Сдать экстерном, или Мой репетитор

Иногда забота о других и есть настоящий дар. Сверхъестественное ©.

       День 1.       Утром Франа разбудил противный стук капель об окно. На такое у зеленоволосого была очень нецензурная реакция. Дотянувшись до телефона, он, кое-как разлепив глаза, увидел, что время было полвосьмого. «Отлично»! Кёнэ вновь повалился в кровать, прикрыв глаза. Он даже не сразу вспомнил, что дома теперь не один. Мукуро спал в гостиной на диване. Верно, его репетитор не вставал так рано, как он сам. Думая таким образом, Кёнэ решил попытаться заснуть, возможность чего была мала. Фран чувствовал себя не очень хорошо, даже можно сказать отвратительно, но тем не менее поспать и отдохнуть не мог ни в какую. Поворочавшись некоторое время с боку на бок и, видимо, устав, парень наконец-таки стал закрывать глаза.       Но, пока он ворочался, времени прошло много. Так что на часах — десять, а на кухне — уже что-то творилось. Франу же было всё равно, если честно. Он не сразу расслышал шаги, что сначала звучали рядом с дверью, а потом уже и рядом с ним. Прохладная рука осторожно опустилась на лоб Кёнэ. Тот нехотя открыл глаза. Ну вот, только поспать собрался! Но отчего-то зеленоволосый нисколько не злился на Рокудо. Просто не мог…       — Доброе утро… — Фран только понял, что голос у него звучит очень простужено. Ещё и этого не хватало!       — Доброе-доброе, Фран, — Мукуро убрал свою руку со лба ученика. — Как себя чувствуешь?       — Просто ужасно, — Кёнэ присел на кровати. Да, голова словно раскалывалась; также, как и вчера, жутко знобило, да и в горле стало першить. К тому же болезненная слабость сковало тело парня. И для чего вчера врача вызывали?       — Да… оно видно… — произнёс синеволосый, присаживаясь почти рядом с ним.       — Что, так плохо выгляжу? — усмехнулся Фран. Рокудо немного серьёзно на него посмотрел.       — Нет, вовсе нет. Даже сейчас тебе удаётся быть милым. Но просто видно, что ты болеешь. Вон, щёки раскрасневшиеся от температуры, и глаза выглядят усталыми. Это нормально, — репетитор улыбнулся, легонько потрепав своего ученика по волосам. — Кстати, мне сегодня нужно будет на некоторое время уйти к себе…       — Зачем? — поинтересовался Фран.       — Ну, вчера просто, когда за вещами заходил, не всё успел взять. Сегодня ещё кое-что прихвачу. Но я быстро, правда…       — Да ничего! Но… как бы это сказать-то… — парень замялся и не смог найти нужного слова. А он всего лишь хотел спросить…       Мукуро прервал его:       — Опять хочешь спросить меня о том, не доставляет ли мне это неудобств?       — Ну-у… да, — сдался Кёнэ. Всё-таки, это было для него непривычно — чтобы кто-то заботился о нём. Мукуро лишь улыбнулся и отчего-то тихо произнёс:       — А я снова отвечу, что нет…       Парень отвёл взгляд в сторону. Такое внимание его, действительно, смущало.       — Сейчас позавтракаем, потом выпьешь лекарства. И — в постель, — распорядился Мукуро, встав и направляясь к выходу. Фран в ответ кивнул. Да, его учитель мог сказать так, что оспорить никак нельзя было.       Вскоре Фран, кое-как встав с кровати, умылся и оделся. Конечно, Рокудо его чуть ли не каждую минуту заставлял возвратиться в постель, но Кёнэ не хотел. Разве чистота не залог здоровья? Потом они вместе позавтракали в комнате зеленоволосого. На этот раз Мукуро заставил своего ученика не ходить на кухню, а есть прямо у себя. Такой заботливый, слегка строгий учитель нравился Франу, заставляя его каждый раз улыбаться. И вот синеволосый заметил этот признак хорошего настроения на лице парня, поэтому и спросил:       — Эй, ты чего лыбишься?       — Да я тут подумал… Вы очень походите сейчас поведением на отца, либо на очень заботливого брата. Я даже не ожидал от вас такого…       Рокудо же казался немного смущённым.       — Ну да, ты ведь всегда думаешь обо мне всякие гадости. И ты мне это, кстати, вчера говорил…       — Вовсе нет, Мукуро-сенсей! Я не то хотел сказать… — Фран замялся. Ну конечно, на сарказм у него всегда слов хватало, а на простую похвалу — словно всё из головы вылетело. Кёнэ сверлил взглядом ковёр на полу, будто пытаясь найти долгожданный ответ там. Но, ясное дело, пол, и ковры в частности, — ребята молчаливые и никогда в нужный момент ещё не давали подходящих слов. Его учитель, тем временем подобравшись к нему поближе, осторожно взял его за подбородок и спросил:       — А что ты хотел сказать?       