***
В столовой Су Хо даже не смог заставить себя поесть, хотя и поставил перед собой тарелку супа и блюдце с острыми закусками. Су Хван смотрел на него с сочувствием. Он не винил друга. Еще неизвестно, был бы у него самого аппетит, окажись он в подобной ситуации. Казалось, вся школа собралась здесь в этот час с одной только целью – с недоброжелательным любопытством следить за каждым движением Су Хо и вполголоса говорить о его странностях. – Слушай, – громко и отчетливо сказал Су Хван, вдруг почувствовав острое раздражение, – я что предлагаю, давай после занятий пойдем в кино? Я видел трейлер нового фильма ужасов, вроде ничего. – Что-то не хочется, – буркнул Су Хо. – Ладно, – миролюбиво согласился Су Хван, – тогда другая идея. Пошли к тебе и будем играть в приставку всю ночь напролет. Маму я предупрежу, что останусь у тебя. – Ты серьезно? – спросил Су Хо, машинально придвигая к себе тарелку с супом и начиная размешивать его ложкой. – Ну, конечно, – Су Хван еще немного повысил голос, чтобы в радиусе несколько метров все слышали его слова. – Мама тебя просто обожает. Иногда мне кажется, она бы предпочла, чтобы ты был ее сыном вместо меня. С другой стороны, я ее не виню. Чего греха таить, ты крутой. Су Хо округлил глаза. Су Хван незаметно подмигнул ему. Су Хо намека не понял. – Надо же, они продолжают общаться после всего, что учудил Су Хо, – сдавленно прошептал кто-то сзади. – Этот Чон Су Хван либо полный придурок, либо такой же псих, как и его дружок. – Я вот вчера рассказала своим предкам, как Су Хо избил До Юна, так они всерьез стали говорить о том, что нужно поменять школу и все такое... Страшно же учиться рядом с таким, как он! – вторил шипящий девичий голосок. – Вообще я должен поблагодарить тебя, – еще немного громче произнес Су Хван, перекрывая шепоток. – Если бы не ты, Су Хо, я бы едва ли смог прижиться в этой школе. Количество законченных кретинов на один квадратный метр здесь просто зашкаливает. Ты тут единственный нормальный человек, и я так рад, что мы сразу подружились. – Да, я тоже, тоже, – хрипло отозвался Су Хо и уткнулся носом в тарелку с нетронутым супом, продолжив размазывать его ложкой по краям. Су Хван нахмурился. Нет, такой Ким Су Хо ему категорически не нравился. Он и сам уже был готов броситься на других учеников, лишь бы заткнуть их поганые рты. – Су Хо, – уже гораздо тише сказал Су Хван. – Ну что с тобой? Что ты психуешь? – Мне страшно, – честно ответил парень. – Я видел раньше, как подобное происходило с другими. Это полная дичь. Знакомый человек вдруг становится совершенно другим, начинает вести себя неадекватно, а потом не помнит, что сделал... Это может очень плохо закончиться, и я... я не знаю, что буду делать, если причиню вред кому-то из своих. – Ты не думай об этом. Лучше скажи мне, что стало с теми людьми, которые уже были в такой ситуации? Су Хо подумал о Ю Ри, которая однажды едва не убила Ли Рана, а также о Джи А, в течение большей части жизни носившей в себе сознание имуги. Обе его тетушки когда-то прошли через это, но они выжили и вернулись к нормальной жизни. И даже, кажется, не очень корили себя за тот вред, который причинили родным, пока находили во власти чужой воли. – Ничего. Они живы и здоровы. – Ну вот видишь. Твой дядя обязательно найдет решение, и все у тебя будет хорошо.***
Ли Ену понадобился почти час на то, чтобы успокоиться. Ему не стало легче, просто истерика вымотала его, повергнув в состояние безвольного отупения. Прежний Ен, прятавшийся где-то глубоко внутри, умолял не отчаиваться: если бы в прошлом он воспринимал каждое слово Тал Ый Па как инструкцию, то сейчас Джи А была бы мертва, а имуги скорее всего разгуливал бы на свободе. Однако новый Ен не был уверен в том, что на этот раз он снова сможет обмануть смерть и спасти всех. Иногда искупительная жертва неизбежна... Ли Ен знал о законе предопределения. Если Су Хо был начертано на роду умереть еще в детстве, то шансы сохранить ему жизнь теперь были поистине мизерными. К тому же, любая попытка вмешаться в ход истории могла привести к катастрофическим последствиям, стоить одной или многих жизней. Закон, а также должностные инструкции, которым