Шанхайская Башня, 82 этаж.
9 октября, 8:30.
— В этом офисе нет и не будет второго компьютера, — сообщает Чжун Ли, красноречиво махнув рукой в сторону второго, незанятого стола. На нём в несколько стопок были сложены документы, разбросано немало клочков бумаги с номерами телефонов и адресами. Это более чем ясно давало понять: работать с кем-то в паре для него в новинку. Тем более, его попросту вынудили. Почему он вообще должен заботиться о чьём-то рабочем месте? Стол – есть, стул – есть. Претензий – нет. — У меня с собой ноутбук, всё в порядке, я смогу работать с нужными мне хрониками, — Чайльд либо делает вид, что не замечает недовольства со стороны Чжун Ли, либо ему действительно всё равно; он склонен думать, что второй вариант больше похож на правду, — Но вообще-то, господин де-тек-тив, удивительно, что в офисе Шанхайской башни нет второго полноценного рабочего места. Это же стандарт. Чжун Ли сжал губы. Это... ..раздражает. С какой стати он обязан выслушивать подобное? Ему навязали командную работу, коей Чжун Ли сторонится, и теперь ему заявляют, что с его рабочим местом что-то не так? — «Стандарт»? Интересно, — он больше не смотрит в сторону Тартальи, возвращаясь к экрану монитора, — Я учту. С каких пор для частного офиса появились стандарты? Он работает тут один. Желание произнести это вслух было огромным, но чем дольше они будут это обсуждать, тем меньше самообладания останется у Чжун Ли. У него не было никакого желания ссориться, а именно к этому всё идёт. По меньшей мере, у него этот диалог точно не вызывает веселья. Если Чайльд и хотел что-то сказать, то наверняка передумал: Чжун Ли напрочь игнорировал чужое присутствие. Что удивительно – успешно. Работа, работа, ему нужно всего-то сосредоточиться на чёртовой работе, которой и без того не уделил вчера времени. Он вздохнул, открыв новую вкладку в браузере. «Православная церковь на окраине Шанхая. Хроника, архивы». Система возмущённо пискнула о необходимости ввести код доступа к информации. Чжун Ли скоро будет помнить его лучше, чем дату собственного дня рождения. Сотни документов начали денно и нощно загружаться, и Чжун Ли отвлёкся на тихий шорох одежды. ..и зачем ему недавно пытались вынести мозг рабочим местом? Чайльд более чем спокойно разлёгся на диване, устроив ноутбук у себя на животе. Очень... По-офисному. Ответственно. Профессионально. Ну да. Классический костюм на нём сейчас кажется неподходящим. Не для такого уж точно. Ну, хотя бы обувь снял, и на том спасибо. Ладно, неважно. Пускай работает, как хочет. Главное, чтоб его не трогал. Чжун Ли вновь обращается в работу. И выясняет весьма нетривиальные вещи. Больно уж у этой церкви «занятная» история. Даже, пожалуй... Жуткая? Он не фанат жанра ужасов, но текст перед ним смело можно экранизировать, на исходе получив неплохую картину. Или это скорее триллер? Каждые тридцать лет происходит что-то кровавое, выражаясь прямо. Вот, стоит отметить, ровно три десятка лет тому назад две монахини покончили с собой, и в то же время одна бесследно исчезла; ни её саму, ни тело так и не нашли. Шестьдесят лет назад пять монахинь были найдены в море собственной крови на алтаре. Девяносто лет... Опять кровь, и чем дальше читаешь, тем её больше. Первая же кровавая баня произошла... Спустя всего-то пять лет после постройки церкви, итого... Сто восемьдесят лет назад? Как минимум то, что за все эти года никто ничего с этим не сделал – подозрительно. Раньше бы Чжун Ли о таком и не задумался, однако... Панталоне сказал, что «Фатуи» занимаются «подобными» делами. Эта организация юна, поэтому не ухватилась за это дело тридцать лет назад? Или они ненароком его упустили из виду? Это всё странно. Действительно, пародия на фильм ужасов. Вероятно, семья серийных маньяков, где традиционно каждые тридцать лет принято устраивать церковные пляски? Выращивают всё новых и новых маньяков поколениями. Если это окажется правдой, то они войдут в историю как ещё более психически ненормальные, чем Кровавые Бендеры. Впрочем, до уровня Банди этим инцидентам ещё далеко. — Господин детектив, не хотите выпить по чашечке кофе? — А Вы любите отлынивать от работы. — Глупости какие. От кофе Чжун Ли не отказывается. Помимо прочего, это даёт ему прекрасную возможность выяснить интересующие его моменты. Как минимум – не бесполезно ли Чайльду просто... Торчать в его офисе? Какой в итоге от этого прок? Если их организация так хочет расследовать конкретно этот инцидент, они могли начать делать это отдельно. Чжун Ли не может монополизировать