***
Тара ждала его на пороге уже закрытого кантина. Занималось утро, Дин провел в канализационных шахтах около трех часов, и теперь валился с ног от усталости. Девушка заметила его издали и встала, чтобы пойти навстречу. — Ничего? — спросила она, глядя в прорезь в мандалорском шлеме. Дин качнул головой и протянул ей наплечник из бескара, не покрытый никакой краской. В нем лежала старенькая мягкая игрушка. — Все, что можно было растащить, уже растащили. Остальное… должно остаться там, — уклончиво сказал мандалорец. Тара кивнула ему и повела в сторону оставленного за воротами города корабля. — А как же гостиничные номера кантина? — устало усмехнулся Дин. Тара скривилась. — Там не номера, а лежбище пьяниц, — отрезала она. — Лучше поспи на борту, я приладила твою койку к стене будущей каюты, там даже можно двери закрыть. Гэвин уже спал на своем месте, наполовину свалившись с узкой койки, и Тара накрыла его одеялом, когда проходила мимо. — Напился вместе с Карой и Грифом, — пояснила она прислонившемуся к стене Дину, который наблюдал за ней вместо того, чтобы уйти спать. — Я бы не советовала этому парню налегать на алкоголь, у него выносливость так себе. — Кто бы говорил, — легко поддел ее мандалорец, и девушка отмахнулась от его слов, как от назойливых насекомых. Она-то больше пить не собиралась примерно никогда в своей жизни, ей состояние алкогольного опьянения напоминало минуты после колбы с гимером, и окунаться в эти воспоминания вместо того, чтобы расслабляться, было жестоко. — Ложись спать, — велела она затормозившему Дину. — У тебя была непростая ночь. Дин стянул с головы шлем и лег, Тара уже хотела выйти и закрыть двери, чтобы он мог поспать без брони, но мандалорец задержал ее руку в своей. И она села к нему на койку, опуская наплечник с чужого плеча и оставленную ребенком игрушку в выбоину в стене, которую использовала вместо полки. — Там пусто, как будто это место оставили много лет назад, — хрипло произнес Дин. Тара нахмурилась и прикусила губу: у него был пустой голос, в котором не угадывалась ни одна эмоция. И, значит, он испытывал их слишком много, чтобы выбрать для выражения только одну. — Прошло почти два года, — осторожно выдохнула девушка. Дин сжал ее ладонь сильнее. — Всего два года, — возразил он. — Жизнь покинула это место вместе с кузнецом. Тара прижалась щекой к тыльной стороне его ладони, несмело поцеловала костяшки пальцев. — Мне жаль. Может быть, кто-то сумел вырваться с Неварро, ты не думаешь? — Думаю, — отрезал Дин. — Кто-то сильно разгневанный. — Тара замерла и посмотрела на него, и он поспешил объяснить: — Там на стене я видел нарисованный кем-то череп мифозавра и послание, явно для мандалорца вроде меня. — Какое послание? — Там было одно слово на мандалорском. Вина. Тара невольно охнула и тут же окунулась в злость, поэтому Дин взглянул на нее с недоумением. Девушка сердито поджала губы. — Это не обязательно было послание специально для тебя. Оно могло означать, что угодно, и предназначаться кому угодно. — Оно было для мандалорца. — Пусть так, — не оценила жеста Тара. — Ты сам говорил мне, что избравшие Путь Мандалора о содеянном не сожалеют. И, значит, никто другой не может внушить мандалорцу сожаление кроме него самого. И кто бы ни был тот, кто оставил послание, он не мог указать тебе на Путь вины. Так? Дин не ответил, и Тара надавила сильнее, хотя, вероятно, не должна была принуждать его к согласию таким образом. Ее злила сама мысль, что кто-то вообще мог решиться на обвинения в его адрес или что Дин мог принимать это на свой личный счет. Потому что это не могло быть его виной. Грустью, тоской, горечью утраты и поражения — да, всем этим, но не виной. — Избравший Путь Мандалора, — процедила Тара, — становится и охотником, и жертвой. Твои соплеменники знали это