Mission for the Mandalorians: the Way

      На подлете к Неварро их осветило слепящее солнце — редкое явление для планет этого парсека. Тара зажмурилась, сидя рядом с Дином, и невольно ахнула сквозь смеженные веки.       — Красиво, — шепнула она, мандалорец согласно хмыкнул.       — Хороший знак.       — Да?       Дин, похоже, смутился.       — Ну, так говорят.       Он потянулся и, не глядя, нашел руку Тары и сжал в своей. Девушка улыбнулась, даже покраснела. Двухдневный полет до Неварро превратил ее в окончательно влюбленную в прикосновения Дина, тепло его тела, его взгляды, когда он смотрел на нее и когда не смотрел, — два дня наедине с мужем были настолько удивительными, уникальными для Тары Кирк, привыкшей делить корабль не только с мандалорцем, но и со случайными и неслучайными путниками. Теперь же рядом с ними не было никого — и боль от отсутствия Грогу тонула в вязком, словно цветочный мед, чувстве наполненности ею, Дином и миром вокруг.       — Нам обязательно… — начал Дин, вырывая Тару из ее тягучих мыслей. Девушка повернулась, поймала его задумчивый взгляд. Он сидел в шлеме — надел его, как только «Сердце Изгоя» объявило о вхождении в парсек Неварро, — но Тара все равно угадывала его эмоции сквозь затемненное стекло узкого визора.       — Мы не хвастаться прилетели, — отмахнулась она и не сдержала смешка. Дин взглянул на нее с затихающим возмущением, должно быть.       — Я считал, ты захочешь поделиться новостью с Карой, — сказал он спустя мгновение, и в его голосе Тара явно услышала сарказм, перемешанный с недоумением.       — А я считала, ты не захочешь об этом упоминать вовсе.       Они переглянулись и в одинаковом смущении опустили головы к панели управления. Дин повернул рычаг и начал аккуратную посадку на площадь перед вратами города, пока Тара жмурилась от яркого солнечного света над планетой, и перекатывала в мыслях свои дальнейшие планы. Дину может не понравиться новость, которую он услышит от нее и Грифа Карги.       Но, в конце концов, возразила девушка самой себе, она делала это ради него и себя в первую очередь. Он поймет. Как только перестанет злиться.       Корабль сел, и Тара сорвалась с пассажирского кресла первой, открыла трап и вывалилась на знакомую сухую землю Неварро под радостный лающий смех Грифа Карги. Дин медлил — и то ли дивился прыти девушки, то ли уже подозревал ее в сговоре со всей планетой. Он сошел следом, приветствуя Кару Дюн, пока Тара обнималась с магистратом.       — Готов принимать похвалы за свою работу! — улыбался Гриф. — То есть, за нашу работу, разумеется.       Тара полуобернулась, заметила Дина неподалеку и быстро закивала.       — Все правильно говоришь, магистрат Гриф Карга, но давай с этим повременим…       Они вчетвером и сопровождающий шерифа небольшой отряд из наемных работников магистрата двинулись в город. Дин шел чуть позади Тары и наблюдал за ней внимательнее прежнего. Тара чувствовала на себе его взгляд, плавилась под ним и одновременно напрягалась — заранее, перед предстоящим непростым разговором. Кажется, ей не стоило скрываться от своего мужа так долго…       Своего мужа.       — Я думала, за Имона Изали вам не заплатили, — заметила Кара Дюн. — Но что-то вы оба выглядите слишком счастливыми для бедняков.        Тара сбилась с шага и врезалась в грудь Дину. Они замялись одновременно, и Тара вновь ухнула в бездну смущения. Хаар’чак, ну неужели она так и будет краснеть на людях по любому поводу, как малолетка?..       — Я-э… Мы живы, никто не умер, а Гэвин отправился к Центральным мирам вместе с пилотами Новой Республики, как он и хотел, — затараторила Тара. — Так что, в целом, грустить тут незачем.       — А-га, — протянула Кара задумчиво и больше ничего не сказала. Тара же не видела, что Дин за ее спиной кинул на шерифа Неварро ну очень выразительный взгляд, чтобы та заткнулась.       Если они хотели секретничать, выставлять напоказ красную нить на запястье Тары не стоило…       Ничего не подозревающий Гриф Карга привел всех в кантин и снова выступил гостеприимным хозяином: приказал подать лучшие блюда, а Таре специально попросил принести ронтское мясо. Дин следил за всем разворачивающимся действом и ждал. Тара старалась не думать о том, что в самое ближайшее время ей придется расколоться, а потом выслушать очередную длинную ворчливую лекцию от упрямого, как сто бант, мандалорца.       