POV Гарольда
Всю неделю я только и занимался тем, что создавал новые тату. За это время многое произошло. Утром меня навестили вампиры, чтобы дать своё согласие. Затем я звонил в резервацию, чтобы всё разрулить. Договор я составил ещё ночью, так что сейчас для подписания оставалось утрясти дело только с волками. На удивление, волки дали добро. Они меня приняли в семью и понимали, что рано или поздно бессмертный я захочу общаться с подобными себе, нестареющими созданиями, а потому были готовы и не против. Ближе к обеду о подвиге Беллы знал весь интернет. Вечером того же дня, ничего не подозревающую Свон арестовали. Чарли был в ужасе, на допросе его дочь всё рассказала, а умелый психолог вывел безумие Беллы на свет божий. Уже спустя день Беллу поместили в супер элитную психушку для невменяемых серийных психопатов. Мать девушки не сильно расстроилась. У неё был мужчина, который полностью взял на себя обязанности дочери, заботясь о Рене. Мамаша сама была в какой-то мере больна, если не понимала, что растёт из её дочери. Чарли запил. Обвинения с него сняли полностью, но поступок своего ребёнка был словно удар под дых и выбил его из колеи. Если бы не дружба со старым волком из резервации, он бы спился окончательно. Но бывший вожак и старейшина, а по совместительству отец Джейкоба, не позволил этому случиться. Шериф даже приходил несколько раз извиняться передо мной за дочь. Этим я и воспользовался: наложил заклинание влечения на двух представителей молодых стариканов. Примерно года два назад я узнал, что существует такая штука, как откат магии и долг жизни. Если так посмотреть, то вся Британия и куча отдельных людей мне много чего должны. Я так привык всех спасать, что даже не задумывался. А ведь у Беллы был передо мной долг жизни, она даже поблагодарила меня за это. Пусть только для виду, но она признала себя спасённой, а я, дурак, даже не подумал потребовать с неё долг. Ни в больнице, ни позже. Но, видимо, магия сама наказала Свон. Так называемый откат магии сделал Беллу ещё более невменяемой, если уж у неё хватило безумия снимать своё преступление на камеру. Наверное, сейчас уже нет разницы, да и, если честно, мне всё равно почему, что и как. Она хотела причинить вред моему сыну, моей семье, покусилась на мой смысл жизни, и она заплатила за всё. Какое же я всё-таки чудовище, наивный Гарри, которым я когда-то был, имея глупость верить "друзьям". Прежний я простил и ужасался бы тому, что я сотворил. Но я уже не тот карманный герой Дамблдора. Он сам вырастил из меня монстра, он бросил меня в обстановку, в которой рос будущий Тёмный Лорд, именно он приложил все усилия, чтобы мы с Томом были похожи, если не во всём, то во многом. Пожалуй, если бы он, Дамблдор, был жив, я бы убил его. Моей целью была бы месть, но сейчас я бессмертен, и единственная моя радость — это Тедди. Сейчас я как никогда понимаю Снейпа, желчного зельевара, которому кроме крестника терять было нечего. Такие мысли посещали меня всё чаще. Всю неделю, пока я был в больнице, я не мог спать, да и есть тоже. Мой поступок напомнил мне, какое же я бездушное чудовище. Я не хотел быть монстром, я не хочу быть им и сейчас, но разве меня кто-то спрашивает? Не удивительно, что такого как я никогда не любили и не полюбят. Бедный Тедди, когда он подрастёт и узнает, какое я на самом деле ничтожество, он меня тоже возненавидит. А я даже не смогу оборвать свою жалкую жизнь. И всё из-за дурацкого проклятия. От мыслей спасала лишь работа с тату. Для оборотней я сделал в первую очередь, так как она была однотипная. Рунами я рисовал узор, похожий на ловец снов, с волком в центре паутины. Забавно, ведь руны выставлять приходилось в определённом порядке, чтобы они уравновешивали друг друга, создавая нужный эффект. Тату у меня получилась знатная. Она дарила родство со своим зверем, контроль и большую обучаемость. Помогала притуплять запахи по желанию мысли. Это было похоже на невидимый и неощущаемый головной пузырь. Тату также дарило ментальную связь со своей стаей и защиту на разум. Слабенькую, конечно, но понять, что в твоих мыслях копаются можно запросто. Так же при трансформации одежда сворачивается в тату, а при обратном превращении появляется на хозяине. Так же как