прекрасно. Не могли они обвинять тебя в том, что в итоге случилось. Дин? Он улыбался ей в этот момент, что совсем выбило Тару из колеи. Она пыталась успокоить его, сердилась сама и теперь не понимала, отчего Дин улыбается, переживая заново утрату своего племени. — Давай поспим, — выдохнул он, — я немного устал. Он закрыл глаза и тут же провалился в тревожный сон. Тара осталась сидеть рядом с ним, но в итоге сдалась: опустилась на его койку и уснула у него под боком. — Значит, слухи о мандалорцах все еще ходят тут? Кара Дюн переглянулась с Грифом Каргой, прежде чем осторожно сказать: — Да, но мы не особо им верим. Многие не различают вас: дети говорят, что видели мандалорца, потому что видели тебя. Вероятно, взрослые тоже принимают тебя каждый раз за нового мандалорца. Дин молчал. С самого утра он особо не разговаривал, и Тара боялась, что ее слова не возымели в нем никакого успеха, и вина все же грызет его нутро, пока она не видит — он умел прятать от нее свои эмоции не просто за бескаром, а за панцирем куда прочнее его брони. И сейчас ей казалось, что посещение Убежища было плохим решением: наплечник, который Дин принес оттуда, мог быть только расплавлен, он, как девушка знала, мог бы пойти на броню найденышам, но не ей, взрослой девице, которую в мандалорцы принял бы ее муж. Мягкая игрушка же вызывала и в ней самой горечь, от которой тут же хотелось избавиться в делах более мирских. Например, в поисках нового двигателя для их корабля. — Последний раз мы видели кузнеца вместе с тобой в вашем Убежище, — добавил Гриф Карга. — Теперь-то вряд ли она осталась бы на Неварро, если выжила. В смысле, она наверняка выжила, — поправился он тут же. Тара кинула ему короткий взгляд и поджала губы. Магистрат Неварро порой вел себя так, словно принимал Дина за ребенка, которому нельзя было сообщать плохих новостей, потому что он мог разозлиться или расстроиться. — И у тебя нет ни малейшего представления, куда могла податься кузнец? — переспросила Кара Дюн. Дин мотнул головой. — Если бы у меня были догадки, я бы уже их проверил. Честно говоря, Тара и сама беспочвенно надеялась, что кузнец все еще будет ждать их на Неварро, хотя никаких обещаний она не давала кроме одного: завершить погребение павших воинов до конца. Свое дело она сделала, и оставалось только гадать, куда в итоге мог увести ее Путь. То, что знак на стене с посланием оставила не она, Тара была уверена. Она не винила Дина в их последнюю встречу вживую, не могла бы винить и после. Тогда у них появлялся еще один вопрос: кто был человеком, оставившим метку в Убежище и на что он рассчитывал?.. — Как думаешь, могла она податься на Гарки? — спросил вдруг Гриф Карга, и все участники напряженной беседы посмотрели на него с удивлением. Тот поспешил объясниться: — Ты спросил, нет ли тебе задания за приличную сумму. Так вот, есть. Один пронырливый тип, известный как Имон Изалли, скрывается на планете и помогает имперским недоноскам устанавливать там свою власть. Говорят, он тесно связан с офицером имперского бюро разведки… Нет, не моффом, этого зовут Киртан Лоор, и он — тот еще мерзавец. Но задание у меня на поимку живым Имона Изалли. Гриф протянул поисковый маячок через стол и опустил его в открытую ладонь мандалорца. — Награда за него — сто тысяч кредитов Новой Республики или кантон агроцита. Тара села ровнее, услышав не самое знакомое слово. Агроцит — это же руда, которую используют, как элемент питания или топливо, верно? Девушка посмотрела на Дина, поймала его внимательный взгляд. Им стоит взяться за это дело? Сто тысяч — хороший куш, да и агроциты были бы полезны — с их помощью Тара могла бы снять ограничения с их двигателя. Но такая большая цена за человека несла и большие проблемы. — Кто-то уже брался за это задание? — спросила Тара, поймав