Цена бумажной морали

— Ну и где Вы, маленькие сучата? — голос Теодора был вкрадчивым, тихим, но до ужаса пугающим. — Я все равно доберусь до Вас. Это мой дом, и я, как никто другой, знаю все его потаенные места. Высокий и широкоплечий мужчина медленно ступал по комнате, сверкая зелеными глазами. Он перемещался плавно и быстро, как змея. Крепкие мышцы были напряжены, будто он был готов прыгнуть и атаковать в любой момент. — Я слышу твое дыхание Эмили, — продолжал шипеть Сазерленд. — Оно частое и прерывистое, — протяжно произносил мужчина. — Страх выдает тебя, твое сердце колотится, как у мышонка. Брат близнец Эмили — Райли, скрывавшийся за дверью среди бесчисленных стопок книг, с ужасом понимал, что отец прав. Сестра выдает себя частым дыханием, и совсем скоро он найдет ее. Тогда кошмара не избежать. Близнецы удивительные создания. Они чувствуют друг друга на расстоянии, улавливая каждую эмоцию и мысль. Некоторые считают, что они способны чувствовать буквально физическую боль друг друга. Но это лишь домыслы, в реальности, любой будет жалеть близкого человека. Райли всегда жалел сестру. Будучи старше на три минуты, он всю жизнь будет воспринимать ее как младшую. Были ли его мотивы вызваны родственной связью, ревностью, или может быть той больной обстановкой, в которой они росли, мы уже не узнаем. Теодор приблизился к шкафу, в котором пряталась дочь. Он точно знал, что она там, слышал ее дыхание и чувствовал страх. Всеми фибрами он ощущал как по ее артериями бежит кровь, гонимая слишком частыми сердечными ритмами. Слышал сопение ее носика, в то время, как она всеми силами зажимала рот маленькой ладошкой. По ее детскому личику бесшумно стекали горячие слезы, обжигая кожу. Выбор их наспех созданного укрытия был слишком очевиден для взрослого, но никак для пятилетних детей. И Сазерленд это прекрасно понимал. Он смаковал и оттягивал момент, когда распахнет дверь шкафа под визг дочери. Ему нравилось наслаждаться властью и страхом, что испытывали его дети перед ним. Мужчина положил ладонь на ручку дверцы медленно, но уверенно, специально не скрывая звуков. Он создавал еще большее напряжение, заставляя малышку теряться в догадках, когда же злосчастная дверь распахнется. Эмили сильно зажмуривала глаза, задерживая всхлипы ладошкой. Она знала наверняка, что последует за ее обнаружением. Знал и Райли. Мальчика трясло от купажа эмоций, которые он сейчас испытывал. Он страшился, злился и ненавидел. Все эти чувства смешались в одну яркую вспышку отчаяния. Сделав несколько резких, быстрых и глубоких вдохов, мальчик сорвался с места, выдав свое положение. Он метнулся через книги вправо, огибая дверь, ведущую в коридор. Теодор моментально ринулся за ним. Он ждал, кто же первый выдаст себя. Эмили, в силу женской слабохарактерности, не смогла удержать жалких слез, и, рыдая взахлеб, привлекла внимание. Но он не ожидал подобного от Райли. Глава семьи Сазерленд бежал за сыном, будучи уверенным наверняка в скорой поимке. Теодор никогда и ни в чем не ошибался. Схватив мальчишку за воротник рубашки, он потянул его на себя, из-за чего Райли потерял равновесие и упал. Близнец точно знал, что последует за этим. Страх и ужас, которые они испытывали от воспитания отца раз за разом, был не сравним ни с чем. Группируясь и обхватывая голову руками, мальчонка думал лишь о том, что чем быстрее неизбежное начнется, тем быстрее и закончится. И в этот раз, он хотя бы не доберется до сестры. Зимнее яркое солнце заливало светом большую ванную комнату, больше походившую на будуар королей. Шахматная плитка на полу была почти единственной, кто содержал в себе белые цвета, не считая высокий потолок и колонны. Весь остальной интерьер таил в себе темно-бордовые, вишневые, красные с золотым оттенки. Витиеватая, резная мебель идеально подчеркивала викторианский стиль в дизайне не только ванной, но и всего дома. Большие, закругленные к верху окна, не были задернуты