это дело, у него попросту нет таких полномочий. Так почему всё вылилось в работу в команде? В этом нет выгоды. Ни для него, ни для «Фатуи». Либо же он просто не знает о ней. И исправить своё незнание Чжун Ли решает ещё до того, как они спустятся в кафетерий на пару этажей ниже. В конце концов, он ненавидит оставаться в неведении. Это можно назвать издержкой профессии – ему нужно знать и понимать всё, что происходит. В любом другом случае его мучает дискомфорт и подобие паранойи. — Я не могу расследовать это дело независимо от Вас, детектив, — Чайльд опирается плечом о металл стенки лифта, выглядя излишне беззаботно, — Такие вот правила у нас. Вы первым взялись за это дело, и, к сожалению, это автоматически лишает «Фатуи» права расследовать инцидент одиночно. Такова суть договора нашего лидера с... Кое-кем. Поэтому Пантилоне та-а-ак настойчиво хотел Вашего отказа от этой работы. Он же специально произнёс его имя неправильно, да?.. Он ведь не мог- — Но я-то особо никогда на Пантулоне не рассчитывал, так что плевать. Я не против компании, тем более Вашей, знаете. ..мог. Ладно, чьи-то внутренние конфликты его не касаются. Но, признаться, это звучит забавно. В отличие от их правил. Это и правилами назвать сложно. Неужели нет обходных путей? Это же слишком невыгодно для всего агентства. Если подобное происходит слишком часто, то может изрядно потрепать нервы. Не может быть, чтобы они действительно каждый раз соблюдали такие формальности. «Кое-кем»?.. Исходя из очевидных фактов, сами по себе «Фатуи» достаточно влиятельны, раз могут скрыть своё существование от большей части мира, но тогда кто же диктует им условия их работы? Может ли быть, что у них прямые связи с правительством? Иного логического объяснения у него не нашлось. Проскочила мысль, что лучше бы он этого так и не узнал. Потому что теперь у него ещё больше вопросов. И они уже из разряда тех, задавать которые будет глупо и самонадеянно. — И чем же моя компания особенна? — он выбирает меньшее из зол; по крайней мере, это уже не затрагивает деликатные рабочие темы. — Вами, — Чайльд выходит из лифта под механический женский голос, сообщающий о прибытии на нужный этаж, — Человек, отказавшийся от больших денег ради копеек – в сравнении с предложенными, конечно... Не мог не заинтересовать, не считаете? Так сильно любите свою работу? — Не люблю бросать начатое. То, что он отказал больше из принципов, озвучивать необходимости нет. И есть ли вообще разница, по какой причине Чжун Ли отказался от предложения? Все речи навязанного ему напарника звучат так, словно в каждой букве заложен подтекст. Отчасти так на восприятие влияет факт знания его причастности к закрытой организации, но... Чжун Ли не настолько предвзят, чтобы судить, исходя лишь из этого. Чайльд напоминает ему тот тип людей, которые говорят не то, что думают. Слишком наигранное дружелюбие. Им легко можно обмануться. Настолько, что он сам хочет верить в его правдивость. Единственное спасение – общее недоверие к людям. Оно хочешь не хочешь появится, пока ты работаешь в криминалистике. И он в ней достаточно давно, чтобы потерять доверие в целом. — Вы первый, кто отказался, — Чайльд бросает на него странный взгляд, обернувшись, и Чжун Ли не в силах его охарактеризовать. Он не скрывает удивления – и это первая его самая искренняя эмоция за сегодня, показанная столь открыто. Первый? Тогда абсолютно все его рассуждения о проблематике политики их агентства можно выкинуть в топку. Если раньше «Фатуи» всегда отбивали дело для себя любимых, то у них и не возникало проблем с расследованием. Так... Он, выходит, единственный, кто потрепал им нервы. И ведь сам так интерпретировал это, почему сейчас возникло чувство неловкости? Как будто он совершил что-то плохое. Не самое приятное ощущение. — Странно, что Вы удивлены, — он останавливается перед входом в кафетерий, развернувшись к нему, — Все люди предпочтут деньги, пока их предлагают просто за то, чтобы буквально ничего не делать. — Я так не думаю, — Чжун Ли не отводит взгляд, — К тому же, эти деньги кажутся слишком лёгкими. Не люблю соглашаться на что-то подозрительно простое. Мне больше по душе добиваться целей через реальные усилия. Тарталья изумлённо моргает несколько раз, а после Чжун Ли слышит его смех. Он не успевает среагировать: их лица поразительно быстро оказываются очень близко. — Именно из-за этого, — улыбка на губах Чайльда вызывает напряжение, — Вы кажетесь мне интересным, Чжун Ли.Шанхайская Башня, 118 этаж, смотровая площадка.