и, например, сумка или содержимое карманов. С вампирами было посложнее. Учитывая, что делать для них тату я начал только после их визита с согласием. До сих пор помню, как они ввалились в палату на рассвете и Карлайл очень долго ругался, когда увидел, что я не спал и ничего не ел. Оказалось, медсестра, которая разносила еду, нажаловалась на то, что я морю себя голодом. Не знаю, зачем этот цирк, но вампиры не успокаивались, пока Джаспер не начал читать мои эмоции и не сообщил, что я в шоке и не верю, что обо мне беспокоятся. На меня укоризненно посмотрели, проинформировали, что согласны на моё предложение, и приставили сиделку в виде добровольца Эдварда. В итоге этот вампир заходил ко мне несколько раз на дню и заставлял меня есть или спать. Он гудел над ухом, пока я не делал вид, что поел или лёг спать. А меня выворачивало наизнанку, когда он выходил. В итоге я стал удалять еду очищающими заклятиями, а ночью создавал иллюзию того, что я сплю. В таком темпе я выдержал два дня. Два дня я терпел то, что меня отрывают от работы и навязывают свою волю. Обещая, при случае, запереть меня тут на месяц. Затем я просто поставил щит от нечисти, вампиры долбились в дверь и окна, но не могли до меня добраться со своими нравоучениями. К концу недели я создал тату для всех вампиров. Примерно однотипные, по свойствам, они были для Эмметта, Розали и "родителей" вампиров. Тут была защита разума, притупление жажды до обычного чувства голода, которое возникало, когда действительно нужно было подкрепиться, а не постоянно. Защита на разум и та же способность связываться с семьёй мысленно, защита от огня и солнца, чтобы они могли гулять на солнцепёке и загорать. С помощью специальной руны усилил вкусовые чувства. Как у оборотней, они могут убрать запах по мановению мысли или при потреблении обычной пищи усилить вкус, чтобы почувствовать еду так же, как и люди. В связке с ней была другая руна, которая, словно черная дыра, уничтожала всё вредоносное и ненужное из организма нечисти. А то вдруг отравятся жаренной курочкой. На всякий случай навесил на всё это щит от магического воздействия. Не хотелось бы, чтобы мои труды убили простым секко или остолбеней. Для Эдварда я добавил ещё руну, которая поможет обуздать его способность, а заодно и потихоньку поможет обучить телепата. С Джаспером произошло аналогичное, а вот с Элис пришлось повозиться. Всё же дар провидца очень сложно обуздать, а так хоть она начнёт разбираться в своих видениях и целенаправленно смотреть в будущее. На всё про всё ушло пять дней. Ещё два дня я создавал тату для сына. Пусть он будет не только в безопасности. Нужно, чтобы он обучался, да и здоровье поддерживала, укрепляла. С ней я провозился оставшиеся два дня. Для себя тату делать не очень-то хотелось, я устал, и было банально лень, да ещё и Карлайл со своим отпрыском раза по три на дню пытались попасть ко мне. Для себя я пока ничего особого не изобрёл. Стараться ради такого чудовища не хотелось даже самому чудовищу. Я ведь просто урод. Никому не нужный сирота из чулана под лестницей. Права была тётя, мне там самое место. Лучше бы я вообще не рождался. К концу недели я под чарами невидимости прошёл в кабинет к Карлайлу и написал заключение о выписке, подписал и отправил в регистратуру, а потом тихо собрался и свалил домой. Раны всё ещё болели, но это пройдёт. Просто из-за истощения регенерация идёт медленнее даже с зельями, и то, что лекарь вылечит за сутки, я буду лечить наверное недели две. Тедди звонил каждый день, а я начал подозревать, что воспитывать ребёнка нормально мне не дадут. Уже в который раз я отправляю его к Малфоям, мне так не хватает его; когда я не вижу Тедди, мне плохо; смысл жить теряется, не трудно это заметить, моё настроение уходит куда-то вниз, стоит отдать Тедди в садик или ещё куда. Этот ребёнок мой личный наркотик, моя слабость, для меня мучительна сама мысль, что малыш повзрослеет, постареет и умрёт, оставив меня одного. Завалившись на кровать в своём доме, я апатично лежал, сейчас как никогда сильно хотелось рассыпаться пеплом, просто перестать существовать. Из глаз потекли жгучие слёзы, а я смотрел в потолок и не мог заставить себя пошевелиться, апатия завладела мной полностью. И стук в дверь