Кёнэ запутался ещё больше. Он искренне на понимал, зачем синеволосый так делал. А именно — вот так вот аккуратно брал его за подбородок своими длинными холодными пальцами. Это прикосновение, если честно, сбивало Франа с толку, однако одновременно с тем и безумно нравилось… Зеленоволосый старался не поднимать свой взгляд на учителя. Просто не мог, да и в такой момент, когда он так близко… Хотя бывало и ближе.       В общем, ничего путного Фран тогда ответить не смог. В мыслях парень снова проклинал своего репетитора. Ему казалось, что он так будет делать всегда, то есть проклинать, несмотря на то, насколько они были близки. Просто Кёнэ понимал, что учитель такой. И будь Рокудо хоть немного другим, предположим, чуточку добрее или, наоборот, злее, Франу бы он нравился не так сильно, как сейчас. Пускай в настоящий момент именно из-за этого репетитора он не смог сказать ему пару важных слов, но думал, что обязательно сможет сделать это в другой раз.       Потом Мукуро дал ему все нужные лекарства, а сам сказал, что уйдёт к себе домой на некоторое время. Оставил ему на столе все нужные препараты для того, чтобы Кёнэ смог в обед выпить их, никуда не вставая. Фран пожелал удачи учителю и завалился на кровать. В коридоре послышался скрежет ключей, а значит, Рокудо ушёл. Не прошло и пяти минут, как зеленоволосый стал скучать. Ему было совершенно нечего делать, да и сил на то, верно, просто не хватило бы… Он понял одно, что болеть — это противно. Лежишь себе, как немощный на кровати, ничего не делая. А жизнь-то тем временем проходит…       Парень очень сожалел о том, что пропустит несколько занятий в художественной школе. Сейчас он с охотой нарисовал бы что-нибудь!.. Но прекрасно осознавал, что сил ему хватит лишь на то, чтобы краски открыть да кисточку в воду макнуть… Фран дотянулся до своего нетбука и, открыв крышку, нажал на кнопку включения. Вскоре он зашёл в почту и быстро написал матери о том, что заболел. Как ни странно, через несколько минут ему пришло целое послание от Хлои, в котором та спрашивала его о многом и что-то там ещё советовала. Кёнэ не стал углубляться в суть письма и, ответив ей в двух словах, отложил нетбук куда подальше. Ему пришла отличная идея скоротать время за чтением книги. Но, прочитав буквально несколько строк, он понял, что ему это стало почему-то очень неинтересно, хотя раньше Фран мог часами сидеть и читать её. Он отбросил книжку в дальний угол, при чём в прямом смысле.       То ли настроение зависело от погоды, то ли от самочувствия — этого Кёнэ понять не мог. Но, в общем, всё равно — результат один и тот же: оно было паршивым. Да и дождь, казалось, не переставая лил уже несколько часов. Раньше в Италии такого не наблюдалось. Хотя кто его знает?.. А Фран всё лежал и лежал. Но уже вскоре он не смог оставаться на прежнем месте и встал с кровати. Решил, от нечего делать, прибраться в комнате. Пока занимался этим, то позабыл полностью о своих лекарствах.       После, закончив с запихиванием вещей в шкаф и стиранием с полок вековой пыли, зеленоволосый вышел на балкон. Да, он прекрасно знал, что, выйдя, окажется под проливным дождём и сможет заболеть ещё сильнее. Но да кому это нужно? Заболеет ещё сильнее, потом умрёт… Не всё ли равно? Но над балконом был небольшой навес, что спасало его от прямого дождя. Сейчас же, на радость Франа, ветер дул в его сторону, поэтому ледяные капли частично попадали на пол, но не задевая кресел. Он подошёл вплотную к перилам. Его лицо сразу ощутило мелкий, противный дождик. Стало свежее, но то было лишь иллюзией того… на самом деле ему станет ещё хуже после такого. Но было настолько всё равно!..       