Вино и театр

Даже не удостоверившись, что Тэхён ушёл, Чон лёг на парту и закрыл глаза. Волосы ещё хранили прикосновение, в ушах звучал голос, но Чонгук был не в состоянии ни радоваться, ни что-то анализировать. Думать не получалось в принципе. Что-то произошло, но Чон не мог осознать, что именно. Поднявшись, он выключил свет, запер дверь, подошёл к охране, отдал им ключ. Никто ничего не уточнял, словно студенты, закрывающие аудитории — обыкновенное дело. Может, так и есть. Чонгук часто выполнял поручения преподавателей, даже закрывал двери. Но не так, как с Тэхёном. Всё с ним было иначе — видимо, это и сводило Чона с ума. Выйдя на улицу, Чонгук сделал глубокий вдох. Терпкий аромат чего-нибудь алкогольного, вроде вина, ударил в нос, но Чон ему не поверил. Так для него пах успех. Фанфары и конфетти. Обычно это касалось учебных или рабочих занятий, а сейчас Чонгук даже был не уверен, что всё действительно идёт хорошо. Тревога не давала насладиться этим вечером. Подёргав носом, Чон зашагал к метро. День получился пустым. Надо будет попросить конспекты у Чимина или Минхёка. С первым было проще договориться, но второй лучше писал. Понятнее и подробнее. Конспекты такого же отличника, как Чон, разве что Ли был не таким дотошным и конспектировал не всё, а только самое для себя интересное. «Правильно, думай о других», — похвалил себя Чонгук, но этот невольный акцент вернул мысли к Тэхёну. Может, Чонгук зря размечтался, и Тэхён согласился, только чтобы сказать, что Чон его достал. Прямо так и скажет: «Ты меня достал, надоедливый идиот. Ненавижу отличников, особенно тебя, потому что ты никак от меня не отстаёшь!» Чонгук усмехнулся. Он не представлял, чтобы Тэхён выражался так. Ким в принципе казался довольно сдержанным, рациональным каждое мгновение своей жизни. Тогда, может, он скажет иначе: «Между нами ничего не будет, потому что я не хочу терять работу из-за одержимого мной мальчишки». Это было больше похоже на правду. В стиле Тэхёна. Как будто Чонгук действительно его знает. И стиль, и Тэхёна. Ещё он может замолчать все неудобные выводы, чтобы не усложнять. Ким притворится, что на самом деле понимает, но что-то не то. Что-нибудь безобидное и не угрожающее его гетеросексуальности. А может, он вообще гей и давно влюблён в Чонгука. А может, Чону всё это приснилось, и не было никакой лекции, никакого сидящего перед ним Тэхёна и его волшебных серых глаз. Утром Чонгук проснётся и что-то там было про тыкву. Пора уже его сказке выбрать одну из развилок. Чон, в глубине души оптимист и неизлечимый романтик, надеялся на приятный конец. Чтобы выяснить расписание Тэхёна (и кое-что ещё), Чонгук обратился к самому простому и очевидному варианту — пошёл на кафедру. Едва прозвенел звонок (сталкиваться с Тэхёном не было желания), он заглянул туда, увидел секретаршу (вчера она тоже была?!) и спросил, во сколько кончаются занятия мистера Ким Тэхёна. «Он обещал помочь мне с рефератом, но мы не обговорили время». Мистер Ким заканчивает в шесть. Последняя пара Чонгука кончалась в половину пятого. Полтора часа, которые Чонгук потратит на отработку своей мечтательности накануне. У него опять рефераты, статьи, дополнительная литература. А ещё он должен составить очередной бестолковый рейтинг. Но с ним Чонгук справится быстро. Он привык к выведенным для наиболее продуктивной работы алгоритмам и мог создать вполне вменяемую статью за полчаса. Весь день Чон останавливал себя на любых размышлениях, связанных с Тэхёном. Даже его лекцию Чонгук слушал так, словно её ведёт кто-то обыкновенный. Чон записал чуть ли не каждое слово, чтобы внимательная рука мастера не нашла к чему придраться. А потом отругал себя, что лишил записи бесценных комментариев Тэхёна. Ну и ладно. Если всё сложится, Ким будет писать заметки на его полях до конца жизни. Или хотя бы пару месяцев. Или недель. Или дней. Или пошлёт его к чёрту. «Прекрати. Будет