вперемешку с криками надоедливого клана вампиров вызывал только раздражение. Я вскочил и, не смотря на боль, побежал в библиотеку, стал выбирать оттуда книги. Раздражённо разложил их по разным стопкам, а остальные свалил в кучу в бездонную сумку, каждую стопку с помощью магии перевязал и подписал имя. Засунул в сумку вино на основе крови единорога, кровавые леденцы и конфеты. Занятие заняло минут десять, всё это время слёзы мешали мне работать. К ним присоединились истерические смешки вперемешку со всхлипами, я рванул к столу, где нашёл краску для тату и специальную бумагу. С помощью магии сделал трафарет моих заготовок, и вместе с договором бросил в сумку. Пока я в порыве истерики собирал всё, что могло понадобиться вампирам, те выбили дверь и уже пару секунд наблюдали за моей тихой истерикой, мне было всё равно. Я начал писать инструкции по применению своих изобретений. Вампиры молча смотрели на меня, не зная, что делать с истеричным мной. — Нет, вы уже достали! Я же просил... Я же пообещал, что помогу, зачем играть в заботу? — Истерично шептал я, запихивая все в сумку. — Я просто больше не могу! — Я поднял глаза на вампиров и швырнул в них сумку. — Вот! Теперь вы довольны? Вы получили, что хотели, теперь оставьте меня в покое! Вампиры ошарашенно смотрели на меня, а я просто упал на пол пятой точкой и, закрыв лицо руками, истерично рассмеялся. Вот сейчас они перестанут вести себя любезно и дружелюбно. Они получили, что хотели, теперь им незачем возиться со мной. Я не хотел видеть, как их лица изменятся, я не хотел снова видеть безразличные силуэты уходящих от меня спин. Но тут меня кто-то обнял и прижал к себе, чуть покачивая. Я поднял глаза и увидел Эдварда. — Почему вы не ушли, что вам ещё надо? Отпусти! — Я начал вырываться. Сколько можно всего этого притворства? Я устал. Эдвард просто прижал меня к своей груди и я позорно ревел на его груди, беспомощный, не способный сопротивляться чужой силе, ничтожный и омерзительный. И как меня такого терпят? А главное — зачем? Я окончательно охрип и тихо рыдал в чужую одежду, а Эдвард тихо укачивал меня и что-то говорил. — Тише, Гарри, всё хорошо, ты больше не один, я рядом, я тебя не брошу, только успокойся, — шептал он мне на ухо, а я не мог даже ответить. Всё, что я мог, это дрожать, цепляясь за его одежду, и рыдать. Кто-то подошёл и я услышал голос Карлайла: — Эдвард, попробуй напоить его этим, это поможет. Меня аккуратно отстранили и всучили в руки стакан, поднося его к моему лицу — Гарри, выпей, станет легче, — ласково и терпеливо попросили меня. Я дрожащими руками держал стакан. Слезы не желали останавливаться, а я снова непроизвольно хохотнул. — Это яд, да? Спасибо! — Искренне прошептал я и дрожащими руками поднес к губам стакан. Руки дрожали, и пил я с трудом. Но вскоре я смог осушить кружку. Такого со мной никогда не случалось, кажется, я окончательно сломался. Раньше я никогда не позволял себе таких истерик. Вот и всё, ещё чуть-чуть и они довольные наконец уйдут и оставят меня в покое. Горячая жидкость хлынула из глаз ещё интенсивней, меня снова прижали к груди и стали укачивать, я уже почти ничего не соображал, когда почувствовал на плечах что-то мягкое. Кажется, меня завернули в плед и куда- то понесли, прижимая к себе. Веки стали тяжелее, тело — ватным, и я сам не понял, когда отключился, чувствуя сильные руки и прохладное тело, к которому меня прижимали.POV Эдварда
Всю неделю этот мелкий паразит прятался в палате, что-то сделав с ней, так что мы не могли войти. Я конечно понимаю, что вел себя слишком надоедливо, но я не мог позволить ему умереть от голода. Мою заботу и указания Карлайла мелкий Эванс принимал за лицемерие. Он не мог поверить в то, что о нем беспокоится кто-либо. Почему-то он не мог допустить мысли, что он действительно может быть кому-то дорог. За эту неделю мы все извелись, и вот, наконец, день выписки. Гарольд просто исчез, оставив бланк с выпиской. Мы все тут же рванули к его дому. Все были возмущены его поведением и обеспокоены. Не знаю почему, но мальчишка стал дорог нам всем. Джаспер сразу почувствовал эмоции Гарри. Эвансу было плохо, очень плохо. Срыв эмоций, истерика, эмоциональное истощение, помешательство, называйте это как хотите, но