Цена бумажной морали

Аманда периодически страдала бессонницей, а с осложнившейся беременностью и вовсе потеряла сон. Девушка часами расхаживала по комнате, поглаживая уже заметный живот. Она часто заставала супруга в рабочем кабинете или библиотеке. Он с наигранной заботой отправлял ее спать. Блондинка любила Райли. Так сильно, как тот того не заслуживал. Ее серая зависть разъедала душу. Она видела как Томас смотрит на Грейс, какая между ними химия. От того становилось лишь тоскливее. Сотрудничество их семей, обязывало к общению и Аманде это очень даже нравилось. Грейс была милой и интересной собеседницей, ее компания была приятна. От Райли такого не дождешься. Он всегда погружен в себя, прикрываясь делами и работой. Аманда всегда знала, что он в мыслях о совсем другой женщине. Ей и на ум не приходило, что Эмили, к которой она так ревнует супруга, спасает ее от нездоровых наклонностей брата. Еще несколько лет назад она думала, что дело в ней. Пыталась рассмотреть себя со стороны, пересматривала поведение и внешность, копалась в собственном сознании в поисках причины, искала недостатки и пыталась всячески угодить супругу. Аманда злилась, вступала в споры и конфликты, доказывала свою значимость и всевозможно представляла себя в лучшем свете перед мужем. Иногда это приводило к крупным ссорам, иногда к раскаяниям с его стороны, а иногда и к молчаливым уходом из дома на несколько дней. Она и сама не заметила, как смирилась с этим, вступив в странную связь с близнецами. Если раньше о подобном она и думать не могла, то теперь ее это нисколько не пугало. Девушка стала принимать все это как данность. Будто так и должно быть, будто это не противоестественно. Уистлер перестала существовать и полностью стала Сазерленд. Может так влияла беременность, может время проведенное с ними, может проклятый особняк их семьи, а может все вместе. Девушка все чаще стала обнаруживать себя в комнате Эмили. С ее отъездом в Лондон стало как-то тише. Райли больше времени проводил в работе и с Томасом Шелби, Джулия на удивление стала меньше пить, а Скай реже выходила из комнаты, лишь на занятия. Аманду притягивала та загадочность между близнецами. Поначалу она искала повод, чтоб войти в спальную Эми, затем просто приходила сюда с наступлением сумерек. Аманда была воспитанной дамой из высшего общества, а таким не позволительно рыться в чужих вещах. Но чувствуя странную связь с хозяйкой комнаты, она перестала придерживаться правил, все больше себе позволяя. Иногда она ложилась на ее постель, представляя, как рыжеволосая спит. А иногда перебирала на вешалке в шкафу ее платья, изредка позволяя себе их примерять. Слуги исправно заменяли цветы в комнате на свежие, что делало спальную более живой, несмотря на отсутствие хозяйки. В лунные ночи, блондинка присаживалась на низкий подоконник устланный мягкими подушками и представляла, как Эмили мечтала здесь. Они могли бы стать близкими подругами, делиться секретами, поддерживать друг друга. Но Эмили была огромной загадкой, что Аманде было не разгадать. Хотя она всегда считала Райли куда более сложной натурой, со временем девушка поняла, что ошибалась. Близняшка таила в себе куда больше вопросов. Уистлер пыталась понять, что такого произошло, что побудило в них влечение друг к другу? Что такого произошло с ней, что она не ненавидит их обоих, а даже наоборот? Едва касаясь кончиками пальцев предметов на туалетном столике, блондинка медленно осматривалась, пытаясь искать подсказки. Ее взгляд цеплял мелкие детали, книги, картины на стенах, скрипку в темном углу, шелковый платок на комоде, фотографии над ним. Девушка подошла ближе, внимательно рассматривая их. На изображениях она пыталась отыскать хоть малейшую подсказку, но вместо этого лишь в очередной раз убеждалась в их невероятном сходстве. Она осторожно касалась пальцами рамок, рассматривая юные лица близнецов. Их глаза, скулы, волосы, обще черты лица были так схожи с Джулией. Увлеченная этим, Аманда не заметила как ее супруг с несколько минут наблюдал за ней, стоя в дверях. — Как она жила до сих пор, тебе не узнать никогда, — с легкой усмешкой произнес мужчина. В его улыбке было что-то странное