так, как он решил — ты не можешь повлиять». Распрощавшись с Чимином, безуспешно пытавшимся узнать у Чона о причинах несвойственной ему молчаливости, Чонгук стал ждать Тэхёна в столовой. Час пролетел незаметно, а потом его отвлекло сообщение в рабочем чате. «Театр сегодня вечером. Срочно! Кто может?» Чонгук так торопился вызваться, что несколько раз не мог попасть по нужным буквам и в итоге просто поставил плюс. Но никто и не претендовал. Спектакли, на которые обычно отправляло его издание, были слишком специфическими, и написать по ним что-то читабельное было непросто. Обычно фрилансеры чередовали эту повинность, но в этот раз Чонгук влез вне очереди. «Но мне нужен второй билет», — добавил он. «Будет, — отреагировал чат. — Но постарайся с ними помягче. Учредитель театра — наш партнёр. Не хватало ещё, чтобы нам урезали финансирование. Но есть вероятность, что постановка шлак: в ней играет его подружка, а подружки начальства обычно бесталанны и портят даже самую хорошую идею». «Плевать я хотел на ваш чёртов спектакль, — не написал Чонгук. — Мне лишь нужен предлог. Надеюсь, он согласится». Вряд ли Тэхён ходит на всё подряд, но почему бы не попробовать. Если повезёт, чай превратится во что-нибудь посерьёзнее. Скажем, в утренний кофе. «Не настолько, конечно. Это уже предел мечтаний, но лишним этот театр точно не будет». Тэхён присоединился к Чонгуку в пятнадцать минут седьмого. Его уже ждал купленный Чонгуком стаканчик с заваркой в нём. Оставалось только добавить кипяток. Мелькнувшая на фоне рука заставила Чона поднять глаза. — Может, вы хотите что-нибудь ещё? — спросил он, складывая учебники и листы в кучу, чтобы не мешали. — Не буду объедать студента, — проговорил Ким, отходя за водой. Сегодня он выглядел не таким дружелюбным. — Я заработаю ещё, — заверил Чонгук, когда Ким вернулся. — Сегодня, например. Спектакль в восемь. Думал позвать вас, а то пригласительный пропадает. Смотря ровно на Чона, Тэхён молча сел. «Это отказ? Что не так? Вчера же всё было нормально». — У вас что-то случилось? Тупые студенты замучили безобразными комментариями о прекрасном? — Есть у меня один проблемный подопечный, — Тэхён, уткнувшись в стаканчик, отхлебнул чай и поморщился. Видимо, было горячо. — И чем он проблемный? «Речь ведь обо мне?» — Делает вид, что интересуется литературой. — И с чего же вы решили, что это не так? — Назови тему, на которую ты хочешь со мной поговорить, — быстро проговорил Ким, словно атакуя зазевавшегося соперника шпагой. «Да любая! И в каждой я наверняка не буду разочарован. Но нужно говорить о литературе, верно?» Чонгук попробовал сосредоточиться на зарубежных авторах, а не на внимательном взгляде Тэхёна, и разум («спасибо, друг, вот это реально вовремя») подсказал самую гениальную тему из всех возможных. — Курсовая. К концу учебного года у меня должна быть курсовая. Большинство пока об этом не задумывается… — он кашлянул. Начиналось так, как будто он себя хвалит. — Можно я буду писать курсовую у вас? Вместе, — голос невольно стал ниже и тише, — выберем тему… — Нет, — покачал головой Ким. Чары Чонгука на него не подействовали. — Ты журналист, а не литератор. Всё ещё. Выбери то, что раскроет твой потенциал. — Какая разница, на какую тему я буду писать курсовую? — пожал плечами Чон. — Мой потенциал лезет из всех щелей и найдёт, где отсветить. — Приятно знать, что ты выбрал мой предмет, потому что нет разницы. — Я не это имел в виду, — нахмурился Чонгук. — Я знаю, что ты имел в виду, — не дал продолжить Тэхён. — Но прислушайся к моему совету: устрой какое-нибудь расследование, возьми интервью у всех работавших здесь библиотекарей, собери легенды, допроси декана на предмет наличия у него бюста Мао Цзедуна, чтобы связать это с тягой к журналистике. Куча вариантов. — Я ценю ваши советы, но выберу то, что посчитаю для себя интересным. — Ради бога. Но учти, что я могу отказаться быть