кивок мандалорца. Она не стала бы вмешиваться в его дела без должного разрешения, и потому дождалась, когда Дин поймет ее настороженность. — Очень бы не хотелось говорить этого, — вздохнул Гриф Карга, — но да. Я давно пытаюсь отойти от дел Гильдии и полноценно заняться законным бизнесом, а этот приводной маячок держу, чтобы отваживать охотников за легкой наживой. Я послал на Гарки троих. Никто не вернулся. Ох. Тара сникла, покачала головой. Тот, кто устранил аж трех охотников Гильдии, был опасным противником, даже при условии, что Дин числился лучшим из сотрудников Грифа Карги. Но им нужны были деньги. И новый двигатель. И оружие, которое мог предоставить только магистрат Неварро. Проснувшийся с похмельем Гэвин явился в администрацию вовремя: успел заметить, как Дин забирает себе маячок на Имона Изалли и соглашается на задание для одного. — Мы летим на Гарки? — воскликнул Гэвин и тут же охнул. Тара молча протянула ему стакан воды с таблеткой от Кары Дюн, которую приготовила парню еще утром, едва проснувшись, и он выпил все залпом и тут же зажмурился. — Если ты не против, — сказал вдруг Дин. Дарклайтер повернулся к нему с выражением крайнего изумления на лице, тут же икнул. — А почему вы спрашиваете меня, мистер Мандо? — Потому что мы один экипаж, — объявил он, как устоявшийся факт. — И на выстраивание маршрутов, как минимум, нам нужно согласие всех. Гэвин, хоть и испытывал головокружение, тошноту и прочие радости похмельного пробуждения, все-таки показался Таре смущенным. Стоило обговорить их места на корабле и роли в путешествии еще на Татуине, но все они стремились обезопасить себя и ринуться в бой одновременно, так что винить в запоздалых объяснениях было некого. — Мы найдем одного имперского типа и сдадим его Новой Республике, которая хорошо нам заплатит, — проговорил Дин, уже выходя из административного корпуса. Гэвин ринулся за ним, спотыкаясь. — На эти деньги можно будет выкупить некоторое оружие и двигатель без ограничителей. А потом мы сможем лететь к Центральным мирам. Гэвин охнул, оглянулся на идущую за ними Тару и, поймав ее понимающую улыбку, почти просиял. — Хорошо, мистер Мандо! Набраться опыта мне не помешает, я «за»! Дин странно хмыкнул, но ничего не ответил, хотя Тара поняла его спустя мгновение: Гэвин Дарклайтер говорил так же, как выражался молодой Дин Джарин, когда летал с Ранзаром Малком по галактике. Оставалось надеяться, что в дальнейшем парень будет больше прислушиваться к мандалорцу, раз они были похожи.Episode six. Abandoned empty shelter
1 апреля 2021 г. в 01:40
— У нашего двигателя ограничитель на гиперскорости, это неправильно, — сказала Тара, изучив судно более тщательно. — Нужен либо новый, либо снять ограничение с этого, а это будет непросто. Шансы, что у меня получится, куда ниже, чем возможность попросту сломать все внутри.
Дин и Гэвин сидели в общей зоне на коробах, которые они выкатили туда вместо сидений, и изучали голограмму их дальнейшего пути. После того, как парень попрощался со своей семьей и они вылетели в открытый космос, он стал спокойнее, хотя все еще не понимал, зачем им делать крюк с заходом на Неварро, и объяснение Тары и Дина о том, что им нужно хоть какое-то оружие, его не очень вдохновляло.
— На новый двигатель нет денег, — ответил Дин. Гэвин погрузил руку в голограммное изображение целого сектора, и его пальцы закрывали от Тары часть Коррелианского торгового пути.
— А на что есть? — со вздохом спросила девушка, подсаживаясь между мандалорцем и Гэвином. Те переглянулись с одинаковым, должно быть, выражением усталости на лице. Видно, Тара вклинилась в их разговор, и без того напряженный, чтобы вкидывать в него новые не самые приятные сведения.
— На пару старых бластеров и ионную пушку, — прикинул Дин. — Или на турель доимперской сборки.