Так Фран стоял, потеряв уже счёт во времени. Он с интересом разглядывал жизнь на улице. Странно, даже в такую погоду людей было не так уж и мало. Вид с его балкона открывался на небольшую улочку. Именно на неё парень всё время выходил из своего подъезда. Напротив — небольшой странный домик всего в пять этажей, как и дом, в котором проживал Кёнэ. Хорошо, что квартира Франа находилась на самом последнем этаже — пятом, — оттого он мог видеть подальше. На самом деле зеленоволосый жил не так далеко от туристической зоны, поэтому на улице нередко попадались какие-то старые дома. Посередине проходила дорога, разделённая лишь на две полосы. Машины здесь проезжали лишь иногда, больше же их было, конечно, ближе к центру города. На первом этаже впереди стоящего дома разместились продуктовые магазины, лавки с чем-то ещё, в общем, не таким важным. Все они были небольшими, но уютными. Это и нравилось в них Франу. Если взглянуть налево — то казалось, будто улочка уходит вниз; в правой стороне можно было увидеть часть центра города. В той же стороне находились художественная и образовательная школы, в которые ходил Кёнэ.       Какие-то люди, укутанные в плащи и прикрывшись зонтиками, то и дело проходили по мокрому асфальту, куда-то спеша. А Франу хотелось бы также — взять и уйти куда-нибудь, неважно, куда именно, просто подальше от этой рутины. Хотелось просто забыть про эту болезнь и уйти, как ни в чём ни бывало. Возможно, что-то изменить… А в общем, плевать.       Такое состояние было вполне нормальным для зеленоволосого. Да, возможно, он был немного пессимистом, но это его не в коей мере не волновало. Уж каким вырос! Кёнэ не знал, сколько времени прошло и очень удивился, когда ни с того ни с сего услышал шум, доносившийся из комнаты… Фран, обернувшись, осознал только одно: зря он вышел на балкон. Почти что уже рядом с ним стоял Мукуро, глаза которого полыхали таким гневом и злостью, что зеленоволосый непроизвольно вжал голову в плечи. «Сейчас будет что-то!..» — успел подумать Кёнэ перед тем, как Рокудо начал:       — Фран, ты с ума что ли сошёл? — схватил парня за руку и быстро повёл его до комнаты. Резко остановившись так, что даже Кёнэ не ожидал, синеволосый толкнул его на кровать. Как-то холодно, однако не грубо. Тут Мукуро взглянул на стол. Его лицо изменилось ещё больше, когда он увидел, что лекарства остались нетронутыми. Парень, быстро поняв всё по лицу репетитора, уже приготовился к многочасовой тираде, но вместо того… не услышал ровным счётом ничего, кроме как тяжёлого вздоха Рокудо. Фран осторожно посмотрел на своего учителя: лицо его выглядело обеспокоенным, а глаза… конечно, гнев в них не утих до конца, но что-то другое ещё отражалось в них. То ли грусть, то ли боль. Кёнэ не мог понять, но его очень удивила реакция Рокудо. Тот, вздохнув ещё раз, направился на выход и как-то холодно проговорил:       — Прими лекарства. Я приготовлю обед, — эти несколько коротких фраз прозвучали таким странным голосом. У Франа внутри аж всё похолодело. Он впервые видел Мукуро таким. И искренне не понимал, почему тот так себя вёл. Хотя, конечно, догадывался… Зеленоволосый парень сделал всё, как сказал ему его репетитор. Выпив горькое лекарство, он прилёг на кровать. Да, кажется, температура поднялась ещё больше. Стало ощутимо хуже. Только теперь Фран понял, какую глупость совершил. И по отношению к себе, и по отношению к Мукуро. Он, наверное, сильно обидел Рокудо своим поступком: синеволосый заботился о нём, а Кёнэ вышел на дождь и сделал только себе хуже.       Но тем не менее учитель не стал ничего ему говорить, просто ушёл. Франу было бы даже легче, если тот наорал бы на него, но ведь нет — Мукуро лишь ушёл, сказав ему просто выпить лекарства. А взгляд… Ему было больно? грустно? он о чём-то сожалел? Парень так и не понял, но знал, что что-то похожее на то промелькнуло в глазах у его репетитора. «Надо будет извиниться…» — подумал зеленоволосый, поудобнее устраиваясь на кровати. Вскоре, обуреваемый такими мыслями, он провалился в беспокойный сон.       Разбудил его голос Рокудо, возвестивший о том, что обед готов. Фран привстал. Мукуро указал ему на стол, а сам, развернувшись, направился к выходу из комнаты. Такое поведение вновь не сильно порадовало Кёнэ, поэтому он спросил:       — А вы?       — Уже поел, — просто и коротко ответил, даже не оборачиваясь, мужчина и пошёл дальше. Зеленоволосому ничего не оставалось, кроме как смириться и приняться за свою еду. Но ни на секунду его не отпускала мысль о том, что нужно извиниться. Но… как это сделать? Как сказать, да и вообще, что говорить? До того Фран не извинялся никогда. Просто не приходилось задумываться о чувствах других людей, но Рокудо… Да, он менял его. Очень сильно. Поэтому оставшуюся часть дня пришлось Кёнэ думать о том, как бы получше сказать своё извинение.       