FIlFY teacher

      Конечно, помимо взаимодействия с остальными участниками КОИ, был постоянный контакт Гарри с Риас. Они не встречались каждое утро, это было бы слишком много для них обоих и стало бы слишком очевидно для всех остальных. Вместо этого Гарри и Риас оба иногда искали друг друга, то за обедом, так и после школы, иногда даже не задумываясь об этом, они лавировали вокруг друг друга, задавая, казалось бы, безобидные вопросы, чтобы узнать друг о друге. И хотя Гарри признался себе, что ему нравилось смотреть на Риас, именно её личностью и разумом, ярким, опасным, мощным разумом, он действительно наслаждался.       На самом деле Риас дважды приходила с Гарри, забирать Лили, рассказывая о том, что она придумала для клубных поездок, что вызвало некоторый переполох в начальной школе, поскольку две «Великие Леди» Куо были известны даже тут. Иногда они просто говорили о школе, об оккультизме и других темах.       Всё стало настолько плохо, что по школе начали распространяться слухи из-за того, что они проводили много времени в компании друг друга. Но у Риас было решение. Она тонко дала понять всем, что заинтересована в получении степени преподавателя в будущем, и подошла к Гарри, чтобы узнать, сможет ли он помочь ей на этом пути.       Чтобы усилить этот слух, она позволила им быть увиденными, когда она помогала Гарри оценивать некоторые работы, которые сдавали второкурсники и первокурсники, в некоторых случаях она брала на себя обязанность помочь Лили в совершенствовании её кандзи. Это, а также слух о том, что Риас настолько понравилась Лили и она начала относиться к ней, как к младшей сестре, похоже, развеяли множество слухов об их возможных отношениях, хотя Гарри всё ещё время от времени замечал недружелюбные взгляды учеников за монополизацию времени Риас.       Для Риас были моменты, которые выделялись среди остальных. Некоторые из них были юмористическими, как это случилось однажды, когда Лили принесла с собой одежду, чтобы переодеться после своей школы, желая использовать тренажерный зал старшей школя для некоторых упражнений. Она была гораздо более энергичной, чем большинство детей её возраста, и времени, которого отводится на физические занятия в её школе, было просто недостаточно для молодого гибрида оборотня и человека.       Рубашка была той, которую Лили получила от Гермионы и Падмы, которую они на самом деле сшили для Лили. На ней были слова: «Отдай мне свои книги, и никто не пострадает» и изображение библиотекарши, которая была удивительно похожа на Гермиону, с добавлением очков.       Риас, предложившая Лили переодеться в ванной комнате КОИ, подняла глаза, когда Лили вышла из ванной. Она увидела футболку и захихикала, покачав головой.       – О, откуда у тебя эта футболка? Думаю, Соне она понравилась бы.       – Хе-хе, это одна из моих любимых. Но я не думаю, что ты могла бы достать такую же, прости. Мои тётушки сделали её для меня. – сказала Лили, гордо натягивая футболку.       – Хм, жаль. Ну да ладно, я обещала твоему отцу, что буду присматривать, за тем как ты тренируешься. А так как Конеко ушла за кормом для своих кошек, мы будем только вдвоём. – радостно сказала Риас, выводя её из клубной комнаты, хотя то, что она сказала, было чистой ложью. И Акено, и Конеко выполнили свои контракты, для того чтобы из-за долго отсутствия их не разорвали.       – Но тёти? Я… ну, у меня сложилось такое впечатление, что твой отец был единственным ребенком.       – Ммм, – промычала Лили, спрыгивая с лестницы рядом с Риас. – Мы просто так их называем. Тётя Луна живет в этом крутом старом доме, который выглядит как шахматная ладья. Они с дядей Рольфом весёлые, даже если их часто не бывает дома. Ещё меня есть несколько дядей со стороны мамы, но папа сказал, что большинство из них не будут разговаривать с нами какое-то время, опасаясь реакции бабушки Уизли на то, что папа и мама расстались, и я осталась с папой, а не мамой. Это немного грустно: мне нравился магазин приколов дяди Фреда и Джорджа.       Риас кивнула, открыв дверь, ведущую на улицу, скрывая вздрагивание от того, что только что рассказала Лили. Похоже, развод между Гарри и его женой, имя которой Риас до сих пор не знала, был довольно плохим.       Не зная, о чём думала Риас, Лили продолжала рассказывать.       – Тётя Гермиона и тётя Падма живут вместе в Испании, но они и папа часто навещали друг друга. – Она на мгновение задумчиво замолчала. – Но у меня никогда не было ночевок в их доме, как я иногда ночевала у тёти Луны, и это немного грустно, потому что у них был потрясающий бассейн на заднем дворе! На это папа говорил, что Падма и Гермиона иногда становились слишком шумными по ночам… – Лили оборвала себя на этом месте, не заканчивая предложение словами «забывая наложить заглушающие чары» как если бы она разговаривала с не волшебником. – Я до сих пор не понимаю, что он имел в виду тогда, чёрт возьми.       