и даже слегка безумное, а в голосе она уловила ревность. Аманда не нашла, что ответить. Она даже не пыталась оправдать свое присутствие здесь. А он и не требовал. Райли знал, что ей слишком все это интересно. Мужчина присел на край кровати, потянув жену за руку. Он прижимался лицом к ее животу, поглаживая его и медленно прикрывая глаза. Уистлер впускала пальцы в его медные кудри. Их обоих это успокаивало. Аманда наслаждалась его вниманием к ней и малышу. Ей был приятен его порыв. Несмотря на все вокруг, она знала, что он ее любит. По-своему и как умеет, но любит. Райли вспоминал о прошлом. Их с Эмили ребенку могло бы быть уже девять лет…. Нет, он не представлял на месте Аманды сестру, Сазерленд четко различал их. Просто находясь с беременной супругой в спальной близняшки, он это вспоминал. Страх Эмили от осознания тяжести ситуации был таки же сильным, как и решительность брата. Не притронувшись к еде за ужином, напряженная до предела Эмили, старалась держать себя в руках. Она не так мастерски как брат владела искусством контроля эмоций. Тем не менее, держалась она уверенно. Райли вел себя вполне естественно, подавляя эмоции и контролируя поведение. Он старался и сестру держать под контролем, изредка стреляя в нее многозначительным взглядом. Она понимала все его невербальные жесты, но игнорировала их. Погруженная в себя, рыжеволосая пыталась собрать мысли воедино и умерить их поток. Ссылаясь на занятость и нагрузку по учебе, девушка покинула обеденную зону. Эми спешила в свою комнату, чтоб поскорее остаться одной. Только там она могла дать волю эмоциям. Слезы хлынули из глаз, как только за ней захлопнулась дверь. Ее трясло, лицо горело, а руки тряслись. Такой стресс она испытывала впервые в жизни. Эмили даже боялась допустить мысль, что отец может узнать о ее беременности. Ей было страшно представить, что он сделает с Райли, а затем и с ней. Не будь они из богатой семьи, она и представить не могла, как бы пришлось решать этот вопрос. Благо финансы позволяли обратиться к врачу, принимавшему в частном кабинете, сохранившего тайну ее визита. Усидеть на месте в такой ситуации было из разряда фантастики. Эми нарезала круги по комнате, пытаясь собраться с мыслями. Она открыла окно, дабы остудить пыл собственного тела из-за нервотрепки. Сделав пару глубоких вдохов, девушка достала из сумки небольшой синий флакончик, что ей дал врач. Близняшка сжала его в руке, затем поставила на полку в ванной. Эми перечитывала инструкцию раз за разом, кусая большой палец правой руки. Страх от грядущей процедуры перебивал ужас от того, что с ними станет, узнай об этом хоть кто-нибудь. Девушка включила воду, чтоб набрать горячую ванную, как было сказано в инструкции. Сквозь шум воды она услышала, как дверь в ее комнату открылась. Входить без стука, мог только один человек, но тем не менее она вышла из ванной чтобы убедиться в этом. Райли выглядел отрешенным и растерянным. Он несколько секунд постоял у входа, затем в несколько шагов оказался рядом с сестрой. Парень сжимал ее в объятия чрезмерно крепко. Всегда рассудительный, он не мог подобрать слов. Просто отпуская слезы из глаз. — Я не хочу, чтоб ты это делала, — хрипло прошептал он, переминая ее руки. — Райли, — тяжело вздохнула близняшка. — Это наш ребенок, Эми, — шипел он, хватая сестру за лицо. — Вот именно, — прыснула она. — Если об этом кто-то узнает, нам никогда не смыть с себя этот позор. — Не говори так, — его голос срывался. Державшийся стойким оловянным солдатиком, Райли оседал на пол, хватая сестру за талию. Эмили понимала его истерику, сама не сдерживая слез. — Отец заставит меня избавиться от него в любом случае, — пыталась рационально рассуждать близняшка. — Тебя он убьет, а меня отправит в монастырь до конца моих дней. Девушка осела на пол напротив брата. Ее пальцы держали лицо близнеца, сливая их взгляд. — Райли, — обреченно позвала она брата. — Наш ребенок умрет в любом случае. Нам не стоит проходить через все это. Ты не хуже меня знаешь, что он сделает с нами. — Давай сбежим, — отчаянно искал он варианты. — Подготовим все и сбежим. — Далеко ли нам удастся убежать с нашей фамилией? — на все у нее был