то отрывки из прошлого, но тем не менее обманчиво не давая воссоединить их в целое. Если судить по тем кусочкам его памяти, то… можно смело сказать, что практически ничего не поменялось: Рокудо всё тот же самый, торговые лавки остались почти что на своих прежних местах, погода солнечная и самая что ни на есть лучшая, а у Кёнэ настроение как всегда меланхолично-равнодушное. Наверное, разница была лишь в том, что с мужчиной они идут теперь не как учитель с учеником, а как любимый с любимым, да и внесценические персонажи вокруг них малость сменились, неизменными остались только продавцы. Хотя… разве тот человек, поедающий свой паёк, не просто ли переместился с площади на скамейку в просвете между домами, чтобы утреннее солнце пригревало его, как днём? А этот… этот самый, который так внимательно наблюдал за фонтанами?.. Сейчас он о чём-то бойко переговаривался с продавщицей из лавки сувениров, рассматривая разложенные перед ним то ли браслеты, то ли ожерелья… Наверняка хотел подарок купить, а потом вновь возвратиться на прежнее место. Зеленоволосый поражённо улыбнулся. Значит ли это, что и кафе, в которое они идут сегодня, будет тем же самым?.. — Мукуро-сенсей, неужели?.. — не успел спросить парень, как тяжёлая дверь, глухо скрипнув, растворилась перед ним, представив взору темноватую лестницу, тускло подсвеченную разноцветными лампочками и видневшуюся стойку, за которой стоял официант. Рокудо лишь рассмеялся и ещё шире приоткрыл дверь, поторопив любимого: — Давай заходи уже! — Юноша поспешил войти туда; мужчина проследовал за ним. Воспоминания в голове Франа выстроились в логическую цепочку, теперь уже полностью позволив тому припомнить, что и как было в тот день. Тёплое и приятное чувство стало согревать его изнутри — ностальгия? Он вздохнул и, счастливо улыбаясь, шагнул вниз; едва слышный шаг незамедлительно послышался за ним следом. Когда они добрались до низа, их встретил всё тот же самый полноватый мужчина, который, широко и добро улыбаясь им, пригласил мужчину и его ученика за свободный столик. А атмосфера в самом кафе ни капельки не изменилась — всё те же муляжи охотничьих трофеев и приглушённый свет. Кёнэ мог сильно ошибаться, но после наплыва стольких эмоции ему уже казалось, что и столик был тот же, что и в прошлый раз. Но, скорее всего, это было маловероятно. Мукуро, когда они уселись и стали дожидаться официанта, молча поглядывал на возлюбленного и про себя незаметно улыбался — восхищение и искреннее удивление не мог прочитать на лице юноши только самый глупый. Фран, хоть и был здесь уже, с удвоенным вниманием принялся разглядывать охотничьи трофеи, муляжи животных и остальные предметы интерьера, испытывая восторг от их созерцания даже больший, чем в первый раз. Наверное, в этом была вина не столько необычности дизайна, сколько неожиданности от того, как это резко произошло и какие эмоции вызвало. Несколько минут парень был ещё в прострации, а когда рядом с ним замаячила фигура официанта, он вздрогнул и обернулся. Поднимать взгляд вверх отчего-то не хотелось — если события таким счастливым образом повторялись, то вполне возможно, что и человеком рядом с ним может оказаться никто иная, как бывшая девушка его Мукуро. А видеть Хроме Кёнэ ну вообще не хотел — сколько бы он ни испытывал к ней жалости из-за случившейся аварии и перенесённых ею невзгод, он всё равно конкретно недолюбливал Докуро. Хотя это и было вполне естественно, но… Признавать, что он ревновал её к Рокудо уже тогда, в далёкой древности, вовсе не хотелось; а думать о причинах того и тем более неохота. Так что сейчас юноша заметно напрягся и мгновенно вернулся с небес на землю и, собравшись с духом, стал медленно поднимать взгляд с ног официанта до его головы. Заметив просторные штаны, носки мужских