Слегка покраснев, когда она поняла, что это могли означать эти слова, Риас неловко усмехнулась, ничего не сказав на её слова, потому что они наконец достигли футбольного поля. Там тренировались несколько членов футбольного клуба, а с одной стороны несколько первокурсников устроили небольшую игру.       Риас подошла к ним с Лили и представила её, после чего спросила, могут ли они к ним присоединиться. Испытывая трепет перед Риас и практически визжа от того, что у них есть возможность поиграть с маленькой милашкой, которая, как они знали, была дочерью мистера Поттера, они с готовностью согласились.       Позже они вернулись в клубную комнату, где нашли Гарри сидящего на диване и бьющимся головой о чайный столик. Прежде чем они успели спросить, зачем он это делает, Гарри повернулся и посмотрел на них.       – Эх… Думаю, мне снова придется серьёзно поговорить с Кирью и тремя извращенцами. Я знаю, что сказал, что они могут выбрать любой английский журнал для чтения и перевода на японский, но, да ладно, мне правда нужно было объяснять, что это не должен был быть журнал для взрослых!?       – Оуч, – сочувствующее произнесла Риас, хотя её губы при этом подрагивали.       Гарри, конечно, заметил это и насмешливо посмотрел на неё поверх головы дочери. Лили немедленно обняла его, не понимая, о чем он говорит, но понимая, что у её папы был тяжелый день.       – Хммм, просто молись, чтобы у тебя никогда не было таких учеников, как эти четверо, если ты когда-нибудь станешь учителем.       Риас слегка нахмурилась, по неизвестной для Гарри причине, после чего он перевёл свое внимание на Лили.       – И ты пахнешь, молодая леди. Поторопись принять душ, и тогда мы отправимся домой обедать, хорошо, Красная Луна?       После этих слов выражение лица Риас сменилось на смущенное и немного обеспокоенное.       – Красная луна?       – Да? Мы назвали её Лили Луной в честь друга семьи. Но прозвище Луны от её собственного отца было Маленькая Луна, поэтому нам нужно было что-то другое для Лили, и, учитывая её красные волосы, мы подумали, что это будет хорошим прозвищем. – сказал Гарри, нахмурившись. – Ты не первая, кто так отреагировал на это прозвище здесь, в Японии. С ним что-то не так?       – Гм… есть такое, – сказала Риас, немного смущенная, когда оба Поттера повернулись, чтобы посмотреть на неё, но она всё же достаточно охотно продолжила отвечать. – Видишь ли, красная луна - это фраза, используемая родителями для месяца, когда у дочери дома, начались первые месячные...       – Гхаах... – подавился воздухом Гарри, смотря прямо перед собой, в то время, как Лили немного сморщила носик. Хотя она понятия не имела, что такое месячные, мама и все её тетушки говорили ей, что это одновременно и неприятная вещь, которая случается раз в месяц, и признак взросления. – Ладно, Лили больше не будет Красной Луны, мне придется придумать ей другое прозвище.       – Мне нравится «милая», это коротко и просто, – вмешалась Риас, желая сменить тему. Говорить о менструациях и тому подобном было достаточно плохо с другими подростками, не говоря уже о взрослом мужчине перед ней.       – Мне нравится «щенок», – вставила своё слово Лили, подходя к ванной. – Конеко постоянно так меня называет, и я думаю, что это звучит весело.       Из всех участников КОИ, Конеко стала самой близкой к Лили, с поразительным рвением выставляя себя как её старшую сестру. Они с Лили отлично ладили, и всякий раз, когда за Лили требовалась присмотреть, Конеко сразу же вызывалась добровольцем, независимо от того, чем она ещё занималась в то время. Эти двое много играют, как щенок и котенок, одновременно смотря телевизор или делясь сладостями. На самом деле это была одна из самых милых вещей, которые Риас когда-либо видела, и определенно самая милая вещь, исходящая от обычно спокойной ладьи с покерным лицом.       «И это определенно имеет семейную связь», – подумал Гарри, после чего кивнул.       – Пусть будет - щенок. Итак, поторопись, щенок, и мы наконец сможем отправиться домой.       Когда дверь в ванную закрылась, Гарри повернулся к Риас.       – Спасибо, что объяснила это. Я чуть не спросил об этом других людей раз или два, и это было достаточно неловко здесь наедине. Я бы не хотел, чтобы это объяснялось публично. Особенно, если другие дети из её школы могли бы услышать это, учитывая, насколько жестокими могут быть дети, давая прозвища.       – Не за что. – Ответила Риас, затем посмотрела на бумаги перед Гарри. Она подошла к нему и села напротив, слегка наклонившись вперед, и Гарри взглянув на неё, увидел, что на ней также была спортивная одежда. В её случае это была длинная рубашка поверх коротких тренировочных штанов. Штаны прилегали к её бедрам и талии, как вторая кожа, а рубашка открывалась ровно настолько, чтобы было видно, что она носит чёрный спортивный бюстгальтер. Почувствовав на себе взгляд Гарри, она улыбнулась, но не обратила на это внимания, вместо этого она указала на бумаги, разбросанные на столе.       – Нужна помощь?       Вскоре Лили вышла из душа, и два Поттера стали прощаться. Лили удивила Риас, на самом деле обняв её на пару секунд, сказав:       – Спасибо, что поиграла вместе со мной, Риас!       Посмеиваясь, Риас обняла её в ответ.       – Всегда пожалуйста, щенок.       Лили рассмеялась из-за своего нового «официального» прозвища, после чего отступила, улыбаясь Риас, а затем повернулась к отцу.       – Она хорошо обнимается папочка.       Риас снова хихикнула, а Гарри решил, что пришло время немного пофлиртовать после небольшого выступления Риас ранее.       – На самом деле, дай мне попробовать.       Прежде чем Риас успела даже моргнуть, и прежде чем Гарри смог вспомнить, почему это было очень плохой идеей для учителя, он обнял её, одна рука обняла её плечи, а другая - талию. Риас, конечно же, обняла его в ответ, обе её руки обняли Гарри за талию, и они оба стояли там, слегка прижимаясь друг к другу, и казалось, что через них обоих прошёл электрический ток.       – Ну… Ты знаешь, она была права. – пробормотал Гарри. – С тобой хорошо обниматься.       Затем момент прошел, и Гарри быстро отступил, поскольку его самоконтроль успел восстановиться прежде, чем он смог сделать что-нибудь ещё. Сделав это, Гарри просто улыбнулся, отступил и попрощался с Риас, после чего быстро повернуться к двери, оставив позади довольную и покрасневшую Риас.       Были и другие моменты, более серьёзные. К примеру, Риас приготовила Гарри обед, чтобы поблагодарить его за то, что он помог Акено избавиться от депрессии, и они некоторое время говорили о том, как Гарри смог узнать, что её беспокоило, и о том, как он помог Кибе до этого. Гарри также спросил и о Конеко, и Риас намекнула, что у неё тоже было тяжелое детство до того, как она её встретила.

OOOOOOO

      Конечно же, в течение этого месяца в жизни Гарри происходили и другие, не менее важные вещи, кроме знакомства с девушками и одним парнем из Клуба Оккультных Исследований. Во-первых, и совершенно не связанно ни с чем другим, это то, что Лили наконец полностью освоилась в школе. Та ночевка, которую она провела на выходных после того, как она поставила хулиганов на место, оказалась ледоколом, и у неё появилось несколько друзей не только в её собственном классе, но и в старших классах тоже. Более того, её навыки письма и чтения быстро достигли того уровня, на котором они должны быть, даже если она до сих пор ненавидела количество повторений, которые ей приходилось делать, чтобы научить правильно писать по-японски. Объём работы для детей возраста Лили здесь, в Японии, был ошеломляющим, но Лили всё равно преуспевала в этом.       У неё так хорошо получалось, что Гарри однажды назвал её своей мини-Гермионой. После чего наклонился и обнял её, ткнув пальцем ей в нос.       – Только не планируй учебу, пожалуйста, и не пытайся запугивать, эм… я имел ввиду, не убеждай своих друзей следовать этому учебному плану. О, и лучше бы чтобы твои волосы не были такими пушистыми. На Гермионе это выглядит хорошо. Но на тебе это будет выглядеть так, будто твоя голова взорвалась.       Работа учителем тоже шла хорошо. Большинство его классов добились большего прогресса, чем ожидали директор и другие учителя. Даже класс с тремя извращенцами начал набирать скорость, и троица была вынуждена сосредоточится, чтобы сохранить свои оценки. Всем ученикам нравилось изучать английский в свободном и веселом стиле Гарри, и они отвечали на это, прилагая больше усилий, что, в свою очередь, означало, что они получили от этого больше привилегий на его занятиях. Хотя просьба Иссея читать взрослую литературу на английском языке, конечно же, была проигнорирована.       Физкультура была бы проще во многих смыслах, если бы не проблемы Гарри с самоконтролем. В школе было не так много учеников не в форме или даже с избыточным весом, и Гарри работал с ними, пытаясь довести их до уровня физической подготовки, которого школа хотела от своих учеников. Он был добрым, но твердым и всегда контролировал занятия. Различные профессиональные спортивные клубы, которые Гарри периодически приходилось проверять в рамках своей работы, казалось, очень хорошо справлялись со своими кураторами и капитанами.       Субботние курсы самообороны также проходили довольно неплохо. За два месяца каждый узнал, как правильно наносить удар, и запомнил части тела, на которые нужно нацеливаться, если им когда-нибудь понадобится от кого-то защищаться. Психологический аспект, необходимость как бы переключить между состояниями, занимал больше времени у многих, но, конечно, не у всех студентов. Поэтому, Гарри желал, чтобы им никогда не приходилось защищаться тем, чему он их научил, но, по крайней мере, он знал, что у них будут некоторые шансы, если это всё же произойдёт.       