ответ. — Сможем ли мы скрыться в толпе с нашей «неприметной» внешностью? Сазерленд с горечью понимал, что она права. Что все это стало бы провалом, начиная с того, что отец заморозил бы их счета. А когда нашел бы…. — Мы близнецы, — беря себя в руки, произнесла Эми. — Наши дети будут рождаться больными. — Перестань, — отрицал он. Прекрасное лицо близнеца искажала гримаса боли. Пока Райли застрял на стадии отрицания, Эмили уже приняла неизбежное. Девушка четко понимала риски и последствия. И брат это тоже понимал, поэтому и был сейчас здесь. Он считал своим священным долгом быть рядом с ней. С ужасом и страхом, оба были в ванной комнате. Эмили собрала длинные медные волосы, не спеша снимая одежду. Райли подготавливал полотенца, свежее белье и собственные нервы. — Ты осознаешь последствия? — обратился он к сестре. Сазерленд успокоил в себе истерику, вновь приняв образ рассудительного и серьезного человека. — Абсолютно, — холодно ответила она. — Ты можешь остаться бесплодной, — гневно зашипел юноша. Внутри него все еще теплилась надежда, что все можно изменить. Сердце хотело в это верить, хоть ум говорил об обратном. — Из двух зол, я выбираю наименьшее, — все так же отстранено ответила близняшка. Скинутые последние элементы одежды, были словно последние сорванные замки, что более не могли удерживать ворот. Эмили взяла в руки флакон, немного помешкав. Затем открыла ящик туалетного столика и вытащила шприц. — Вколи мне морфий, — приказала она брату. — Не хочу мучить нас всех. Райли послушно принял шприц из ее рук. Его пальцы дрожали от осознания ужаса происходящего. Он понимал, что после процедуры вернуть назад ничего будет нельзя. Эмили это тоже отлично понимала. Немного поколебавшись, девушка выпила капли из флакона, погружаясь в горячую воду. Абстрагироваться и не думать о происходящем было невозможно. — Прости нас, если сможешь, — прошептала Эмили, положив ладонь на плоский живот. Сидевший на краю ванной близнец, до боли в пальцах сжимал кулаки. Из его глаз ручьем лились слезы. Он уже не мог сдерживать себя, гневаясь и проклиная весь мир. Мерзкая несправедливость судьбы заставила их любить друг друга, подарила им ребенка, которого теперь они должны сами же и убить. Райли воспылал новой степенью ненависти к отцу. Юноша не мог оспаривать правоту сестры. Теодор уничтожит их обоих, не дав позору осквернить честь четы Сазерленд. Горькая обида и боль вытекали из его сердца, подогревая безумие воспаленного разума. Ровно так же, как алая кровь из лона Эмили, окрашивала воду в ванной, растекаясь по ней кровавыми и невесомыми линиями. Раны и ссадины понемногу затягивались, оставляя едва заметные следы. Сазерленд было не привыкать. Ее тело хранило куда больше следов памяти от подобного. Девушка умело прикрывала их одеждой, украшениями, или макияжем. Собрав волосы в высокий хвост, Эми откидывала их на правое плечо, чтоб они не мешали затягивать корсет. Сломанные ребра еще не срослись и отдавались болью, но при перетяжке талии и ее фиксации она была почти не ощутима. Покончив с корсетом, девушка едва успела застегнуть платье, как в ее комнату, как к себе домой, вошел козырек. — Миссис Купер, — начал он разговор с шутки. — Я тебе…, а куда это ты собираешься? Улыбка на его лице уступила нахмуренным бровям. И хоть, те и были светлыми и не такими выразительными как у Эмили, но мимика отчетливо читалась. — Ну, хватит меня так называть, — выдохнула Сазерленд, подбирая туфли. — Согласен, — фыркнул мужчина. — Миссис Шелби тебе идет куда больше. Гангстер присел на кровать, не стесняясь ее несобранного для бесед вида, и игнорируя правила приличия. Их поцелуй изменил что-то в обоих. Эмили все так же пыталась держать оборону, которую цыган с успехом прорывал. Джон же считал, что путь для него открыт. Он миновал все эти глупые подростковые ухаживания, скучные светские беседы и прочее. Ему хотелось показать серьезность намерений, а следовательно он переходил от слов к делу. Шелби хотел доказать ей, что она может ему доверять, что он надежная опора и защита. Мужчина нарочно входил без стука, встревал в ее телефонные разговоры, особенно когда звонила Скай, брал на себя ответственность давать