— Которая взорвется, едва мы ее опробуем, — кивнула Тара. — Уж лучше бластеры.
— Но с ограничителями мы далеко не улетим, — сказал Гэвин. — Нам нужен новый двигатель! А деньги мы потратили на взнос в гонках. Но… у вас, похоже, есть план?
Он заметил, как Тара и Дин переглянулись, и мандалорец хлопнул парня по плечу.
— Быть может, у магистрата Неварро найдется задание для охотника за головами…
Когда они прилетели на Неварро, на планете стояла глубокая ночь. Экипаж Дина Джарина встретили помощники Грифа Карги и сонная Кара Дюн, к которой Тара спустилась почти бегом и кинулась обниматься — и бывший десантник повстанцев даже разрешила ей эту слабость.
— Насколько я помню, никакой мелкий ушастый карлик себе такого не позволял, — ворчливо отозвалась Кара Дюн, едва девушка от нее отстала. — А ты и вполовину не такая милая.
— Согласна, — легко улыбнулась Тара. — У нас на борту теперь есть второй пилот, он тоже весьма милый.
— Простите?
Гэвин спустился по трапу вместе с Дином и подошел, удивленно оглядывая с ног до головы шерифа столицы Неварро. Тара кивнула в его сторону.
— Знакомьтесь: Кара Дюн, бывший десантник повстанческого союза Альянс, нынешний шериф Новой Республики. А это Гэвин Дарклайтер, талантливый пилот и будущий член эскадрильи Новой Республики.
— Вы повстанец? — воскликнул Гэвин и чуть не подпрыгнул. Кара даже слегка отклонилась, чтобы парень не задел ее взмахивающими в воздухе руками. — Мистер Мандо рассказывал о вас, вы, должно быть, были очень крутым десантником! Это же вы участвовали в битве при Эндоре?
— Где… вы его нашли?.. — с явной запинкой спросила Кара у подошедшего к ним Дина.
— На Татуине, — вздохнул тот. — Весьма богатая на таланты планета.
Они обменялись крепким рукопожатием — почти мужским, если бы Таре доверили судить об их отношениях, — и Кара Дюн повела гостей в город, заполненный редкими неспящими жителями и ночным зверьем, которое разгуливало по улицам, когда их не заполняли люди.
— Как тебе наш новый корабль? — спросила Тара, когда Гэвин немного отлип от Кары Дюн. Та обернулась и хмыкнула.
— Что ж, побольше прежнего будет.
— Дин и Гэвин выиграли его в гонках на подах. — поделилась девушка.
— Неужели? Это те, что запрещены в большинстве секторов Новой Республики?
Гэвин ойкнул, Тара хитро улыбнулась и покосилась на идущего рядом Дина.
— И в которых ставки делаются на жизнь, они самые. Угадай, кого по итогу чуть не прибрали к рукам хатты.
Дин схватил девушку за локоть, пока Кара и Гэвин этого не видели, но та улыбалась, и потому сердиться он расхотел. Когда они подошли к кантину, шериф Неварро уже знала все подробности гонки на Татуине — от болтливого, взбудораженного знакомством младшего Дарклайтера.
— Вы, наверное, голодны, — сказала Кара. — Магистрат велел подготовить для вас лучшие порции нашего знаменитого ронтского мяса, так что…
— Опять будете подбивать Тару на что-то опасное? — подозрительно отозвался Дин, и шериф хохотнула.
— Нет, не сегодня. Это просто мясо, мандалорец, ничего сверхъестественного.
Они прошли в кантин и сели за дальний столик, куда вскоре пришел, почти примчался Гриф Карга. Тара, едва ухватившись за принесенные тарелки с едой, забыла о них и кинулась к магистрату Неварро, словно роднее его у нее на планете никого не было. Тем удивительнее было наблюдать за теплым приемом Грифа Карги: первая встреча этих двоих прошла по разные стороны зарождающегося конфликта в Гильдии, дальнейшее сотрудничество тоже не казалось верхом партнерских отношений. Но после успешной операции на имперской базе Гриф Карга, должно быть, записал Тару в один ряд со своим лучшим охотником за головами.