ботинок, а потом и коротко остриженную голову, Фран отчётливо понял, что этот человек по определению не мог быть хрупкой девушкой по имени Хроме. Послышался громкий облегчённый выдох со стороны зеленоволосого, чем он удивил Рокудо и подошедшего к ним мужчину. Через пару секунд синеволосый, конечно, догадался о причине такого успокоения парня и обратился к официанту по какому-то вопросу. А юноша-то вдруг и вспомнил (увидев хитрую улыбку возлюбленного), что Докуро здесь уже давно не работала, а перевелась в другой ресторан, в котором они, кстати, побывали когда-то. Осознав в последнюю очередь комичность ситуации, Кёнэ про себя посмеялся над самим же собой и поспешно прислушался к тому, что говорил его учитель: -…и одну чашечку эспрессо плюс два круассана. На этом всё. — Быстро записав заказ мужчины, официант кивнул и не медля развернулся к юноше: — Что будете заказывать? — Фран, так и не разобравшись с меню (на самом же деле даже его не открыв), подумал, что сильно задержит приготовление еды Мукуро, если будет долго думать, так что мгновенно выпалил: — То же самое, что заказал он, пожалуйста. — Указав кивком головы на впереди сидящего любовника, парень уловил на себе краем глаза удивлённый взгляд репетитора. Официант, нисколько в свою очередь не смутившись, просто что-то быстро чиркнул в своём блокнотике и, забрав меню, тихо проговорил: «Спасибо за заказ!». Когда он ушёл, Рокудо всё же решил озвучить свой немой вопрос, который и без того ясно читался в его взгляде: — А ты уверен, что всё съешь? — А что ты заказал, если не секрет? — решил поинтересоваться зеленоволосый, подумав, что было бы неплохо узнать о своём будущем завтраке. Мукуро в изумлении вскинул брови ещё выше. — Ого, да ты даже не знаешь? Ну и чудной же! — мягко рассмеявшись, ответил он, склонив голову вбок. — А если вообще, то… давай лучше я заставлю тебя немного помучиться? Это будет поинтереснее! — Не получится, — весело проговорил парень. — Я уже знаю, что кофе и круассаны в твоём завтраке точно будут. Так что не проведёшь! Рокудо лишь сдержанно усмехнулся и положил голову на кисти, как-то хитро взглянув на ученика. Фран принял такую же позу и стал внимательно наблюдать за возлюбленным. — Кстати… — негромко начал мужчина, — твой страх увидеть здесь Хроме был так очевиден!.. — Ну… ну не знаю. Почему вообще так? И всё это неправда, да! — сильно разволновавшись, стал глупо оправдываться он. Синеволосый рассмеялся и потрепал любовника по голове — ему было в удовольствие наблюдать это смущение и попытку отнекаться. Юноша всё же сдался и улыбнулся, глядя исподлобья на учителя. Мукуро откинулся на спинку стула и как бы невзначай произнёс: — И вот ещё что… даже если мы когда-нибудь встретим её, в этом не будет ничего криминального. Или ты думаешь, я совсем похож на животное, которое может соблазниться лишь одним видом красивой девушки? — проницательный взгляд Кёнэ ощутил на себе, даже не поднимая головы. Он на пару секунд замялся с ответом, а потом воскликнул, прямо глядя на любимого: — Что ты! Я о тебе вовсе не такого мнения. Просто какая-то антипатия к ней у меня всё-таки есть… — хмыкнул Фран, медленно переведя взгляд с мужчины на барную стойку поодаль от них и будто бы всерьёз задумавшись об этом. Зеленоволосый положил локти на столик и подпёр руками голову; Рокудо тоже слегка придвинулся к нему, уперевшись о стол и разглядывая в свою очередь ученика. — Ну смотри мне… — внимательный насмешливый взгляд сменился на прежний — мягкий, а ладонь осторожно коснулась щеки парня. Мукуро плавно провёл пальцами по коже шеи Франа, а потом, приложив небольшое усилие на уровень затылка, притянул лицо того к себе поближе и быстро коснулся его губ своими. Юноша не успел даже оказать сопротивление — таким быстрым был поцелуй, теперь