указания от ее имени. Так он нарушал все личные границы, чем выбивал рыжеволосую из колеи. Та иногда даже не знала как себя вести, пребывая в шоке от происходящего. Девушка испытывала стыд и неловкость, она не раз делала ему замечания, но грубить не хотела. Вот и сейчас он сидел в ее спальной, будто он был здесь хозяином. Цыган брал без спроса ее вещи, частенько переставляя их местами. — Ты же понимаешь, что не выйдешь из комнаты, пока не скажешь куда собралась, — его голос прозвучал как-то томно. Не сами слова, а их интонация заставили Эмили остановиться и посмотреть на козырька. Того на прежнем месте уже не было. Мужчина стоял позади нее, источая тепло, которое она могла почувствовать спиной. Сазерленд не стала оборачиваться, она лишь стрельнула взглядом в зеркало, заметив, как он ее рассматривает. Тепло и запах парфюма Джона сбивали ее мысли. Всегда рациональная и рассудительная, сейчас Эми не могла сосредоточиться на деле. Девушку отвлекали мысли о нем, что теплом растекались по телу, стягивая узел внизу живота. Это чувство было для нее новым и немного пугающим. Ей было приятно его внимание, за что рыжеволосая корила себя, чувствуя вину. Джон же вины не испытывал. Он перестал стыдиться своих чувств к Эмили перед Мартой. Покойная возлюбленная была очень доброй, она бы желала ему счастья. — Я должна быть на вечере в доме одного хорошего знакомого, — ответила она, прикладывая усилия. Эми не хотелось, чтоб Джон слышал волнение в ее голосе. Она и без того, еле справлялась с притоком крови к животу. Когда он так близко это манит, завораживает и пугает. Джону не нужны были никакие ее слова, цыганское предчувствие или помощь свыше. Он и без всего этого знал, что она чувствует. Жизненный опыт подсказывал ему о ее напряжении и волнении. Но Шелби нравилось смущать ее и вводить в состояние стеснения. Ее привлекательная внешность никак не сочеталась с характером. Эмили Сазерленд можно было принять за светскую львицу, богатенькую стерву, но ни тем ни другим она не являлась. Именно ее скромность будоражила его сознание. — Я пойду с тобой, — серьезно произнес цыган. — Это деловая встреча в людном месте, — ответила рыжеволосая. — Твое присутствие не обязательно. Сазерленд делала вид, что все под ее контролем, но пальцы предательски дрожали, когда она попыталась взять помаду с туалетного столика. Шелби накрыл ее руку своей горячей ладонью, когда та уже почти взяла заветный предмет. Импульс, прошедший от его кожи по ее мышцам, заставил девушку вздрогнуть. Джону так нравилось чувствовать ее слабость и робость рядом с ним, что он не мог сдержать улыбки. — В прошлый раз мое присутствие было очень кстати, — козырек прошептал ей слова на ушко, положив подбородок на хрупкое девичье плечо. — С того момента, ты без меня никуда не ходишь. От его шепота по коже Эмили побежали мурашки, которые было невозможно сдержать. Шелби улыбался реакции ее тела, это прибавило ему уверенности в ее симпатии. То, что Эмили, по ее словам, не может ничего дать ему взамен, всего лишь вопрос времени. — Это кто решил? — выдавила Сазерленд из последних сил. — Я, — еще более мурашисто прошептал Джон, легонько касаясь губами ее ушка. Обычный вечер, скучные беседы и льстивые слова радости от встреч, нарушил дуэт Сазерленд и Шелби, появившийся в самый разгар. Приветствуя всех на своем пути, они продвигались вглубь большого зала, под пристальные взгляды гостей. Многих их визит поверг в откровенный шок, а некоторые прямо-таки шептались об этом не стесняясь. Видеть Эмили Сазерленд на приеме, само по себе явление крайне редкое и очень удивительное, как если бы прямо сейчас на потолке с лепниной заискрились молнии. А в компании представителя «острых козырьков», что-то из ряда вон выходящее. Джона напрягали их взгляды. Ему было плевать как и кто смотрит на него, что о нем думает или даже говорит. Козырька этим не удивить. Разумеется, ему было неприятно слышать шепотки за спиной «кто впустил цыгана в дом», «что делает этот цыган рядом с Сазерленд», но его больше волновало состояние Эмили. Гангстеру не хотелось, чтоб она чувствовала себя неловко или ущемлено. А еще он чувствовал ревность. Неприятные взгляды