Но Дин поступил благородно — как и всегда: дождался, когда Тара поест и расслабится, вернет себе самообладание без того, чтобы краснеть через каждое слово и запинаться по пустякам, и только потом склонился к столу, за которым восседали он, девушка, Кара Дюн и Гриф Карга.       — Некоторым из нас здесь неизвестна причина, по которой мы собрались, — заговорил он, опуская руку под стол. Сидящая рядом с ним Тара тут же попыталась отодвинуться, но он схватил ее за ладонь и не дал испуганно выдохнуть. — Тара?       Она потянулась в немой мольбе к Грифу Карге, и тот заговорил, старательно подбирая слова:       — Помнишь, Мандо, в прошлый ваш визит я подарил тебе винтовку. Взамен потерянной. Это был не совсем подарок, скорее…       — Аванс, — обреченно вздохнула Тара. Дин повернулся к ней всем корпусом, и ей пришлось продолжать: — Пока ты ходил по Убежищу, мы с Грифом обследовали имперские завалы. Которые остались от лаборатории моффа.       — Вы — что? — переспросил мандалорец. Магистрат замахал руками, но Тара оперлась на стол и закрыла его фигуру своей.       — Там все запечатали, но я вскрыла электронный замок на старой двери и помогла магистрату проникнуть внутрь, чтобы он и его люди могли окончательно очистить город от имперского оружия.       — Тара, — предупреждающе начал Дин. Тара тут же закивала.       — Поверь, там не было ничего опасного и запретного — ну, для нас запретного. Магистрат заверил меня, что любое оружие он сожжет и не станет распространять на черном рынке, ведь так?       Она повернулась к замершему на своем стуле Грифу Карге, и тот широко заулыбался, стараясь сгладить нависающее над ними напряжение.       — Все верно, мы полностью вычистили ангар и разобрали и размонтировали весь транспорт, а винтовки штурмовиков я повелел сжечь. На спидерах теперь ездят люди шерифа Дюн, да, шериф?       — Они пришлись очень кстати, — согласно добавила Кара и усмехнулась. — Ничего противозаконного, ты знаешь. Мы теперь следим за порядком, а не нарушаем его.       Дин все еще был недоволен, если не сказать, зол, и только рука Тары, в которую он вцепился, не давала ему подняться с места, чтобы уйти.       — Я знала, что тебе не понравится, — осторожно сказала Тара.       — И потому не рассказала мне, — едко заметил Дин.       Это был первый раз, когда он злился на нее после обряда, и, хотя прошло всего несколько дней, Таре показалось, что ссорились они очень давно. Ее расслабили эти дни, сделали ватной и неповоротливой и в движениях, и в мыслях — а потому реакция Дина девушку и задела, и несколько испугала. Не станет же он выяснять отношения прямо в кантине, полном посторонних людей… Но идти с ним на корабль, предчувствуя настоящую ссору, Тара бы тоже не хотела.       — Слушай, это было хорошее дело, — попытался остудить мандалорца Гриф. — Тара помогла всему городу, вы оба помогли, и нет ничего плохого в том, чтобы освобождать Неварро от следов Империи. Никому она здесь не нужна.       Дин тяжело дышал и больше на Тару не смотрел. Это тоже задевало.       С другой стороны, чего же она ждала?       У нее остался последний аргумент в свою пользу, и Тара повернулась к магистрату за ответом.       — А то, что я просила… Ты нашел?..       — Что? Ах, да. Да! — Гриф просиял, окинул мандалорца оценивающим взглядом и поднялся из-за стола. — Пойдемте, я покажу.       Пока они шли, ведомые магистратом и подозрительно молчаливой, но спокойной Карой Дюн, Дин не проронил ни слова. Тара попыталась взять его за руку, чтобы оценить степень его раздражения, только он тактично замедлил шаг и ее при ходьбе не касался. Тара шла, закусив губу и гадая, сможет ли найденное Грифом смягчить гнев мандалорца.       Они пришли в здание магистрата, Гриф отозвал всех своих людей, которых и здесь прибавило вдвое, а потом повел их в дальний кабинет. Где вытащил на стол большой металлический сундук. Тара быстро прикинула вес — здесь было, по меньшей мере, несколько килограммов. Интересно, насколько этого хватит, чтобы…       — Что это? — спросил Дин. Гриф усмехнулся, чрезмерно довольный собой.       — Двенадцать слитков чистого бескара, мой друг!       