ООО Год 2: Даже мелкий камушек может начать лавину ООО
Гарри Поттер был обычно скромным, даже довольно застенчивым мальчиком. Это было его обычным состоянием, учитывая его жизнь со своими так называемыми родственниками, Дурслями. Чем более тихим и незаметным он был, тем меньшим оскорблениям они подвергали его. О, Дурсли так часто его не били, по крайней мере, пока он был вне поля зрения, и их мыслей, и выполнял свои обязанности, его оставляли в покое. Но всякий раз, когда происходило что–нибудь «причудливое», их настроение перерастало из обычного равнодушного пренебрежения и презрения к откровенной ненависти. Когда это происходило, Гарри обычно старался стать настолько незаметным, насколько мог, без использования магии, чтобы переждать бурю. Прямо сейчас Гарри, помимо ноющей боли и кровотечения, был довольно зол. Этот гнев был направлен не только на его так называемых родственников, но и на самого себя, пока он стонал от боли в своей постели, прислушиваясь, как его дядя устанавливает дверную заслонку для кошек после того, как поставил решетку на окнах. «Слава богу, вчера вечером Хедвиг была на охоте, и я предупредил ее, чтобы она не возвращалась домой. Так хоть один из нас может быть свободным». Вернувшись с первого года в Хогвартсе, Гарри сказали, что им по какой–то причине не разрешается использовать заклинания дома. Он понимал Статут секретности, но разве не должен быть какой–то способ практиковать то, что вы узнали дома? Гермиона жаловалась на то, как ей бы хотелось показать родителям, что она изучает, и Гарри мог представить, что она не единственная. Но им всем недвусмысленно сказали, что они не могут использовать магию дома. Гарри полностью ожидал, что Дурсли станут ещё хуже, чем, когда он уезжал, и в некотором роде они такими стали. Они полностью игнорировали его, в том числе и его потребность в еде. Даже если они отдали ему одну из комнат Дадли, ту в которой лежали разбитые игрушки и другие сломанные вещи, это едва ли компенсировало их пренебрежение. Они также знали, что он не может использовать магию. Очевидно, Петуния помнила это ещё со времен учёбы его матери в Хогвартсе. Итак, Гарри просто пытался справиться с этим, спрятавшись в своей комнате по приказу дяди, пока у него был клиент со своей семьей. Затем появилось это волшебное существо, домашний эльф. Он говорил что–то о том, что не должен позволить Гарри вернуться в Хогвартс, и о том, что он не может связаться со своими друзьям из–за какой–то угрозы.Гарри пытался убедить Добби прекратить попытки удержать его подальше от Хогвартса, но вместо этого маленькое существо пыталось доставить ему неприятности с его родственниками, что у него великолепно получилось. Вернон также исполосовал ремнём спину Гарри. Затем он поставил решетку на окна, а Гарри остался лежать в постели с кровоточащей и сильно израненной спиной. – Что, черт возьми такое домашний эльф? – Гарри застонал, морщась от боли в спине, даже когда он лежал на животе. Он сделал всё возможное, чтобы промыть раны, зная, что они могут ухудшиться, но мало что мог сделать, кроме как позволить им заживать самостоятельно. Он знал, что в конце концов вылечится, он всегда так делал раньше, когда Дурсли всё–таки били его. Незнание о магических существах было только одной вещью, которая сейчас приходила в голову Гарри. Другая мысль была про письмо, пришедшее через странную сову, в котором говорилось, что министерство выдало ему предупреждение за магию вне Хогвартса. Министерство, о котором Гарри только изредка слышал от однокурсников и от Хагрида, не имея никакого реального представления о том, каким оно должно быть. Письмо, в котором он, казалось, был на волоске от исключения, если он снова воспользуется магией вне школы, судьба, которая, по его мнению, хуже смерти. «Я так многого не знаю об волшебном мире, и этот проклятый призрак Биннс вообще не помогает! И чем меньше будет сказано о моих уроках, тем лучше». Гарри устал так себя чувствовать. «Я устал от этого, я устал от того, что пытаюсь быть в хороших отношениях с кем–либо, я устал от постоянного давления, я устал быть