плотными шторами, разливая волшебный солнечный свет в мрачный замок четы Сазерленд. Большая круглая купель в центре была до краев наполнена водой, покрытой пеной. Воздушные пузыри скрывали лестницу, ведущую в воду, но зато красочно отыгрывали преломление солнечных лучей. Из всего этого вышла бы чудесная картина маслом. Легкий шелковый халат, нежно-мятного цвета бесшумно опустился на пол, контрастируя со всем в этом доме. Собственно, как и Аманда Сазерленд, в девичестве Уистлер, контрастировала с семьей Сазерленд. Не только с семьей, но и с жизнью в целом. Ее представления о семье, любви и счастье отличались от ее супруга и его родни. Аманда была приверженцем традиционной семьи. Девушка мечтала о любящем супруге и детишках. Жизни Уистлер можно было только позавидовать. Красивая, стройная блондинка, со светло-коньячными глазами, дочь богатого предпринимателя, жена одного из влиятельнейших людей Бирмингема. Она была милой и сдержанной, как считали многие. Безумно любила своего мужа, и не представляла себя без него. Сейчас Аманда погрузилась в воду по пояс, откинув светлые волосы назад. Теплая вода расслабляла и успокаивала, а белое вино, подготовленное заранее, помогало ей в этом. Будет немного больно, а затем наступит покой. И все это закончится, как кошмарный сон. Аманда любит Райли, сильно и безусловно. С самого первого дня их знакомства. Но не видит другого выхода. Пусть люди назовут ее поступок эгоизмом, но девушка не в силах бороться, так она хочет положить конец. Блондинка провела пальцем по лезвию стилета, убедившись в его остроте. Печальная улыбка коснулась уголка ее губ. Открывшаяся дверь, привлекла внимание. Такое себе позволяли немногие этого особняка, как правило, двое. Вошедшая гостья заперла за собой дверь, хоть и делала это крайне редко. Девушка ступала мягко и легко, попутно снимая одежду. Она не была похожей на Аманду, не носила дорогого нижнего белья, исключая бюстгальтеры из своего гардероба. Рубашка, что была на ней, полетела в сторону, упав на спинку дивана. Стройное тело, подтянутый живот, небольшая грудь и едва округлые бедра. Определенно Эмили могла похвастаться телосложением. Для своих двадцати шести, девушка выглядела максимум на двадцать. «Маленькая собака — до старости щенок», так часто о ней отзывались в близком окружении. И были правы, Эмили Сазерленд выглядела лет на пять моложе своего реального возраста, ровно как и ее брат близнец Райли. И все же Райли был старше, на три минуты, чем часто попрекал сестру, аргументируя «старше, значит мудрее». Так же было и со Скай, их младшей сестрой. Малышке было всего восемь лет от роду, она то всерьез воспринимала слова брата. Эмили не уступала по красоте Аманде, разве что в росте. Девушка, не дожидаясь приглашения, медленно ступала по ступеням, погружаясь в пенную воду. Уистлер наблюдала за ее действиями, отложив стилет на подставку к вину. В солнечном свете, бледная кожа Сазерленд будто светилась, а медные волосы отдавали золотой рыжиной. Они струились прямыми линиями вниз, создавая крутые локоны на концах, прикрывая грудь. Брови и ресницы Эмили были темнее, точь-в-точь, как у ее брата. Эта же черта передалась Скай. Если не знать их семью, то вполне можно было предположить, что девчушка их дочь. Но на деле все куда проще. Они все в мать. Медные волосы и ярко-зеленые глаза, были генами Джулии Сазерленд. Эмили присела на выступ напротив Аманды. Ни одну ни вторую не смущали обстоятельства и нагота. Блондинка смотрела, а изумрудные глаза золовки, та на стилет. — Вина? — предложила Аманда. — Да, — кротко ответила Эми. Скользкими от воды пальцами, Уистлер все же справилась с задачей, и подавала девушке бокал. Сазерленд сделала два небольших глотка, затем направила бокал на свет, всматриваясь в напиток. — Шато Смит О Лафит, — выдала Эми, не глядя на бутылку. — Ты безупречно разбираешься в вине, — поддержала жена брата. — Ну еще бы, — с некой