9 октября, 11:25.
— Детектив, у Вас, случаем, нет номера пастора? Впрочем, глупый вопрос, — Тарталья, не отрывая взгляда от стекла, обращается к нему, — Звоните ему прямо сейчас. Это было внезапно, но если у Чайльда появился – возможно – важный вопрос к Линю, отказать ему Чжун Ли не мог. Он достаёт телефон, оперативно находя нужный контакт и нажимает на вызов. Включает громкую связь и передаёт телефон в руки напарника – ему самому нет необходимости участвовать в диалоге. Но в следующую секунду он замечает панику в глазах Чайльда и ловит следом его умоляющий взгляд. До него не сразу доходит. На том конце трубки уже раздаётся приглушённое «да». И, если он всё правильно понял... — Синьхуа Линь, — чётко и громче нужного произносит Чжун Ли, наклонившись к телефону, смотря на Чайльда с лёгкой иронией: так он не знал его имени, — Не отвлекаю? — Господин детектив? Нет, ни в коем случае. Что-то случилось? — Пока ничего. У моего… Напарника есть к вам вопрос. — Кхм-кхм, — будь Чжун Ли более наивным, то мог бы и поверить в то, что Чайльду действительно неловко сейчас, — Здравствуйте, мистер Линь, — тем не менее, Тарталья по-хозяйски подносит телефон ближе к себе, чтобы священно-служащий наверняка его услышал, — Как давно вы освящали церковь? Чайльд поднял взгляд на Чжун Ли и с удовольствием усмехнулся, когда увидел в его глазах недоумение. Что за странный вопрос? Как смерть девушки может быть связана с освящением церкви? Возможно, это что-то личное?.. Им в любом случае надо будет туда пойти, и... Он не хочет идти не в освящённую? Нет, звучит слишком натянуто. Да и Чайльд не похож на религиозного человека. Скорее уж наоборот. В любом случае, каким боком это связано с расследованием? Ему просто морочат голову? Чайльд так развлекается? — Что? О, ну, вообще-то освящалась совершенно недавно, мною лично. Может, пару месяцев назад… А почему- — Ага, значит, не то. Спасибо, до свидания, — не дожидаясь прощания, Тарталья сбросил вызов и всучил телефон обратно в руки всё ещё ничего не понимающего Чжун Ли, — Детектив, а там рядом с церковью есть какой-нибудь водоём? Озеро, например? Что угодно, в целом. Теперь он растерян ещё больше. Что за бред? Освящение, водоём? К чему вся эта информация? Он издевается над ним? Это не похоже на шутку. Даже глупую. Скептический взгляд Чжун Ли скрыть не пытался. Но... Хорошо, ладно. Может, это правда что-то важное, а он сам по глупости ничего не понимает. Его попытка объяснить ситуацию самому себе не принесла облегчения, конечно. — Не уверен, — он хмурится, правда пытаясь вспомнить мельком увиденные окрестности, — Там есть аллея, но насчёт озера или пруда… Не знаю. Это срочно? В мои планы входило завтра проверить подвальное помещение здания, можно заодно и осведомиться о наличии водоёма. — Никаких проблем, это потерпит до завтра. Ему хочется спросить, зачем Чайльду эта информация. Но Чжун Ли прикусывает язык, решая, что не стоит. Что-то ему подсказывает, что