«НОЧНАЯ ЖАРА» НОВАЯ ВЕРСИЯ

*** - Выходит, ты все знаешь. И имеешь в виду, что я должна прекратить следствие, которое веду против… - Да, знаю, - перебил меня Годли, - но я не говорил тебе этого. Я просто хочу, что бы ты поклялась, что никогда больше не придешь ко мне. Как бы не сложились обстоятельства, и кто бы об этом тебя не попросил, - терпеливо повторил он свое желание ровным голосом. Я судорожно вздохнула. - Я… мне… я… - я замолчала. «А собственно, что я потеряю, если пообещаю ему не приходить? Я ведь в принципе смогу отправить сюда в случае необходимости и Сэма. И при аресте можно воспользоваться помощью полицейских. Ну а уж если будет оказано серьезное сопротивление и нарушен закон, то в таком случае, я буду иметь полное право пойти против данного обещания.» В мерцающих глазах вампира появилась усмешка, словно он прочел мои хитрые мысли: – Решай быстрее, - поторопил он меня. Мое сердце переполнила горькая смесь из неуверенности и досады. - Хорошо, - наконец согласилась я и тут же торопливо добавила, - но… если не сложно, позволь задать тебе последний вопрос. Вопрос, который все это время по непонятной причине не давал мне покоя. - Я слушаю тебя. — Вампир улыбнулся, на его щеке появилась ямочка. - Что за статуэтки драконов стоят у тебя на камине? - Это память, - ответил Калеб и его лицо вдруг резко переменилось. Все краски померкли, а искрящиеся глаза словно потухли. - Память? О ком? – задала я новый вопрос. - О друге. Хорошем и верном друге, с которым мы пересеклись несколько веков назад. То как Годли произнес слово «друг» смутило меня. Он вложил в него безграничную печаль, тоску и нежность… - Только не говори, что он был драконом, - прошептала я смущенно. - Нет. Совсем нет. Он был, как и я вампиром. Сильным, мудрым и смелым, как дракон. – Калеб встряхнул головой, пытаясь отделаться от воспоминаний о прошлом. - Но… довольно разговоров. - Да, думаю достаточно. И… извини, что побеспокоила. Ты ведь, наверное, удивился, что я попросила именно тебя о помощи. - Нет. - Почему? - Потому что меня сложно, чем либо, удивить. А теперь, Соки, тебе пора. Хотел бы я сказать, что бы ты берегла себя, но это пожелание всё равно, не имело бы ни какого смысла. Прощай. Я кивнула и хотела уже ответить Калебу, но не успела. Мои глаза закрылись сами собой, а я сама словно погрузилась в стремительный водоворот. Я попыталась вынырнуть из накрывшей меня с головой воды, но не смогла. Она поглотила мое тело и унесла в страну снов. Мои глаза были закрыты. Настойчивые губы накрыли мой рот и полностью завладели им. Язык дразнящим движением скользнул в мой рот. Лаская. Доставляя неземное удовольствие. Я с жаром ответила на поцелуй. Мое бедро плотнее прижалось к телу партнера, и меня окатила горячая волна удовольствия. — На тебе слишком много одежды, - прошептал он. Я вдруг осознала, что на мне была тонкая ночная сорочка. Я послушно подняла руки. Мой партнер подхватил шелковое одеяния и стянул его с меня. Затем он легко приподнял меня и посадил на стол. Ласковые руки распустили мои волосы, и длинные пальцы погрузились в спутанную лавину из локонов, стекшую вниз на мои плечи. Он запрокинул мою голову чуть выше, что бы иметь доступ к моей шее. Его губы заскользили по ней, покрывая дразнящими поцелуями, он заставил прильнуть меня к себе, изогнуться навстречу своим ласкам, жаждать их все сильнее и сильнее. Легко куснув мою шею, он словно попробовал меня на вкус, чем заставил застонать и податься вперед. Тогда он накрыл ладонями мои груди, и я изогнулась, словно пораженная разрядом электрического тока. Настойчивость его большого пальца, массирующего набухшую, чувствительную поверхность соска, казалась мне неиссякаемым источником наслаждения. Он