же ему оставалось лишь смущённо поглядывать вокруг, боясь быть замеченным, и кидать недовольные взгляды в сторону мужчины, который теперь удовлетворённо улыбался и закинул руки за голову. Порой Кёнэ дивился такой легкомысленности своего возлюбленного — вроде бы уже взрослый человек, а вёл себя, словно малое, ничего непонимающее дитя. Ведь было совсем ясно, что немногие люди способны принять такие отношения, то есть любовь двух людей одинакового пола. Увы, стереотипы так въелись в разумы человечества, что оно перестало видеть настоящую любовь и призывало к «нормальным» отношениям. «Нормальным», но порой таким ненавистным. Так что и сейчас зеленоволосый опасливо оглядывался по сторонам, боясь навлечь ненароком этим поцелуем беду, но, благо, всё обошлось — окружавших их людей было не так много, и все они были либо слишком увлечены разговором, либо сидели, уткнувшись в свои гаджеты. Успокоившись и расслабленно выдохнув, парень также откинулся на стул и продолжил с укором поглядывать на репетитора. Вид того был крайне весёлым для этой ситуации. — Мукуро-сенсей, ты бы хоть думал, а не лез целоваться. Хорошо, что никто не заметил, — практически шёпотом и слегка сердито проговорил Фран, скрестив руки на груди и в упор глядя на любимого. Тот беззаботно расхохотался. — У меня всё под контролем, что ты! А если кто и заметит, то что с того? Мы живём в современном гуманном обществе, а не в каком-нибудь Средневековье, где за один только лишний взгляд могли казнить, — приняв непринуждённую позу, сказал мужчина. — Не такое уж это общество и гуманное… — тихо заметил Кёнэ, но больше спорить с учителем не стал — глупо это и бесполезно. Да и на другом конце зала показался официант, нёсший, судя по всему, их заказ. Так что время дебатов объявлялось закрытым. Мукуро проследил за его взглядом и тоже увидел, как их завтрак приближался к ним. — О, вот сейчас и узнаешь, что ты там такое себе заказал… — заметил Рокудо и нормально уселся за стол, развернув салфетку и положив её к себе на колени. Фран последовал его примеру. Когда официант подошёл, на стол стали опускаться разные тарелочки со всевозможными яствами — и болоньез, и небольшой кусок пиццы, и даже ризотто, а ещё и обещанные круассаны с эспрессо, которые парнишка, конечно, ожидал увидеть. Увидев всё это, он глубоко засомневался в своих возможностях насчёт того, что сможет съесть это. Мужчина вполне ожидал такой реакции и, специально уловив момент, усмехнулся перекошенному от изумления лицу ученика. — Ну что, на спор: съешь или не съешь? — спросил репетитор и придвинул свои тарелки к себе, после потерев ладони в предвкушении зрелища — благо, «хлеб» у него был. Кёнэ не мог отказаться от такого предложения: его вспыльчивый характер стал понемногу просыпаться. Глаза его засверкали, в руках показались вилка и нож, а рядом с ним — его порция завтрака. — Давай! На что спорим? — Синеволосый удовлетворённо хмыкнул и задумался. — Даже не знаю… Давай так: потом придумаем. Главное — ничего предосудительного и неприятного, хорошо? Остальное всё можно. — Согласен! — просто воскликнул парень и, сглотнув слюну, взглянул на первое блюдо. Его живот требовательно заурчал, и в ход в скором времени пошли вилки и ножи. Рокудо как-то хитро улыбнулся и принялся за еду также; кажется, он что-то задумал или о чём-то знал. Пожелав друг другу приятного аппетита, двое влюблённых с аппетитом принялись за еду. Первая часть завтрака прошла тихо, без разговоров, и была прерываема лишь причмокиванием обоих, потом же дело пошло веселее: когда основной голод был утолён, то и потекли, само собой, какие-то споры, болтовня обо всём на свете и негромкий звонкий смех. Под конец же Фран совсем сдулся — впереди оставалось ещё одно блюдо, а есть уже, как на зло, не