Сцена 1 ВСТУПЛЕНИЕ. 1.
—… Давайте же поприветствуем лучшего молодого режиссёра десятилетия — перед вами неповторимый Луи Томлинсон! — над ухом начали раздаваться громкие хлопки. Туда будто резко прыснули воздух. Ощущение неприятное. Казалось, что незапланированные аплодисменты вдруг превратятся в барабанную установку, и голова окончательно треснет. — Господи, блять, Луи, просыпайся! Лондон, дорогой отель и будильник, не сработавший в шесть утра — чудесное начало рабочего дня. Похоже, понедельник просто обречён на звание худшего дня недели. — Напомни, почему у тебя есть ключ от моего номера? — Томлинсон даже не открывал глаза, поэтому звук, исходящий из глубин мягкой перьевой подушки, вышел глухим и очевидно уставшим. — Первое, — виновник раннего пробуждения вздохнул, — я твой друг. Второе — это моя работа. — Не ври. В твои обязанности не входит отслеживание моего графика, Зейн. — Но первый пункт никто не отменял. Так, давай, поднимай свою задницу, у тебя открытие кинофестиваля через, — он переместил руку на уровень своих глаз и заглянул в сравнительно недешёвые часы, — четыре часа. — Четыре? У меня есть ещё целый час на сон, издеваешься? — Думаю, этот час лучше отдать оправданиям перед Джес. У тебя кастинг сегодня, забыл? Небогатое цензурой возмущение вновь отдалось подушке, а затем - и стенам номера. И после такого кто-то правда любит понедельники? — Я так понимаю, ты встал. Если что, твой костюм в коридоре. Жду тебя внизу. Звук отдаляющихся шагов, щелчка и сталкивания двери с проёмом. Луи второпях скинул с себя одеяло и сел на край кровати. Резкая боль и потемнение в глазах — привычное «с добрым утром». Пара мгновений, и головная боль ушла на второй план, предоставляя тревоге почётное первое место. Ещё спящий разум включил функцию работы рук, когда Томлинсон схватил с тумбочки свой телефон, в надежде не обнаружить тысячи пропущенных звонков от кастинг-директора. Не повезло. Джессика, скорее всего, не спала всю ночь, отбирая кандидатов на роли к предстоящему кастингу. Что ж, работа над новым проектом кипит — эта мысль невольно подарила ему краткую улыбку. Душ. Костюм. Объяснения. Фестиваль. Луи отложил сотовый на его привычное место и, встав (не без пошатываний, безусловно), направился в сторону ванной комнаты. Преодолев расстояние за несколько секунд, он уже стоял, облокотившись на стенки раковины, когда пытался безрезультатно привести свой вестибулярный аппарат в состояние хотя бы простого его существования. Вышло плохо — он посмотрел в зеркало. В отражении виднелся размытый силуэт парня, что пребывал не в лучшей своей форме. Если бы Томлинсон не знал, что такое зеркало, то, наверняка, подумал, что перед ним стоит юноша, живущий со статусом «молодого пьяницы» уже приличное количество времени — расфокусированный взгляд, неудачное подражание панде в виде крупных синяков под глазами, потрескавшиеся губы и непонятное творение на голове, автором которого мог стать только кто-то вроде Джексона Поллока. Теперь мотивация для похода в душ увеличилась, как минимум, в пять раз. Предварительно избавив себя от одежды, он отворил стеклянную дверь кабинки и включил воду. Вторя стекающей по его телу воде, ощущения всех несчастий понедельника начали постепенно покидать как его мысли, так и тело в целом. И всё же, утренний душ — лучший подарок за последнее время. Каждая новая капля, достигшая кожи, очищала и реконструировала. Во всех значениях этих двух элементарных выражений. Отрезок из каких-то незаметных десяти-пятнадцати минут — отдых от ненужных мыслей, но этого хватало сполна, ибо время в воде не подлежит реальному — оно растягивается. Пустота и отчуждение — всё, что нужно здесь и сейчас. Вновь сфокусировав взгляд, Луи смыл остатки пены со своих плеч и повернул ручку крана. Прошло несколько минут, прежде чем он вышел из ванной и, взяв по пути свой костюм, направился в комнату. ✓ Душ. Чистое бельё, рубашка, серые брюки, галстук, парочка браслетов, серый