мужчин в сторону его женщины. «Смотрите на размалеванных шлюх, с которыми пришли сюда» билось барабанами в его голове. Козырек намеренно касался ладонью спины Эмили, давая понять окружающим, что стоит умерить пыл заинтересованных взглядов. Среди всего этого общества, Шелби в очередной раз отметил, как сильно Сазерленд отличается от большинства женщин. Она не носит модной короткой стрижки, отдавая предпочтение длине медных волос, не красит ярко лицо, не увешивает себя украшениями. Именно ее закрытый образ в одежде и стиле в целом, так привлекает мужчин. В этом их с Мартой взгляды были похожи. — Не люблю все эти формальности, — напряженно произнесла Эми, отпивая вино и осматривая зал. Ее взгляд был бегающим и взволнованным, что беспокоило Джона. — Быстро сделаем все дела и поедем домой, — мужчина крепче прижимал к себе ее руку, которой она за него держалась. Волна тепла прошлась от плеч к бедрам близняшки. Это чужой город, даже не их дом, а съемный, рядом неизведанный для нее мужчина. Но его слова «поедем домой», они звучат так по-родному и естественно, будто это в порядке вещей, будто так и должно быть. Ее часто моргающий и растерянный взгляд останавливается на лице козырька. Близко посаженные голубые глаза, бледная кожа в веснушках и еле заметных морщинках, неаккуратные брови и губы бантиком. Он выглядит как соседский мальчишка, что умеет к себе расположить неподдельной добротой. Джон интуитивно чувствует, как девушка расслабляется. Он кладет ее ладошку себе на грудь. Этот жест дает ей понять, что он готов быть отвергнутым. Но Эми не отталкивает мужчину. Сазерленд кладет вторую руку рядом, как если бы ей пришлось держаться за спасательный круг. Удивительная и приятная для обоих близость возможно переросла бы в нечто большее, если бы их не побеспокоил человек, которого она никак не ожидала здесь увидеть. — Эмили, — позвал ее мужской голос. Сазерленд тут же отстранилась от Джона, скинув с себя пелену цыганского обаяния. Лицо Джона выражало недовольство. Закатанные глаза и облизывание пересохших губ говорили о его раздражительности от разрыва их связи. — Кристиан? — удивленно произнесла рыжеволосая. — Добрый вечер, — приветствовал ее мужчина, целуя руку. Он был достаточно высоким привлекательным блондином с коньячными глазами. Козырек уступал ему в росте и внешности, что негативно сказывалось на его настроении. Цыган деловито расправлял плечи, с нескрываемой неприязнью глядя на блондина. Джон признавал его превосходство, но уступать не собирался. Из козырька буквально сочился тестостерон. Всеми невербальными знаками, он пытался определить границы рядом с Эмили. — Рад видеть тебя, — продолжал любезничать знакомый. — Представишь мне своего спутника, любовника, партнера, компаньона? В карих глаза Кристиана был интерес и азарт. Разумеется, он знал кем был козырек и что тут делал, просто это была формальная стадия знакомства. — Это Джон Шелби, — замешкалась Сазерленд. — Мы сотрудничаем… мы партнеры, мы…. — Мы встречаемся, — перебил ее козырек, пожимая руку новому знакомому. — Боже Джон, — еле слышно прошептала смущенная Эмили. — Кристиан Адамс, — проигнорировал он смущение старой знакомой. — Правая рука Персиваля Грина. Гангстер изменился в лице, но держал себя под контролем. Он не ожидал подобной встречи. Можно сказать, его застали врасплох. — А Вы из «острых козырьков», — поддерживал беседу мужчина. — Я много о Вас слышал, особенно о Вашем брате Томасе. — Неудивительно, — в своей манере ответил Шелби. — Мы обязательно еще встретимся и пообщаемся теснее, — улыбнулся Кристиан. — К сожалению вынужден Вас покинуть. — Была рада встрече, — придерживаясь этикета, отвечала Эмили. — Перси знает, что ты хочешь поговорить с ним, — произнес он, вместо прощания. — Он так же знает, что Сазерленды помогают Шелби, отдавая долг. Грин сам тебя найдет. Мужчина еще раз поцеловал руку Эмили, а затем откланялся. Встреча прошла на удивление быстро и продуктивно. Теперь они точно знали, что встреча с Перси состоится, это лишь вопрос времени. Все прошло гладко и без происшествий, не считая джоновского «мы встречаемся». Кто это мы? Когда он это решил? А ее спросил? Еще и рассказывает об