твоим руководителем. — И почему вы откажетесь? Очевидно, «могу» не имело никакой смысловой нагрузки. — Пролистай наш разговор на страницу назад: ты журналист. Будь им, а не гоняйся за литературой, которая тебе всё ещё не нужна. — Зачем же я за ней гоняюсь? — пошёл на провокацию Чонгук. Он не заметил, что сейчас момент для неё был максимально неподходящий. «Если он произнесёт вслух — а теперь я не сомневаюсь, что он всё понимает, — нашему общению конец. Я вижу, что он не ответит взаимностью. Сейчас — точно нет. Что-то мешает. И мне нужно выяснить, что именно, прежде чем бороться дальше». — Не говорите, — попросил Чонгук, но Ким и не думал его слушать. Первая костяшка домино запустила цепную реакцию. — Ты ведь умный — как ты можешь так глупо вести себя? — Тэхён сложил руки на груди. — Если тебе плевать на себя, подумай, что будет со мной, если начнут пускать слухи. — С чего бы их начали пускать? — удивился Чонгук. «Вы ведёте себя очень добропорядочно, мистер Ким». — С того, что ты вмешиваешь других людей. Забудем Чимина, который непременно заметит, что тебя подозрительно сильно тянет на литературу, и Минхёка, который очень многозначительно смотрит на тебя на моих лекциях. Надеюсь, он просто планирует пригласить тебя на свидание и так же смотрит на всех остальных парах, но он наверняка достаточно умён, чтобы заметить, что уровень твоего внимания зависит от предмета и преподавателя. А он зависит — это видно по твоим конспектам. Но сейчас меня больше всего волнует Минджу, у которой ты… — Ким вздохнул. — Моей литературности не хватает, чтобы передать отношение к происходящему. Опустим то, что ты поленился изучить расписание, чтобы выяснить, когда я заканчиваю. Ты спросил у неё мой адрес. «Мистер Ким попросил занести ему кое-какие материалы, но забыл сообщить номер квартиры». Она стала уточнять, действительно ли у нас были какие-то договорённости, или ты очередной студент, решивший стоять у меня под окнами. У тебя хорошее алиби: ты знаешь улицу и подъезд. Всё выглядело правдоподобно. К счастью, обычно этим грешат студентки, поэтому она вряд ли могла что-то заподозрить. Но если ты появишься у меня на пороге… — Стоп, — перебил Чонгук, до этого слушавший Тэхёна со страхом и восхищением одновременно: суровый Ким выглядел угрожающе и чертовски привлекательно. — Опустим, как вы выражаетесь, то, что ваше расследование всё очень чётко расставило по местам, и зададим главный вопрос: зачем же вы всё это поддерживаете? Ответ моей записке, конспекты, расписание факультативов — всё это можно было не делать. Послать меня куда подальше и помахать рукой, если я на маршруте оглянусь. — Надеялся, что ты успокоишься, — не смутился Тэхён. Кажется, он всё продумал. Кроме того, что Чонгук — не те влюблённые в него барышни, которых легко убедить в чём угодно, если говорить чуть жёстче, чем обычно. — Это же дело принципа: добиться положительного ответа. Я тебе его дал. Даже несколько — чтобы ты быстрее наигрался. Остановись здесь, — Тэхён поставил стаканчик, но Чон не собирался его отпускать. — Как вы верно заметили, я — журналист, — Чонгук аккуратно сложил свои вещи в сумку и встал. — И у меня есть чутьё, которое обычно дремлет у литераторов. И сейчас оно отчаянно вопит, — Чон наклонился к Киму и шепнул: — что ты лжёшь, Ким Тэхён, — Чонгук выпрямился. — Всего лишь попытка утолить мои принципы? Чушь. Это можно было сделать в тысячу раз проще. Если вы такой проницательный, заметили бы, что меня не удовлетворить единичным согласием. Безумно хотелось потрепать Тэхёна по волосам, как сутки назад делал он, но это было неуместно. Ким прав: нужно быть менее очевидным, если Чонгук действительно хочет чего-то добиться. — Но это, пожалуй, самая выгодная тысяча вон в моей жизни, — глядя на растерянного Тэхёна, Чонгук улыбнулся с выражением превосходства. — Теперь я знаю, что вам тоже не всё равно, — он поклонился и вышел.