зарылся пальцами в моих волосах и склонил меня к себе для глубокого поцелуя, от которого, все мои мысли мгновенно вылетели из головы, оставив только яростное первобытное желание. — Ты такая вкусная, — он ласкал мои губы своими, когда произносил эти слова. А потом поцеловал снова. Крепче. Его язык властно вторгся в мой рот, и я с жадностью ответила, раздвинув губы и позволив нашим языкам переплестись в чувственном танце. Он вклинился коленом между моих ног и прижался бедром к обнаженной чувствительной плоти. Волоски на его ноге дразнили мою кожу. Я провела рукой по его спине, нащупывая неровные шрамы и тугие мускулы. Он продолжал ласкать меня языком и руками. Я выгнулась под его прикосновениями и вновь застонала. Его ладони очутились на моих бедрах и принялись поглаживать нежную кожу. Я закинула голову, мое дыхание участилось. Выше. Еще дюйм, и он сможет коснуться меня там, где мне этого так хотелось… Пальцы раздвинули нежные складки и скользнули во влажную глубину. Мой партнер ласкал чувствительный клитор, одновременно входя одним пальцем внутрь меня. Стон был готов сорваться с моих губ, но он заглушил звук, накрыв мой рот, поцелуем и двигаясь языком в жаркой глубине… точно так же, как пальцем во мне. Одним пальцем. Еще одним. У него были сильные руки — с длинными пальцами. Как же хорошо. Медленно вошел. Вышел. Погладил. Вошел, резче, глубже. Вперед, назад, еще резче, еще глубже. Еще, еще, еще… Меня накрыли волны оргазма. Быстрое, дикое удовольствие, которое принесло облегчение и тут же новое желание. Я прижалась плотнее к своему партнеру. — Меня зовут Христиан, — выдохнул он мне в ухо за секунду до того, как обвести его языком. — Христиан, — произнесла я, будто пробуя имя на вкус. – Хрис-ти-ан, - повторила я по слогам и открыла глаза. Он поднял голову и улыбнулся. От его взгляда у меня перехватило дыхание. - Мы с тобой скоро встретимся, - прошептал он. Резкий, пронзительный звук прорезал чувственную атмосферу эротического видения. Я вздрогнула от неожиданности. Проклятый телефон. Канва сна стала истончаться, образ Христиана стремительно таять. Я медленно просыпалась. Айфон все звонил и звонил, вытаскивая меня в реальность. Я открыла глаза и извлекла из кармана брюк свой сотовый. - Да, - хрипло пробормотала я. Перед глазами все плыло, я с трудом рассмотрела время на часах. Половина восьмого. Выходит, мне удалось поспать два часа. Целых два гребаных часа. - Доброе утро. Просыпайся, Соки. С возвращением тебя. – Бодро пробасил голос Сэма. - Спасибо, - отозвалась я невесело. - Понимаю, что ты поздно вернулась, но работа есть работа. В девять нас ждет у себя Диаборн. - Зачем? - Это касается дела шапито. Я ввел его в курс расследования, и он изъявил желание пообщаться с нами и узнать как можно больше подробностей. - Мы бы и сами хотели узнать их как можно больше, - задумчиво отозвалась я. - Это да. Но встреча уже назначена. Необходимо действовать решительно, иначе эти выродки снимутся с якоря и переедут в новый штат, и смогут и дальше продолжать безнаказанно творить свои злодеяния. - А чем нам может помочь Диаборн. - Людьми, маршал, людьми. Ты что все еще никак не проснулась? Ты спрашиваешь меня об элементарных вещах, Соки! Иди, умойся и взбодрись чашкой кофе, а затем, быстро приезжай в управление! - Хорошо, скоро буду, - ответила я и положила трубку. Я медленно встала с кровати. Тело болело от усталости и неудовлетворенного желания. По ощущениям я была словно выжатый лимон, но у всех маршалов существовало негласное правило гласившее, что пока мы может вести себя адекватно и не ставить в опасное положение население, мы пригодны для работы. Сделав несколько шагов в направлении ванной комнаты, я вдруг резко остановилась. Мой