В то же время, собственное образование Гарри продвигалось быстрыми темпами, что в конечном итоге действительно даже повлияло на его отношения с Риас. Но, конечно, были и другие аспекты, столь же важные, если не более важные.       Гарри быстро сдал экзамены по разделу законов который он сейчас изучал, и приступил к практике некоторых местных заклинаний у себя дома. Они сильно отличались от знакомых ему заклинаний, даже если не принимать во внимание то, как они были организованы. Различия начинались в том, как их нужно было использовать. Не имея необходимости использовать концентратор, как в европейской школе магии, местные жители вместо этого использовали талисманы для вызова определенных эффектов или жесты. Сложные чары использовали длинные плетения, с соответствующими движениями обоих рук, а не одной. Большинство их заклинаний не имели словесных составляющих, а те, что имели, были в основном с одним словом.       Как ни странно, местные заклинания прямой атаки, по мнению Гарри, не представляли особого интереса, и Гарри решил, что они были уничтожены во время войны с американскими волшебниками вместе с наиболее воинственным подгруппам волшебного сообщества. У них были ошеломляющие и несколько других подробных заклинаний, и некоторые из них были интересными. Это включало заклинание, генерирующее свет, которое было эквивалентом светового теплового луча, предназначенного для того, чтобы серьёзно ослепить противников. Можно было даже напитать магией это заклинание до такой степени, что на самом деле возможно было ослепить кого-то навсегда, что было не очень приятно. Но, тем не менее, таких прямых магических заклинаний, вроде «Редукто», «Бомбарда» и других, не входили в местный репертуар.       Помимо этого, Гарри считал, что в их знаниях были и другие загадочные дыры. Например, не существовало заклинаний, которые могли бы вызвать изменения в теле другого человека, как заклинание, которое он увидел на четвертом курсе, когда Малфоя превратили в хорька.       Действительно, не существовало заклинаний для превращения живого объекта в неживой или наоборот. Это было очень странно, поскольку почти во всём остальном они были равны с точки зрения заклинаний трансфигурации с волшебниками Европы. Или даже лучше, поскольку местные волшебники могли преобразовывать вещи на постоянной основе, в то время как европейцы могли делать это только в небольших масштабах.       В конце концов, замешательство Гарри по этому вопросу заставило его вернуться в здание в центре города, где он сдавал экзамен по местным законам. Там он нашел лектора, который и ответил на вопросы по этому поводу. Местные уже были не такими сдержанными с ним, хотя и не стали дружелюбными.       Когда Гарри спросил об этом странном несоответствии, другой мужчина выглядел потрясенным.       – Вы понимаете, что душа не меняется? – спросил он, говоря на японском языке так быстро, что, даже несмотря на то, что Гарри всё ещё использовал заклинания для изучения языка, у него появились проблемы с пониманием слов. – Если бы вы так изменили тело, то приговорили бы душу к мучениям!       – Но разве у стола или любого другого неодушевленного предмета действительно есть душа? – недоверчиво спросил Гарри.       Мужчина загадочно улыбнулся, успокоившись, поскольку казалось, что вежливый гайдзин просто просит разъяснений, а не говорит из невежества.       – Конечно, у всего есть душа. Это просто зависит от того, как вы определяете этот термин.       Гарри объяснил всё это для себя своего рода социальной слепотой. Местные жители превыше всего почитали душу, и всё, что негативно влияло на неё, было для них анафемой.       Гарри подумал, что именно из-за этого у местных жителей, похоже, не было ничего подобного трём Непростительным. Похоже, многие даже не знали о них вообще, потому что Гарри упомянул об «Империо» в последующем разговоре с одним из своих экзаменаторов и получил ничего не выражающее лицо за непонятный вопрос.       Однако была одна область, с помощью которой местные жители восполнили недостаток заклинаний прямой магической атаки. Это атаки, основанные на элементах: огонь, земля, вода, дерево, металл и другие заклинания такого рода. Водные заклинания особенно увлекали Гарри, и он выучил все, которые нашёл в имеющихся у него книгах. Огненных заклинаний было не так уж и много, и все они были похожи на те, которые он уже знал. Ни одно из местных огненных заклинаний даже не было близко к «Адскому Пламени», хотя некоторые из них содержали интересные намеки на более важные вещи, которые книги, к которым у Гарри был доступ, не охватывали.       