когда мы решились выбить дверь и нашли Гарри, он был в припадочном состоянии. И даже Карлайл не понимал, как помочь парню. Гарри метался по библиотеке, что-то писал, истерично смеялся и рыдал, что-то причитал, и просил прекратить притворяться да оставить его в покое. Пик истерики ознаменовался брошенной к нашим ногам сумкой и истеричным криком. Я не мог больше видеть этого замученного парня в таком состоянии. Я подлетел и бережно обнял его, усаживая на свои колени, стал его укачивать, что-то шептал и пытался успокоить. Джаспер, подверженный эмоциям, сейчас был растерян и еле сдерживался, чтобы не завыть от разлитого в воздухе отчаяния. Не знаю, сколько я так просидел, но вскоре Карлайл накапал успокоительного и передал мне. Я как смог вложил стакан в трясущиеся руки Гарри, пока тот бормотал что-то про яд и поблагодарил. Кажется, он подумал, что мы хотим его отравить, и при этом с радостью и большим трудом начал пить предлагаемую ему "отраву". Мне было больно, я не мог видеть это хрупкое создание в таком состоянии. Сейчас меня не волновало, как именно он заставил Свон сознаться и молчать о вампирах, или как он нашел видео. Меня не заботили книги и остальное, что Гарри обещал. Меня беспокоил только парень в моих руках. Эмметт принес большой и пушистый плед и помог завернуть в него парня, успокоительное потихоньку начало действовать и я, прижимая хрупкого и измученного мальчишку к себе, аккуратно понёс к ближайшему дивану в гостиной. Я не собирался отпускать его, даже когда он отключился. Я даже не подумал о том, чтобы положить его на кровать и уйти. С момента, как Гарри уснул, Джасперу стало легче, и мы все собрались в гостиной. Гарри спал в моих руках, рядом сидела Элис и гладила своего друга по голове, Эсме сидела на коленях Карлайла, лицом уткнувшись ему в плечо. Розали ходила из угла в угол, Эмметт хмурился и смотрел в окно, Джаспер обнимал свою Элис, уронив голову ей на плечо. Стояла напряжённая тишина. Карлайл наконец выдохнул: — Ну, этого следовало ожидать, у Габриэля травма, ему плохо и он не верит, что может быть кому-то интересен. Скорее всего он, подобно Эдварду, считает себя монстром. Вы же помните, что Эдвард увидел в голове у этого оборотня, Джейкоба. То, что рассказал им Гарри, показывает, что он никому не верит. Более того, у него постоянные кошмары, проблемы с нервной системой, банальное истощение и переутомление. Он не может есть, ему неоткуда брать энергию. Это чудо, что он вообще жив. Слова Карлайла внесли ясность, но легче от этого не стало. — Я не могу видеть его таким, я хочу ему помочь, Карлайл. Что нужно сделать? — Тихо прошептал я. Я был полон решимости помочь парню вернуться к нормальной жизни, в конце концов, научить его жить, если уж он не знает, каково это. Сейчас я был уверен, я не брошу этого мальчика. Все смотрели на меня, и Карлайл вздохнул: — Я не знаю, Эдвард. Медицина бессильна, единственное, что я могу как врач, это прописать ему успокоительное или поместить в стационар. Ему нужна поддержка, тот, кому он будет доверять, но он не верит никому и ничему. Заставить есть и спать у нас не получилось, палата и медикаменты его не удержат, а оставить всё как есть — позволить ему и дальше медленно умирать и сходить с ума. Я смотрел на парня в своих руках и понимал, что больше не отступлю. Довольно, я лучше сам сдохну, но не позволю этому ребёнку страдать дальше. Чего бы мне не стоило, я вытащу его. И плевать на всё, Гарри не заслуживает страдать. Он вообще никогда не должен был этого испытывать. И больше он этого не испытает, я клянусь. Больше я не позволю кому-либо причинить ему вред. Даже если придётся защищать Гарри от него самого. — Я не брошу его, — твёрдо заявил я и свободной рукой убрал с заплаканного лица прядь волос. Гарри что-то простонал во сне и прижался ко мне, ища защиты. Я поправил одеяло, понимая, что не выпущу его из рук, даже если он проспит несколько дней — пусть. Карлайл кивнул и моя семья поддержала меня и моё решение. И почему я раньше не понимал, какой я богатый? У меня такая хорошая, понимающая и любящая семья. А мне всё чего-то не хватало, вот идиот депрессивный. Правильно говорят, всё познаётся в сравнении. И спящий на моих руках парень подтверждает эту поговорку.