Огонь её чувств...

      Рассвет в самой прекрасной его фазе, когда небо ещё не всё посветлело, а горит яркими огнями. Рыжие деревья в садике, огромный дуб рядом со входом на территорию дачного домика в Подмосковье.       Белое платье. Открытые плечи. Кружевные бретели, к которым прикреплена прозрачная шёлковая ткань. Верхняя юбка, усаженная крупными цветами, — до колен, а нижняя, прозрачная, — в пол. Белые высокие каблуки с ремешком на щиколотке. Белое золото на бледной коже, яркие сапфиры в колье, серьгах до плеч. Чёрные волосы собраны в небрежный пучок, пара прядей выпущена на лицо, некоторые выбились и рассыпались по длинной шее. «Самая прекрасная невеста», — думали почти все на поляне рядом с дачным домиком в четыре этажа.       Арки из красных роз, скамейки, покрытые белой тканью, белые лилии, красные тюльпаны и розы, маки, белые же хризантемы и розы — в вазах. Несрезанные длинные острые шипы на главных цветах этого праздника. Красная ковровая дорожка, усыпанная лепестками всё тех же белых роз. «Раскошелились ради долгожданного торжества», — думали почти все на поляне рядом с дачным домиком с бассейном.       Он стоял в красном костюме-тройке и с красными ушами у главной арки, рядом с регистраторшей. Она уже подходила к нему, сопровождаемая лучшим другом её отца. Их глаза горели, они оба улыбались и не мешали фотографу работать. Окружающие приготовились умиляться традиционной речи перед объявлением героев дня мужем и женой: мама жениха вытащила белый платочек с вышитой чёрной ласточкой, папа жениха уже высматривал, где можно выпить и закусить, успокоился, когда заметил подходящих официантов, которые будут разносить золотистое, пузырящееся шампанское между рядами, стараясь, не дай Бог, не попасть под камеры — чревато.       Вообще гостей было очень много в этом дачном домике со стеклянным чердаком, увитым плющом. Приглашённые невестой делились на два типа: те, кто пришёл в строгих чёрных костюмах и маленьких чёрных же платьицах, и те, кто пришёл очень нарядными, в дорогих и ярких «двойках» и пышных или обтягивающих платьях. Первые почти не выражали эмоции и без лишних нежностей радовались за общую подругу, вторые хихикали и активно жестикулировали, приветствуя хозяйку торжества, девушки вовсе обмахивались подаренными невестой платочками, на которых были вышиты, как говорила сама девушка, чеглоки Элеоноры, или веерами, чтобы не расплакаться и не испортить макияж.       На стороне жениха было намного меньше людей, в строгих костюмах — никого. Среди общей сентиментальной массы друзей и родственников его родителей, неугомонных бывших студентов из университета будущего супруга и его коллег-фрилансеров выделялась парочка молодожёнов. Девушка с яркой улыбкой и кудрявыми рыжими волосами была их общей подругой детства, и, хотя жених долго жил заграницей, она пришла сегодня как его гостья, не хотела, чтобы был перевес на чьей-то стороне, хотя эта пара человек мало что смогла исправить. Её муж выглядел таким же невинным, как она сама — этот блондин с голубыми глазами широко улыбался и подмигивал жениху со своего места, обнимая жёнушку. Он, как и родители молодого человека, был удивлён этой свадьбе, а потом безгранично ей рад, как и приглашению на неё. А молодая супруга и не сомневалась, что их позовут.       Друг семьи передал руку невесты жениху, тот даже вздрогнул. Она была невероятно красивой. Регистраторша заговорила, желая паре всех благ. На дежурные вопросы о согласии девушка радостно, затаив дыхание, ответила «да». Затем спросили жениха. Он тоже почти перестал дышать, сжал руку девушки и прошептал «да» под её влюблённым взглядом темно-зелёных глаз. «Тогда, уважаемые Макар и Кира, объявляю вас мужем и женой!». «Неужели он настолько счастлив, что даже руки у него дрожат? Лишь бы кольца не уронил: примета плохая», — думали друзья жениха. «Наконец-то она оживёт, а-то уже на нервах на работе всех измучила», — думали друзья невесты. Но кольцо не уронили, поцелуй продлился секунд десять, от чего друзья жениха огорчились, а невесты — насторожились. Всем хотелось, чтобы их любовь-морковь не прекращалась. Эта свадьба стала тихой гаванью, передышкой после всего, что произошло.       Принесли огромный каравай, соль на традиционном красно-белом полотенце. Откусил жених первым, невеста — следом. Оказалось, что по приметам главным в доме будет уже муж. Он усмехнулся, вытащив кусок хлеба, который так просто не прожевать, изо рта и сказал своей уже жене, весело улыбающейся со смазанной красной помадой и кусочком каравая в руках: «Даже если так, как я смогу перечить своей жёнушке?..»       Криками «горько» их заставили снова поцеловаться.       Все хлопали, особо эмоциональные присвистывали. Пока молодые шли по дорожке, их закидывали рисом. Он старался укрыть её, но она схватила его за руку, сплела пальцы, и почти весь килограмм риса на них-таки истратили. Медяков для пары тоже не жалели, а цветные конфеты организаторы забыли. Тогда решили осыпать их перед входом на террасу, приготовленную для праздничной трапезы, лепестками красных и белых роз из ваз с улицы.       Подарки давно уже сгрузили на второй этаж, так что этим уже не надо было заниматься. Всё шло по плану. Танца с отцом невесты не было, она танцевала сразу с женихом. Его родители казались печальными из-за этого.       