хотелось. Наверное, победитель в этом споре был известен ещё до того — ясное дело, что такое количество еды хватило бы на двух Кёнэ или на одного, но дня на два. Поэтому зеленоволосый принял свой проигрыш и был теперь заинтересован в том, что же такое придумает ему учитель. А фантазия у того, к радости или к горю, была ого-го!.. Но мужчина отказался пока оглашать своё желание, заверив его в том, что обязательно скажет потом. Парню было жутко интересно, но он решил на время позабыть об этом, чтобы не мучить себя лишними домыслами. В скором они времени они допили кофе, расплатились за еду и наконец встали со своих мест, направившись к выходу. Когда вышли из кафе, невольно зажмурились из-за яркого солнца — после затемнённой обстановки в зале смотреть на него было непривычно. Фран потянулся и ощутил, что ему стало действительно лучше после прогулки, — вчерашнее событие уже отошло на второй план, настроение улучшилось, а желание жить и творить дальше усилилось в разы. В душе юноша снова был благодарен учителю, но, как обычно, на словах это высказать у него не получалось: боялся, что выйдет слишком сухо, поэтому решил промолчать, нежели чем ляпнуть что-нибудь не то. Но Мукуро всё прекрасно видел: и просиявшее лицо ученика, и его благодарный взгляд, и улыбку от уха до уха, так что не видел смысла слышать от него ещё какие-то «Спасибо» — для него улыбка зеленоволосого уже была счастьем, особенно после вчерашнего-то… Поэтому, вновь взяв парня за руку, он повёл его в совершенно противоположную сторону от дома. Кёнэ был слегка удивлён, хотя и позволил тому увлечь себя. — Куда мы идём? Разве не домой? — поинтересовался он, едва поспевая за репетиром. — А разве ты хочешь туда? — проницательно и с улыбкой взглянув на него, спросил Рокудо. Юноша замялся. — Ну-у… а уроки? и подготовка к экзаменам? — вспомнив как раз кстати про свои занятия, вопросом на вопрос ответил Фран. Тем временем они остановились у какого-то пешеходного перехода. Синеволосый полуразвернулся к нему и воскликнул: — Боже, это так скучно! Куда лучше сходить в одно весьма интересное место!.. — сделав упор на последние слова, он хитро глянул на сильно заинтересовавшегося ученика и тут же отвернулся. — И это говорит мой учитель… — осознавая всю комичность ситуации, тихо и, кажется, себе проговорил Кёнэ, хлопнув ладонью по лбу. Мукуро рассмеялся. — Я прекрасно помню про занятия, мой недогадливый ученик… — начал он и повлёк любимого за собой, когда на светофоре загорелся зелёный. — У меня всё под контролем. Однако, согласись, сейчас тебе наверняка не захочется сидеть и корпеть над учебниками, решая примеры. Притом ты — довольно-таки способный и, что весьма хорошо, не туп и не глуп, так что тебе будет достаточно пару уроков — и к экзаменам ты будешь уже готов. Так что не переживай, любимый… Они зашли за какой-то угол дома и, пока поблизости никого не было, Мукуро резко прижал его к стене и поцеловал так страстно, что Франу нехило вскружило голову. Он тогда и хотел как следует дать по башке Рокудо из-за того, что тот стал в людном месте так себя вести, но не смог, ведь в тот момент всё разумное покинуло его, да и руки были сжаты кистями любимого настолько, что не было возможности ими пошевелить. Наконец мужчина отпустил его, смущённого, запыхавшегося и немного разозлённого такой проделкой — но лишь немного. В основном же парня посетили самые приятные чувства. А синеволосый, пока его ученик был рядом, прошептал: — Я думаю, это будет получше, чем учёба. Сейчас она тебе ни к чему. — И это опять говорит мой учитель!.. — удивлённо воскликнул Кёнэ и рассмеялся. Мукуро же просто потрепал его по голове, а потом схватил за руку, и они снова двинулись в путь. — Так куда мы идём, Мукуро-сенсей? — не унимался Фран, оглядываясь вокруг. Дома были ему