— Ну, рассказывайте, — широко улыбаясь, завел Гриф Карга. — Откуда у вас такой шикарный VCX-100 и что это за юноша с горящими глазами, что нервирует меня своим пристальным вниманием?
— Гэвин Дарклайтер, сэр, — отрапортовал парень. — Мы с мистером Мандо выиграли этот корабль в гонках на подах и… ой, мне не следовало о них говорить, да?
Гриф Карга услышал новое обращение к мандалорцу и захохотал в голос, заставляя Гэвина краснеть. Тара протянула руку через стол и коснулась его плеча, чтоб успокоить — парень казался слишком встревоженным и напряженным, хотя обстановка сейчас не предполагала никакой опасности. Но, вероятно, он польстил себе, когда сказал Дину и Таре, что никакие новые планеты не кажутся ему опасными во времена Новой Республики.
Тара снова слопала две порции мяса, запивая молоком банты, Гэвин тоже умял за двоих. Дин наблюдал за ними и изредка отвечал на вопросы Грифа, решив, что о возможных заданиях они поговорят с утра. Сейчас же он хотел бы выяснить кое-что для себя.
— Хочешь пойти сейчас? — спросила его девушка, когда с ужином было покончено, и Гэвину предложили немного испочки. Тара от алкоголя отказалась, парень же, покосившись на Дина и не получив от него неодобрения, осторожно пил вместе с Карой Дюн.
— Гриф Карга сказал, что канализации теперь пустуют, — закивал Дин, — но я все-таки хотел бы проверить. Лучше теперь, чем думать об этом полночи.
— Хорошо, будь осторожен.
На немой вопрос мандалорца девушка вздохнула.
— Я останусь и присмотрю за Гэвином. Он не очень уютно себя тут чувствует, и это заметно…
— Разве? — усмехнулся Дин, косясь на Дарклайтера. Тот осушал второй стакан испочки и показывал что-то на своих голограммах уже чуть пьяным Каре и Грифу.
Тара обернулась, взглянула на парня.
— Ну, по крайней мере, доведу потом до койки. Ты тоже не задерживайся. Я буду ждать тебя здесь, хорошо? Говорят, в этом кантине есть неплохие гостиничные номера.
Дин решил, что Тара шутит: она редко покидала корабль и спала в домах, если была возможность остаться на борту, но то было прежде, когда у них было Лезвие. Возможно, сейчас она чувствовала себя неуютно на новом судне… Мандалорец сжал руку девушки на прощание и скрылся в переулке, погруженном в темноту.
На Неварро в это время года опускались туманы, и бывший вход в канализационные шахты, аккуратно закрытый обломками каменной статуи, открылся взору Дина не сразу. Он осмотрел завал, прикинул высоту и воспользовался тросом в наруче, чтобы перепрыгнуть через обломки и оказаться по ту сторону узкого прохода до шахт и скрывающегося в них Убежища.
Путь вел его к стенам бывшего дома, последний раз он был здесь больше года назад и не знал, что может увидеть. В предыдущий визит на Неварро мандалорец и не думал спускаться в шахты, но сейчас у него была одна цель, и он надеялся найти хотя бы след тех, кто прежде здесь жил.
Он никогда не сожалел о том, что нарушил кодекс Гильдии, чтобы спасти Грогу. Никогда не жалел о решении защищать Тару ценой своей жизни, если придется. И то, что его племя пострадало по косвенной вине Дина, тяготило его не так, как могло бы. Таков был Путь, они приняли решение помочь ему, хотя могли оставить умирать под бластерными залпами охотником Гильдии. Они могли скрыться с Неварро до того, как сюда прибыли имперцы, и защитить себя и свое наследие. Но Путь, который вел их по жизни, в итоге привел к смерти, поскольку они сами сделали свой выбор.