горечью, усмехнулась шатенка. — Пьем за то, что пьем, — подняла вверх бокал Аманда. Золовка кивнула в знак поддержки, повторив ее жест. Теплая вода гнала кровь по венам, растворяя в ней алкоголь. — И зачем ты пришла? — смакуя на губах вино, задала вопрос Уистлер. — Остановить эту глупость, — Эмили взглядом указала на стилет. — Зачем? — Ты должна жить, — смягчилась девушка. — Ради договора между нашими отцами? — предположила Аманда. — Нашего с Райли отца нет в живых, да и наша семья не зависит от твоего, — рассуждала Эмили. — Когда я узнала, что выйду за Райли — это был самый счастливый день в моей жизни, — выпалила Уистлер. Эмили знала к чему приводят такие разговоры. А еще понимала чувства Аманды. Любить ее брата было тяжело и больно. Сазерленд разделяла с ней эти чувства. Различие было лишь в том, что Уистлер несколько лет с ним в браке, Эмили — от рождения. — Роди от него ребенка, — вздохнула Сазерленд, нежась в лучах зимнего солнца. Февраль выдался на редкость теплым и ясным. Талый снег, прямо-таки оповещал о скором наступлении весны. — Ради чего? — в голосе блондинки звучало отчаяние. Вполне себе, Аманда хотела детей от Райли, но боялась кому-то в этом признаться. — Чтобы в твоей жизни появился смысл, — очень серьезно ответила Эми. Проглатывая выступающие из глаз слезы, Уистлер отвела взгляд, не выдерживая напора зеленых глаз. Ее взор выхватывал проявляющиеся следы и шрамы на бледной коже Эмили, что стали видимыми от горячей воды. — Я ведь все знаю, — все же упустила слезинки из карих глаз Аманда. — О Вас с Райли. — Мне это известно, — с наигранным безразличием, ответила Сазерленд. — Зачем ты это делаешь? — прошипела она, не в силах сдерживать эмоции. — Чтобы тебе не пришлось, — ответила Эмили, поднимаясь из воды. Оленьи глаза Аманды не выпускали золовку из поля зрения. Она наблюдала, как Эмили вышла из купели, как мыльная вода стекает по ее безупречному телу, как намокшие концы волос липнут к коже. Сазерленд склонилась и подняла стилет, даже не взглянув в сторону Уистлер. Нагая, она даже не думала прикрыться полотенцем. Вместо этого, девушка направилась к выходу. — Я люблю Райли больше всего в этой жизни, — кинула ей вслед Аманда. — Сочувствую, — в своей манере, не оборачиваясь на голос блондинки, ответила Эмили. Аманда ревновала супруга к сестре и не безосновательно. Но ненавидеть Эмили она не могла. Глядя на нее, она всегда видела в ней Райли. Иногда девушке казалось, что она совсем сходит с ума, проваливаясь в безумие семьи Сазерленд. Уистлер наполнила свой бокал новой порцией вина, рассматривая ясное небо за окном. Может Эмили права. Может рождение ребенка изменит их с Райли отношения. Может это положит конец их гротескной родственной связи. Зажатая между пальцев сигарета дымила, струясь вверх. Большим и безымянным пальцем, Томас подпирал голову, свободной рукой рыская между бумаг. Своим поведением он смущал одного из своих людей, что прибыл сюда с утра, дабы доложить о произошедшем. Парень в красках рассказывал о событиях прошедшей ночи. Заметив молчание Томаса, он понемногу замолкал. — В общем, так я все это и обнаружил, — подытожил один из козырьков. — Я тебя понял, — устало кивнул Шелби. — Можешь идти. Парень неуклюже поднялся. Он будто ожидал повторного разрешения уйти. Томас поняв это, еще раз кивнул и указал на дверь. Теперь доносчик поспешил к выходу. С появлением в Чарли в их с Грейс жизни, мужчина стал куда больше времени проводить дома, а не в офисе. Он прекрасно мог руководить из своего кабинета, изредка появляясь в городе. Томми перекладывал многие дела на Джона, дав ему возможность проявить себя. Артур, несмотря на наличие семьи и ребенка, все же исправно посещал офис, помогая младшему. Он находил работу, иногда от скуки, иногда сбегая от Линды. Томас крепко зажмурил глаза, затем распахнул их. Он собирался с мыслями о работе, делах и проблемах. Выглядывая в окно из рабочего кабинета в своем