Под полуночным солнцем

Ржанка на удивление быстро привела Дина к ближайшему овражку, по которому тек ручей: тот же самый ручей, понял Дин, вдоль которого он шел ранее, — тот же, из которого Кастиэль, по всей видимости, набирал воду. Ручей стекал с Топаз по узкому оврагу, покрытому снегом и льдом. Снег здесь был толщиной как минимум в десять футов. Это был крайне тяжелый путь наверх — куда хуже, чем предыдущий овражек со щебнем, однако ржанка вела Дина прямо к этой непроходимой стене льда и снега. Дорога казалась безнадежной: ручей исчезал прямо во льду. Дин с испугом посмотрел на полный снега овраг. Ни за что он не проберется наверх по таким сугробам! Весь этот поход за птицей был бредовой ошибкой. Наверняка это была какая-то другая ржанка: ржанка, у которой поблизости было гнездо, и она уводила Дина от своего гнезда. — Ничего не выйдет, прости, — сказал Дин ржанке. Птица сидела на камне в том месте, где ручей исчезал в снегу. Она вскинула головку и выжидательно глядела на Дина. — Спасибо все равно, — сказал ей Дин и со вздохом повернул назад. Он стал поспешно возвращаться по собственным следам, проклиная себя за то, что потратил столько времени на птицу. Сэм наверняка уже подходил к вершине, и кто знал, что случится, когда таинственная команда «АП» туда доберется. Кто знал, что уже случилось с Кастиэлем. Однако стоило Дину сделать несколько шагов, как он почувствовал знакомый шлепок по голове. Ржанка приземлилась в нескольких шагах от него, волоча по земле уже оба крыла, распушив хвост и издавая возбужденный писк. Она пыталась развернуть Дина назад. — Я не могу пройти по тому оврагу, — сказал ей Дин. — Не могу пройти через стену льда, извини. — Он попытался обойти ржанку, но она издала взволнованное «ИИП, ип, ип, ип, ип, ип!» — и снова бросилась вперед него, так быстро, что он чуть не упал, пытаясь не наступить на нее. Дин уже начал раздражаться, но тут рядом послышалось громкое веселое «ЧИП-ЧИП-ЧИП», и к ржанке присоединилась еще одна птичка — на этот раз похожая на воробушка, с серым оперением и белыми внешними перьями на хвосте. Дин удивленно моргнул. Эту птичку он знал. Это был юнко. И Кас сказал, что в этой части Северного склона в данный момент был только один юнко. Это не мог быть никто иной, как тот заблудившийся «темноглазый юнко», которого Дин кормил в лагере. Юнко возбужденно чирикал, прыгая рядом с ржанкой, и нападал на сапоги Дина. Теперь уже его пытались развернуть назад две птицы. «Значит, теперь я диснеевская принцесса, — подумал Дин. — Ну ладно, так тому и быть». Он медленно повернулся. Юнко и гораздо более крупная ржанка тут же вылетели вперед него и приземлились друг рядом с другом на камне, на котором ржанка сидела ранее — на камне рядом с тем местом, где ручей исчезал в стене снега. Нахмурившись, Дин подошел ближе. — Что вы пытаетесь мне сказать, ребята? — спросил он их, но обе птицы только смотрели на него. Ржанка переступила с места на место, снова уронив одно крыло, как будто хотела вести Дина дальше. Юнко вел себя иначе: он, не унимаясь, скакал с камня на камень, как резиновый мячик — а потом вдруг прыгнул прямо в стену снега и исчез. Дин подошел к камню, на котором осталась ржанка. И только под таким углом ему стало видно, что в снегу была узкая щель с ледяными стенами — прямо там, откуда струился ручей. Щель уходила наверх в гору. Она была едва ли достаточной ширины для одного человека. Выше по курсу ледяные стены сходились сверху и наконец сливались, формируя ледяной потолок. «Тут рядом есть ручей, который стекает по ледяному туннелю весной», — сказал как-то Кас. По ледяному туннелю. Конечно. Ледяной туннель на Топаз. Талые ручьи здесь формировали всяческие причудливые ледяные образования. И когда плотный снег, скапливавшийся над ручьем, замерзал, он мог образовывать своего рода крышу. Талая вода проделывала туннель в снегу под ней, и, когда таяние снега замедлялось и ручей иссякал, получался туннель, по которому можно было пробраться. Иногда даже прогуляться. Дин и раньше слышал, что где-то на Топаз был ледяной туннель, хотя с этой стороны горы он не бывал уже много лет. Но гулять по таким ледяным туннелям было опасно: они могли обваливаться без предупреждения. А, если начинался паводок, беды было точно не избежать. Пытаться взобраться на Топаз по такому туннелю при начинавшемся дожде было очень глупой затеей. Безрассудной затеей. (Почти такой же безрассудной, как выходить из машины в пургу, не проверив замки на дверях.) Но две безумных птички, похоже, хотели от Дина именно этого, и может быть, они знали что-то, чего не знал Дин: может быть, они как-то переговорили с Касом. Или не переговорили, и это Дин совсем сошел с ума. Так или иначе, это, наверное, был единственный