пиджак и новая пара обуви — отражение в зеркале превратилось из парня с тяжёлой судьбой в Луи Томлинсона — довольно успешного молодого режиссёра, который прямо сейчас направлялся к кабинету Джессики Чоузен, не забыв закрыть за собой дверь в номер (без возвращений не обошлось), конечно. ✓ Костюм. Пара постукиваний о дорогое дерево, и дверь перед ним открылась. Он был прав — Джес не спала всю ночь. Копии документов, включённый монитор рабочего компьютера, взгляд в шаге ото сна стали слишком заметной и частой составляющей этой комнаты. — Луи, да неужели! — Чоузен взмахнула руками в знак раздражения. — Я звонила тебе всё утро. — Да, прости, Джи, — Томлинсон мялся на месте. Непрофессионально. — Я вчера созванивался с локейшн-менеджером, нужно было прояснить пару вещей. — Это разве не работа Джека? — опоздавший только цокнул в ответ. — Ладно, в любом случае, кастинг сегодня в пять в фотостудии, недалеко отсюда. Я скину тебе адрес, буду ждать тебя и Зейна там в назначенное время. Луи кивнул: — Окей, только не забудь все документы, Чоуз. — А ты себя, Томмо. Они подарили друг другу по дружеской улыбке, расходясь под уже привычный щелчок дверного замка. Теперь Луи держал путь к машине, в которой его давно ждал друг и их водитель. ✓ Объяснения. Он закрыл за собой дверь автомобиля. В нос резко вдарил запах освежителя с «ароматом лайма» и кожаных сидений салона. Зейн, явно предвидевший головную боль друга, что должна была настигнуть того в ту же секунду, протянул Луи нужную таблетку. Томлинсон кивнул в знак благодарности и мгновенно проглотил обезболивающее — час езды с постоянным давлением на виски он бы не выдержал. Машина тронулась, и картинка за окнами начала своё движение. Большой город с маленькими улочками и магазинчиками на углах, с кафе и ресторанами, с, на первый взгляд, совершенно непримечательными гражданами и различными туристами. Лондон, Лондон, Лондон. Город полный возможностей, простора и свободных улиц. А что до маленьких городов? Луи вырос в одном из таких, побывал в похожих и в других странах, но его до сих пор не покидала мысль, что все маленькие городки этого огромного мира, будь это Донни или любой другой город, такие одинаковые, но в то же время и разносторонние. Вся эта неаккуратная растительность, старые дома, покрытые осыпающейся краской, из-под которой выглядывает жёлто-коричневый кирпич, добавляющий этим самым домам ещё лет так тридцать в придачу; все маленькие магазинчики и такие дряхлые, будто уставшие, деревянные построения, страшно смотрящие на дорогу (и ведь иногда проживание в таких даёт последнюю надежду на укрытие). Люди, живущие в таких городах, так же схожи, как и сами эти места, и так неприятно осознавать, сколько же людей хотят сбежать оттуда. Атмосфера подобных городков так отталкивает, возможно, потому что у каждого она своя, и то, что каждая отталкивает тебя всё дальше, начинает притягивать. Машина остановилась у уже знакомого, довольно большого здания. До начала кинофестиваля оставалось полтора часа — гости начнут съезд примерно через треть этого времени — сейчас же настраивалась вся техника, зал проверялся на чистоту, а ведущие повторяли текст. Режиссёр и его друг, а по совместительству второй режиссёр, уже стояли около зала, попутно выжидая «главного» — Чака. Он подлетел к ним буквально через пару минут после их прибытия: — Луи Томлинсон, — он пожал ему руку, — Зейн Малик. — Чак Полсон, — подытожил Луи и вежливо улыбнулся. — Вижу, здесь ничего не меняется… Так, каков наш план? Собеседник слегка нахмурился — он будто перебирал карточки в голове в поисках нужной информации и, вероятно, найдя её, вернул своим лицевым мышцам прежнее состояние: — Если быть кратким: первым на сцену выхожу я, объявляю о торжественном открытии и упоминаю о приглашённом госте — то есть Вас — в этот же момент Вы выходите на сцену и произносите свою речь… У Вас же подготовлена речь, верно? — Луи кивнул. Враньё, он даже не думал