POV Гарольда
Просыпаться было тяжело. Не знаю, сколько я спал, но сон мне явно не помог. Пока я спал, Хель навещала меня. Она указала на то, что я снова был на грани, пусть всего мгновение, пусть этого никто даже не заметил, но я был там. В этот раз госпожа пришла предупредить меня. — Габриэль, ты так устал, я вижу. Но проклятье не обратить, дитя, потому постарайся найти своё счастье… В этот раз ты не стремился ко мне, но тебя — моего наследника, моего повелителя, мою кровь! — Пыталась убить какая-то смертная и умалишенная! — Хель гневалась, и гнев её был одновременно холодным и обжигающим. — Как её зовут, госпожа? Позволено ли мне будет отомстить? Она покусилась на моего ребёнка! — Гнев мой ничем не отличался, стремясь заморозить тьму вокруг нас. — Конечно, мальчик. Ты будешь мстить, и месть твоя будет страшна, но без моей помощи ты не останешься. Я видела тех нелюдей, и я видела твой интерес к проклятым моим детям. И в этот раз я наделю тебя знаниями, что ты так жаждешь. Артефакторика и ритуалистика… Ты так стремился к ним, с их помощью ты бы отомстил и сам, но я приближаю час её страданий. Изабелла Свон попадет в мои чертоги только вымолив все свои грехи. А ты живи, мой мальчик, живи, найди свою пару и будь счастлив. — Спасибо, моя госпожа, но как же закон? Дети магии неприкосновенны. — Ах, моё наивное дитя, закон магии… Будь этот закон правдив, разве позволила бы Мать Магия причинить столько боли? Запомни, дитя, магия не разумна. Магия — это энергия. Она подчиняется своим законам, у нее есть свои правила и заветы. Магия может защитить последнего в роду от смерти, помочь своему носителю, но она не имеет своей разумной воли. — Значит, я могу действовать как пожелаю… Спасибо, моя госпожа, — тихо вымолвил я и провалился в царство Морфея. Я спал и видел сон. Сначала один, потом другой. Во сне ко мне приходили знания, те, которых мне так не хватало, забытые знания предков. И вот настало время проснуться. Мне было тепло, кто-то укутал меня во что-то тёплое, а рядом слышались голоса. — Карлайл, он не просыпается уже третьи сутки! И Тедди от него не отходит. — Эдвард, имей терпение. Чего ты хочешь от меня? Физически он почти здоров. Переломы срастаются с невероятной скоростью, но вот его истощение и недосып никак не улучшаются, я не могу понять природу, причину его сна. — Прекратите! Вы пугаете Тедди! — Это, кажется, уже Розали. Послышался тихий плач, и сердце болезненно кольнуло, это Тедди, он плачет. Нужно открыть глаза и успокоить его. Ну же! Давай, Гарри, ради Тедди. — Ммх, Тедди… — Еле простонал я, с трудом открыв глаза. Двигаться было тяжело. — Папа! — Раздалось в помещении, и ребенок оказался на мне, рыдая от облегчения. — Чш-ш, тише, со мной всё в порядке, не плачь, — Тедди сел и посмотрел на меня своим заплаканным личиком. — Ты обещал! Ты говолил, что будешь остоложен. Ты обещал! Вот это претензии. Я поднял руку и вытер слезы с родного лица. — Тише, Тедди, я знаю. Прости, я у тебя такой непутёвый, да? — Да! Больше никаких гелойств! Ты мой гелой, и ты гелой Англии! Хватит уже. — Хорошо, больше никаких подвигов. Тедди обнял меня, всё ещё немного сердитый, но уже не в состоянии злиться на проблемного меня. Если честно, я и забыл, что у нас есть свидетели, но мне напомнили. — Габриэль, как ты себя чувствуешь? Ты не приходил в себя три дня, — Карлайл решил сделать вид, что драмы между отцом и сыном не было, но вот Розали, Эмметт и Эдвард не спешили брать пример с отца. Они были смущены и удивлены. Ещё бы — такая колючка, как я, и такая душещипательная сцена со мной в главной роли. — Такое чувство, будто меня прокрутили в мясорубке, завернули в рулетик и снова прокрутили, — пожаловался я страдающим тоном. Тедди тут же слез с меня, подобрал где-то мою сумку и сунул её мне в руки. — Спасибо, Тедди, — я начал шарить в сумке и вскоре вытащил целую аптечку, забитую флаконами с зельями. Вот костерост, вот витаминное, вот общеукрепляющее, вот от головной боли. Все молчали, пока я отпивал из каждого флакона по несколько глотков. А Тедди, умница, притащил стакан воды, дабы я мог запить эту гадость. — Фу-ух, вот теперь лучше. Так, Тедди, тебе придется погостить у Малфоев, пока я тут валяюсь, — начал я, но меня нагло перебили. — Я тебя не оставлю, — строго нахмурил бровки ребенок. Я вздохнул. — Эдвард Люпин. Я понимаю, ты расстроен, но здесь ты будешь только переживать, а ты должен учиться. Ты будущий лорд, и я не позволю тебе вырасти неучем лишь потому, что твой непутёвый папаша снова что-то себе сломал. Ты же знаешь, меня не так просто убить. Мальчик посмотрел, вздохнул и кивнул. А потом перевёл взгляд на вампиров. — Плисмотлите за папой, пока меня нет. Карлайл издал что-то похожее на смешок и кивнул, я картинно закатил глаза, но промолчал. — Критчер, — на глазах удивлённых вампиров появился домовик, — принеси мне сменную одежду и другие мелочи, потом собери Тедди и переправь его к Драко и