путь на Топаз, который позволил бы Дину оставаться вне поля зрения тех, кто был на вершине. Дин вошел в ручей, порадовавшись тому, что приехал в резиновых сапогах. Даже при этом ледяная вода доходила почти до верхнего края раструбов, так что Дину приходилось идти медленно и ставить ноги на скользкие камни на дне осторожно. Ржанка осталась позади, глядя на Дина, начавшего путь по ручью в щели между крутыми ледяными стенами. Дин заметил, что она не следует за ним, и оглянулся. — Тебе что, в гнездо пора возвращаться? — спросил он. Ржанка лишь нетерпеливо переступила на камне и пошевелила крыльями. — Лети, лети! — велел ей Дин, махнув рукой. — Лети к своим детям! К своим яйцам. Мы с юнко дальше справимся. И точно: ржанка расправила крылья и воспарила по ветру. А маленький серый юнко, похоже, взял на себя следующую смену в роли проводника: он уже порхал с камня на камень перед Дином, уводя его дальше вверх по ручью в щель во льду. Дин осторожно шлепал по воде за ним, хватаясь за ветки ивы, чтобы не терять равновесие и ловчее взбираться по особо крутым участкам. Берега из снега и льда возвышались по обе стороны от него уже на добрых двенадцать футов и наконец сошлись над головой, так что Дин оказался в туннеле. Он на мгновение остановился, с сомнением глядя на ледяную крышу, и ступил в тусклый мир льда. Внутри было почти волшебно тихо. Дождь затих, ветер затих, и периодические раскаты грома в вышине ослабли до приглушенного грохота. Единственным звуком теперь было журчание воды у ног Дина. Ручей протянулся перед ним длинным набором прудиков и крутых каскадов, соединенных мелкими водопадиками, как бесконечная лестница, уходившая вверх. Дин начал взбираться выше, шлепая по прудикам. На стенах и потолке «лестницы» лед сформировал невероятно причудливые формы. Во время более активного схода — как в последние два дня таяния снегов после пурги — вода проделывала в ледяных стенах ходы, образуя бесконечные изгибы и скаты. Похоже было, будто пробираешься внутри скульптуры современного искусства. Дин проходил через скругленные полости, пробирался через змеевидные проходы и протискивался в узкие ледяные щели. Местами лед казался вечным и имел характерный сине-зеленый отлив многолетней мерзлоты. Весь туннель светился слабым светом: голубым, нефритовым и даже пурпурным. Хотя было очень красиво, в то же время от тесных ледяных стен кружилась голова и начиналась клаустрофобия. Дин был все больше признателен маленькому юнко — единственному живому существу в этом причудливом многоцветном мире камня, воды и льда. Серая птичка все скакала впереди с камня на камень. Она, похоже, не могла молчать и изливала непрерывный поток комментариев в виде возбужденных «чип, чип, чип», ведя Дина все выше. Дин взбирался за ней так быстро, как мог. Будь он здесь на прогулке и будь у него с собой альпинистское снаряжение, было бы просто прелестно. Шикарно было бы прийти сюда с Касом или Сэмом. Но вместо этого Дин спешил, запыхавшись под весом рюкзака и чувствуя, как дуло ружья неудобно бьется о локоть. Сердце стучало от напряжения, и все это время Дина мучила тревога. Он ускорился до предела, пока сердце не заколотилось так громко, что он начал слышать его стук в ушах, а легкие не загорелись от боли. И все равно казалось, что он продвигался слишком медленно. Что он пришел слишком поздно. Сделали ли уже архангелы с Касом… то, что собирались? Зачем там был Сэм? Что там происходило? Шел ли Дин на собственную смерть? Были ли они обречены все втроем: Кастиэль, Сэм и Дин? «Что ж, если за что и стоит умереть, так за это», — подумал Дин. Вскоре ему пришлось остановиться и сдернуть куртку, так как стало казаться, что он вот-вот перегреется до теплового удара. Он зачерпнул ледяной воды и вылил на голову, и даже размазал горсть мокрого снега по шее, чтобы остудиться. Потом сунул куртку в рюкзак, расстегнул фланелевую рубаху, перевесил поудобнее ружье на плече, проверил пистолет и клинок, высосал из ладоней несколько глотков ледяной воды и пошел дальше. Ему стало казаться, что он находится в этом ледяном туннеле вечно: что чириканье юнко — единственный звук, что он когда-либо слышал. «Держись, Кастиэль, — думал Дин. — Держись, Сэм». В какой-то момент он заметил, что его путешествие превратилось из похода в восхождение, так как теперь он карабкался вертикально, хватаясь за уступы и подтягиваясь на камнях мокрыми от ледяной воды руками и коленями. Преодолевая каждый камень, он вынужден был останавливаться, чтобы отдышаться. Сердце колотилось так сильно, что ребра вибрировали. Временами в ледяном потолке встречались разрывы и внутрь прорывался сероватый свет. В таких местах Дину была видна ненастная погода снаружи. Метели, как на прошлой неделе, не