ответ будет более интригующим, чем можно представить. Пускай это останется странным заскоком, о котором он скоро забудет. По крайней мере, он надеется, что забудет. Если подобное не продолжит регулярно повторяться. — Я, пожалуй, схожу за перекусом, — уже почти полдень, поэтому подобное даже звучит не как повод отвлечься: словно он правда уже голоден, — Есть пожелания? И да, обедаю я в офисе, советую сразу спуститься туда. Кафе и рестораны в Шанхайской башне, безусловно, замечательные, но слишком уж шумные. В нерабочее время Чжун Ли бы пошёл туда, чтобы отдохнуть, но только не сейчас. Там будет невозможно сосредоточиться на мыслях о работе. Это один из немногих минусов расположения его офиса – вокруг всегда много людей. Зато после закрытия здесь царит полнейшая тишина. На все сто двадцать восемь этажей остаётся лишь пара человек в офисах – таких же, как он, задерживающихся на работе допоздна. Охрана не в счёт. На пару этажей выше его офиса так же расположен отель, но там никогда не бывает шумно. — М-м-м, нет, возьмите на свой вкус. Может, сходить с Вами? — Не нужно, — Чжун Ли уходит со смотровой площадки первым; и вовсе он не сбегает, просто хочется выдохнуть. В целом, если бы не Чайльд, он бы сюда и не поднимался. Слишком уж много раз он тут уже был. Этот вид почти приелся. Однако Чжун Ли вполне может понять того, кто не является завсегдатаем этой башни. Побывать тут и не заглянуть на всемирно известную площадку едва ли не грубый моветон. Тем, кто нечасто застаёт этот вид, он всегда будет казаться захватывающим дух. Первым делом Чжун Ли сворачивает в закрытые рабочие коридоры. Сотни лестниц и такие же сотни небольших окон в пролётах, которые всегда можно открыть. Своеобразные курилки для сотрудников, раз уж при строительстве никто не учёл зависимость некоторых людей от никотина. Чайльд Тарталья. Этот парень... Странный. Чжун Ли не понимал, как охарактеризовать его иначе; возможно ли иначе? Его поведение вызывает особенно много вопросов. Помимо рабочего фактора – тоже. Или стоит сказать, что больше всего его волновало именно это самое «помимо»? «Я не против компании, тем более Вашей». «Вы кажетесь мне интересным». Ха. Как-то это всё... Настораживает. Слишком много ненужного внимания. Интересный? Он? Больше похоже на сарказм. Большинство его знакомых говорят, что он излишне педантичен, отчего становится скучным. Слишком трудоголик, чтобы уделять время социуму. Слишком флегматик, из-за чего добавляется новый критерий его личности – «сухарь», как любит говорить Бэй Доу. И теперь он внезапно интересный. Какая-то сказка. Чжун Ли в задумчивости выдыхает дым, пустым взглядом наблюдая за его медленным исчезновением. Если бы он только мог раствориться вместе с ним, всё вмиг бы стало проще. Родители когда-то давно заверяли, что он помрёт от первой же затяжки. С тех пор Чжун Ли экспериментирует ежедневно. Очевидно, его надули. Очень жаль.«Вы кажетесь мне интересным».
..это стало первым.