взгляд упал на комод, на котором стояла маленькая статуэтка из слоновой кости, изображающая дракона. Моя рука потянулась к фигурке, и пальцы осторожно коснулись искусно вырезанного мифического существа. События прошлой ночи взорвали память. Мое возвращение из Техаса, появление в доме избитой Тары, угрозы вервольфов, затем визит в «Фанктазию», разговор с Эриком и Лафайэтом. Дальше моя встреча с Калебом. Его согласие помочь и странное желание в итоге. И мое погружение в жаркий сон, где я почти занимаюсь сексом с таинственным Христианом. Или не «почти», а занимаюсь? Христиан… Он был потрясающий. Изумрудного цвета глаза, раскосой формы как у кошек. Удивленно изогнутые светлые брови, пухлые, яркие почти детские губы. И при этом странная, совершенно несовмещающаяся с юношеской внешностью абсолютная мужественность и сила. Черт, мне знакомо его лицо. Оно так похоже… так похоже на старинные портреты, на которых был изображен Христиан Могущественный в учебниках истории! Точно! Да! Это был он. Волна ярости захлестнула меня. Гребанный Калеб! Зачем он играет со мной в свои странные игры? Что за хрень он творит с моим подсознанием? Что он хотел внушить мне этим загадочным сном? Почему решил свести меня в нем с давно упокоившимся Христианом? Откуда такие необъяснимые фантазии и что они значат? – Прошло уже чуть больше двух недель, но я вынуждена с сожалением констатировать, что мы пока не продвинулись в расследовании ни на шаг, – сказала я и отвела глаза в сторону. Я привыкла отчитываться перед вышестоящим начальством, но меня коробило от одной мысли, что приходится посвящать в детали расследования Диаборна. Вот почему я даже не пыталась скрыть свое раздражение, которое было особенно сильным от того, что похвастать нам с Сэмом было решительно нечем. – Насколько мне известно, все ваши предположения абсолютно ни чем не подкреплены и по сути своей являются лишь гипотезами, – сказал Бад. – Вы хотите сказать, что у вас по-прежнему нет ни одной весомой улики, ни одной зацепки, которая позволила бы вам арестовать эту банду? – Они очень осторожны и внимательны, – неохотно признала я. – А вы – нет? Диаборн недобро прищурился и откинулся на спинку кресла. Его сухое, мускулистое тело, казалось, излучало спокойствие, но это впечатление было обманчивым. – Может вам стоит передать все материалы нам? В моем управлении работают высококвалифицированные и опытные детективы, маршал Стакхаус, – сказал он. – У нас имеется отличная криминалистическая лаборатория, укомплектованная первоклассным оборудованием и специалистами, а так же… - Это наша война, - вклинился в разговор Мэрлотт. – Мы будем вести это дело сами, но когда понадобиться, конечно же, воспользуемся помощью ваших сотрудников. - Конечно, воспользуетесь, но пока у вас нет ни одной улики, которую можно было бы исследовать, ни одного стоящего свидетеля, которого можно было бы допросить и в дальнейшем опереться на его показания в суде. Что касается пострадавших, то они так же отсутствуют. В связи со всей этой пустотой мне хочется спросить. А если вообще преступление? – Безусловно. И у нас имеются показания… – Показания кого? Кровавого наркомана с неустойчивой психикой? Да и то, это ни какие не показания, а бредовый рассказ, непонятно о чем, притянутый вами за уши. Ну, фотографирует этот ваш, как там его… - Стив Райт, - подсказал Сэм. - Да, Райт детей. И что с того? Конечно не совсем здоровое поведение, но в педофилии его никто и никогда не обвинял. Он к детишкам ведь близко не подходил и не приставал, не так ли? - Нет, сэр, - отозвалась я автоматически. - Выходит, он чист. У него просто такое хобби. То, чем он занимается, является творческой деятельностью. – Диаборн пожал плечами. – А