было; но снаружи явно шла гроза. Через щели в потолке просачивался дождь, и по туннелю разносились раскаты грома. Молния, похоже, сверкала все ближе, так что в конце концов весь туннель начал озаряться белыми вспышками при каждом разряде. В первые несколько раз, когда по туннелю разнеслись гром и вспышки молнии, Дин даже запнулся, немного ошеломленный пониманием, что впереди были сверхъестественные силы немыслимого могущества, способные собрать грозу. Однако он постарался не отвлекаться. Ручей уходил наверх все круче и круче; к этому времени Дин практически карабкался по водопаду. Там и сям торчали пучки пушицы, сумевшие прорасти по берегам, и Дин стал цепляться за них руками и подтягиваться. Он добрался до опасного места, где ему нужно было взобраться на скользкий мокрый булыжник. Дин лег на него животом, уперся одним сапогом в мелкий камень на берегу и схватился за крупный пучок травы над головой онемевшими от холодной воды пальцами. Он поднял вторую ногу к выступу сбоку булыжника. Но, когда он перенес вес на выступ, весь булыжник, как это ни было ужасно, просел, качнулся и потом просто вывалился из-под Дина. Он с грохотом упал вниз в лед и гравий, и Дин вдруг остался висеть на одном лишь пучке травы над обрывом высотой как минимум в пятнадцать футов. Дин в отчаянии замахал ногами, ища опору. Каким-то чудом пучок травы его выдержал — ее корни намертво вмерзли в вечную мерзлоту, — но несколько секунд Дин не мог найти, на что поставить ногу. Юнко, похоже, заметил его затруднительное положение и подлетел к его рукам, встревоженно щелкая серыми крылышками и издавая все более громкие «ЧИП! ЧИП! ЧИП!» Наконец Дин сумел поставить одну ногу на совершенно ненадежный кусочек льда. Двигаться он не осмеливался и подтянуться выше на пучке травы не мог, так как чувствовал, что травинки начинают рваться. Ему нужно было уцепиться рукой за что-то надежнее, но за краем камней сверху ему ничего не было видно. Он почувствовал легкие уколы в палец. Клюв юнко. Он что, клевал Дина? — Это не помогает! — проворчал Дин. Нет, юнко пытался сдвинуть его палец. Вернее, потянуть за его палец. Потянуть в определенном направлении. Дину потребовалось немалое усилие воли, чтобы отпустить пучок травы и протянуть руку в направлении, куда хотел подвинуть ее юнко. Последовало пугающее мгновение, когда Дин не нащупал ничего, кроме воздуха, и его нога начала соскальзывать, но потом он ухватился рукой за крепкий корень ивы. — ЧИП! — чирикнул юнко. Дин изо всех сил подтянулся на корне. Наконец он перевалился через край камней и растянулся в грязи и снегу на краю ручья. Юнко скакал на месте рядом, от возбуждения дрожа крылышками так быстро, что их кончики сливались в серое пятно. — Чип! — чирикнул он снова. — Спасибо, — выдохнул Дин. — Чип! Чип. Дрожа от утомления, Дин вскарабкался на четвереньки и отполз от края. Юнко поскакал за ним с явным облегчением, теперь сопровождая Дина так близко, что пару раз даже напрыгнул на его руку. — Я в порядке, — прошептал ему Дин. — Я в порядке. — Он поднялся на ноги и только тогда понял, что достиг конца подъема. Земля здесь выравнивалась. Дин оказался в просторной ледяной пещере футов двадцать в ширину и десять в высоту. Пещера была залита мирным бирюзовым светом, и ручей протекал прямо посередине усыпанного гравием пола. Свет был тусклым: Дин различал лишь редкие вспышки молнии, каждая из которых освещала пещеру почти неоновым голубым светом. Юнко необычно притих и наконец взлетел на плечо Дину, усевшись там в полной тишине. Тишина казалась зловещей, и Дин осторожно двинулся вперед с птичкой на плече. Примерно в двенадцати футах впереди ручей расширялся в лужу стоячей воды, и сразу за ней виднелось несколько ивовых кустов, где ледяные стены расходились. Ветер усилился. Внезапный оглушительный раскат грома заставил и Дина, и юнко вздрогнуть: гроза, должно быть, была прямо над ними. В воздухе чувствовался аромат озона, и Дин невольно втянул его носом. И тут вдруг осознал, что это был за запах. Крылья. Ангельские крылья. И не просто какие-то ангельские крылья. Дин был не так уж опытен по части ангелов, но этот запах он знал, близко и досконально. Он вдыхал этот пьянящий аромат уже много раз — в снегах и в метель, в цветастой тундре и под полуночным солнцем, на вереске, под мехами, и согретый огнем. Это был запах крыльев Кастиэля. Впереди был Кастиэль, и Кастиэль расправил крылья. Дин стянул с плеча дробовик и зарядил его трясущимися от усталости руками. Потом проверил пистолет и серебристый клинок и двинулся вперед. Ледяная крыша скоро раскрылась над ним, и пещера стала уже не пещерой: она превратилась в две ледяные стены, обрамлявшие вид на черное грозовое небо над большой чашей усеянной булыжниками