Аргентинский вальс выглядел для присутствующих непривычно, но их танец показал, что для этих двоих нет ничего невозможного. После этого все сразу расселись — их ждала еда.       Тамада попался весёлый, конкурсы интересные, но спокойными они были недолго. Некоторые гости в тёмных костюмах, напившись, настояли ещё на дополнительной и незапланированной игре, подобной русской рулетке, правила придумали на ходу. Невеста нисколько не огорчилась, когда кто-то поранился, ничто не могло испортить её настроения. Позвали врача, раны обработали, праздник набирал обороты. Жених, конечно, не смотрел, как друзья играются со столовыми вилками и ножами, рыженькой подружке это тоже не нравилось: оба с детства не любят вида крови, но после окончания игры легче стало всем, кто-то даже протрезвел — пошли пить по второму кругу. Молодые пили только шампанское, она настояла на том, чтобы никто из них этот день не забыл до конца их жизни.       Не все знали о планах молодожёнов, спрашивали, куда поедут на медовый месяц, но героиня дня отвечала сдержанно, что у них ещё много дел, потому пока останутся здесь, подальше от центра, но близко к городу.       Пока юные гости отплясывали ламбаду, послышался вопль пьяной матери жениха, похожий на что-то вроде «ой, дур-раки-и-и!», перешедший в песню. В принципе, гостям было не до еды, в основном, разлетались закуски к выпивке, так что без пяти минут жена обещала, что приготовленные вкусности всем завернут с собой, если кто не доест. Гости с облегчением выдохнули и продолжили кутить. Особенно все улюлюкали и бесились, когда пришёл черёд кидать букет и подвязку. Свадебные розы достались правой руке невесты, главной помощнице на работе. Где-то на другом конце террасы застонал тихо мужчина, сопровождавший её, — водитель бросившей букет. Когда он же поймал подвязку, медленно снятую с похолодевшей ноги девушки её супругом, уже помощница иронически застонала и скрестила руки на груди, чем только подчеркнула свои облачённые в чёрное формы… Всем гостям было весело, все стали планировать новую свадьбу, хотя большинство понимали, что это явно случится не скоро.       Потом, когда почти все оказались в стельку пьяными, на Rolls-Royce приехал самый почётный и ожидаемый гость. Взлохматив пятерней жёсткие осветленные волосы, мужчина в сопровождении двух помощников вошёл в зал.       Его посадили за стол рядом с другом семьи невесты. Если б не опоздал, сидел бы рядом с самой девушкой, а так… Но гость не был против. Он от души поздравил свою коллегу, вручил особенный подарок в большой тяжёлой коробке, подмигивая чёрным глазом невесте и прося открыть, когда рядом никого не будет.       Он ел и пил больше других, кричал и пел больше других, но буянил меньше. Всех гостей поражала роскошная обстановка, они пьянели от масштабности торжества, вседозволенности. Этот же был важной шишкой, его мало чем можно было бы удивить, потому он просто вёл себя привычно нахально. Сейчас про него можно было сказать: «И он там был, мёд-пиво пил, по усам текло», а в рот попало всё до последней капли и крошки. На его грязные шутки, отпускаемые после каждого выпитого бокала красного сухого, она хихикала, прикрывая рот, и внимательно следила за его действиями. В случае чего разгребать бардак придётся ей.       Но всё прошло без эксцессов, сильно никто не пострадал, девушки даже ногти себе не сломали. Даже помощница невесты со своим парнем помирились и уже целовались где-то в уголке. Им тоже кричали «горько», а потом кричал парень, потому что она кусала его губы, все ещё немного обиженная его реакцией.       Перед началом дискотеки, когда певцы только приехали, важный гость собрался уезжать: у него дела. Сверкнув глазами, он решил пожелать безграничного счастья молодым в особенной форме: «Пусть эта свадьба с вашими пьяными гостями будет самым страшным событием в вашей жизни!» Жених усмехнулся, невесте трудно было сдержать неудовольствие из-за такого неудачного использования русского языка. Но она понимала, что дурного намерения у её неофициального начальника не было. Лучезарно улыбнувшись коренастому мужчине, она пожала тёмную жилистую руку, потом жених, и гость ушёл, попросив не провожать. Мало людей заметили его уход, заиграли песни, заплясали люди пуще прежнего. Потом пошли пачкать воду в бассейне, пошли только сейчас, а не раньше, потому что до отъезда важного господина это место отдыха не открывали. После того, как половину объёма воды выплескали на плитку и стеклянные стены, все вроде успокоились, поели ещё. Переоделись.       После праздника, уже часов в шесть вечера, в дачном домике начало пустеть. С невестиной стороны люди разъехались сами, ведь их водители оставались трезвы, многие из гостей решили продолжить кутёж уже в городе. С жениховой стороны всех развезли по домам нанятые для этого молодыми водители.       Слуги начали прибираться в использованной части домика, стараясь не шуметь, а молодые отправились на второй этаж в другое крыло — открывать подарки. Это заняло много времени, но жёнушка хотела подольше оставаться в своём платье. Уже в спальне она попросила мужа снять с неё наряд. Он подчинился. Их первая ночь была длинной, и до самого рассвета уборщики слышали стоны…