И с этими словами он распахнул крышку сундука, где в свете солнца из окна его кабинета заблестели начищенные серебристые куски металла. Тара кинулась к столу, огибая застывшего в неверии Дина.       — Прекрасная работа, мистер Карга! Очевидно, теперь мне стоит отдать вам авансовую винтовку и пару пистолетов к ней в довесок!       Гриф рассмеялся и хлопнул девушку по плечу.       — Детка, никаких обменов и подарков более, это все — ваше!       Тара провела пальцами по холодным слиткам, чувствуя каждой клеточкой кожи их вес и защиту, которую они в себе скрывали. Двенадцать слитков чистого бескара… Этого хватит на целую броню при хорошем обращении. На целую броню — для нее.       — Вообще-то, — гордо поправила Тара, — по закону Новой Республики этот бескар мой, а не наш. Но… — она обернулась, чтобы посмотреть на Дина, и не смогла больше сдерживаться — заулыбалась, точно зная, что говорит чистую правду. — Конечно, ты можешь забрать его, Дин. Чтобы потом отдать мне.       Дин подошел к столу и встал между ней и Грифом, не сводя глаз с самой ценной находки в мире. Дин смотрел на бескар, не смея его касаться, Дин переводил взгляд к ожидающей вердикта Таре, Дин молчал и не находил слов, похоже.       — Это фасованные слитки, — наконец, произнес он. — Такие же, какие получил я от имперца, когда привел ему Грогу.       — Верно, — кивнул Гриф. — Я нашел их в разрушенном вами кабинете, собрал все до единого и никому ничего не говорил. Ждал вас.       Тара повернулась к Дину. Тот молчал.       — Этот бескар не мог оставаться в бывшей имперской лаборатории, как какой-то мусор, — надавила она. — Я предположила, что тот имперец, что отдал тебе слитки, имел в запасах еще — и вот… Мы можем забрать его, в уплату моей помощи Грифу. Это хорошая сделка, Дин.       Он, наконец, покачал головой — хоть какая-то реакция! — и кивнул после долгих раздумий.       — Мы заберем его.       Гриф закрыл сундук, поставил на замок код и пригласил мандалорца самому взять его. Они уже выходили из здания магистрата, когда Карга притормозил обоих окриком.       — Стойте, еще кое-что! — он подошел к Таре, на ходу доставая из-за пазухи еще один слиток. — Возьми, детка. Это была моя плата за малыша, но не мне владеть им.       Слиток опустился Таре в руку, она примерила его вес и радостно выдохнула.       — Спасибо. Ты хороший человек, Гриф Карга.       Он улыбнулся в ответ.       — Почаще бы слышать такое, особенно от мандалорцев.       Тара не стала его поправлять, хотя должна была: они не говорили друзьям, что девушка теперь может считаться мандалоркой, и если те поняли все самостоятельно, то с их прикрытием были большие проблемы.       Дин вышел на улицу, и Кара Дюн незаметно выскользнула за ним следом.       — Значит, тебя можно поздравить? — спросила она. Дин обернулся, склонил голову. — С женитьбой, — пояснила шериф и усмехнулась. — Вы оба очень плохо скрываетесь.       Она коснулась своего запястья пальцами, и Дин, поняв, поправил выбившуюся ленту на левой руке.       — Мы не скрываемся, — ответил он, к своей гордости не меняя тон. — Не особо.       Кара фыркнула.       — Это заметно. У тебя вся броня сверкает на три парсека вперед.       Дин сделал вид, что не замечает всех ее колкостей, пусть сделать это, когда тебе все говорят почти напрямую, просто невозможно. Кара продолжила измываться:       — Разве вам не следует отправиться… не знаю, в путешествие?       — Мы и так вечно путешествуем, — возразил мандалорец. Шериф вскинула голову и засмеялась в голос, так что стоящая в дверях с Каргой Тара услышала ее и обернулась.       — Ты знаешь, о чем я.       Дин кивнул Таре — поторапливайся, пока Кара Дюн не лишила нас обоих самообладания! — и отвернулся от бывшего повстанца.       — А ты знаешь, что это не твое дело. — Он осмотрел залитую солнцем Неварро, прикинул температуру воздуха здесь и на планете Федж, куда они собирались. Кажется, там гораздо теплее. Хорошо, Тара не будет мерзнуть и кутаться в плащ, как сейчас.       Он дождался, когда девушка спустится к нему, попрощавшись с магистратом и Карой — и зачем такие долгие объятия, если они оба знают, что навестят эту надоевшую Дину планету еще раз сто? — и пошел к посадочной площадке, где остался их новоназванный корабль.       Тара молчала отсилы минуту.       — Все еще злишься на меня?       Дин вздохнул. Сундук с бескаром был непривычно тяжелым и оттягивал руку, но даже нежданный подарок не мешал ему путаться в эмоциях. Он так давно не испытывал злости из-за секретов Тары, что теперь позабытое было чувство ударило его сильнее прежнего. Она не должна была скрывать от него такие опасные сделки.       — Игры с Империей не заканчиваются ничем хорошим, — сказал Дин. — Тебе это прекрасно известно.       — Знаю…       — Как и то, что я не люблю тайны.       Тара вздохнула.       — И это знаю.       — И если бы там остались штурмовики, а ты попала в засаду, никем не защищаемая, я…       — Со мной был Гриф и его люди, — перебила Тара. — Внутрь тогда я не заглядывала. Мы просканировали пространство, прежде чем вламываться, — там никого не было из живых.       Дин сосчитал в уме до десяти и обратно. Упрямая. Своевольная. Непослушная.       Будь она другой, они не проделали бы весь этот путь и не сблизились бы больше, чем обычные напарники. Будь она другой, он волновался бы куда меньше.       — Гар шу’шук, — устало проговорил Дин, и Тара потянулась за его словами, теряя на ходу свою прежнюю упертость. Мандалорец покосился на нее, проходя под вратами города. Тара нахмурилась, проговорила новую для себя фразу, и сердито ответила:       — Сам такой.       Дин шагал чуть впереди и потому позволил себе усмешку — пока она не видит и не сможет поймать его за тем, что он уже расслабился и забыл о вспышке злости в ее сторону.       А потом они поднялись на корабль, и когда Тара бросила, ни на что не рассчитывая: «У тебя тоже есть от меня секреты, я же не обижаюсь», — вспомнил важную вещь, о которой так и не сказал ей.       Похоже, сильно злиться на жену не стоило. Может быть, ее тайная сделка по сравнению с тем, что до сих пор оставалось секретом Дина, была не так уж страшна.       

***

      Полет до системы Атривис, где находилась планета Федж, по расчетам должен был занять у них три дня. Первый день Дин и Тара потратили на уроки вождения — мандалорец учил девушку держать курс и чувствовать «Сердце Изгоя», как когда-то учил на «Лезвии Бритвы», и полагал, что проблем с этим не будет. Тара уже знала, как пилотировать грузовой корабль доимперской сборки, и VCX-100 не должен был стать трудной задачей.       Его жена отвлекалась на каждую мелочь и задавала бесконечные вопросы про бескар, и высчитывала местоположение мандалорца, которого они искали, с большим рвением, чем сам Дин.       Он наблюдал за ней сутки, все еще пребывая в полунаркотической коме от осознания, что ему больше не нужно носить шлем на палубе собственного корабля при ней, что не всегда нужно надевать броню целиком, чтобы провести день рядом с Тарой — и что совсем не нужно спать в одиночестве в своей каюте.       Он и прежде не был один. Но теперь он был не один. И это меняло все.       Тара бормотала во сне. Тара спала больше него, и у Дина было время сразу после своего пробуждения посидеть в тишине, нарушаемой мерным гулом летящего сквозь галактику Сердца, чтобы наблюдать за девушкой без смущения, что одолевало его раньше даже после признания. Тара тянулась к нему, едва проснувшись, и утыкалась ему в сгиб рук или в шею, и дышала тепло и медленно, словно ничего не боялась и находилась в самом безопасном месте вселенной. А потом она вставала и начинала говорить или петь себе под нос сиплым голосом, и строила планы, и улыбалась, и смотрела на Дина сквозь полуопущенные веки, и Дин точно знал, что никогда ее взгляд не станет для него слишком привычным, чтобы он не реагировал на него.       На второй день полета он понял, что молчать больше нельзя. Тара забралась изогнутый в углу жилой зоны диван, поставила тарелку с супом на стол и с удовольствием хлебала его прямо через край. Дин доел свой обед раньше и повернулся к ней, чтобы начать разговор.       Дипломатом он не был, начинать издалека не умел и не любил.       — У меня была невеста.       Тара подавилась супом и закашлялась, Дин терпеливо ждал, когда она придет в себя, даже протянул ей платок, от которого она отмахнулась.       — Прости, нер кар'та, — она захрипела, вытирая и нос, и рот, потом фыркнула, явно себе не веря, — мне послышалось, ты сказал...       