невежественным! Попытки слиться и держаться подальше здесь не так уж и работают, и это вообще невозможно сделать в школе благодаря моему проклятому титулу! Мне действительно нужно начать проявлять себя, особенно если мои родственники продолжат так со мной обращаться». С этими мыслями Гарри встал и подошел к своей кровати, вытаскивая книги, которые он там спрятал. Всё остальное, что у него было, было в его сундуке внизу под лестницей, в его бывшей спальне. Он вынул свои книги рано летом, чтобы потом сделать домашнее задание, а затем решил спрятать их, когда понял, что Петуния знает, что он не может использовать магию. Несмотря на боль, Гарри почувствовал, как его губы скривились в мрачной улыбке. В конце концов, Хедвиг всё ещё была снаружи, и он мог дотянуться до решетки. «Должен же быть какой–то способ раздобыть здесь книги? И этот, домашний эльф, перестал блокировать мою почту, иначе сообщение министерства не смогло бы пройти. Тем не менее мне интересно, чем заняты Гермиона и Рон? Надеюсь, они поверят мне, когда я расскажу им об этом воровском эльфе Добби».OOOOOOO
Вокруг него снова появились слухи, и Гарри решил, что с него достаточно. «Если никто не собирается ничего делать чтобы прекратить слухи, возможно, я смогу.» – Я не понимаю, Гермиона, они могли бы подумать, что наличие лучшего друга, который является волшебником первого поколения должно было показать людям, что я никак не могу быть этим “Наследник Слизерина”. Но я полагаю, что инбридинг должен как–то влиять на мозг. – Сказал он громким голосом, вставая из-за стола и помогая подняться Гермионе. – Давай, уйдем, пока мы не пропитались их глупость. – Это может быть просто прикрытием! – Послышался голос из-за стола Рейвенкло. – Ты можешь использовать Грейнджер, чтобы ... Голос ученицы Равенкло остановился, когда Гермиона повернулась и посмотрела на нее взглядом, которым Хедвиг могла бы гордиться. – Ты определённо плохо меня знаешь если думаешь, что я бы согласилась на такое или не заметила бы что–то такое необычное. Ты прав, Гарри, – продолжила она громким голосом. – если тот факт, что один из моих друзей, чистокровный, из семьи, которая, как известно, не презирает немагических людей, Рональд, кажется, не может убедить этих людей в их неправоте, то ничего другое уже не поможет. Какая жалость. После этого они оба засмеялись, не сильно обращая внимания на взгляды пока они шли, поскольку они увидели несколько задумчивых взглядов. По крайней мере, из-за столов Рейвенкло и Хаффлпаффа. Слизерин объединился против них, хотя Гарри чувствовал, что немногие из них считали его Наследником, хотя бы потому, что они отказывались верить, что такой полукровка, как он, может быть им. Гермиона искренне сомневалась, что демонстрация Гарри принесет много пользы в долгосрочной перспективе, но, по крайней мере, она может помочь ему хоть как–то изменить ход слухов в Хогвартсе. «Честно говоря, иногда кажется, что эти слухи живут своей собственной жизнью». Однако, когда они ушли, ее мысли были совершенно о другом. – Гарри, ты назвал меня своим лучшим другом? – Ну да, – сказал Гарри с одной из своих маленьких застенчивых улыбок, которые ей так нравилось видеть. – Разве ты не заметила, как часто мы с Роном ссорились в этом году? Он просто хочет играть в игры, но после прошлого года я не думаю, что это правильное решение для моего будущего. Гермиона нахмурилась, медленно кивая. В этом году она заметила перемену в своём друге, и частые споры с Роном были лишь частью этого. Ей было приятно видеть, что он больше не пытался притворяться тупым в классе по какой-то причине. Конечно, Гермиона заметила, что Гарри был умен: он всегда был одним из первых, кто правильно применял заклинания на практических занятиях, хотя его стиль письма и сам почерк оставляли желать лучшего. Всё это заметно улучшились в этом году. В зельях это, конечно, не помогло, но, если быть честной, Гермиона сомневалась, что там вообще, что-нибудь поможет. Кроме того, он всё время читал не только школьные учебники, но и книги о волшебном мире, а также книги из немагического мира. Когда она спросила его об