об этом. Импровизация — прекрасный выбор. — Чудесно, — продолжил ведущий. — Вы объявляете программы «Новое Британское кино» и «Короткометражные фильмы», а также будете вручать Премию лучшему британскому дебютанту. Здесь нет никакого заумного сценария — просто читайте названия работ и их авторов, а на награждении можете добавить пару слов от себя… Подождите секунду, сейчас принесу вам точный список. «Секунда», пробежка глаз по заготовленной копии бумаг, кивок. Час. К зданию постепенно начали подъезжать новые машины, пока Луи пробирался за кулисы сцены, оставив Зейна позади, этим жестом попросив найти их места в до того ещё пустом зале. Полчаса. Томлинсон ещё раз задержал свой взгляд меж напечатанных строк. Зал тем временем терял каждое своё кресло, наполняя их недавно прибывшими приглашёнными. Сейчас. Свет потускнел, оставив после себя странное, колкое чувство бодрости. И снова раздражающие громкие хлопки. Луи зажмурился в попытке прогнать тупую боль в нервных окончаниях. Недолгая музыкальная композиция — выход Чака. Тот подождал, пока шум вокруг примет более комфортное состояние, сравнясь со штилем, и начал: — Друзья! Сегодня мы собрались здесь не только ради получения новой порции удовольствия, но и для новой порции информации и опыта. Сегодняшний день может стать для кого-то началом новой эры своей жизни, а для кого-то — её новой составляющей. Кино уже давно является неотъемлемой частью нашего мира. Всё началось с простого изображения движущегося поезда, сейчас этот «поезд» несёт в себе смысл. Глаза и уши стали потребителями разных мыслей, идей, тем и взглядов. У нас есть возможность быть громкими, не создавая при этом шум. У нас есть возможность творить, действуя на две функции нашего тела, пока искусство художества и музыки разделяет их. Уильям Шекспир как-то сказал: «Весь мир — театр», а я добавлю: вся жизнь — кино. И я объявляю международный кинофестиваль Лондона 2021 года торжественно открытым! Новый букет из бурных аплодисментов — стены тотчас отразили звук, вырывающийся из соприкосновений двух ладоней чуть ли не каждого сидящего здесь. Ещё несколько секунд и зал застыл в ожидании. Выход Луи. — Начать я хочу, — продолжал Полсон, — с приглашения на эту сцену нашего специального гостя. Двадцатишестилетний парень, казалось бы, ещё совсем молодой, но уже добившийся успеха, получивший несколько наград от других фестивалей и обладатель Премии Сазерленд Трофи прошлого года. Встречайте будущую легенду режиссуры — Луи Томлинсон! Шумные хлопки, в тысячный раз отдаваясь от стен, ударили в голову с новой силой, затмевая собой стук подошв о паркет сцены. Мозг разносило в клочья, пока мученик пытался устоять в пытках хотя бы две несчастные минуты. О, счастье — тишина. — Приветствую всех! — пункт «импровизация» включился в работу. — Сразу хочу сказать «спасибо» за приглашение, я безумно благодарен вам за предоставленную возможность, — он одарил присутствующих искренней улыбкой. — Думаю, сейчас самое время сказать пару заумных слов. Знаете, я заметил, что имею некую способность трактовать совершенно очевидные вещи в более «философской» форме, так что назовём мою речь краткой констатацией фактов. Будучи ребёнком, я просто сгорал от одной лишь мысли о большом экране. Меня привлекала буквально каждая часть этого искусства. Ни один вечер выходных дней не проходил без тёплого пледа, маминой стряпни и включённого телевизора. К пятнадцати годам я знал всё о своей будущей профессии. Указывать другим и иметь на это полное право — это же просто работа мечты для подростка! — по залу прошлись ответные одобрительные смешки. Луи секундно зажмурился. — И вот, в день празднования моего шестнадцатилетия, мне дарят одну из самых дешёвых видеокамер Canone. Я был в восторге. Меня ничуть не останавливало качество, меня ничуть не останавливал недостаток средств на декорации — я творил. Оказалось, что чуть ли не каждый может сделать из ненужного куска камня настоящую скульптуру. Может, если хочет. Можете себе представить, через два года я решил попытать удачу и отправил своё портфолио, полностью отснятое на эту камеру, с результатами моих экзаменов, в лондонский университет, и совсем скоро мне прислали ответ с поздравлениями о моëм рассматриваемом поступлении. Итак, совет дня — нет ничего невозможного. Вы и только вы влияете на вашу судьбу, поэтому если вы сомневаетесь в чём-то, задайте себе один простой вопрос — хочу ли я этого? Улыбка, поклон и, на удивление, отсутствие головной боли. Что ж, понедельник начался не так плохо. ✓ Фестиваль.