особняке, мужчина провожал взглядом подчиненного. Его отвлекла открывшаяся дверь, и вошедшая в нее супруга. — Пробил час, пробил час перерыва, — пропел ее мелодичный голос. Грейс всегда умела поддерживать позитив в любой ситуации. Ее светлый образ развеивал все тучи трудностей и сомнений. Когда-то девушка покорила его сердце своим волшебным голосом, а сейчас вновь напоминала об этом. Томми устало улыбнулся, все также стоя у окна. — Я попросила приготовить нам с тобой чай, — супруга мило улыбалась, наводя порядок на его рабочем столе. — Спасибо родная. — Ты выглядишь расстроенным, — констатировала блондинка. — Это из-за дел компании? — Из-за них тоже, — кивнул козырек, усаживаясь в кресло. — Я слышала о произошедшем, — без тени улыбки проговорила Грейс. — Милая, ну зачем, — вздохнул мужчина, медленно прикрывая глаза. — Томми, — деловито приподняла бровь женщина. — Об этом гудит весь Бирмингем. Или ты думал, раз я много времени провожу дома, я не в курсе происходящего на улицах. — Мой ты детектив, — пытался отшучиваться Шелби. — Что ты предпримешь? — Грейс, — остановил он ее любопытство. — Я не хочу это обсуждать в стенах нашего дома с тобой. — Но с ним же обсудил, — жена кивнула в сторону окна, что выходило на подъездную дорожку. — Это рабочие моменты, — козырек жестами указывал, что ей пора остановиться. — Поручишь это Джону? — продолжала она. Томас тяжело вздохнул, затем взял руку жены в свои ладони. Он подносил ее пальцы к губам, оставляя след от поцелуя на каждом. — Я не хочу, чтоб рабочие дела касались тебя, — шептал он, глядя в ее васильковые глаза. — Ты создана для любви и красоты этого мира. — Если все так серьезно, — увиливала она. — Я могла бы попросить дядю о помощи. Шелби укоризненно посмотрел на супругу. Во-первых, она не должна вникать во все это, во-вторых, «острые козырьки» никогда не попросят помощи у закона. — Милая, — умело удерживал раздражение Томми. — Я благодарен тебе за заботу и переживания, но нам есть с кем сотрудничать. — Гордость? — хитро прищурилась Грейс, потянув уголок губ в ухмылке. — Правила, — ответил мужчина. Они могли и дальше продолжать испепелять друг друга взглядом, если бы их не прервала служанка, оповещающая о готовности чая. Грейс была не только красивой, но еще очень умной и проницательной женщиной. Она точно знала, что дело серьезное. Но вот насколько, могла лишь предполагать. Раз уж ее дражайший супруг уехал на встречу с братьями в город, это значило лишь одно. Все гораздо опаснее, чем она может себе предположить. И интуиция ее не подводила. Сидя в кабинете офиса, Томас дожидался младшего брата, пока тот заканчивал дела. Артур же смаковал сигару, поглядывая в окно. Пожалуй, он был единственным из козырьков, кто в какой-то степени был рад происходящему. Давно у них не было разборок с другими кланами, давно он не «работал». Томас чувствовал серьезность его настроя, это было на руку. Артура знали как безумца, что ни перед чем не остановится, и боялись. С тех пор, как он основал свою империю, дела серьезно пошли в гору. Успех кружил голову, опьяняя славой и деньгами, вместе с этим притягивал недоброжелателей. И сейчас таковым являлся Персиваль Грин. Парнишка унаследовал огромное состояние от почившего отца, и теперь жаждал власти и покорности. Он был уверен, что сможет подмять под себя «острых козырьков», а когда те отказались, пошел совсем другим путем. Без стука и каких либо предупреждений, Джон вошел в кабинет старшего брата, небрежно хлопнув папкой о поверхность стола. Томаса этот жест не смутил, он даже не взглянул на брата. Артур обернулся, наблюдая за его действиями. Скинув дорогое пальто, что удерживало на своей поверхности капельки влаги, мужчина повесил его на вешалку и наконец присел. — Подготовленный отчет за месяц, — пояснил Джон присутствие папки. Томми кивнул. — Итак, — наконец подвел к делу Артур. — Выблядок Грин, гореть ему в аду, перерезал с десяток наших