тундры. Дин узнал эту местность: это было заснеженное плато на вершине Топаз, где когда-то имелся свой собственный ледник. За последние десятилетия потепления Арктики ледник исчез, и на вершине горы в оставшейся от него чаше зимой собирался снег, теперь таявший и питавший ручей, по которому вскарабкался Дин. Дин добрался. Он был на вершине Топаз. Он пригнулся, стараясь не показываться из-за густых кустов ивы у истока ручья. Как ни странно, хотя он слышал ветер, он его почти не чувствовал. Воздух был неподвижен. И дождя больше не чувствовалось. Осторожно выглянув из-за ивы, он увидел распространявшуюся во всех направлениях волнующуюся черную тучу, которую периодически пронзали молнии. Совсем недалеко стеной шел дождь, но почему-то здесь, на плато, дождя не было. Вся вершина Топаз, вся эта чаша тундры диаметром в акр, была в пузырьке покоя и тишины. От этого у Дина встали дыбом волосы. Было в этом что-то совсем неправильное. Что-то неестественное, невозможное. Какое-то… Какое-то чудо. Дин продвинулся на несколько шагов вперед, где смог выглянуть из-за края одного из сугробов, и увидел Кастиэля. Кастиэль был обнажен выше пояса. Его голова висела низко. Но крылья были на месте. Руки его были связаны перед ним какими-то странными путами, которые светились бело-голубым светом. Чем дольше Дин смотрел, тем больше ему казалось, что эти наручники и состояли из бело-голубого света. Крылья Каса опали, как если бы он был опечален (как уже выучил Дин): короткие перья почти доставали до земли. Но Дину было ясно видно правое крыло Каса и, к его огромному облегчению, новые перья, похоже, пока не подрезали. Кончики самых длинных и блестящих перьев свисали ниже бедер Каса. Может быть, крылья Каса и были в порядке, но ему явно было некомфортно. Он дрожал — крылья вибрировали — и, похоже, в какой-то момент попал под дождь, потому что был насквозь вымокшим. С его волос капало, и с кончиков обоих крыльев тонкими струйками стекала вода. Кас выглядел замерзшим и несчастным, но он был жив. Увидеть, что Кастиэль не только жив, но и крылья его в порядке, было таким облегчением, что Дин почувствовал накатившую на него волну измождения. Как будто до сего момента он сдерживал усталость одной лишь силой воли. Он согнулся и уперся рукой в колено (юнко при этом соскочил ему на спину, чтобы не упасть), и постарался отдышаться и собраться с мыслями, впервые поняв, что он таки не опоздал. И отчаянная поездка по Грузовой трассе, и скакание по тундре, и выматывающий подъем в ледяном туннеле того стоили. Наконец отдышавшись, Дин поднял голову. Его единственной мыслью было: «Я должен его вызволить. Должен. Должен. Должен. Надо успокоиться и оценить ситуацию». Он снова вспомнил то странное ощущение, словно от другого Дина. Что бы сделал тот, другой Дин? «Продумай стратегию. Проработай варианты». Ему потребовалось несколько мгновений на то, чтобы понять, что происходило снаружи. Кастиэль был с еще тремя людьми, но Дин заметил, что на них не было курток «АП» и Сэма с Руби нигде не было видно. Это была не команда «АП». Команда «АП» сюда еще даже не дошла: похоже, Дин обогнал их на пути наверх. Здесь было трое других мужчин, и они, судя по всему, охраняли Кастиэля. В отличие от Кастиэля, эта троица была совершенно сухой, как будто телепортировалась сюда, миновав кольцо окружавших Топаз ливней. «Должно быть, это архангелы», — решил Дин — хотя почему-то у них не было крыльев. Может быть, они их просто спрятали? Кас упоминал что-то о том, как исчезать могли не только перья, но и крылья целиком. Двое из этих возможных ангелов стояли по обе стороны от Каса, не касаясь его напрямую, но явно охраняя. Один из них был пониже, с сардонической однобокой ухмылкой, и в руке держал блестящий золотистый кинжал. Второй был выше — парень со взъерошенными волосами, и у него был серебристый клинок, как тот, что висел в ножнах у Дина на ремне. Как ни удивительно, на обоих были костюмы-тройки. Дин нахмурился: они выглядели немного знакомо, но он не мог припомнить, где их раньше видел. Кас и его двое стражей стояли в ряд вдоль синевато-черного сланца на влажном бугристом участке тундры. Они стояли лицом к еще одному человеку, находившемуся чуть поодаль на лугу, и глядевшему вверх на молнии. Этот человек был спиной к остальным: Дин видел его только в профиль. Он был высоким, с темной кожей, и одет был в эффектную белую мантию со сложной серебристой вышивкой. У мантии были огромные отделанные мехом рукава, почти волочившиеся по грязной земле (однако чудесным образом остававшиеся чистыми). Человек производил впечатление какого-то средневекового короля. Казалось, он вообще не обращал внимания ни на Кастиэля, ни на его охранников: только смотрел в небо, как будто