*** Сцена 2 ВСТУПЛЕНИЕ. 2.
— Блять! Класс, день задался с самого утра. Быстрое перебирание ногами, учащённый пульс и отсутствие денег на автобус. «Лёгкая» пробежка через чуть ли не весь Лондон в семь утра — прекрасно, не так ли? Нет. Парень с рюкзаком на одном плече нёсся по улице, сломя голову. Пара светофоров и дама с собачкой — спасибо, что не пробка и полностью забитый тротуар. У него есть две минуты, чтобы успеть к открытию. Поворот за угол, бег на пешеходном переходе, три квартала и… Он успел. Господи, благослови всех доставучих птиц за окном и накажи сломавшийся будильник. Он успел. — Найл, Найл, погоди! — почти успел. — Да стой ты! — Гарри! — победа, на него обратили внимание. Теперь он находился прямо напротив кафе «У Грина» с ужасной одышкой, растрёпанными волосами и другом, стоящим по правую руку от него. Тот только что достал ключи, чтобы открыть небольшое заведение. — Прости, пришлось пойти пешком, — заглатывание гласных из-за частого дыхания. — Вижу, — Найл усмехнулся и, наконец, открыл дверь. — Проходим, ваше Величество, проходим. Он подтолкнул Гарри к дверному проёму и ввалился следом за ним. Их встретила уже привычная, почти родная, обстановка: слегка потёртый паркет из недорого дерева, стены цвета кофе-с-молоком, увешенные какими-то плакатами, абстракциями и мелочами вроде часов 60-х годов или расписных тарелок. Четыре небольших квадратных столика, два из которых расположились около окон, а остальные — около противоположной стены. И незаменимая барная стойка с висящим рядом меню напитков, закусок и десертов. Всё было настолько правильно укомплектовано, расставлено, что вселяло ощущение скромного уюта. «Чувствуйте себя как дома». Да, это определённо относилось к этому месту. До официального открытия оставался час — им как раз хватало этого времени, чтобы ещё раз протереть все поверхности и, может, подправить парочку стульев. — А где Сиб? — похоже, Гарри только сейчас восстановил дыхание, а заодно и память с каплей собственного мышления. — Понятия не имею. Я даже поспорил сам с собой, кто из вас придёт раньше. — И каков был приз? — он усмехнулся. — Ой, иди ты, Стайлс. Найл фыркнул и продолжил протирать столик, напевая какую-то незамысловатую мелодию себе под нос. Гарри же принялся расставлять напитки. — Ёбанные понедельники! Голос девушки сопроводил резко распахнувшуюся дверь. — Сиби! — Стайлс расплылся в приветствующей улыбке. — И тебе доброго утра. — Да уж куда добрее! — то, как она кипела от злости, можно было ощутить метров за пять. Вполне рутинное явление. — Снова ворд глючит? — Найл наконец оторвался от несчастного столика, который он натирал уже минуты три, если не больше. — Эксель! Он сбил весь счёт! — Оу… — Господи, и зачем я выбрала бизнес? — она поставила сумку на стол и сняла пальто. — Каждый день задаюсь этим вопросом… — Сибилла с укоризной посмотрела в сторону блондина. — Что? Ты думаешь, нам тут приятно каждое утро слушать, как ты страдаешь в своём институте? — Хочешь сказать, что на журналистике было проще? Найл снова фыркнул: — Неа. Но что-то типо актёрского явно легче. Да, Гарри? — Эй! — Нет, ну верно же. Ходишь себе на драматургию, актёрское мастерство… Что там ещё преподают? Раз в неделю учишь пару реплик… — Ага, а после выпуска подрабатываешь во всеми забытой кафешке Лондона с перерывами на съёмки в каких-то идиотских, второсортных