Но настоящий сюрприз был в других элементах, и главными пунктами, которые вызвали у Гарри интерес, были контроль и их простота, и это было настолько захватывающе, что Гарри срочно захотел их опробовать. Поэтому, в один день, Лили и Гарри пошли сразу домой после школы, а не вернулись с Лили в старшую школу.       Оказавшись там, Лили наблюдала, как её папа стал в центре их двора. С некоторыми заклинаниями, добавленными к оберегам вокруг их дома, Гарри легко мог использовать это пространство для занятий магией, чтобы никто этого не заметил.       Как только он стал в центре двора, Гарри глубоко вдохнул, его рука слегка приподнялась перед лицом, и там появилась небольшая капля воды. На мгновение все притихли, Лили жадно наблюдала, а Гарри сосредоточился на заклинании.       Обычно по европейскому методу всё, что нужно было сделать, чтобы наложить заклинание - это знать правильные слова и жесты, хотя, в конце концов, волшебник узнаёт, что всё, что действительно нужно, это намерение и образ заклинания в их сознании. В Японском Онмёдо элементарные атаки были другими. Поскольку местные были одержимы всем, что имеет душу, их стихийные атаки, подчеркивались необходимостью понимать рассматриваемые элементы, лишь за исключением молнии и огня, которые считались слишком изменчивыми для людей, чтобы «понять их душу».       Сейчас Гарри пытался использовать водное заклинание атаки, и, по мнению местных, у воды действительно была своего рода единая душа, душа, разделяемая всей водой в мире. Ему нужно было понять природу воды, чтобы вызвать её в своём сознании, чтобы подчинить её своей команде. Всё это было гораздо более мистическим, чем Гарри привык, и делало это как увлекательным, так и разочаровывающим для Гарри.       В конце концов, Гарри почувствовал, что понял, на что похожа для него «душа» воды: неизменная, но всё же изменяющаяся, способная изменять свою форму, но не свою субстанцию, вода может за счёт скорости, времени или давления разрушить всё, что создано человеком или природой. Тем не менее, несмотря на все противоречия своего существования, для обозначения воды было только одно слово:       – Мизу (вода)… – медленно произнес Гарри, двигая пальцами доминирующей руки в череде различных жестов.       Гарри почувствовал крошечный рывок в своём магическом ядре, и из его вытянутой руки вылетел длинный ударный таран воды, который быстро закрутился вверх и вокруг под управлением Гарри. Он сделал жест, и вода поменяла форму, превратившись в щит, потом в серию различных мечей, и ни один из них не был как-нибудь соединён, а затем, наконец, в уменьшенную версию Лили, которая заставила настающую Лили, молча смотрящую на всё это, подбодриться и помчаться вперёд, чтобы начать играть с её водной копией. Губы Гарри расплылись в широкой улыбке, когда он направил своего водного «элементаля» в сторону, наблюдая, как Лили и её двойник весело гонялись друг за другом.       «Да, это определённо интересно».       Что касается талисманов и рунических массивов, обучение этому для Гарри шло намного медленнее, чем ему бы хотелось. Тем не менее он смог добавить несколько новых уловок к оберегам вокруг их дома, связав обереги со своим магическим ядром таким образом, которого он никогда раньше не знал. Да, он видел обереги совмещённые с сигнализацией привязанные к какому-нибудь физическому предмету, но не к человеку, который их наложил. Но, теперь, где бы он ни был, Гарри будет знать, если кто-то тронет эти защиты или они каким-нибудь образом будут повреждены.       Однако наиболее важный аспект его обучения местной магии произошел примерно через три недели после того, как он согласился стать куратором КОИ: наконец, пришли книги, которые он заказал об аурах и душах. Гарри немедленно отложил остальную часть своего образования, чтобы сосредоточиться исключительно на них, забросив всё остальное. В этих книгах он прочитал, как узнать, к какому элементу он имеет наибольшее родство. Описывались сами элементы, как они связаны с человеком, приводились различные виды медитаций, призванные помочь человеку понять, как найти свою душу и взаимодействовать с ней.       Гарри немного сомневался в части про элементы, но всё же решил посмотреть, сможет ли он выяснить, к какому элементу у него есть сродство. Наложив на себя проверочное заклинание, Гарри посмотрел на цвет своей ладони.       – Хм…       Лили, сидевшая поблизости, оторвалась от домашней работы, желая получить маленький перерыв.       – Что делаешь, папа? – Лили смотрела на шар серебристого цвета в руках Гарри, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть его.       – Ну, я хотел посмотреть, с какой ветвью местной магии я больше всего связан, Лили. Цвет соответствует элементу, понимаешь? – После того как Лили кивнула, Гарри продолжил. – Просто я думал, что буду связан с деревом или огнем, может быть, даже с водой. Но вместо этого я связан с металлом… Я просто подумал, что это странно. Может быть, я неправильно наложил заклинание?       – Я так не думаю, папа. – Задумчиво возразила Лили. – Эээ… с металлом ведь можно работать, но только если его… закалять? Разве это не похоже на твою жизнь? – Гарри, конечно, рассказывал ей о некоторых своих приключениях, но не обо всех, учитывая возраст Лили. Тем не менее, он должен был согласиться с ней: определенно точно можно было сказать, что Гарри был закален различными испытаниями.       – И разве ты не говорил, что в Онмёдо металл связан с разумом? Ну, у вас ведь есть окклюменция, верно? – Продолжила Лили, медленно произнося это слово. – И гм... ну, в то же время, как в некоторых моментах ты действительно можешь быть гибким в некотором отношении, папа, но в других ты не...       Гарри тихонько рассмеялся, притянув и прижав Лили к себе.       – Да, я полагаю, ты права. Хорошо, тогда… в таком случае, давай посмотрим, что ещё я могу узнать из этих книг. Но сначала, я думаю, что тебе пора обедать, щенок.       После того, как Гарри как следует накормил и напоил Лили, он вернулся к просматриванию своих новых книг. Зная элемент, к которому он был ближе всего, Гарри продолжал читать, и узнал, как можно защитить разум и душу, а не просто разум, как в европейской школе, которая оставляла душу уязвимой. Местные жители начали с защиты души от различных влияний, или, как они выражаются: «от того, чтобы не свернуть на неправильный путь». Согласно книге, идти обратным путем, от защиты разума к защите души, было болезненно и мучительно. И похоже, не было единого мнения относительно того, почему так происходит.       Тем не менее, в книге подробно рассказывается о том, как различные заражения, иностранные влияния могут взаимодействовать с душой, заставляя человека действовать так, как он обычно не делает. В книге также описывался эффект, который звучал слишком похоже на то, с чем имел дело Гарри, когда был рядом с Калаварнер, Риас и Акено, с его душевным состоянием. Был пример такого влияния в виде проклятого меча, катаны, название которой, несомненно, имело бы большое смысла для любого местного онмёдзи, но не для него. В книге приводились и другие способы, которыми душа может быть извращена, и некоторые из них включают использование чёрной магии, что как Гарри знал действительно возможно.       «Хорошо, цвет меня убедил». - мрачно подумал Гарри. – «Тогда возникает вопрос: как я могу защитить свою душу от этого духовного влияния, и… и знают ли Риас и другие, об этом? Я никогда не видел никакого намека в их действиях на, что они могут осознанно испускать это их «духовное поле влияния», как это могут делать вейлы. Могут ли они действительно не знать, что делают это?»       Независимо от ответа на второй вопрос, ответ на первый был в пределах его досягаемости, в книгах, которые, наконец, пришли к нему. Для начала Гарри должен был медитировать на свою душу, используя ментальные образы наковальни и молота. Затем он должен попытаться ощутить свою душу, вспоминая моменты, которые, как он чувствовал, определяли его как личность. Затем каждое воспоминание по очереди должно было помещаться на наковальню, создавая образ металлического стержня, который по мнению Гарри должен был составлять его душу.       Пролистав все предлагаемые медитации для других элементов, Гарри понял, что отчасти причина, из-за которой может быть мучительно больно при переходе к защите души после разума, скорее всего основана на образах, используемых во время транса. Поэтому он решил самостоятельно попробовать дотянуться до своей души.       «Предположим, что мой разум отображает всего меня, в ментальном плане. Тогда могу ли я использовать его, чтобы получить доступ к своей душе, так как она ведь внутри меня, да? Так что, я полагаю, всё, что мне нужно сделать, это попытаться проникнуть внутрь, в самую глубокую часть моего ментального плана...»       Сидя, скрестив ноги, в гостиной, пока Лили смотрела телевизор, Гарри направил своё сознание внутрь, создав ментальный аватар в царстве своего разума. Оттуда Гарри двинулся сквозь свой разум, который был представлен в виде замка, похожего на Хогвартс, с рвом вокруг него и различными другими средствами защиты от вторжений. Войдя в замок, он направился в подземелье, продвигаясь в глубь, намного глубже, чем когда-либо прежде.       Эта часть ментального пространства была отведена под его подсознательные мысли, которые никто, даже Мастер Окклюмент, не мог контролировать. Некоторые места демонстрировали повреждения, оставшиеся после того, как Гарри приходилось восстанавливать свой разум из-за времени проведённого рядом с Калаварнер, Акено или Риас, хотя большая часть повреждений была сосредоточена вокруг клетки, в которой он сдерживал своё либидо.       