Он вздыхает. Взять «на свой вкус», да? — Это что, с тофу? Тем, чем моей бабушке натирают пятки? — Чайльд наклоняется, принюхиваясь, и откровенно морщится, со всем презрением отодвигая от себя одну из двух баоцзи. Наблюдая за реакцией, Чжун Ли приходится прикрыть рот ладонью. Это забавнее, чем представлялось изначально. Он не прогадал: да, Тарталья не любит тофу. Угадал. Этого он и добивался. Только не думал, что наблюдать за этим спектаклем будет весело. Зачем? Всё проще некуда – чтобы после этого Чайльд выбирал что-то конкретное. Пускай думает, что у Чжун Ли извечно специфические предпочтения в еде. Впрочем, тофу ему и правда нравится. — Лучше уточнять, не так ли? — вопрос риторический: ответ они оба уже знают. Чжун Ли забирает небрежно отодвинутый Чайльдом баоцзи, оставляя вместо него точно такой же, как первый – с креветкой. — Впредь говорите, чего хочется. Я не читаю мысли. Чайльд смотрит на него удивлённо. Переводит взгляд на другую булочку, оставленную на столе. И снова на него. — Да я бы съел... — он бубнит себе под нос, отворачиваясь и выглядит – удивительно даже – правда неловко, — Но спасибо. Я понял. Что же, теперь и ему стоит перекусить. А после нужно вернуться к работе. Только на этот раз он будет орудовать блокнотом и ручкой. Необходимо выписать имена и фамилии прошлых жертв, погибших в церкви. Многим проще было перенести всё в заметки на том же компьютере, но Чжун Ли остаётся несколько старомоден. Воспринимать собственноручно написанный текст с бумаги ему легче, чем с электронных документов. И ещё, пожалуй, стоит поискать вырезки из газет, или, может, посмотреть на сайтах… Даже такая мнимо реальная информация сейчас будет полезна. Следующие четыре часа в кабинете царит исключительная тишина. Она нарушается лишь стуком пальцев о клавиатуру и шелестом переворачиваемых страниц блокнота. У Чжун Ли уже болят глаза. Информации слишком много. Некоторая, вероятно, не пригодится, однако он не может знать наверняка. Ему нужно разобрать всё от корки до корки, чтобы после не корить себя из-за недочётов по незнанию. Он открывает верхний ящик стола, достав оттуда футляр с очками. Работать ему ещё долго и вряд ли они сильно спасут его глаза от усталости, но по крайней мере они способны минимально сбавить нагрузку. Со списком жертв он закончил, но осталось найти газетные вырезки и почитать любительские сводки о церкви. Таких наверняка будет много. А это означает ещё кучу потраченного времени на чтение. «Проклятье, ниспосланное на монахиню, опустившуюся в порок и сладострастие». Да ладно?.. Первая же запись заставляет пожалеть о решении проверить абсолютно все источники. Кто вообще умудряется додуматься до подобного? По прошествии ещё одного часа у него уже не хватало терпения. Пожалуй, на сегодня ему решительно хватит загадочных легенд о скрытом зле, заточённом в церкви. Чжун Ли перечитал, разумеется, не всё: историй за всё время существования церкви накопилась уйма. Придётся и завтрашний вечер потратить на это. Если только процесс осмотра места преступления не затянется. По-хорошему, надо будет съездить в морг, узнать уже экспертное мнение касательно причины смерти. Заехать к брату убитой, желательно узнать адрес сестры. Обеих. С живой съездить поговорить, а квартиру погибшей осмотреть. Опять же, добиться разрешения родственников на это, ибо в противном случае ордер на обыск придётся ждать несколько дней. Он вернулся к блокноту, взял ручку. И что же ему, интересно, остаётся добавить?.. Из первичного, жертвы – не только служители церкви. Хроникам верить можно: там были указаны все пострадавшие, начиная ещё со времён первых происшествий. Да и было много неестественных смертей вне здания. Правда, о них узнавать пришлось уже из отдельных сводок. И они могут быть никак не связаны с происшествиями в церкви. В теории можно бы поискать родственников тех, кто был убит там тридцать лет назад. И обязательно пообщаться с прошлыми работниками церкви… И с нынешними тоже, конечно. Чжун Ли со вздохом массирует виски. Ему давно не приходилось копать так глубоко. Обычно суть дела не уходила в давние времена. Всё решалось в моменте, ему не нужно было разбирать хроники настолько древние. Может, поэтому он чувствует себя таким уставшим. Впереди ещё огромная куча работы, и, если верить ощущениям, на полноценный разбор всего уже запланированного уйдёт не меньше недели. — Господин детектив, — голос Чайльда заставил вынырнуть из мыслей; он практически забыл, что не один в кабинете, — Вы сейчас мне