рекламах, — подытожила девушка, показательно вздохнув, направившись за чистой тряпкой. — С какого это момента мы перешли от обсуждения неработающего экселя к моему погребению? — Гарри нахмурился. — И, попрошу заметить, я не только в «идиотских рекламах» снимаюсь — у меня есть эпизодники. — Ох простите, ваше Величество, — засмеялась Сиби, попутно же протирая четвёртый стол, — и как я могла забыть? — Действительно, как ты могла? Он же затмил самого Леонардо Ди Каприо, сыграв кассира! — белокурый подхватил шутку девушки. — Ой, да пошли вы, — с протянутым в голосе сарказмом, Стайлс спрятал краткую улыбку за очередным стаканом, который уже через пару секунд стоял на своём прежнем месте. Ещё немного разговоров, возмущений и смеха в аккомпанемент к шуршанию тряпок на столах и стульях. Восемь утра — первые гости на подходе.***
— Так, ладно, а если серьёзно — уже нашёл что-нибудь? У них только начался обеденный перерыв, а компания из двух официантов и одного бармена уже расположилась на заднем дворе с чашками согревающего чая в руках. — Что? — Стайлс не расслышал вопроса Сибиллы, пока пристально разглядывал напиток в своей кружке, вероятно, давно задумавшись. — Ну, кастинги… Ничего нового не нашёл? — Да, кстати, — подключился Найл, — ты ни слова не проронил с самого утра. — Ээм, — протянул парень, всë ещё пытаясь мысленно отмахнуться от своего прежнего состояния ступора, — а, да, нашёл кое-что. Майки предложил, хотя я не уверен, что хоть на пробы пройду. — И что же это за реклама шампуня, что ты о ней так печёшься? — Найл не выдержал. — Я думал, мы ещё утром выяснили, что это не смешно, — Стайлс раздражённо выдохнул. — В общем… Ээм… Это, вроде как, новый проект Луи Томлинсона? Сиб поперхнулась чаем: — Подожди… Чего?! — Что? — блондин спас себя от участи откашливаться две минуты подряд, но не увернулся от собственного удивления. Гарри наконец решил вырваться? — Да… Но я практически на все сто уверен, что не пройду. — Ты же в курсе, что он никогда не повторяется с актёрами? — парень кивнул. — У тебя всё ещё есть шанс, друг. — Поверить не могу, — наконец подала голос подруга, — Луи Томлинсон… Восходящая звезда… Автор «Шума»… — Ну да, а ты что, забыла, что Стайлс у нас «приближённый»? Парни усмехнулись, девушка же покачала головой. На несколько минут всё погрузилось в тишину, оставляя каждого наедине с собой и собственными мыслями. Гарри снова уставился на свою чашку, зарываясь в кокон из личных размышлений. Казалось, что чай окончательно остыл. А повезло ли ему вообще? Удача… Вероятно, мы сами можем влиять на её присутствие. Хочу и не хочу, надо и не надо. Порой кажется, что удачей является какое-то чудо свыше, но это же даже близко не так. От наших решений, от решений других, от решений этого бесстрашного времени зависит кто, как и когда получит свой шанс. Что вообще считается удачей? Только лишь удобное нам стечение обстоятельств может показаться целым подарком, хотя на самом деле это обычное течение жизни. Простое «так вышло». Его вырвали из пучины размышлений простым хлопком по плечу: — Перерыв закончился, дружище, — Найл чуть сжал свою ладонь и, в конце концов, отпустил. Кивок. Гарри только сейчас почувствовал, как что-то неприятно кололо его кожу. Чай. Всë тот же. Но теперь большой палец парня обжигался неизменным кипятком, обвалакивающим его. Чай горячий. Одëрнув руку с уже заметно покрасневшим пальцем, Стайлс в последний раз взглянул на небольшую площадку, что серостью своих кирпичей, на удивление, роднила, и направился ко входу, где его остановил голос Сибиллы: — Эй, не переживай ты так. У тебя столько работы за плечами, — он обернулся, она улыбалась. — Ты пройдёшь, я знаю, я верю в тебя. А если вдруг им что-то не понравится, то пошли этого Томлинсона нахуй. Сиб усмехнулась, а Гарри лишь улыбнулся ей в ответ, бессловестно благодаря за такую простую, но оттого не менее важную поддержку. Задний двор небольшого кафе «У Грина» снова опустел.