наслаждался молнией наверху. Какое-то время ничего не происходило. Все, казалось, ждали. Кас стоял молча, с видом такого стоицизма, что похоже было, будто он стоит и дрожит тут, промокший, уже днями. Его лицо ничего не выражало, но сжатая челюсть и поникшие крылья выдавали настроение. «Я здесь, Кас», — подумал Дин, желая сообщить Кастиэлю какую-то надежду. Но сделать Дин толком ничего не мог. Он пересел за кустами, перехватив дробовик, но казалось, это был неподходящий момент, чтобы что-то предпринимать. Стражи с клинками стояли слишком близко к Касу. Дин прекрасно знал, что мог разыграть только одну карту — элемент неожиданности — и это преимущество продлится всего несколько секунд. По крайней мере, он был готов что-то предпринять при первой же возможности: если быть настороже, может быть, удастся воспользоваться каким-то мгновением замешательства или хаоса. Время от времени двое стражей тихо перешептывались за спиной Кастиэля — видимо, обмениваясь саркастичными шутками, так как второй обычно либо фыркал, либо закатывал глаза. Более высокий страж делано посмотрел на кончики крыльев Каса и что-то ему прошептал; Кас не ответил, а оба стража расхохотались. Тот, что пониже, заговорил громче, и Дин расслышал его следующие слова. — Кастиэль, — сказал страж пониже. — Из всех ангелов, кто, как я полагал, никогда не найдет себе товарища по линьке, будучи сосланным в арктическую тундру, ты — наверху списка. На самом верху. Прямо вишенка на торте! Вообще говоря, ты лидируешь среди всех ангелов, кто, как я полагал, вообще никогда не найдет себе товарища… Тот, что повыше, фыркнул и вставил: — У тебя необъективное восприятие. Каждый раз, когда я о тебе слышу, это: «О, а вы слышали, Габриэль опять линяет?» — и я такой: «Опять? Разве он не линял месяц назад? Что случилось с его предыдущим товарищем?» И всегда оказывается, что он каким-то образом нашел себе нового товарища — или даже двух или трех… — Что я могу сказать? — ответил тот, что пониже (как видно, Габриэль). — Они ко мне так и слетаются, хе, — добавил он с улыбкой. — Всему виной мое остроумие! — Как ни трудно в это поверить, полагаю это может быть правдой, ибо больше тебе предложить нечего, — вставил тот, что повыше. — Ой, хватит, Бальтазар, ты меня в краску вгоняешь, — сказал Габриэль, показно махнув рукой. Он посмотрел на Каса и спросил: — Но, Кас, скажи-ка нам, кто же это из очаровательных молодых ученых? Кто-то из орнитологов из научного лагеря? И как ты представился? Расправил крылья и обсудил анатомию? В этот момент наконец заговорил третий — тот, что стоял в королевской мантии и смотрел на молнии. — Габриэль, — прорычал он через плечо, не оборачиваясь. — Веди себя подобающе. Совершенно невинным тоном Габриэль ответил: — Мне просто интересно, как он завел разговор. Ведь Кастиэль у нас никогда не отличался умением вести светскую беседу. Правда, Кас? Кас только бросил на Габриэля суровый взгляд, но тут же снова собрался и молча уставил взгляд в снег. Более высокий страж — «Бальтазар» — заметил: — Может, это кто-то из деревенских. Кас тут уже годами живет. Наверняка навещает местных. — Хм, — отозвался Габриэль, постучав пальцем по подбородку. — Интересная мысль. — Он взглянул на Каса. — Что, решил влиться в местную общину, Кас? Бальтазар засмеялся. — Конечно он вливается в местную общину. Ведь не мог же это быть кто-то… — Бальтазар наклонился к уху Каса, — …твоего собственного вида. Габриэль цокнул языком. — Не стоит быть расистом, — заметил он просто. — Тот факт, что мы превосходим людей абсолютно во всем, не запрещает нам время от времени наслаждаться их компанией. Порой какая-нибудь маленькая коварная, эм… ведьмочка — как раз то что надо. Вся эта… исключительно физиологическая женственность имеет свой шарм. Если, конечно, ты не прочь немного замараться. Верно, Кас? — При этих словах Габриэль присмотрелся к Касу, и в какой-то момент (на слове «женственность») крылья Каса слегка дернулись. Всего раз и едва заметно, но Дин уже знал эту реакцию: она означала нерешительность или удивление. Мгновение спустя крылья Каса снова замерли. Улыбка Габриэля немного померкла, и он вгляделся в лицо Каса пристальнее. — Или… минуточку… — пробормотал Габриэль: ему пришла в голову иная возможность. Мужчина в королевской мантии заговорил снова, на этот раз с явным раздражением. — Ради всего СВЯТОГО, — рявкнул он басом, — попридержите языки, вы двое! У меня от вас голова болит. Мне нужно мысленно приготовиться к нашим… коллегам. — Прости, бро, — ответил Габриэль без малейшего раскаяния в голосе. — Что ты сказал? — резко спросил мужчина в мантии, наконец повернувшись и уставившись на Габриэля. — Приношу искренние и нижайшие извинения, — ответил Габриэль без запинки, — моему