смутно знакомы, собственно, как и сам район, правда, юноша редко сюда захаживал, но всё же… — Я же говорил уже — в одно весьма интересное место. Чем ты только слушаешь? — Рокудо повернул голову в сторону адреса дома и, кивнув каким-то своим мыслям, словно сверившись с тем, что они идут правильно, поплёлся направо от того дома. — О, будто бы от этого мне стало сразу всё так понятнее! — недовольно проговорил парень и тоже глянул на адрес — только вот это не дало ему нужной информации. — Тебе там должно понравиться, обещаю. А если же будешь нетерпеливым учеником, отправлю домой решать сто примеров, — пригрозился мужчина, с деланной суровостью взглянув на ученика. Тот вмиг присмирел. Чем дальше они шли, тем менее знакомыми становились Кёнэ адреса улиц и очертания домов. Вскоре он понял, что идёт там, где ни разу не бывал. Собственно, этот район был самым обыкновенным, даже малость бедным, но в общем хорошо обустроенным — не в плане новостроек и торговых центров, а природы и сохранившихся скульптур прошедших веков. Домики здесь были маленькими, неуклюжими, в чём-то напоминали старичков, которые жались друг к другу и пытались ещё сохранять стойкость при любых обстоятельствах. Краска местами облупилась, окна были мутными, двери и крылечки нещадно скрипели, но, как ни странно, эти домишки вовсе не наводили какого-то угнетения, тоски и жалости — наоборот, их беззаботно улыбающиеся жители, шумно переговаривающиеся между собой, намекали совсем на другое: они хоть и жили бедно, но поистине счастливо. Да и природой эта местность не была обделена: сады и парки были практически на каждом шагу, при всяком домике был свой участок, сплошь и рядом заросший душистыми, яркими цветами и фруктовыми деревьями, а по всему району змеилась сияющая речушка, плескавшая свои воды о зелёные берега, частично покрытые мхом. Фран не мог оторвать взгляда от всего этого пускай не такого уж и шедеврального, но природного и естественного великолепия. Нечасто удавалось ему бывать в таких вот полудеревнях — душный чопорный город всегда заменял ему простое село, панельные, похожие друг на друга новостройки видел он вместо ухоженных, низеньких дома, а щуплые, пожухшие деревца и редкая трава были ему заменой роскошным садам и величавым деревьям. Поэтому представление о природе у Кёнэ было практически никакое — а сюжеты для картин он брал, можно сказать, из головы. Сейчас же увиденная красота восхитила его так сильно, что на секунду он позабыл, где находится и с кем идёт. Только лишь лёгкое сжатие ладони вывело Франа из транса. и он переключил своё внимание на Мукуро, который это сделал. Тот немного загадочно, немного счастливо улыбался и вдруг спросил: — Ну что, нравится? — Парень быстро кивнул. — Тогда идём за мной, я покажу тебе ещё кое-что… Это место лично мне очень нравилось. Это заинтересовало Кёнэ, и, будучи уже восхищённым увиденным, он последовал за учителем, так как тот свернул с главной дороги налево; конечно, «главной» её было сложно назвать — она была узка и больше похожа на просёлочную, но по сравнению с остальными в этом районе могла действительно называться так. Теперь же по одну сторону от них виднелись редкие домишки, а по другую — та самая речка, что извивалась по всей этой части города. Рокудо и его ученик пошли просто прямо, хотя последнему было невтерпёж уже взять и спуститься на берег речки. — Сейчас дойдём до того самого места и сядем. Не переживай. — Мужчина потрепал юношу по волосам. Тот кивнул, но всё равно весь его вид выражал полное нетерпение: он зорко высматривал на берегу хоть чем-нибудь отличающееся от других место, решив, что это может быть то самое, о котором говорил его возлюбленный, и неосознанно ускорялся и теперь уже тащил репетитора за собой. В общем говоря, Фран оказался