людей. Что делать будем, братцы? Старший из братьев подошел к столу, опираясь на него ладонями. Все понимали к чему он клонит, но выводов делать не спешили. — Мы острые мать его козырьки, — громче рявкнул Артур. — И так это не…. — Мы все понимаем к чему ты ведешь, — прервал его Томас, жестикулируя рукой. — Да хрен ли тут понимать, — огрызнулся мужчина. — Действовать надо. — Что ты предлагаешь? — резко задал вопрос средний. — Перестрелять Перси с его шайкой к чертям собачьим, — пояснял очевидное старший. — Шайкой? — тихо произнес Джон, но достаточно слышно для всех. Томас и Артур перевели на него взгляд. — Ты в курсе сколько у него людей и оружия? — продолжал он, прищуривая глаза. — Плевать, — отмахнулся мужчина, делая глоток виски из прозрачного стакана. — И не таких пресекали. — Плевать? — с возмущением возразил Джон. Томми понимал, что между братьями сейчас вспыхнет ссора. Это сразу можно было заметить по тому, как Джон резко встал с места. — Это я разгребал сожженный склад, — повысил голос Джон. — Я, снимал проткнутые пиками тела членов нашей банды с забора. Я складывал их в грузовик. — Вот за это, мы и должны отомстить ублюдку, — стиснув зубы, мужчина указывал пальцем на младшего брата. — Да нам ни за что не выстоять против них, — выкрикнул Джон. Его голос был охрипшим, лицо бледным, а глаза красными от бессонницы. — Он прав, — остановил перепалку Томас. — Грин превосходит нас числом и вооружением. -И что прикажете делать? — наиграно улыбался и поджимал губы Артур. — Принять его условия и идти на мировую? — Просить помощи, — уже спокойнее ответил глава банды. — Интересно у кого? — все в той же театральной манере спрашивал старший. — Попросим Сазерлендов вернуть долг, — продолжил Томас. Артур затих, уставившись на брата. Его лицо вытянулось, глаза округлились, а ноздри расширились. С несколько секунд он так сверлил его взглядом, затем залпом допил остатки виски в стакане. — О ком речь? — метал свой взгляд Джон. — Не стоит с ними связываться, — увернулся от ответа старший. — Наш с Артуром знакомый, — не сводя глаз со старшего брата, ответил Томас. — Кто он? Почему я не в курсе? — интересовался Джон, хмуря брови. — Эта давняя история, — отмахнулся Артур. — Нечего этого демона в суете припоминать. — Он нам должен, — отчеканил каждое слово средний брат. — Помощь нам явно необходима, — поддержал Джон. — И если есть такая возможность, мы должны ею воспользоваться. — Не слышит Вас Полли, — отчаянно ухмыльнулся Артур. — Попрошу Лиззи написать письмо его секретарю, — поставил точку в этом разговоре Томми. — С их отцами было легче, — сам себе проговорил Артур. — А теперь власть перешла к юнцам и они не ведают, что творят. Такие мальчишки готовы сжигать города дотла, чтоб доказать всем, что они что-то могут. Полли суетилась в своем кабинете, так как проспала и опоздала на работу. Женщина хваталась за бумаги, перелистывая документы. Она пыталась разобраться в них, наспех скидывая верхнюю одежду. Занятость, спешка в купе с опозданием были против нее, рассеивая внимание. Грей пыталась сосредоточиться на чем-то одном, но работы была масса. За всем этим, цыганка даже не заметила, как в дверь вошел племянник. Из-за вчерашней занятости и суеты после произошедшего ему не довелось поговорить с тетей Пол. Пройдя ближе у столу, он наконец попадал в поле зрения женщины. Заметив его краем глаза, она вздрогнула. — Черт, — прошипела Грей. — До смерти меня напугал. — Прости, — усмехнулся Джон. — Я не хотел. — Чего тебе? — сразу перешла она к делу. — Вчера мы говорили о дальнейших действиях, — начал мужчина. — В общем, хочу знать кто такой Сазерленд. Полли замерла с бумагами в руках, уставившись на Джона. — Он здесь причем? — напряглась женщина. — Томми, вроде как, собрался с ним заключать союз против Грина, — пожал плечами козырек. — Хочу знать, с кем предстоит работать. — Совсем ошалел, — прошептала она. — Так и кто он? — настаивал