этом, Гарри рассказал Гермионе о домашнем эльфе, который пытался доставить ему неприятности, и что это привело к тому, что он подумал, что он слишком мало знает о слишком важных вещах, и лучший способ бороться с этим – это читать и учиться. Это было чувство, которое Гермиона могла понять, и они оба начали вместе больше изучать волшебный мир. Единственное, что омрачало их дружбу в этом году, – это постоянные споры о профессорах, в частности о Локхарте. Гермиона утверждала, что, поскольку они были профессорами, их следует уважать, но Гарри на самом деле даже не пришёл на занятия Локхарта накануне, и Гермиона знала, что у него будут проблемы из-за этого. Теперь она затронула эту тему деликатно, или так деликатно, как умела. – Я знаю Гарри, и я очень рада видеть, что ты больше себя проявляешь, но это не значит, что ты можешь просто перестать ходить на занятия, как сегодня с Защитой. – Она посмотрела на блеск в глазах Гарри за его очками и почувствовала, как сузились ее глаза. – Не так ли? Прежде чем Гарри смог ответить, их прервал голос позади них. – Мистер Поттер, уделите мне минутку внимая. Двое студентов повернулись и увидели, что профессор МакГонагалл вышла из главного холла вслед за ними. Она быстро догнала их, на мгновение взглянув на них сверху вниз, прежде чем позволила появиться легкой улыбке на лице. – Хорошо сработано, Поттер, вы ушли слишком быстро чтобы увидеть это, но Уизли и несколько других студентов теперь подтверждают твои слова. В частности, теперь команда по квиддичу готова проклясть любого, кто скажет, что-нибудь плохое о тебе в их присутствии. Я не знаю, изменят ли твои слова мысли многих учеников, учитывая твои способности владеть парселтангом, но по крайней мере половина из тех, кто был готов в это поверить, больше не сомневаются в тебе. – Я должен был сделать хоть что-то, профессор, иначе слухи продолжали бы разрастаться, как в прошлом году, о том, как я потерял столько очков Гриффиндора, не говоря уже о том, что случилось с профессором Квиреллом. Тем более, что вы и другие профессора, кажется, не против того, что слухи продолжают распространяться. – сказал Гарри. – Интересно, вмешались бы вы, если бы они начали посылать в меня заклинания вместо оскорблений? – спросил Гарри. Его тон был мягким, почти задумчивым, но его зеленые глаза, глаза, которые, как все утверждали, он унаследовал от мамы, сузились в твердые, опасно выглядящие изумруды, когда он смотрел на шотландку. МакГонагалл выпрямилась, глядя на мальчика. – Я была бы благодарна вам за то, чтобы вы не говорили со мной таким тоном, мистер Поттер. Но, конечно, мы бы вмешались! – О, даже если это было бы всего лишь моё слово против их? Вы не были так быстры, чтобы поверить нам на слово в прошлом году, когда мы предупреждали вас, что кто-то идет за «Камнем», – парировал Гарри, теперь глядя на нее с усталым выражением лица. МакГонагалл слегка вздрогнула, и Гарри продолжил. – И чья это была блестящая идея – отправить трех первокурсников в Запретный лес? Ваша, Хагрида или кого-то ещё, особенно когда в том лесу что-то убивает единорогов? Если вы были готовы подвергнуть меня такой опасности, почему я должен верить, что вы защитите меня от большего? Профессор МакГонагалл на мгновение подавила свой характер, потому что мальчик был прав, и когда она заговорила, в ее голосе была нотка раскаяния. – … Мне не говорили, что вы были отправлены в Запретный Лес до тех пор, пока не произошли эти события, мистер Поттер. Полагаю, я должна была прийти к вам и извиниться за это тогда, и за это я прошу прощения. Также, как и в инциденте с Камнем, я должна была послушать, но я этого не сделала. – Что именно вы хотели от нас, профессор? – спросил Гарри, едва заметно кивнув в ответ на ее извинения. На отсутствие реакции на её слова и застывший взгляд Гарри Минерве хотелось покачать головой, хотя она воздержалась. Мальчик Джеймса и Лили не должен был выглядеть таким, таким старым, таким циничным. «Что эти Дурсли с тобой сделали? Что с вами случилось после прошлогоднего противостояния с Квиреллом?» Отбросив эти мысли, она приняла резкое