полностью увлечён поиском более или менее привлекательного местечка на окраине реки. Ясное дело, что сейчас никакие терзания по поводу случившегося вчера его не мучили; свежий воздух и положительные эмоции полностью прогнали его скорбь по картине. Впереди же тем временем показался старинный каменный мост, гармонично вписывающийся в общий пейзаж. Наверное, это было гордостью сей деревушки: не в каждом посёлке можно было увидеть что-нибудь этакое. Серая, мшистая, каменная кладка резко выделялась среди нежно-изумрудной зелени деревьев перед мостом, но тем не менее это не казалось диссонансом, а наоборот, весьма хорошо подходящим сюда: у Кёнэ создавалось отчётливое впечатление, что он сейчас не в двадцать первом веке, а в пятнадцатом, ведь именно сочетание угрюмого моста и растительности вокруг было характерно давно прошедшим эпохам. Парень вдохнул сравнительно чистый воздух побольше в себя и улыбнулся: никогда бы он не подумал, что будет наслаждаться природой и делаться капельку, но счастливее от того, что просто созерцает обыкновенные деревья и мосты. И душа, словно какой цветок, постепенно расцветала после того, как её жестоко притоптали обстоятельства. Всё же естественное порой лучше всего помогает. Неважно, в каком именно горе, главное — исцеляет. Пускай и чуть-чуть, но это тоже дорогого стоит… Наконец, когда мост уже поравнялся с ними, Мукуро неожиданно и резко свернул в сторону реки, потащив и ученика за собой. Фран неслыханно обрадовался, поняв, что они пришли к тому самому месту, и стал внимательно его разглядывать: то оказалось обыкновенным спуском к воде, отличающимся лишь большим количеством деревьев, растущих там, — их кроны были тяжелы и опускались порой к самой воде, делая некое подобие завесы от любопытных глаз с дороги. А каменная стена моста прикрывала сидящего там от взглядов людей с левой стороны; в общем, место было чудесное и нужное тому человеку, который собирался подумать о чём-либо в одиночку, да и нежное журчание реки малость успокаивало и настраивало на нужный лад. Кёнэ не мог знать, откуда Рокудо известно об этом местечке, но был сильно рад тому, что теперь они там. Когда учитель и его ученик спустились почти что к самой кромке воды, оказалось, что именно здесь берег был далеко не мшистым и болотистым, как это бывало до того, а наоборот, покрытым мягкой сухой травой и резко обрывающимся сразу в воду, что не давало влаге проникать в него. Зеленоволосый, осмотревшись, сразу же кинулся к самой речке и слегка наклонился над ней: течение было небыстрым, вода оказалась прозрачной и холодноватой (парень успел опустить ладонь туда), а дна, как на зло, не было видно. У самой кромки берега солнце ещё пригревало своими лучами, но уже под кроны деревьев, ясное дело, их тепло не доходило. Юноша выпрямился наконец и глянул на противоположную сторону — там виднелся такой же никем не занятый берег со своей дикой растительностью. Фран не сразу понял, что улыбается вот уже как несколько минут словно… счастливый идиот, это точно. — Как тебе это местечко? — раздался тихий ненавязчивый голос Рокудо позади него. Кёнэ сладко вдохнул побольше кристально чистого воздуха и на выдохе ответил: — Изумительно!.. Как ты его нашёл? — Мужчина тем временем подошёл к нему поближе, поставил ногу на булыжник, валявшийся тут же, и с каким-то благоговением оглядел открывающийся оттуда вид. — Было дело юности моей, — усмехнувшись, ответил он и чему-то загадочно улыбнулся. Парень удивлённо глянул на него. — Ты человек-загадка, Мукуро-сенсей… Сколько тебя уже знаю, а понимаю, что и… ничего и не знаю о тебе на самом деле, — тихо проговорил Фран и присел на тот самый камень, на который его учитель поставил ногу, приземлившись рядом с ней. — Ну… — репетитор даже не знал, что сказать в таком