дражайшему и благороднейшему брату Рафаилу. — Он отвесил поклон с легким налетом сарказма и выпрямился с безупречной благодушной улыбкой на лице. Рафаил смерил его взглядом, потом отвернулся обратно к тучам. Как только он оказался к ним спиной, Габриэль наклонился вперед, чтобы поймать взгляд Бальтазара перед Кастиэлем и одними губами произнес: «ПРЕТСЯ ОТ СВОЕЙ МОЛНИИ». Бальтазар подавил усмешку. Кастиэль, стоявший между ними, лишь закрыл глаза и устало вздохнул. Прошло несколько минут тишины, нарушаемой только редкими раскатами грома и яркими вспышками. Дин размышлял. «Коллеги». Мужчина в мантии — Рафаил — упомянул «коллег». Наверняка это группа из «Аляски Петролеум» — включая Сэма. Что бы ни произошло, это должно было произойти скоро; группа из «АП» прибудет уже вот-вот, и тогда… что-то случится. Стоило ли предпринять что-то немедленно, пока команда «АП» не появилась? Дин мысленно перебрал оружие: дробовик, заряженный двумя патронами, и дополнительные патроны в кармане рюкзака. Пистолет с последними шестью бронебойными пулями отца. Серебристый клинок пока особенно не пригодится — Дин находился слишком далеко для рукопашной схватки, — но кто знал, как будут развиваться события. Проведя пальцами дальше по лямкам рюкзака, Дин нащупал баллончик с перцовым спреем, о котором совсем забыл, но перцовый спрей вряд ли будет полезен против сверхъестественных существ. Да и ветер дул не в ту сторону. Пока Дин пытался сообразить, как лучше атаковать не одного, а троих вражеских ангелов, мужчина в мантии расправил плечи и наклонил голову, как будто учуял что-то в воздухе. Габриэль, Бальтазар и даже Кас одновременно принюхались и повернули головы к дальнему краю плато, глядя против ветра, прочь от Дина. — Эту вонь я узнаю везде, — заметил Бальтазар. Дин ничего не чувствовал. Как видно, у ангелов был хороший нюх. (Дину пришло в голову, что ржанка и юнко — тот, что до сих пор сидел у него на плече — не только привели его в скрытое место с хорошей видимостью, но и в место, что было по ветру, где Дина самого трудно было учуять.) — Вот уж точно вонь, — согласился Габриэль, кивнув. — Кажется, трое. — Он принюхался снова. — И… человек? Хм. — Тихо, — прорычал Рафаил. И точно, из воя ветра и стены дождя, окружавших вершину, появились четыре фигуры в куртках «Аляска Петролеум», поднимавшиеся по тропе с дальней стороны луга на вершину горы. Сначала стали видны двое мужчин, которых Дин не узнал. У обоих был самодовольный вид — такой, какой бывает у богатых бизнесменов, привыкших получать все, чего ни пожелают. Первый мужчина, вышедший на плато почти прогулочным шагом, был худым и высоким, с обветренным лицом. Как только он увидел сцену на лугу, на его лице появилась широкая улыбка, как будто вся эта жутковатая картина его развеселила. Дин, сидевший за кустом ивы, физически содрогнулся, почувствовав что-то близкое к тошноте. По его коже побежали мурашки, хотя он не мог понять почему. Он с усилием сглотнул желчь. Сразу за этим человеком появился второй: мужчина с ухоженной черной бородкой, немного запыхавшийся. Как только бородатый мужчина поравнялся с первым, он брезгливо посмотрел на свою обувь и тщетно попытался стереть грязь с туфель красным платочком. За ними появились Сэм и Руби. Руби к этому моменту крепко держала Сэма за плечо, и в ее глазах читалось раздражение. Казалось, она тащила Сэма почти силком, как если бы вынудила его пройти остаток пути. У Сэма был немного затравленный вид: он следовал за Руби добровольно, но его поза и выражение лица ясно говорили, что он предпочел бы оказаться в каком угодно ином месте. Однако Дин испытал облегчение, увидев, что Сэм был в порядке — хотя он, как и Кас, выглядел недовольным, замерзшим и вымокшим. До этого момента Рафаил стоял спиной к остальным. Теперь он медленно повернулся, взметнув сверкающей серебристой мантией. При этом наверху вспыхнула молния и раздался раскат грома. (Дин заметил, как Габриэль закатил глаза, а Бальтазар ухмыльнулся. Кастиэль никак не отреагировал.) — Азазель, — сказал Рафаил первому мужчине, который в ответ лишь слегка наклонил голову, спокойно оглядываясь по сторонам. Это имя Дин узнал. Все на Аляске знали это имя. Мистер Азазель, знаменитый генеральный директор «Аляски Петролеум». Человек, единолично выстроивший империю стоимостью в миллиард долларов. (В немалой степени за счет окружающей среды.) — Замечательно снова увидеть тебя, — протянул Азазель. Оказалось, у него был гнусавый протяжный голос, от которого Дин снова содрогнулся. — Кроули, — сказал Рафаил дальше, очевидно, обращаясь к мужчине с бородкой. А, так это, должно быть, был начальник Руби. Мистер Кроули поприветствовал Рафаила широкой самодовольной улыбкой. Руби Рафаил удостоил лишь