Джон. — Больной на голову ублюдок, — ответила цыганка. — Не верю, что нам придется с ним работать. — Расскажи мне о нем, — давил цыган. Женщина прикрыла глаза, сделав пару вздохов, затем вновь посмотрела на племянника. — Теодор Сазерленд поставлял нелегальное оружие, для всех, у кого были деньги, так же был наемником, а еще владел несколькими крупными предприятиями в городе, — Грей закурила сигарету. — Ваш отец работал с ним, ну до того как бросил свою семью. Джон, как и братья, не любил вспоминать об этом. Но, понимая, что это часть истории, молча кивнул. — А когда его не стало, дела перешли к его сыну Райли, — женщина смаковала сигаретный дым. — Почему он в долгу перед Шелби? — Потому что, именно Шелби помогли ему получить власть, — ответила Полли. — Райли и Эмили было всего семнадцать или восемнадцать, я уже и не помню. После неожиданной смерти Теодора, многие покушались на его наследие. Именно «острые козырьки» сохранили его у верха. — Что за Эмили? — нахмурился Джон. — Близнец Райли, — глядя в голубые глаза племянника ответила женщина. — Так их значит двое? — Трое, — обозначила Полли, делая новую затяжку. — Есть еще Скайлар, но она маленькая. — Как Финн? — Младше. — Разброс в возрасте, — предполагал козырек. — Говорю же, та еще семейка, — Грей выпустила дым вверх. — А где их мать? — Джон старался собрать как можно больше информации. — В алкогольном угаре, — как-то странно усмехнулась цыганка. Джон проводил аналогию между Сазерлендами и их семьей. Было в них нечто очень схожее. — Они ведут закрытый образ жизни, их крайне редко можно встретить на вечеринке или общественном мероприятии, — констатировала женщина. — Теодор был тем еще отморозком, Джулия — коварная змея, готовая пойти на многое ради денег и власти, Райли не уступает своему отцу, Эмили — темная лошадка, уверена такая же, как и ее братец, — в ее голосе звучали нотки страха. — Уистлер заключил выгодную сделку, выдав дочь за Райли, но признаться, понятия не имею, как она вообще вписывается в этот змеиный источник. — Джонатан Уистлер? — уточнил козырек. — Владелец табачной фабрики? — Ага, — кивнула тетя Пол, вновь возвращаясь к своим рабочим обязанностям. — Его дочь Аманда — жена Райли. — Получается, ты их давно знаешь, — предположил цыган. — Очень, — закатила глаза Грей, складывая документы по важности. — Я знала Джулию еще до того, как она вышла за Теодора. Та еще штучка. Уставший, из-за неполноценного сна козырек, внимательно слушал женщину, наблюдая за ее действиями. Ему было немного странно, что братья не рассказывали ему таких подробностей. — Малолетняя везучая ирландка, которой повезло залететь от Сазерленда, — махнула рукой Полли. — Тот в свое время был завидным женихом, а Джулия девка из бедной семьи. В общем в шестнадцать она уже родила близнецов. Джон изумленно вскинул брови. Ему казалось, что они та самая неблагополучная семейка, а оно вот как оказывается бывает. — В любом случае, с ними надо быть очень осторожными, — предупредила Грей. — Почему Райли считают отморозком? — Про него ходит много разных слухов, — женщина наконец присела за стол. — Например? — вошел в азарт козырек. — Например, что он есть людей, — женщина сверкнула глазами. — Глупости какие, — усмехнулся Шелби. — Кто поверит в эти байки? — В эти не знаю, но то, что он чрезмерно жесток — это факт, — цыганка звучала убедительно. — Значит будем сотрудничать с жестоким отморозком каннибалом, — вздохнул Джон, будто это было обычным делом. — Раз Томми пошел на этот шаг, значит у нас и правда нет выбора, — обреченно произнесла женщина. Соскользнувший с клавиши палец, случайно перепутанная нота, едва уловимое изменение в мелодии — непростительная ошибка в чете Сазерленд. А за такие ошибки следует наказание, и каждый раз все страшнее и изощреннее. Десятилетняя Эмили сидит в темном и сыром подвале их поместья. Ее ноги касаются холодного пола, по которому шныряют мыши. Темнота такая густая