очень поможете, если во всех красках опишете свои ощущения, когда были в церкви. И обстановку, к слову, тоже было бы замечательно, — Тарталья поднял вверх указательный палец прежде, чем Чжун Ли успел открыть рот, — Опишете ну очень красочно и вдумчиво. Мы оба хотим закрыть это дело как можно скорее, верно? Это правда важно. И снова странные вопросы. Что это ему даст? Чжун Ли сдерживает обречённый вздох. Ладно, допустим. Важно так важно. — Не очень приятно, очевидно. Затхлый воздух. Светло, но вместе с этим там словно были сумерки. М-м-м, иконы валялись на полу лицевой стороной вниз. Все, которые там были. Как будто тому, кто устроил погром, было принципиально важно сбить и перевернуть каждую. С крестами та же история, они остались на стенах, но были перевёрнуты вверх тормашками. Тоже все. Девушка… Это может быть самообманом, но мне показалось, что она кого-то боялась. Ей было невыносимо страшно перед смертью. О, и пол весь в осколка… — Чжун Ли внезапно запинается, замолкая. Картинка в голове вдруг резко не сошлась. Там действительно было очень много осколков. Весь пол будто блестел, когда лучи солнца проникали внутрь. Проникали сквозь совершенно целые стёкла и витраж. Фарфора внутри изначально было недостаточно много, чтобы в результате вышло настолько много обломков на полу. Так откуда там взялись осколки, если все окна и витражный потолок были целы? Почему он раньше не обратил на это внимания?.. Да, у него разбегались мысли от странности картины, но он должен был… — Детектив? Всё в порядке? — Чайльд щёлкает ручкой. Чжун Ли выдыхает. Успокоиться. Нужно немного успокоиться. Это всего лишь осколки, верно? Неясно откуда взявшиеся, но просто. Осколки. Чёрт. — Прошу прощения, да, всё хорошо, — он закрывает глаза, откидываясь на спинку кресла, — Там есть подвал, который меня заинтересовал. Пастор сказал, что он был закрыт с давних времён. Там очень темно, так что в прошлый визит я туда не спускался: не было с собой достаточно мощного фонаря. Завтра планировал это исправить. Больше мне сказать нечего. Про осколки пока лучше не сообщать. Может, у него вовсе от усталости смысловые галлюцинации. Расскажет, когда во всём убедится. Он неосознанно начинает грызть кончик карандаша, нервно стуча ногой по полу. Эта мысль теперь не даст ему покоя. Разумеется, убирать в церкви ничего не будут ещё несколько дней, он лично об этом просил, но он… Чёрт, нет, он знает об этом уже сейчас: Чжун Ли не сможет уснуть, если не выяснит, какого рода осколки валялись на полу церкви. Он не обратил на это никакого внимания вчера, и как теперь после этого может зваться детективом? — Вот как? Спасибо, это уже больше, чем я рассчитывал, — Чайльд улыбается, потянувшись руками вверх, — Не будь Вы таким чопорным, господин детектив, расцеловал бы. — Рад, что мои личные качества позволили этого избежать, — не без иронии бросает Чжун Ли в ответ, решив не оставаться в долгу. Но словесная конфронтация – меньшее, что его сейчас заботило. Стрелки часов бессердечно указывали на семёрку. Итак?.. Он успеет заехать до заката, если выедет сейчас. Ему не потребуется больше минуты, чтобы осмотреть какой-то осколок. У него уже зудит под рёбрами. Ему нужно узнать сегодня же. — Завтра с утра в церковь, верно? — очевидно, Чайльд решил проигнорировать его последнюю фразу, — Лучше оказаться там побыстрее. И поговорить с мистером… Как его там… Линем, кажется. Вы за? — Что? А, да, — Чжун Ли кивает, в одно движение выключая компьютер, — Завтра утром. В восемь, договорились? И завтра, и сегодня тоже. Только завтра он уже полезет в подвал, а сегодня лишь мельком заглянет. Серьёзно, Чжун Ли ни за что не сможет уснуть, если не сделает этого. Он достаёт связку ключей из кармана пиджака, отцепляя от неё офисные и кладёт их на край стола. Встаёт, подхватив пальто со стула и даже не надевает его – просто накидывает на плечи. — Извиняюсь, я вспомнил о делах, так что закончу на сегодня. Закроете двери, ладно? Ключи вот, — он на всякий случай даже придвигает их ещё ближе к краю, — Я ушёл. — А, секундочку, детектив! — Чайльд подрывается с дивана, чуть не роняя ноутбук на пол, — Так внезапно... — Да, совсем забыл, — он разворачивается, подцепив стикер и ручку со своего стола, быстро выводя цифры на зелёном листочке, — Мой личный номер телефона. Оставлю рядом с ключами. До завтра, — на этот раз он окончательно на сегодняшний день выходит из кабинета: достаточно быстро для того, чтобы не слушать чужие возмущения.Окраина Шанхая, церковь «Святой Марии».