решение, как и всегда, сосредоточиться на своей работе. – Профессор Локхарт заявил, что вас не было сегодня в классе. Если бы вы были ранены - я бы поняла, но, поскольку вы не, я боюсь, вынуждена передать вам, что сегодняшнее вечернее заключение вы проведёте вмести с ним. – Нет, профессор, я не буду, – спокойно ответил Гарри, в то время как глаза Гермионы расширились. – Это не обсуждается, мистер Поттер! – сказала МакГонагалл, теперь очень рассерженная на мальчика. Постоять за себя это одно дело, напомнив ей о прошлогодних ошибках, которые она могла простить. Но с откровенным неповиновением она не могла смириться. – Я не собираюсь отбывать ни одного наказания за то, что пропустил это занятие, профессор, – продолжал Гарри, несмотря на то, что Гермиона отчаянно сжимала его руку, пытаясь заставить его остановиться. – Потому что на самом деле это не курс защиты. Это курс по книгам профессора Локхарта, ни больше ни меньше. Я сомневаюсь, что в этом классе есть студент, который выучил одно заклинание с самого его начала. Определённо нет! И с этой угрозой быть атакованным сзади, и чтобы не вызывало эти окаменения студентов, я отказываюсь ходить в класс, который не может научить меня ничему полезному. Минерва вздохнула. Она знала, что нанять Гилдероя было ошибкой, но Альбус сказал, что никто другой больше не претендовал на эту работу. – Мистер Поттер, я понимаю ваше беспокойство, но это не значит, что вы можете просто выставлять напоказ нарушение школьных правил. – Занятия должны учить, а не просто тратить наше время. Согласно справочнику, для учащихся, копию которого я нашел в библиотеке, если студент, я цитирую: “Студент обнаруживший, что курс не учит в соответствии с его или её стандартами, может выбрать самообучение при условии, что он не понизит свои текущие оценки и согласится на ежемесячный экзамен от Комиссии магических образования. Я отправил свои оценки и получил разрешение на самостоятельное обучение ещё вчера. Гарри солгал бы, если бы сказал, что то, что он, Мальчик–Который–Выжил, не помогло смазать шестерни бюрократической машины, но для этого он был более чем готов использовать свое имя. Без его так называемой славы вполне вероятно, что весь этот учебный год мог бы пройти, прежде чем он получил свой ответ. Губы МакГонагалл сжались. – Эта просьба должна была пройти через меня, как главы вашего факультета, мистер Поттер, – холодно сказала она. – После прошлого года вы можете обвинить меня в том, что я не доверил вам увидеть мою точку зрения? – едко спросил Гарри, не отступая. «Как же меня всё достало!» Они посмотрели друг на друга, затем МакГонагалл вздохнула, слегка кивнув головой. В конце концов, она извинилась за прошлый год только сейчас, почти в середине следующего учебного года. И Гарри тоже выпало бороться со слухами о нём. – Хорошо, я наложу вето на требование Локкарта, на то чтобы вы отсидели с ним своё задержание. Однако я также буду присутствовать на вашем тестировании и, если вы не сможете выполнить стандартные требования, предъявляемые к вам, мистер Поттер, я назначу вам недельную отработку, с профессором Снейпом! – Всё предельно ясно, профессор, – с улыбкой сказал Гарри, таща Гермиону за собой. – В таком случае нам нужно кое–что подучить. – Вау, Гарри, я думала, она бросит в тебя книгу! – прошептала Гермиона. Логичное осуждение Гарри прошлогодних действий МакГонагалл несколько поколебало веру Гермионы в эту женщину, что заставило ее хранить молчание на протяжении всего разговора. Но она по–прежнему была авторитетной фигурой, и Гарри практически бросил ей вызов, о чем Гермиона всё ещё не могла просто подумать. – На самом деле она не могла ничего сказать, Гермиона. Она знала, что я прав, – пожал плечами Гарри. – Итак, ты хочешь заниматься со мной самостоятельно или вернуться в класс Локхарта? – Меня оскорбляет то, что ты даже спрашиваешь, – надменно сказала Гермиона, вздернув нос перед тем, как хихикнуть. Однако, когда они продолжи идти, она нерешительно спросила. – А как насчет Рона? – Ему на самом деле плевать на учебу. Рон говорит, что собирается стать профессиональным игроком