случае, — Тебе я точно не запрещаю узнавать меня. Для тебя я открыт, как книга. Просто поверь, что знаешь меня. На это парень лишь неопределённо хмыкнул и опёрся о ногу возлюбленного. Немного погодя он прошептал: — А здесь и вправду хорошо! — И действительно, разве могло ли быть здесь плохо? Чего только стоили прохладный ветерок, нежно трепавший волосы и развевающий усталость, успокаивающее журчание речки и тихое, живущее своим чередом лоно природы! От этого всего на сердце становилось как-то хорошо и беспричинно радостно, а все невзгоды пускай всего лишь на миг, но забывались совсем. Кёнэ жадно вдыхал в себя воздух, стараясь запомнить его чистоту и будто решив сделать запас его на всю свою долгую жизнь в мегаполисе. Рокудо же решил присесть рядом с ним — пусть камень и был небольшим, но мужчина всё же смог кое-как уместиться на нём. Фран прижался к учителю и улыбнулся; в такой момент время шло незаметно и, наверное, долго, но на это парню было всё равно. «Счастливые часов не наблюдают», кажется, так? — Так всё же… — послышался голос зеленоволосого после некоторого молчания, — Как ты нашёл его? — Эта долгая история… — проговорил с мечтательным вздохом Мукуро, — Но я расскажу тебе её когда-нибудь позже. Скажу только, что любил приходить сюда, когда был примерно в таком же состоянии, что и ты после вчерашнего. Юноша внимательно взглянул на мужчину, который смотрел куда-то прямо; ему стало жутко интересно, что тревожило ум этого человека в те далёкие времена — о чём он думал, по какому поводу расстраивался, как справлялся с этим и насколько хорошо преодолевал все трудности. Отчего-то Кёнэ думал, что его возлюбленный наверняка был сильным человеком — не то что он. Фран тяжко вздохнул и, взявшись пальцами за подбородок учителя, развернул его лицо к себе; Мукуро немного удивился, но в основном виду не подал, а его ученик плавно и осторожно коснулся его губ своими, нежно прикусив нижнюю, словно пытаясь раскрыть его рот. Если бы мог, синеволосый сейчас точно усмехнулся бы, но за неимением возможности сделать это, просто и по-своему страстно ответил на поцелуй своего любимого. Парень не имел привычки терпеть, если ему хотелось очень сильно, поэтому и мигом вскочил на колени репетитора, уперевшись ногами рядом в пространство с ним и собственнически обхватив его шею руками. При этом он умудрился не прервать поцелуй; Рокудо же на секунду приоткрыл глаза и насмешливо взглянул на юношу, а потом вновь принялся покусывать его губы, дразня и пока не давая Франу полностью насладиться поцелуем. Его руки резко прижали зеленоволосого к себе и стали мельком поглаживать его тело, изредка приподнимая его кофту. Кёнэ подрагивал от прохладных рук мужчины, но не мог не признать, что это было безумно приятно: волны наслаждения, словно электрические разряды, были тут как тут. Он принялся расстёгивать рубашку репетитора — этот элемент одежды давался ему проще всего для снимания. Мукуро на время отстранился от его губ и с долей удивления глянул на его действия. — Ого, ну ты и осмелел! А где тот стеснительный и невинный Фран? — А его ученик, дойдя лишь до середины рубашки, усмехнулся и слегка придвинулся к нему, чтобы быть поближе. — Вот уж не знаю… — Рокудо же в то время едва мог держать равновесие, так как сидел на самом краю того булыжника. Резкое приближение Кёнэ к нему было последней каплей — синеволосый не усидел и легко повалился назад, на траву, а парнишка полетел прямо за ним, ведь полностью упирался на него. Звонкий смех обоих раздался сразу же после падения, да и разве можно было не смеяться в таком случае? Настроение вполне располагало к такому. Фран, уже забывший, чего хотел до этого, просто прилёг на любимого сверху и поцеловал его туда, до куда дотянулся — то есть до шеи. Мужчина же поудобнее