Дин знал, что со стороны кажется равнодушным к этой трагедии из-за кредо, которому следовал. Сразу после того, как они узнали о гибели целого племени, Тара по незнанию просила Дина не винить в их смертях себя. Он не винил. Он горевал и переживал утрату своих братьев и сестер, как в детстве, когда на их Убежище впервые на его памяти напали. Эта боль не становилась меньше с годами и переживания не притуплялись оттого, что он набирался опыта.
Но боль не значила вину, вины он не чувствовал, и был в этом своем убеждении прав.
Вина вела на темную сторону личности и убивала светлые стремления. Его учили другому.
Потому, когда он дошел до заброшенного Убежища и нашел там лишь оставленные его бывшими жильцами вещи, то испытал горечь. Горы мандалорских останков тут больше не было, на ее месте была лишь пыль. Кузнец, как и обещала, закончила хоронить тела павших и расплавила их доспехи, согласно мандалорской традиции. И раз Дин не видел здесь остатков брони, она могла спастись от имперских штурмовиков и все-таки покинуть и Убежище, и Неварро.
Дин прошел в арку, за которой прежде находилась кузница, осмотрелся. Пыль покрывала здесь все столы и печь, которую не зажигали уже долгое время. Это было печальное, горькое зрелище, и Дин не рассчитывал, что ему придется переживать утрату снова — не теперь, когда он отказался от Пути, по которому следовало его племя.
Его племени больше не было, а те, кто выжил, скрывались в отдаленных частях галактики и на что он надеялся, если пришел в центр гибели Детей Дозора, ожидая увидеть здесь… кого? кузнеца? своего наставника, что спас его от Гильдии, хотя презирал за то, что Дин ступил на путь охотника за головами?
Ни того, ни другого в бывшем Убежище не было и быть не могло, но Дину стоило это проверить. Кара Дюн сказала, что здесь стали селиться воры и торговцы с черного рынка, но после того, как они уничтожили последнюю имперскую базу на планете, их почти не осталось на Неварро. Тем не менее, побывавшие в шахтах ранее мародеры успели растащить все ценное, что еще могло здесь остаться.
Дин обошел круглую печь, осмотрел ее котел — тот был пустым. Весь бескар и дюрасталь, которые кузнец в нем расплавила, куда-то делись, и это тоже давало надежду. Надежду на то, что тот, кто их забрал, был мандалорцем и знал, что делает.
На полке с боеприпасами остались свиристели и пара бомбочек — Дин взял их, удивляясь, как воришки с черного рынка пропустили их. Или же они бежали отсюда в спешке, боясь гнева шерифа Неварро.
Жилые комнаты тоже пустовали. Дин не хотел в них останавливаться, поскольку личные вещи его погибших соплеменников должны были оставаться здесь, и, раз они не несли в себе большой ценности для воров, никто не забрал бы их отсюда. В одной он нашел пластину бескара, наплечник, который пропустила кузнец, должно быть. Его можно было забрать с собой и покинуть это место.
Но едва мандалорец собрался уйти и повернулся спиной к арке, его нога наступила на что-то мягкое. Он тут же отнял носок сапога, взгляд выловил из темноты детскую игрушку, всю в пятнах грязи и пыли.
Дин осторожно поднял ее — это был игрушечный мифозавр из грубой ткани, набитый обрезками и опилками. Он помнил ребенка, который таскал ее с собой на все обеды и ужины, и у него перехватило дыхание.
Дети — не взрослые. Их смерть была другой, всегда несправедливой, всегда очень личной для каждого, не только для их кровных родителей. В его племени учили защищать младших, даже если ты сам был ребенком. Когда ему было одиннадцать, он спас семерых своих одноклассников, все были младше его.
Спасся ли кто-то из детей его племени два года назад?.. Были ли при них защитники, пускай и чуть старше их самих? Сумели ли они избежать гибели от имперских штурмовиков, заполонивших Неварро из-за Грогу? Хотелось бы верить, что те, кто выжил, увез детей с этой планеты в более благополучные и безопасные земли.
Дин сжал в руке игрушку, опустил ее в бескарский наплечник. Уже на выходе заметил оставленный кем-то знак на стене: криво нарисованный череп мифозавра с надписью на мандалорском, означающую одно слово. «Вина».