этом всем встречным поперечным. Эмили никак не могла выкинуть это из головы. Девушку это не то чтобы злило, скорее удивляло. Она то вообще ни с кем никогда не встречалась. Просто имела образное представление об отношениях. А дома ее ждали вопросы и разбор прошедшей встречи. У Шелби накопилось так много вопросов, от которых душевные терзания становились ощутимы физически. Цыган выкуривал сигарету за сигаретой, пока близняшка принимала ванную. Джон закатывал рукава рубашки, скинув жилетку вместе с пиджаком в прихожей. Он все думал о ее словах. Может она стесняется его? Или боится признаться себе в чувствах? А может дело в нем, он торопит события? Мысли раздирали его на части, нервируя своей беспорядочной хаотичностью. Вместо того, чтобы подготовиться к разговору, козырек перелистывал вопрос за вопросом. Джон закрыл окно, так как понял, что Эмили вот вот покинет ванную, не хотел чтобы она мерзла. Сазерленд куталась в теплую пижаму, расчесывая на ходу мокрые волосы. От влаги они были тяжелыми и темнее чем обычно. Девушка отвечала на телефонный звонок, отчитываясь о проделанных делах перед братом. Терпеливо дождавшись когда она закончит разговор, гангстер собрался с мыслями и решил все же узнать ответы на интересующие его вопросы. Уставшая после разговора с братом Эмили, буквально читала мысли Шелби. Она не пыталась избежать этого, наоборот. Девушке казалось, что если она удовлетворит его интерес, может его и покинет это желание быть рядом с ней. Следовало изначально рассказать о своем прошлом, не причиняя ему дискомфорт сейчас. Вдруг в эти размышления ворвалась мысль о том, что Джон больше не захочет иметь с ней никаких дел? Противившаяся влюбленности Эмили, сейчас испугалась того, что все оборвется одномоментно не успев начаться. Джон узнает ее грязные секреты и ужасающие тайны прошлого, и отвернется от нее. Боявшаяся его близости и внимания Эмили, опять останется одна. Приползет, как выкинутая на улицу кошка к Райли и будет зализывать позорно раны, под аккомпанемент брата о том, что нельзя доверять никому, кто не член семьи. — Эмили, — спокойный голос цыгана притянул ее внимание. — Да, — отозвалась девушка. — Присядь рядом со мной, пожалуйста, — гангстер указал на место на диване рядом с ним. Сазерленд послушно повиновалась его просьбе. Девушка подмяла одну ногу под себя. В полумраке комнаты, при свете огня в камине, ее лицо, обрамленное мокрыми волосами, казалось совсем детским. Хрупкая фигурка в пижамке даже не создавала веса на поверхности дивана. Джона завораживала ее невинность и детская чистота, с которой она смотрела на него. Со стороны все выглядело, как если бы отец позвал дочь для разговора о происшествии в школе. — Прости меня за эту глупую выходку сегодня, — начал цыган. — Просто мне хочется, чтоб мы приходились друг другу больше, чем просто партнеры по общему делу. Может я тороплю события, но рядом с тобой мне трудно удерживать себя. Эмили видела его таким впервые. Весь шарм альфа самца развелся, обнажив перед ней естество влюбленного мужчины, что волнуется из-за собственных действий. Сазерленд стало еще больше не по себе от того, что он о ней не знает. — Все в порядке, — ответила рыжеволосая. — Со мной сложно. Она пыталась улыбаться, дабы скрасить собственную неловкость. — С тобой чудесно. В его голосе было столько спокойствия, теплоты и ласки, что совесть буквально пожирала ее сердце. — О каком долге идет речь? — перешел к самому важному вопросу Джон. — Что такого сделали Томми с Артуром? Девушка стала дышать чаще и глубже, в жалкой попытке успокоиться колотящееся сердце. Шелби не оставил без внимания изменения в ее поведении. Мужчина взял ее за руки, поднося к своим губам. — Ты можешь доверять мне, — шептал он. — Мне все равно, что ты сделала, я не отвернусь от тебя. Козырек попал точно в цель. Он выбил сто очков из ста, когда каким-то невероятным образом разгадал ее страхи. Была ли то цыганская магия, или невероятная связь из-за того, что теперь в ней текла цыганская кровь, после его вынужденного донорства, но Эмили решилась довериться ему. — Артур и Томас не дали развалиться бизнесу нашей семьи, — начала свой рассказ близняшка. — Они удержали