Пройдя мимо, он присел на пол или землю своего ментального плана. Оказавшись тут, он попытался протолкнуть материю, представляя, как твердая поверхность пола становится похожей на патоку. Ничего не произошло. Его ментальное пространство проигнорировало его попытки выйти за пределы, как будто за ним ничего не существовало. Только тогда, когда он всеми силами, собрав всю свою волю и энергию, сосредоточившись как можно сильнее, для того чтобы пробиться сквозь землю к тому, находилось за этими пределами, начало что-то получаться.       Основание его ментального плана начало разрушаться, фактически разбиваясь, как стекло, и повсюду, вспыхивая, пролетали сотни, тысячи осколков, после чего Гарри застонал, схватившись за голову. Боли было почти достаточно, чтобы заставить его потерять сознание и выйти из транса. Но Гарри было не привыкать к боли, потому что он попадал под Круцио чаще, чем ему хотелось бы считать. Поэтому он сосредоточился, сконцентрировавшись на мысли о том, что нужно схватить эти осколки, организовать их, иначе его разум уже никогда не будет прежним!       С этой мыслью Гарри взмахну обеими руками, после чего его ментальный аватар внезапно стал удерживать две волшебные палочки, его оригинальную палочку из остролиста и Бузинную палочку в своей доминирующей руке. На секунду Гарри возмутился, и представил вместо этого, Бузинную палочку в левой руке, а палочку с пером феникса в своей новой форме - в доминирующей. Но это изменение было незначительным, поэтому он решил пока проигнорировать это, и стал использовать оба концентратора, чтобы словить осколки своей «психики» обратно. «Это вообще правильный термин для этого? Я имею ввиду, что это не воспоминания, мысли или чувства, по крайней мере мне так кажется… И вообще, откуда взялось основание моего метальное царства? Я ясно помню, как создавал своё ментальное пространство, строил стену и всё такое. Всё здесь - это воображаемые конструкции моего разума, но пол? Откуда взялся этот пол, если я не помню, как его создавал?»       Отложив эти мысль в сторону, Гарри медленно собирал осколки вместе, не укладывая их вместе в виде пола, а скорее в виде стенок бездонного колодца, ведущего вниз. Размещение каждого осколка сопровождалось новым приступом боли, но Гарри упорно продолжал делать это.       Но если отложить в сторону боль, постоянно терзающую тело и разум Гарри, сама работа была невероятно сложной. К примеру, представьте, что вы пытаетесь поймать колибри голыми руками, когда вас обдувает ураганный ветер, и вы пытаетесь заставить колибри слиться с сотнями своих собратьев в что-то монолитное. Всё, что он делал сейчас было намного труднее этого. И боль была почти сильнее всего, что Гарри когда-либо испытывал. Сравнимо с тем, когда он был помещен под Круцио Риддла, будучи при это пронзенным серебряными штырями в руки и ноги.       Да, это на самом деле, случилось незадолго до конца войны. К счастью для Гарри, Волдеморт так и не научился не злорадствовать над поверженным врагом. К тому же, тогда он ещё не знал, что не был хозяином Старшей палочки.       Несмотря на боль и сложность задачи, Гарри, в конце концов, смог собрать этот новый колодец, в котором сразу же появилось море серебра. Оно не было серебристым, как какое-нибудь кольцо или заклинание Патронуса. Нет, это было похоже на металлическое отполированное серебро. В конце концов море, море стихло, а новообразованный колодец, выходящий из пола, стал плавно сливался с окружающим пространством, создавая совершенно новое пространство в ментальном царстве Гарри, где находилось его душа.       «Итак, это моя душа? Или это то, как я её воспринимаю? Это… чертовски круто. Означает ли это, что теперь я могу защитить свою душу от чужого влияния или нет?»       Решив отложить перестройку своего ментального плана, для того чтобы эффективней использовать его и, следовательно, его связь со своей душой, Гарри стал потихоньку возвращаться в реальный мир. К счастью, во время этого испытания здесь не прошло много времени. Лили всё ещё смотрела телевизор, а стрелки часов, на стене, сместились всего на пять минут.       «Полагаю, что время летит незаметно, когда ты получаешь откровения о природе жизни, магии и всему, что находится между ними. И теперь, если я использую заклинание чтения ауры на себе, я должен увидеть, как моя душа излучается эту самую ауру из меня».       Заклинание, или, скорее, серия бессловесных жестов из школы магии Котодама, было двойным по своей функциональности, оно использовалось и для того, чтобы можно было видеть ауры людей, так и для того, чтобы сам пользователь смог увидеть свою собственную душу. Душа не была самой аурой, аура человека была побочным продуктом души в реальном мире. Увидеть настоящую душу другого человека было намного сложнее, чем увидеть ауру, которая была похожа на жар, исходящий от огня, или поверхность воды, как было приведено в аналогиях, в книгах, которые связывала душу с двумя элементами в Онмёдо.       