Ближе к вечеру парню стало настолько плохо, что он даже не представлял, что так плохо может быть вообще. Мукуро же после того в его комнате не появлялся. Это уже надоело зеленоволосому. Он хотел примирения. Срочно, сию минуту. Поэтому, загоревшись тем и уже не решая откладывать это, он, слегка пошатываясь, встал со своей кровати и отправился на поиски Рокудо. В глазах, казалось, плыл туман, и это мешало чётко видеть, но Фран не обращал на то внимания. Выйдя в гостиную, Кёнэ оглядел её. Синеволосого здесь не было. Заглянул на кухню — то же самое. Парень уже стал волноваться и подумал о том, что его репетитор просто-напросто ушёл от такого неблагодарного ученика, как он, но заметил тёмную фигуру, стоящую на балконе. Фран облегчённо вздохнул и направился туда.       Оказавшись на балконе, Кёнэ вдохнул свежий воздух — дождь уже прекратился, оставив после себя приятную прохладу. Учитель же стоял, опираясь руками на перила. Не было понятно, услышал он то, как пришёл Фран или нет, поэтому парень решил оповестить его издали о своём присутствии:       — Мукуро-сенсей…       Тот лишь повернул голову в сторону, давая понять, что слушает.       — Ну… это… п-простите меня за то, что я так сделал… Я… я действительно не подумал о последствиях. И о ваших чувствах… — тихо добавил Кёнэ, опустив голову. Да, получилось ужасно, как считал сам парень. Здесь не было и трети того, что он хотел сказать Рокудо. Какого было его удивление, когда до его подбородка вновь дотронулись пальцы и слегка приподняли голову, будто бы заставляя его поднять также и взгляд, который до того был опущен вниз. Фран решился и взглянул на своего учителя. Лицо того казалось более весёлым, а его глаза выражали… Кёнэ не знал, почему так, но чувствовал, что Мукуро простил его.       — Ладно. Забудем об этом, — синеволосый нежно провёл рукой по щеке своего ученика и тут же обеспокоенно добавил: — Ты что-то горячее стал… Иди пока в постель, надо будет тебе температуру измерить.       А Франу уже было всё равно, какая там у него температура. И так понятно, что высокая. Он едва сдерживал улыбку. Просто был рад, что Рокудо простил его. Наверное, его состояние сейчас поймут многие…       Оставшаяся часть дня прошла вполне хорошо. То есть, Фран был и рад, что помирился со своим репетитором, но, с другой стороны, его состояние было очень плохим — температура у Кёнэ доходила чуть ли не до тридцати восьми с половиной. Пришлось снова вызывать врача, тот выписал лекарство посильнее, чтобы сбить высокую температуру. Фран это всё не так хорошо помнил — из-за болезни разум затуманился очень сильно. Помнил лишь только склоняющееся над ним лицо Мукуро, обеспокоенно глядящего на него и иногда холодную мокрую тряпочку, что ложилась на его лоб. Сразу становилось ощутимо легче. Но только на время. Тряпочка быстро нагревалась, вновь не принося никакой пользы.       Но вообще, если не брать в расчёт болезнь, парень чувствовал себя почему-то немного счастливее. Уж не понимал, отчего так, да и не пытался особо вникать, но точно ощущал это. Хотя Фран прекрасно понимал, что болеть — плохо и вредно, но, с другой стороны, вполне приятно, когда есть такой человек, который будет заботиться о тебе…        День 2, 3.       Последующие два дня Фран помнил не так хорошо и отчётливо, как первый. То был самый пик его болезни, когда температуру удавалось сбить всего лишь на пару часов, вскоре она поднималась снова. Мукуро редко отходил от его кровати, постоянно ухаживая за своим учеником: то менял согретую тряпочку на более прохладную, чтобы положить её на лоб, то подносил нужные лекарства или что-нибудь перекусить. Ясное дело, больному человеку есть не хотелось, но Рокудо заставлял Кёнэ съесть хоть чуть-чуть. Парень же мало чего понимал, ведь чувствовал себя просто ужасно. Так и прошли целых два дня…       После того состояние зеленоволосого становилось лучше. А, соответственно, следующие дни должны были стать наиболее интересными…