наш с Райли авторитет во главе компании Сазерлендов, после того, как мы с братом убили нашего отца. Не один час они провели в тренировочном зале, но Теодор считал, что на сегодня недостаточно. За окном сгущались сумерки, что всегда рано собираются в зимний период. Эмили была уставшей и вымотанной, но отец ей спуску не давал. Тренировки по бо дзюцу всегда проходили до тех пор, пока она или брат не падали на пол, обессиленные и истекающие кровью. Сазерленд старший зачастую усложнял ведение техники боя, завязывая дочери глаза, чтоб та ориентировалась только на слух. Девушка концентрировалась на звуках, но атаковать первой не решалась. Эмили принимала защитную позу, держа палку на вытянутой руке. Руки дрожали от усталости и боли, из разбитых костяшек сочилась кровь, затекая между пальцев. — Соберись, — крикнул мужчина. Теодора раздражала ее нерешительность и страх. — Ты громко дышишь, — продолжал он. — Как бегемот! Мужчина сделал выпад и ударил ее под колено сзади, из-за чего девушка упала на одно колено. Из-за усталости, она не успела вовремя подняться. За что получила новый удар палкой в живот. Хриплый и рваный стон вырвался из ее горла, когда близняшка упала вперед, опираясь руками о пол. — Встать! — приказал Теодор. Боль в теле не позволяла ей это сделать вот так сразу, а завязанные глаза окончательно дезориентировали. Голова кружилась и Эмили раскачивало из стороны в сторону. Отец никогда не делал разницы между ними на мальчиков и девочек. Эмили доставалось так же как и близнецу. И эта тренировка не была исключением. За неподчинение Теодор нанес точный мастерский удар по ее спине. Это окончательно уложило ее на пол. Девушка лежала на животе, не в силах подняться. Ее голова была повернута в бок. Из разбитых губ сочилась кровь прямо на холодный пол. Райли держался сколько мог. Но и его нервы не выдержали. Смахивая и проглатывая слезы, парень поднялся со стула. Для его очереди на бой не было никакого призыва. Он просто больше не мог смотреть на сестру. Ее бездыханное избитое тело, лежащее в центре, разжигало в нем костер ненависти и ярости. Ему хотелось как следует ответить Теодору тем же, и он отлично понимал, что в силу юного возраста и неопытности, он проиграет. Первым делом, было необходимо оказать помощь Эмили. Присев у бессознательного тела, близнец попытался поднять ее голову. Эмили чувствовала его прохладные пальцы на лице. Девушка слабо приоткрыла веки, перед глазами плыло. — Эми, — шептал брат, не сдерживая слез. — Отработанный, ни на что не годный материал, — с безразличием произнес Сазерленд старший. Его ледяное сердце и то, с каким холодом он это говорил, подогрело гнев в юноше. Его рассудок помутился и Райли взял палку, что выпала из рук сестры. Парень поднялся на ноги и провел быструю атаку. Теодор ожидал такого поворота, поэтому успел парировать удар. Тогда Райли сделал это еще раз. Но опять безрезультатно. Парнем владели эмоции, обида захлестывала сознание, мешая сосредоточиться на технике боя. Теодор же сохранял абсолютное спокойствие. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, в то время как лицо Райли искажала гримаса ненависти. Сазерленд старший перешел к атаке. Он несколько раз ударил сына по торсу и один раз по лицу, что вызвало кровотечение из носа. — Такой же бесхребетный как и она, — мужчина указал, на пытающуюся подняться с пола Эмили. — Однояйцевые недоразумения. Райли провел атаку еще раз. В это раз успешнее. Парень нанес небольшой урон отцу, но этого было мало. Теодор вновь замахнулся и одним ударом, сбил юношу с ног. К этому времени, Эмили смогла подняться. Ее шатало, перед глазами двоилось, но девушка держалась из последних сил. Заметив это, Сазерленд неприятно усмехнулся. — Тебе мало, — с издевкой произнес он. — Два жалких ничтожества. Скоро Ваша мать породит и третье. Может хоть он будет толковым… хотя, сомневаюсь. От его слов глаза Райли округлились. Эмили вернула себе сознание и контроль. Новость о беременности матери повергла близнецов в шок. Джон присел ближе, обняв Эмили. Девушку это успокаивало. Она теплила надежду, что он поймет причину этого кошмарного поступка. И это было правдой. Шелби был наслышан