Дин вздохнул. Наверное, надо было завести эти разговоры до еды. Где-то год назад.       — У меня, — заговорил он снова, делая паузы между словами, чтобы Тара, наконец, приняла все всерьез и перестала улыбаться так беззастенчиво. — Была. Невеста.       Тара молчала и смотрела на него, не мигая.       — Давно, — спешно добавил Дин, — когда я только прошел верд’готен.       — М-угу, — кивнула девушка. Выражение ее лица при этом совсем не изменилось, и мандалорец забеспокоился, насколько она вообще его понимает.       — Это должен был быть традиционный союз, — продолжил Дин, лишь бы заполнить тягучую паузу словами и не ощущать, как выпадает из пространства и времени его жена. — Мы не то, чтобы выбирали друг друга, у нас тогда… Дети Дозора учили всех, что брак мандалорцев заключается рано, еще до того, как мэндо надевает шлем. Чтобы до клятвы мы могли пожить без брони друг перед другом.       — Угу.       — Тара, — обеспокоенно выдохнул Дин, — ты же меня понимаешь?       Девушка кивнула, чересчур медленно. Под напряженным взглядом Дина отодвинула от себя тарелку, вытянула ноги и склонилась к мандалорцу, не сводя с него глаз. Она же не станет на него кидаться за давно ушедшие дни и события, над которыми он был не властен?       — Что с ней случилось? — спросила вдруг Тара. Дин моргнул. — Она, очевидно, покинула мир живых, иначе бы ты был сейчас глубоко женат и с кучей детей уже взрослого возраста, один из которых вполне мог бы стать мужем мне.       Мандалорец слишком хорошо знал ее голос, чтобы не слышать за напускным спокойствием Тары ее набирающие обороты чувства. Сам виноват, пожалуй. Надо было сказать все раньше.       — Она погибла, — тут же ответил Дин. Тара выпрямилась, на секунду выказав неприятное удивление. — В наше убежище пробрались имперцы и взорвали подземные ходы. Мы тогда учились, и она… Она сидела за партой у самой стены и погибла первой. Вместе с частью класса. Остальных успели спасти, и я даже вытащил… Неважно.       Тара склонила голову, наблюдая за сменой эмоций на его лице, и вдруг потянулась и взяла его за руку.       — Расскажи, — попросила она. Дин хотел сдать назад, но Тара не позволила и сжала его пальцы своими сильнее. — Расскажи.       — Меня задело меньше остальных, — заговорил он после раздумий. — Поэтому я помогал взрослым вытаскивать из-под завалов детей. Мы спасли половину класса. И мне позволили пройти обряд посвящения в ге’верд, почти воины, позволили надеть шлем. Мне говорили, что я герой.       — Но ты не считал себя им, — договорила за него Тара, верно истолковав заминку и севший голос. Дин кивнул. Воспоминания больше не вызывали таких бурных эмоций и не опрокидывали его в то бессилие, что он испытал, будучи ребенком. Сейчас слова звучали до преступности равнодушно, но Тара слушала его слишком внимательно, чтобы Дин мог расценивать этот разговор ничего не значащей более болтовней.       — Если ты винил себя в том, что выжил, когда другие погибли, то… — Тара покатала в уме слова, которые хотела бы передать, и сдалась. Опустила голову на их сцепленные руки, провела большим пальцем по шраму на тыльной стороне ладони Дина. — Все это в прошлом и ты не был виноват ни в чем.       Дин молчал некоторое время, слушая их дыхание, синхронное, будто одно на двоих. Потом, не сдержавшись, фыркнул.       — Я полагал, этот разговор не переживу. А ты меня успокаиваешь.       Тара усмехнулась в ответ.       — Не думай, что я оставлю без внимания твои секреты, — она скривила губы, щелкнула языком. — Но теперь мы почти квиты.       Она поднялась с места, приблизилась к выжидающему вердикта Дину и склонилась над ним. Ее отросшие волосы закрыли от мандалорца свет галогеновых ламп под потолком общей зоны.       — Я не могу оценивать мертвых, — тихо сказала Тара, возвышаясь над Дином. — И мне все равно, какая невеста у тебя была.       Она приблизилась к его лицу и аккуратно поцеловала в чуть приоткрытый от удивления рот.       — Я — твоя жена, — договорила девушка, слова срывались с ее губ и падали прямо в Дина. — И тебе меня не навязали традициями. Это важнее.       Тара выпрямилась, возвращая ему возможность дышать, и пошла прочь, на ходу вытаскивая из-за пояса гаечный ключ. Дин услышал, как она спускается в технический отсек и гремит там громче, чем утром.       Злится.