когда мужичку становиться скучно, то он спит с вампиршами. По собственной воле и обоюдному согласию. И никто никого не принуждает. Как результат, приходится признать, что нам, по сути, не с чем работать. Все что реально у вас есть, так это дело Гюнтера Харда. И ничего больше! Но и оно выеденного яйца не стоит. Детина уже за решёткой, мальчик на вашем попечении, маршал. – До моего отъезда я обратилась с запросом в ФБР, - сообщила я, желая сбить спесь с Бада и стереть с его лица самодовольное выражение. – Вот как? Выходит вы, Стакхаус, считаете, что федералы боги, которые могут что-то такое, что было бы не по плечу моим ребятам? – резко поинтересовался тут же Диаборн. Мне невыносимо захотелось обозвать его самовлюбленным дураком, но я не стала этого делать. Я понимала, что еще немного, и я наживу в лице шерифа смертельного врага. Постаравшись взять себя в руки, я пояснила как можно спокойнее: – Я просто хочу узнать, нет ли у ФБР какой-то информации, поэтому передвижному цирку. И не пропадали ли случайно дети в местах, где побывал этот самый балаган. - Я уже понял ход ваших мыслей, но все равно, считаю, что этого делать не стоило, – убежденно ответил шериф. – Но… что было, то было, нам остается только ждать. Я посмотрел на Диаборна в упор. Тот беспокойно заерзал в кресле, и я впервые почувствовала к нему что-то вроде жалости. Он отдал много лет работе в полиции, и этот простой факт превратил его в человека мало думающего. Большинство его коллег, проводящих сутки напролет «в поле», были способны, как и он, лишь бездумно выполнять чужие команды. Сам Бад славился своей дисциплинированностью и исполнительностью и того же требовал от окружающих, но детективам и маршалам такой расклад был совершенно чужд. Мы привыкли полагаться на свой ум, интуицию и логику, без которых, в нашей работе делать нечего. – Думаю, результаты уже должны были прислать, – сообщила я почти дружелюбно. – Прошла ведь целая неделя. – Почему тогда Мэрлотт ничего не знает про ответ? – На этот раз в голосе Диаборна отчетливо прозвучало раздражение, которое ему не удалось скрыть. Я вздохнула: – Потому что это был мой запрос, и у Сэма нет доступа к пришедшим материалам, - терпеливо разъяснила я. – Допустим, что у тех ребят есть хоть что-то, – согласился Бад,- но почему тогда у нас тишина и покой? В Новом Орлеане царит полный порядок и... Дальше я уже не слышала пустых разглагольствований шефа полиции. Мне было вполне достаточно фразы о царящем вокруг полном порядке. Черт, вот мне интересно, почему наши бравые коллеги - защитники порядка, узнают о творящемся бардаке в самую последнюю очередь? Из маршальских сводок или, что гораздо хуже, из новостей. Они у нас глухие и слепые? Или может они все знают, но старательно делают вид, что ничего страшного не происходит? А чего в принципе стоит бояться? Все ведь замечательно. Ну, приехала залетная суккубша, ну перевернула все вокруг с ног на голову, ну проводит она гладиаторские бои за городом. И что с того? Убивать ведь еще никого не начали. А вот когда кровь польется по… – Маршал Стакхаус! Маршал! Ау! Вы меня слышите? Я вздрогнула и посмотрела на Бада. - Да, конечно. - Я спрашиваю, что вы собираетесь предпринять? – Мы с Соки разработали и осуществляем широкомасштабный план оперативных мероприятий, но он пока ничего не дал… – снова вмешался Мэрлотт, спасая меня. – Босс, мне очень жаль, но на данный момент я действительно не могу сообщить вам дополнительно ничего существенного. Мы делаем все, что можем. - А можете, вы, судя по всему крайне мало. - Это не так, - решительно отозвался Сэм. - Нет? Тогда советую поднапрячься и прыгнуть выше собственной головы. И сделать невозможное, - раздраженно пробубнил Диаборн. – Разговор