о том, что происходило в их семье. Артур рассказывал о методах воспитания Теодора и о наказаниях. — Все хорошо, — шептал он, касаясь губами ее волос. — Мне было так страшно, — продолжала она. — Не за себя. Мы оба понимали, что нового члена семьи ждет та же участь. Мы не могли этого допустить. Никто не должен страдать в этом аду. Цыган целовал Эмили в голову, прижимая ближе к себе. Если бы он мог раствориться с ней в одно целое, то так бы и поступил. Шелби был из неблагополучной семьи, но даже для него, ее рассказы были слишком. Он поглаживал ее плечо, немного над ней нависая. Лицо Эми было опущено вниз, что было только к лучшему. Козырек не хотел, чтоб она видела блеск слез в его глазах. Повидавший многое в своей жизни, Джон с болью в сердце слушал Эмили. Потому что обещал. Обещал понять, обещал быть рядом. — Целиком и полностью я возьму воспитание в свои руки, — цедил каждое слово Теодор. — Не дам спуску, не допущу прошлых ошибок. Теперь воспитание и учеба станут в разы строже. А то глядя на Вас, понимаю как слаб я был. — Ублюдок, — прошипела Эмили. — Ты что вякнула, падаль, — взъелся Сазерленд. Он наотмашь ударил девушку палкой, что должна служить лишь в целях оттачивания навыков бо дзюцу. Удар сбил Эмили с ног. Райли нашел применение палке в другой интерпретации. Юноша держал оба ее конца двумя руками, захватив Теодора за горло. Мужчина оказался прижат спиной к груди сына. Близнец зажимал его горло с невероятной силой. Лицо Теодора моментально побагровело, он попытался вырваться, но получалось плохо. Райли выдерживал все его удары в пах и живот, не ослабляя хватки. Потерянная после удара Эми запаниковала, видя происходящее. Она была шокирована смелостью и отчаянием брата. И даже хотела прекратить все это. Но потом осознала, что как только Теодор освободится от смертельных объятий близнеца, то их обоих ждут кошмарные пытки. А их еще не рожденный брат или сестра, с самого рождения попадет в ад, созданный их родителями. Окинув взглядом пол, близняшка обнаружила два тренировочных ножа, для ближнего боя. Эми метнулась к ним, сорвав с одного ножны. Хватка Райли была на исходе, это понимали все. Близнец держался, выжав из себя последние силы, ведь отец был старше, выше и крупнее. И все бы закончилось прямо сейчас, ведь Теодор уже почти вернул себе контроль над ситуацией. Если бы Эмили не пресекла все его попытки освободиться одним точным ударом ножа в грудь. Лезвие прошло между ребер, остановившись точно в сердце. Остановилась и вся паника вокруг. Райли отпустил палку, перестав его душить, Эмили отпустила рукоять ножа. Гнев и ярость в глазах Теодора сменились на удивление и непонимание, замерев этой эмоцией навсегда. Все чему их учил Теодор, все его рвение сделать из них безупречных воинов, в итоге обернулось против него самого. Мужчина давал им только жестокость, и они вернули ему ее стократно. Джон стер между ними границы личного пространства и формальностей. Ему было плевать на обязательства и прочее, важно было другое. Мужчина прижимал ее лицо к своей груди. Рассказ Эмили был чудовищным, но то, что делал с ними родной отец, просто не вмещалось в рамки их поступка. Сазерленд обнимала козырька в ответ, прижимаясь к нему ближе. — А затем я позвонила Артуру, — завершала она рассказ. — Почему ему? — интересовался Джон. — Он был моим единственным другом, готовым всегда помочь, — объясняла рыжеволосая. — Они с Томасом приехали и организовали все как самоубийство. По официальной версии, Теодор повесился. Эмили подняла взгляд на Джона. Все ее страхи догорали как поленья в камине. Шелби смотрел на нее с нежностью, и без намека на порицание. — Вот такое я чудовище, — горько усмехнулась Сазерленд. — Мое самое прекрасное чудовище, — улыбнулся козырек. Джон нежно целовал Эми, и она отвечала взаимностью. Неумело и забавно, но это было больше, чем он мог представить. Девушка больше не боялась его, это было важным. Шелби обещал все понять, быть рядом и сдерживал слово. Теперь он знал о смерти Теодора, и за что Сазерленды возвращают долг. Он знал и о Райли, о их больном прошлом. И ему было все равно. Главное, что Эмили рядом, она доверилась ему. Значит он на верном пути.