9 октября, 19:35.
Уже наступили астрономические сумерки. Надо поторопиться. Он совсем не горит желанием копаться там в кромешной темноте. Припарковавшись почти у самого входа, Чжун Ли вылезает из машины, прихватив с собой телефон. Он сглупил – следовало сразу взять с собой пакетик для хранения вещдоков. Главное не забыть об этом завтра. Уж дома у него этого добра полно: принести сможет. Итак... Да, весь бардак всё ещё на месте. Хоть тут уже практически темно, остаточного солнечного света достаточно, чтобы разглядеть всё, что ему нужно. Чжун Ли опускается на корточки, аккуратно беря осколок кончиками пальцев, и... Это всё больше становится похоже на шутку. Идеальная ромбическая форма. Его как будто специально вырезали. Поверхность гладкая. Стекло. Грязное и мутное. Он зря сюда ехал? Это ничего ему не дало. Ничего, кроме новых подозрений на то, что всё это – огромный, неудачный розыгрыш. Или такие осколки – особая черта преступника? Но их всё равно слишком много для выделяющей «изюминки». Были оригами, были цветы, гвозди, булавки как фирменный жест убийцы. Но осколки – такое у него впервые. Взгляд вновь цепляется за зияющую темноту подвала. Дверь туда тоже никто не закрывал, естественно. И почему... Ему так сложно перестать смотреть? Возвращаясь к разговору об ощущениях здесь... Сейчас стало совсем не комфортно. Чжун Ли зябко поёжился. Мрака стало словно больше. Отвратительное место. Будь у него возможность, он бы сюда больше не приходил. Ещё церковью зовётся. Вроде как, святая святых, всё такое. Или место утратило свою святость из-за пролитой в ней крови? Просидев так ещё с минуту, Чжун Ли выпрямляется. Завтра он выяснит, что же такого ему не даёт покоя в этом подвале. Шестое чувство у него не ахти, однако это уже слишком. Даже с его наклонностями... Лезть туда прямо сейчас он не будет. Однако желание заглянуть туда такое... Странно-притягательное. Его словно магнитом тянет. Наверное, хорошо, что он не слишком восприимчив к подобному. Внушение на него никогда не действовало. С более чем мрачными мыслями Чжун Ли выходит из церкви, окидывая внутренне убранство напоследок ещё одним долгим взглядом, останавливаясь на иконах: их тоже надо будет осмотреть. А сейчас здесь задерживаться не стоит. Захлопнув за собой дверь машины, он заводит мотор и кладёт руки на руль, но резко отдёргивает левую ладонь из-за острой боли. И замирает, сглотнув, когда видит, из-за чего вдруг стало больно. Вся кожа на ней была усыпана мелкими царапинами. Даже пальцы. Тыльная сторона ладони тоже. Когда он успел?.. Осколок? Но он держал его всего двумя пальцами. Как нечто подобное возможно? Чжун Ли чисто физически не мог оставить столько порезов себе тем осколком. Тот ведь даже не был острым. Он как-то механически вылезает из машины, предварительно достав из бардачка медицинский спирт, дезинфицирующие пластыри и эластичный бинт. С лёгким неверием Чжун Ли ещё раз осматривает ладонь. Обливает руку жидкостью. Щиплет, но вполне терпимо. Таки не галлюцинации и не фантомная боль. Обматывает ладонь бинтом, на пальцы – пластыри. Выглядит ужасно непрезентабельно. И ему надо будет купить ещё пластырей: истратил последние. Чжун Ли поднимает взгляд ко входу в церковь. Солнце село.