и непроглядная, что как бы она широко не распахивала глаза, это не помогало ей разглядеть хоть что-то. В одних лишь трусиках и кофточке, с прицепленными на нее колокольчиками, малышка сидит на деревянном стуле, вжавшись в спинку. Ее тонкие пальчики сжимают сидушку до боли в ногтях. Эмили слишком хорошо знает нрав отца. Стоит ей только дернуться от прошмыгнувшей между стоп крысы, как колокольчик предательски звякнет, оповестив родителя о провале ее испытания. Сколько раз звякнет колокольчик, столько раз Эми получит плетью. Стиснув зубы и зажмурив глаза, девочка делает короткие и прерывистые вдохи, страшась вдохнуть полной грудью. Слезы стекают по ее лицу, скапливаясь у подбородка и падая вниз на ноги. Обида будет потом, сейчас обижаться на отца и мать даже на ум не приходит, ведь все место занимает ужас, что сковал ее тело своими черными, липкими лапами. Никто не придет и не прекратит этот кошмар. Никто ее не спасет. Райли нет рядом, он сейчас отбывает свое наказание. Она здесь одна. Ее спутниками, а точнее сокамерницами сейчас являются мыши да крысы. Прошмыгнув вновь у ее ног, животное заставило Сазерленд вздрогнуть и легонько ойкнуть, этого хватило, чтоб колокольчик звякнул. — Раз Эмили, — послышалось из-за двери у лестницы. Эми снова зажмуривает глаза, напрягая все тело. Только бы больше не облажаться, только бы не дернуться. — Пожалуйста, пожалуйста, — еле слышно шевелит губами девочка, все так же жмуря глаза и стискивая челюсть. Она чувствует, как мышка вновь касается ее лодыжки, затем забирается своими коготками по деревянному стулу к ее колену. Зверька привлекает тепло ее тела, он движется вдоль ее бедра, щекоча своей шерсткой. Из глаз Эмили вновь добавляется новая порция слез. Сазерленд слышит и чувствует, как мыши и крысы вскарабкиваются по стулу вверх, пригреваясь от ее тепла. Она бы и рада зажмуриться еще сильнее, да дальше уже некуда. А их шерсть все касается ее кожи, их все больше. Не выдержав омерзительных прикосновений, Эмили кидается в пучину отчаяния и вскакивает, добровольно посылая себя под плеть. Это всего лишь сон. Кошмарное воспоминание из далекого детства, когда им приходилось выживать в отчем доме, следуя правилам, что их отец называл «воспитанием». Скрутившийся клубком Райли, лежал на ее постели положив голову на бедро сестры. Он часто так делал глубокой ночью, когда все крепко спали. Какие мысли посещали его разум, было известно лишь ему одному. А возможно еще и близняшке. Люди, работающие с Райли, посчитали бы эту картину угрожающей. Так как его темперамент был весьма не прост. А спящая, беззащитная девушка, выглядела весьма уязвимой. Но никто даже и не догадывался, как сильно он любил сестру. Его любовь была болезненной, тяжелой и неправильной, но невероятно крепкой и надежной. Никто в мире не мог похвастаться таким покровителем. Аманда могла посоревноваться в этом конкурсе. Но Райли защищал ее, потому что был должен. Эмили, добровольно и от всего сердца. Мощнейшая связь родства искрилась между ними. Чувствовать друг друга на расстоянии, вот что определяло степень близости. Эмили видела это все немного иначе, из последних сил сдерживая истинную природу брата, иногда упуская ее наружу. Мужчина сворачивался клубком, укладываясь лицом на бедро сестры. Он гладил одеяло, покрывающее ее ноги. Противоестественные чувства и жесты, ужаснули бы кого угодно. Но это было лишь вершиной айсберга. По-настоящему кошмарным было вовсе не это. Еще не отойдя от кошмарного сна, девушка лежала неподвижно, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Эмили чувствовала прикосновения и знала, что это ее брат. Но, предпочитала делать вид, что спит и ничего не чувствует. Аманда придерживалась той же тактики. «Не замечая», как периодически он спит в спальной родной сестры, даже когда той нет в особняке, девушка «умирала» каждый раз, как это происходило. И казалось, никто не в силах положить этому конец.