кратким кивком, на который она ответила, без энтузиазма помахав рукой. Сэма Рафаил не поприветствовал вообще: его взгляд скользнул мимо, словно и не заметив Сэма, как будто тот был лишь собачонкой Руби. — Как хорошо, что вы пришли, — добавил Рафаил, обращаясь ко всем вновь прибывшим нейтральным тоном. Но ближе он не подходил, не поклонился и не улыбнулся. Они явно знали друг друга, но так же явно не были друзьями. — Подойдите ближе. Я хочу убедиться, что вам будет виден… процесс. Четверо сотрудников «Аляски Петролеум» — Азазель, Кроули, Руби и Сэм — подошли ближе, образовав неровную шеренгу ярдах в десяти от Габриэля, Кастиэля и Бальтазара. Сэм отставал и шел медленно; Руби его подгоняла и тянула за руку, постепенно теряя терпение. Но, обозрев всю сцену, Сэм недоуменно остановился. До этого момента его внимание занимал Рафаил в своей средневековой мантии. Теперь же Сэм бросил краткий взгляд на Кастиэля и его стражей и тут же снова уставился на Каса. Кас смотрел на него без выражения, ничем не выдавая, что знал его, но Сэм не мог оторвать от Каса глаз. Конечно, крылья. Сэм раньше не видел крыльев Каса и теперь не мог смотреть ни на что больше. И, так как Кас был обнажен выше пояса, было совершенно ясно, что крылья крепились не на проволоке и не на сбруе. Сэм моргнул, открыв от удивления рот и округлив глаза. Кроули засмеялся при виде выражения его лица. Он легко сказал: — Они называются «ангелы», парень. Привыкай. — Сэм посмотрел на него ошалело. Потом Кроули повернулся на каблуках и заорал на Рафаила, тут же переключившись на настоящий рев: — Какого черта ты созвал это тупое собрание на вершине проклятой горы в ГРОЗУ? ПОУДОБНЕЕ МЕСТО ВЫБРАТЬ НЕ МОГ? Рафаил ровно ответил: — Азазель, держи своих собак на привязи. — Ну-ну, Кроули, — сказал Азазель мирно, погрозив Кроули пальцем. — Это дипломатическая встреча. — Я не СОБАКА… — начал Кроули, но Руби хлопнула его по руке. Кроули с удивлением посмотрел на нее. — Ой, очнись, Кроули! — зашипела ему Руби. — Это же показуха, разве не ясно? — Она убрала от лица влажные волосы. — Небесная буря. В комплекте с небесным градом и блядским дождем. Который по чистой случайности вымочил нас до нитки и лишил способности пользоваться собственной магией и переместиться сразу сюда. Не случайно же нам пришлось тащиться сюда пешком, как каким-то смертным. — (Сэм только таращился на нее.) — А, вы не смогли перелететь тучи? — сказал Рафаил, раскрыв глаза в притворном удивлении. — Но я оставил для вас путь наверху. — Он указал вверх, где действительно виднелся кусочек голубого неба, как будто тучу прорезал маленький цилиндр чистого воздуха. — Увы, нет, — ответил Кроули живо. — Эта гроза простирается практически до орбиты Луны. Как минимум до тропосферы. Это немножко дальше, чем могут подниматься демоны. Но ты знал это. — Кроули по-прежнему выглядел так, будто вот-вот потеряет терпение; Руби просто была раздражена, а Азазель, миллиардер и глава одной из крупнейших нефтехимических корпораций в мире, молча разглядывал ногти. — Приносим свои извинения, — тут же извинился Габриэль. — Мы знали, что ваше могущество имеет предел, но признаю: я, например, совершенно забыл, что вы, ребята, настолько… ограниченны, что не можете даже подняться над тропосферой. Прошу прощения, я просто забыл, что у вас нет крыльев. В следующий раз подготовим вам гольф-карт, как вам такой вариант? — Если подчиненные закончили обмен любезностями, — сказал Азазель спокойно, — давай перейдем к делу, Рафаил. — Действительно, — согласился Рафаил, и раздался еще более оглушительный раскат грома. И потом, как это ни было невероятно, все трое «мужчин», что стояли с Кастиэлем, — Рафаил, Габрэль и Бальтазар — расправили крылья, вдруг ставшие видимыми, материальными и распростершиеся над их спинами. (Крылья каким-то образом выросли прямо через одежду.) Это действительно были ангелы. И Габриэль, и Бальтазар, и Рафаил тоже. Все трое были ангелами. Рафаил расправил крылья в полный размах и выгнул их слегка вверх, в то время как Габриэль и Бальтазар держали свои полусложенными. Когда Рафаил поднял крылья выше, сверкнула молния, ударил гром, и по поляне пролетел ураганный порыв ветра (вдруг стало ясно, что Рафаил лично контролировал каждый порыв ветра и каждый удар молнии все это время). Его крылья практически светились, как будто подсвечивались из какого-то другого измерения. Они сияли белизной, как и крылья Габриэля и Бальтазара. Только крылья Кастиэля были черными. Они были ангелами. Дин уже подозревал, что дело обстояло так: он даже узнал имена Рафаила и Габриэля из какого-то урока Библии, который мама пыталась вдолбить в него давным-давно. Но все равно, увидев их крылья своими глазами, Дин испытал шок. Для начала, эти