закончен. Идите и не забывайте держать меня в курсе. И не затягивайте там с выводами и задержаниями! Как только мы с Сэмом вышли из кабинета и свернули за угол, то сразу же остановились. Бросив взгляд на лицо напарника, я невесело усмехнулась. – Я помню, что ты говорила, что будет лучше до последнего момента ничего не рассказывать шерифу! – сказал он. – Именно так, но ты не послушал меня, - заметила я. – Не обращай внимания на взбучку. Бад неплохой мужик, во всяком случае – для шефа полиции. При желании с ним всегда можно поладить. – Я бы предпочла, чтобы он как можно меньше совал свой нос в дела Маршальской службы. И просто по первому требованию предоставлял нам все необходимое. – Многие маршалы думают так же, но, увы, остается только терпеть. Мы не ФБР, мы лишь подразделение, ютящееся при управлениях полиции. На нас никогда не хватает денег. Порой мне кажется, что сенаторы, конгрессмены и президент, считают, что мы занимаемся бесполезной фигней. Что наша работа сводиться лишь к отлову разбушевавшихся монстров или их ликвидации, и ее вполне могли бы легко выполнять военные. - И это самая большая ошибка, какую только можно допустить в правовом государстве. – Отозвалась я, направляясь в наш кабинет. - Так значит, ты имел сомнительное удовольствие пообщаться с Глен Теннер в мое отсутствие? И как она тебе? - По-прежнему отвратительно. Примерзкая дамочка. Она толком не ответила ни на один мой вопрос. Лишь фальшиво улыбалась и уводила беседу в сторону от интересующей меня темы, а когда я был особенно настойчив, аккуратно угрожала крутыми связями. - Я не удивлена, - заметила я задумчиво. - И за все эти дни я так и не смог встретиться с директором данного заведения. У меня уже возникло такое впечатление, что его просто нет в природе. - Это не так. Он не вымысел, - отозвалась я тихо. - Соки, мне это кажется или есть что-то, что ты должна мне сказать? – тут же проявилась сыскная чуйка Сэма. Есть ли мне, что сказать Мэрлотту… Конечно есть, но вот стоит ли? Я не знала ответа на этот сложный вопрос и приняла свое решение на основании такого простого факта, что мы были с ним коллегами. Между которыми, не должно существовать секретов. - Я говорила с Калебом Годли, - неуверенно начала я. – И у меня возникло твердое убеждение, что он не причастен к похищениям детей. - Почему ты в этом уверена? - Сама не знаю. Но он… он необычный. Он не станет творить подобные мерзкие деяния. Он чистый и светлый. И он наделен исключительной, почти гениальной способностью к магии. Она буквально у него в крови, - произнесла я. – В крови… в каждой ее капле… - И поэтому он весь в белом и безгрешен, словно новорожденный младенец? – перебил меня Сэм. Я с досадой посмотрела на него. Вот черт. Что-то важное начало было складываться у меня в голове и стремительно исчезло, как только Мэрлотт подал голос, не дав ухватить суть за тонкую нить. - Нет, конечно же, не поэтому. Но… Сэм, похоже, ты меня не понимаешь. Калеб вампир сохранивший способность к магии. - Эти выродки сплошь и рядом наделены разными сверхъявственными силами и что с того? Это делает их святыми или уникальными? Я видела, что Мэрлотт тщетно пытается справиться с охватившим его гневом. - Сэм, он уникален. Он умеет перемещаться в пространстве. - Ты сама-то веришь своим словам? – с сомнением спросил мой напарник. – Может это просто гипноз, обычное вампирское воздействие на сознание? Я нахмурилась, услышав это заявление. - Ничего подобного. Годли маг, каких я никогда еще не встречала! И он однозначно не причастен к темным делам, творящимся в его цирке. Он выше всего этого. – Упрямо продолжила настаивать я. - Ну конечно. А я тогда Илон Маск, - тут же сострил Сэм. Но я не улыбнулась его шутке.