расположил своего ученика на себе и по-доброму усмехнулся, после соединив руки за головой. — Я, кстати, тебе только что придумал наказание. За спор. — Боюсь спрашивать, какое… — томно проговорил парень, но Мукуро не стал ждать его разрешения и, слегка приподняв голову того, стал что-то быстро нашёптывать. После Кёнэ, раскрасневшийся, как рак, смущённо глянул на любовника и хотел было возразить, но понял — он проиграл спор и должен честно отработать желание синеволосого. Да и не было оно уж таким отягощающим — просто малость смущающим его, вот и всё. Приподнявшись на локтях, парень тихо спросил, исподлобья глядя на любимого: — Ну и где это будет происходить? — Хм… ну раз ты так активен именно в этом месте, значит, решено — здесь, — просто проговорил его возлюбленный. — Пф! И нам опять придётся так долго идти? Нужный настрой собьётся ведь… — пытаясь найти минусы в этом, начал было Фран, но не успел договорить, как одно резкое движение — и он оказывается под Рокудо, а тот, с хитрой миной, нависает над ним. — А мы его поднимем, этот настрой… — тихий шёпот на его ухо. — Слушай! — уже более громче сказал Мукуро, поудобнее уперев руки рядом с учеником. — А раз ты так сегодня разошёлся, то, может быть, отработаешь сегодня? Да и настрой, смотрю, у тебя не сбился. Мужчина кивком головы указал на предупредительно напрягшийся бугорок Кёнэ. Парень же засмущался ещё сильнее и тут же воскликнул: — Н-нет! Давай лучше в другой раз? Когда-нибудь тогда, когда мне станет совсем хреново… — А-а… будешь глушить боль таким образом? Ну хорошо, я в общем не против. Благо, настрой у меня сегодня не так сильно поднялся, — Мукуро рассмеялся, увидев сердитое личико своего ученика. — Да что ты прицепился к этому настрою? — юноша надулся и скрестил руки на груди, а потом тихо добавил: — Чёртов Рокудо!.. Синеволосый расхохотался ещё сильнее и поспешно слез с Франа, уворачиваясь от его подзатыльника. Кёнэ долго потом ещё бегал за ним по поляне, силясь догнать и всё же хорошенько врезать. Думаете, парень действительно злился? Конечно же нет, просто такое пускай и совсем детское веселье заставило его позабыть о проблеме и понизить её значимость в несколько раз. Теперь ему стало намного легче, хотя тяжёлый груз и не совсем спал с его сердца, всё же оставив после себя какие-то неприятные колкие крохи. Но сегодня, безусловно, было сделано многое для его реабилитации после случившегося. Мукуро действительно смог вытащить его из пучины горя и сейчас старался поставить его на прежний путь. Он искренне надеялся, что сможет это сделать, а Кёнэ посодействует ему в этом нелёгком деле. Парень наверняка и сам понимал всю серьёзность ситуации и кое-что решил для себя. Во всяком случае, сегодняшний день дал ему многое — и надежду на нормальное будущее, и желанное спокойствие после такой бури эмоций, словно милое солнце следом за ненавистным ураганом, и, главное, небольшое, едва заметное, но явное желание продолжить рисовать. После увиденной красоты юноша понял, что в мире ещё столько всего неизведанного не воплощённого во что-нибудь — всё это нуждается в публично огласке и обозрении; будь то картина или книга, неважно, главное — чтобы оно несло суть и смысл, а также учило чему-нибудь… ну, или хотя бы услаждало взор. Фран это понял и решил, что его излишняя угнетённость по отношению к этому событию мешает ему нормально творить и создавать шедевры, и вообще, ему стало ему стало даже малость стыдно оттого, что он поддался этому горю и даже не стал сопротивляться. Теперь же времени у него на эти раздумья просто не было, а значит… Значит, впереди ещё много работы как над собой, так и над творчеством. Значит, нужно двигаться вперёд, не обращая внимания на печаль и боль. Это значит, что нужно… просто продолжить жить, вот и всё.