крылья были совершенно необъятными, куда больше тех, что имелись у Каса. Каждое маховое перо было четыре или пять футов в длину. Полностью раскрытые крылья Рафаила выглядели как минимум двадцатифутовыми в размахе, от кончика до кончика. Только теперь стало ясно, насколько сильно Касу подрезали перья — и как молоды еще были его новые перья, сколько длины им еще предстояло набрать. Даже полурасправленные, крылья этих ангелов были как минимум в два раза длиннее крыльев Каса. Дин уже неделю знал, что ангелы существуют, но все равно было неуютно — нет, было просто-напросто страшно — видеть ангелов при полном могуществе. Их огромные безупречные крылья уже были впечатляющи, но то, как Рафаил мог контролировать гром и молнию, сулило ужасающие последствия. Рафаил согнул палец, и молния вспыхнула снова, раздался раскат грома, и сам ветер повиновался ему. Дин почувствовал, как во рту пересохло; дыхание участилось. «Ты встречал страшных существ и раньше, — напомнил он себе. — Встречал волков, встречал медведей. И ты выжил». Он заставил себя сделать ряд глубоких сосредоточенных вздохов, пока не успокоился немного. Потом он бросил быстрый взгляд на Сэма и увидел, что тот тоже смотрел на ангелов, напуганный и растерянный, с побелевшим лицом. Раскат грома затих. Во внезапной тишине Сэм громко прошептал Руби: — Ангелы? Что… настоящие? Что… и летают? — Как я сказала, это показуха, — ответила Руби сухо. — Они просто обожают красоваться своими крыльями. Особенно когда собираются покалечить сородича. — Она кивнула в сторону Каса, и Сэм моргнул, раскрыв рот. — Я думал, это… это… костюм, — сказал он, едва в состоянии выговаривать слова. — Нет, настоящие. Дин даже видел, как Сэм силится не проронить имя Каса. Кас тем временем вперился взглядом в Сэма и даже резко покачал головой. Остальным, наверное, показалось, что он имел в виду «Нет, мои крылья — это не костюм», но Дин знал, что на самом деле Кас говорил: «Не произноси мое имя. Не подавай виду, что знаешь меня». Сэм долгое время смотрел на Каса в упор, потом с явным усилием закрыл рот и сглотнул. Азазель заговорил, впервые повернувшись к Сэму. — Ты еще и половины истории не знаешь, младший Винчестер, — протянул он, лениво обводя Сэма взглядом с головы до ног и обратно. — Ты, может быть, задаешься вопросом, зачем мы притащили тебя сюда. Может быть, тебе интересно, к чему были все эти намеки на то… что нехорошие вещи произойдут с твоим братом, если ты не взойдешь сюда с нами. Может быть, ты даже задаешься вопросом, почему мы выбрали на эту стажировку именно тебя. — Угу, — живо согласилась Руби, собственнически вися на локте Сэма. Он уронил на нее ничего не понимающий взгляд, и она сказала: — Мы выбрали именно тебя. Мы хотели ТЕБЯ, Сэм. Потому что хотим, чтобы ты присоединился к нам! — Ее глаза снова потемнели до бездонно-черного цвета, так что белки и радужные оболочки исчезли совсем. Дин увидел эту перемену даже со своего места из-за кустов. Даже там ему стало неуютно, а уж шок бедняги Сэма ощущался явно. Сэм рефлекторно сделал шаг от Руби, но она вцепилась в его руку, как упырь. Сэм беспомощно посмотрел на остальных. Глаза Кроули тоже почернели, а потом мистер Азазель, глава «Аляски Петролеум», издал ленивый смешок, и его собственные глаза вдруг стали янтарно-желтыми. Азазель сказал: — Понимаешь ли, нам нужен хороший юрист для того, чтобы составить контракт для твоего брата. Похожий на тот, что ты сам подписал сегодня. — Ты же помнишь те бумаги, что я дал тебе на подпись по дороге сюда, Сэм? — добавил Кроули бодро. — Когда мы намекали, что у твоего брата все может обернуться не очень хорошо, если ты не подпишешь их? Контракт о том, как ты будешь получать хорошую-хорошую зарплату в «Аляске Петролеум», как сможешь заботиться о своем брате? Ты же читаешь составленные демонами контракты внимательно? — Контракты… составленные демонами… — пробормотал Сэм — похоже, настолько потрясенный, что едва был в состоянии говорить. Он сделал несколько нетвердых вздохов и сумел спросить, глядя на своих черноглазых коллег: — Вы… демоны? — Потом он в замешательстве посмотрел на Каса и добавил: — А ты… ангел? — Не очень сообразительный, да? — заметил Кроули, обратившись к Азазелю. Азазель только улыбнулся Сэму и прошептал в ответ Кроули: — Дай ему время. У него есть потенциал. — Обращаясь напрямую к Сэму, он добавил: — Ну конечно, мой дорогой протеже. Они — ангелы, мы — демоны, и вместе мы уничтожим мир. А ты и твой жалкий братец, «меч Михаила», нам в этом поможете. Это все есть в твоем контракте. — Ты что, не читал мелкий шрифт? — спросил Сэма Кроули. Сэм уставился на него, и Кроули начал открыто смеяться: — В твоем-то деле тебе ли этого не знать?! Всегда надо читать мелкий шрифт!