беспрекословно следовал бывший лис, предписывали убить Су Хо, превратившегося, пусть и не по своей воле, в чудовище и представляющего опасность для окружающих. Для высших сил Су Хо уже был мертвецом, оставалось лишь привести вынесенный свыше приговор в исполнение. И сделать это нужно было, пока Луна не начала убывать, то есть грядущей ночью... Но как мог Ли Ен выполнить свой долг, когда речь шла о Ким Су Хо?! Это даже в голове не укладывалось. Ен горько усмехнулся. Боги любили испытывать его на прочность. Сперва они поручили ему убить родного брата, затем любимую женщину, теперь вот пришла очередь племянника... Первые два раза он сумел ослушаться прямого приказа и сделать все по-своему, но теперь-то ситуация изменилась. Он больше не был настоящим кумихо, а лишь жалким оборотнем, и мог пользоваться своими силами всего две-три ночи в месяц. Он был не в том положении, чтобы бросать кому-то вызов. Даже если бы он сам отказался выполнять приказ, убийство Су Хо просто перепоручили бы кому-то другому. Даже если каким-то чудом Су Хо избежит смерти теперь, его дни все равно сочтены, ведь приговор ему вынесли еще много лет назад. Мальчик был обречен, и признавать это было невыносимо больно.***
Су Хо умыл лицо и уставился на собственное отражение. Любопытно, как может измениться человек за один день. Темные тени под глазами, бескровные губы на бледном лице, отчего-то заострившиеся скулы, – парень с трудом узнавал самого себя и гадал, была ли эта трансформация связана с внутренними переживаниями или с той дрянью, что жила в нем и, вероятно, подтачивала его жизненные силы. – Что же ты за тварь? – устало спросил он, глядя в глаза своему отражению. Отражение иронично улыбнулось. – Ты знаешь ответ. – Оставь этот бред насчет того, что ты – это я. Ты – не я. Ты – мое проклятье. – Я – твое благословение, – красивое лицо в зеркале улыбнулось еще шире. – Если бы не я, ты не пережил бы сегодняшнюю ночь. – О чем ты? – не понял Ким Су Хо. – Ты ведь и сам понимаешь, что твой дядя и не думал помогать тебе? Наемник, посвятивший многие столетия жизни охоте на чудовищ, он точно знает, как должен поступить с нами. – Иди к черту, – прошептал Су Хо. – Монстры в твоей голове, монстры под твоей кроватью, – шутливо напело отражение. – Теперь мы стали монстром, который подлежит уничтожению. Или ты думал, что тебя оставят в живых после того, как вчера ты едва не убил человека и напал на самого Ли Ена? – Этого не может быть, дядя никогда бы не стал... – Тебе больно? – поинтересовалось отражение. – Больно осознавать, что ты, как был, так и остался приемышем? Тебя терпели, пока ты не доставлял лишних хлопот, но теперь, когда Ену приходится выбирать между благополучием своей семьи и твоей жизнью, он, разумеется, пожертвует тобой. – Это не так... не так, – Су Хо потряс головой, надеясь, что наваждение рассеется. Он вновь посмотрел в глаза своему отражению. Глаза смеялись. – Не пытайся избавиться от меня. Я всегда здесь. – Я знаю, что ты пытаешься сделать, – сказал Су Хо. – Ты пытаешься настроить меня против моей семьи. Хочешь, чтобы я напал на них первым. Но у тебя ничего не выйдет, потому что я их люблю. Я поддержу их в любом случае. Если дядя... Если дядя не найдет способ помочь мне, я сам убью себя. Меня так воспитывали, я смогу пожертвовать собой, чтобы не причинить им вреда. – Правда? Убьешь себя? Чего ради? – Убью, если это будет необходимо. Ради тех, кто мне дорог. – Идиот. Только избавишь их от хлопот. Жертвенный агнец, который сам перерезает себе глотку. Ты смешон. Отражение стало меняться. Теперь из зеркала на Су Хо смотрел не он сам, а Ли Ран – такой, каким он был в последний день. Су Хо часто дышал, с ужасом взирая на отца. – Не смей, – прошептал он. – Не смей принимать этот облик. Ты – не мой отец. – Помнишь, что я говорил тебе много лет назад? Ты выбираешь, бить самому или быть избитым. Если ты сам себя не спасешь, никто не спасет. Пришло время выяснить, насколько хорошо ты это усвоил. – Заткнись! – заорал Су Хо и со всей силы ударил рукой в зеркало. Руку пронзила острая боль. Несколько красных капель сорвались и упали в белоснежную раковину, оставив тошнотворные подтеки.