К счастью, заклинание сработало, как и было заявлено, и Гарри увидел слабый металлический блеск, слегка выступающий из-под его кожи. Лили, которая смотрела «Девочка-волшебница Серафолл-чан», ничего не заметила, позволяя Гарри сосредоточиться на том, что он чувствовал. Теперь он мог ощущать свою душу внутри себя, почти трепещущую - очень странное, но не сбивающее с толку чувство. Скорее, это было похоже на то, что он каким-то образом добавил силы своему телу.       Но, что действительно заинтересовало его в этот момент, так это то, что он смог почувствовать, как его душа каким-то образом связана с чем-то за пределами его собственного тела. Одна нить связи шла вверх, другая вела в стену, и, как и первая, исчезала примерно в футе от его тела, что как Гарри понял означало, что заклинание дальше просто не показывало, а не связь просто обрывалась. В тоже время ещё одна серебряная нить связи вела к чему-то на теле Гарри, в его рукав. В рукав, в котором была спрятана кобура с Бузинной палочкой.       «Ха, и почему мне кажется, что я знаю, к чему ведут остальные…» Встав, Гарри поднялся наверх, в свою комнату, и открыл сундук, в котором хранил мантию-невидимку, которую его отец оставил у Дамблдора для него. Гарри часто задавался вопросом, почему он это сделал, но решил всё же не вдаваться в подробности о прошлом, поскольку тогда были более важные вещи, на которых нужно было сосредоточиться. Он также перестал носить её всегда с собой после окончания войны.       Нить связи, исходящая из его души, указывала точно на мантию, подсказывая Гарри, что, возможно, это был не просто очень хороший артефакт, и что здесь происходит что-то ещё. Спустя мгновение с помощью магии узнав направление на Великобританию, он мрачно улыбнулся, потому что его теория подтвердилась.       «Думаю, что титул «Мастер смерти» значит намного больше, чем кто-либо мог себе представить. Я так хотел бы винить в этом Дамблдора, но даже он знал о Дарах Смерти не так много. Тем не менее, чтобы разобраться в этом, мне придется попросить Гермиону прислать сюда кольцо. Чёрт возьми, у неё наверняка возникнут вопросы. С другой стороны, я могу пригласить её в гости, что было бы неплохо. Может быть, она даже сможет взять с собой Тедди и Тонкс с Падмой… В любом случае, сейчас у меня есть другие дела».       Вернувшись назад, Гарри уложил Лили спать, после чего вернулся к изучению того, как защищать свою душу от внешнего влияния. Во многом это соответствовало его предыдущему обучению окклюменции, поэтому, хотя на это и ушло несколько часов, он обнаружил, что может выучить всё гораздо быстрее, чем предполагалось в книге. Это также позволило ему изменить свой ментальный ландшафт.       В конце концов, замок Хогвартс исчез, и его место заняли башни, окруженные тяжелой, чрезвычайно толстой стеной. Эта стена была сделана из камня, стали и резины. Резина позволяла поглощать атаки, направленные на душу, сталь реагировала и атаковала любую угрозу его разуму, в то время как камень просто защищал от этого. Различные материалы были предложением из книги, подразумевающей, что использование одного и того же материала для защиты разума и души от атак было не рациональной тратой своих сил перед лицом вражеского нападения.       Классы, камеры и клетки, в которых он хранил свои мысли, воспоминания и инстинкты, теперь имели свои собственные башни, даже его либидо и его инстинкты оборотня теперь были разделены, хотя их башни всё же были соединены между собой проходом несколькими этажами выше. У каждого из них теперь было гораздо больше места для блуждания, но Гарри всё ещё легко мог запереть их, чтобы они не влияли на его мысли, если ему понадобится. Но Гарри уже давно понял, что держать их в цепях долгое время - вредно, потому что это может вылиться в то, что произошло тогда вечером с Калаварнер.       Но самым большим изменением было то, что теперь освещало ментальный план Гарри. Раньше он использовал образ солнца для того, чтобы освещать свой ментальный мир. Оно также служило защитой, ослепляя злоумышленников или даже стреляя сверхмощными световыми лучами по ним. Но теперь его не было. На его месте была душа Гарри, сияющая серебром, словно маяк, расположенный прямо в центре его перестроенного ментально царства. Свет отражался повсюду, отбрасывая странные тени, и это был тот эффект, на который Гарри надеялся, разместив свою душу так. Душа имела форма яйца, что было странно, и она никак не отреагировала на попытку Гарри придать ему другую форму, это был любопытный факт, но Гарри это не обеспокоило.       Следующий день после того, как Гарри начал изучать новые навыки, был днём, который ознаменовал собой изменение не только во взаимоотношениях Гарри и Риас, но и в отношениях с Калаварнер.