в квиддич, поэтому я полагаю, что он уже всё равно распланировал свою жизнь. И, я на самом деле не знаю, чего хочу от жизни. «Может, кроме моей собственной семьи. О, и точно никогда не возвращаться к Дурслям, это тоже очень важно». – Вот почему я более серьезно отношусь к учебе в этом году. «Это, и знание тоже сила. Мне надоело, что мной постоянно помыкают!» – Молодец, – бодро сказала Гермиона, ее разум взволнованно переключился на объём учебы, который они могли бы проделать сейчас с отсутствующим уроком. – Итак, как далеко ты продвинулся и какие книги уже прочёл? Конечно, мне придется составить для нас учебный план. Тогда, возможно, нам придется найти заброшенный класс для практики заклинаний и ох, как насчет мишеней или ... Смеющийся Гарри последовал за своим лучшим другом, всегда забавляясь её желанием распланировать дела, и счастлив, что она была готова работать с ним над этим.OOO Год 3: Лавина продолжает движение OOO
Гарри ахнул, отталкивая Гермиону от атаки Ремуса, отбиваясь взмахом палочки, в то же время удерживая бессознательную крысу другой рукой. «Слава богу, что я потребовал, чтобы он вернулся в форму крысы, прежде чем оглушить его!» – Ступефай! – Заклинание должно было отбросить цель назад, но с Ремусом в форме оборотня оно всего лишь отбросило его на несколько футов. Гермиона перекатилась по земле, подняла палочку и атаковала Ремуса собственным заклинанием. Но её Ступефай только рассердил оборотня, даже не выбив его из равновесия. Секунду спустя Ремус был сбит гигантским черным псом. Этот пёс – Сириус Блэк, новообретенный крестный отец Гарри. Два больших зверя катались по земле, царапаясь и рыча друг на друга. Но так как Сириус был слабым из-за того, что так долго находился в бегах, его быстро отшвырнуло. Торжественно взвыв оборотень бросился на двух подростков, разинув пасть. Увидев это, Гарри бросил между ними Протего, и через мгновение наблюдал, как сердитый оборотень отскакивает от пленки щита, прежде чем прыгнуть в сторону в попытке его обойти. – Гермиона, беги! Мы не можем сражаться с Ремусом, пока дементоры всё ещё где-то рядом… – как будто его слова призвали их, дементоры появились вдалеке, как чёрная волна, приближаясь к ним. – Чёёёёёрт… – Бежим! – закричала Гермиона, даже не успев отругать его за ругательства. Двое повернулись и помчались прочь, а Рон бросил заклинания позади них из своей позиции в воздухе над Гермионой, удерживаемый там её заклинанием Левиосы и удерживаемой за счет её желания. Рон забрал свою палочку у Сириуса, когда он принял свою форму собаки и изо всех сил пытался помочь своим друзьям, но на самом деле ему это не очень удавалось. Сосредоточившись на своей будущей добыче, Ремус ещё не заметил дементоров. Он бросился на Гарри, не обращая внимания на заклинания Рона, и, хотя Гарри уклонился от большей части атаки оборотня, кончик клыков Ремуса всё же задел руку Гарри, оставив там глубокую рану. Через секунду оборотень наконец заметил дементоров, и впервые с момента их прибытия в школу дементоры действительно хоть как-то помогли ученикам. Оборотень убежал, скуля, как щенок, зажатый между ногами, когда жуткие существа подлетали ближе. Увидев это, Гарри подумал, что это проявляется человечья сторона в волке. «Он знал моих родителей и не разу не связывался со мной раньше! Он был одним из лучших друзей моего отца, и в этом году я впервые вижу его, черт возьми? И даже тогда я узнал это не в начале года!?» Гарри не был уверен, что думать об этом или о любых других событиях сегодняшнего вечера. Откровенно говоря, его мысли об этом вечере всё ещё были в беспорядке в сочетании с тем фактом, что оборотень только что разорвал его руку, и Гарри знал, что это означало. Благодаря тому, что Сириус уже прикоснулся к особому узлу, заставившему Гремучую Иву замереть на несколько минут, и отсутствию у дементоров скорости, они достигли входа в туннель под ивой за считанные минуты. «Я полагаю, туннель – лучшее место, чтобы ограничить себя», – болезненно подумал Гарри, наблюдая, как Гермиона с Роном, всё ещё парящим в воздухе прямо перед ней, проскользнула в туннель.