Нарциссе Малфоям. Оставайся рядом с ним и защищай, если потребуется. — Слушаюсь, хозяин, берегите себя, хозяин. Что же будет с бедным Кричером и Маленьким наследником, если хозяин пострадает. Домовик выполнил требуемое и вернулся за Тедди. — Ну давай, Эдвард, веди себя хорошо, слушай тётю и не бери плохой пример с дяди. Можешь намазать Драко зубной пастой вместо меня, и погоняй павлинов дяди Люциуса. — Холошо, белеги себя! Клитчел, я готов, — хлопок аппарации, и я остался с вампирами один на один. А вампиры тем временем стояли всем кланом в углу, рты нараспашку, глаза из орбит лезут. Естественно, от смешка я не удержался, чем и вывел из ступора кровососов. — Да, это эльф, домовой эльф, успокойтесь. Вот лучше конфетку возьмите, — я бросил каждому по кровавому леденцу. Элис явно была расстроена тем фактом, что эльфы… такие. — Я-то думала… А тут. — А что ты хотела? Думала, в сказку попала? Нет, ну в какой-то степени «да», только вот сказка страшная. — Почему, — удивлённо выдал Эдвард. — Рыжий, вот ты же телепат, знаешь о чём люди думают? — Кивок Эдварда был мне ответом. — А теперь представь этих же людей, но с магией. Они могут то, о чём мечтали в детстве, перед ними волшебный мир. Как думаешь, они усмирят себя и свою гордыню или же возжелают власти, славы и силы? Маги, особенно выросшие в том мире, считают себя высшей расой, нежели обычные люди или другие существа. Они называют обычных людей маглами или простецами, хотя сами живут в средневековых замках. Детей, в которых магия есть, но пользоваться ей они не могут, называют сквибами, и чаще всего их выбрасывают в мир маглов. А детей сквибов или маглов, у которых есть магия, и они могут её применять, называют маглорожденными или грязнокровками. Это такой же мир, где политики ходят по головам; убийцы, воры и насильники есть и там, как и сплетни, интриги, войны и распри. Разница между миром волшебства и обычным лишь в наличии магии, да в другой флоре и фауне. Вижу, вы прониклись. Знаете, мне все равно, но я не хочу, чтобы вы, подобно ребенку, шли в этот мир, думая о нём, как о сказке. Не обманывайтесь, это чревато. Тяжёлая тишина давила на плечи, вампиры молчали, обдумывая мои слова, я же не мешал. — Знаете что… Узнав о магии, вы наверняка не отвяжетесь от меня, пока не узнаете всё, что вас интересует. Поэтому, когда меня выпишут, я загляну домой и передам вам книги для маглорожденных и учеников. Как я понял, Эдвард, тебе нужны книги ещё и по управлению разумом, Элис — по ясновидению, Карлайлу — по медицине, Джасперу — по эмпатии… Розали, не смотри так на меня. Техники в магическом мире мало, в большинстве своём там артефакты. Элис, мода там так себе, но я попробую посмотреть что-нибудь. Так, тебе, качок, я подберу про магические спортивные игры, а вам, прекрасная миссис, я полагаю, архитектура?.. Ваши дети хвалили ваш стиль работы. Вампирша смущённо кивнула. Все были ошарашены. Особенно Эдвард, но слово взял Карлайл: — Это, конечно, хорошо, и мы признательны тебе, но что ты хочешь взамен? — Хороший вопрос, Карлайл, было бы обидно, если бы ты оказался настолько глуп, чтобы верить в бескорыстную помощь. Вот только проблема в том, что мне от вас, по сути, ничего и не нужно. Как я уже сказал, я приехал за спокойствием, но и здесь мне не дают покоя… Ладно, знакомство с волками и дружба с ними ещё не ставила под угрозу мое спокойствие, но вот ваша семья и Белла… Со дня нашей встречи вы не оставляете меня в покое, хотя сейчас мы и сотрудничаем, и я даже не против общения, но вы же не успокоитесь, а потому я предлагаю трёхсторонний мирный договор. Моя семья, вы и оборотни. — Что?! С блохастыми?! Странно, этого возмущения я ожидал от рыжика, но нет, сейчас этот тип излучал лишь вежливое недоумение, а вот Розали была против. И конечно несдержанность дочери сгладил глава клана: — Понимаешь, Габриэль… — увидев мой недовольный взгляд, Карлайл исправился. — Хорошо, хорошо, Гарри. Так вот, понимаешь, мы с оборотнями уже заключили договор. Из-за нашей физиологии и нам и им сложно находиться рядом. — От них мокрой псиной воняет, — пояснил Эмметт. — А вы для них мертвечиной несёте, только вот вы можете спокойно не дышать, а им даже противогаз не поможет, — внёс я немного конкретики, — но это не важно. Я думаю, что смогу вам немного помочь с вашей физиологией. С недавних пор я увлекаюсь тату-артефактами. Очень полезная вещь, но сейчас не об этом. Мысль вот в чем: вы объединяетесь с оборотнями, помогаете друг другу, если надо, делитесь сведениями. Я же в свою очередь получаю долгожданный покой. Меня вообще можно исключить из договора, но я, чёрт побери, маг, а потому, хочешь не хочешь, но вы от меня не отстанете, поэтому я, как единственный владеющей активной магией, помогаю вам выживать, обеспечиваю знаниями и изредка помогаю, если вы сами справиться не можете. Проблемы решаем по мере поступления, и, конечно, если что, я рассчитываю на посильную помощь в ответ. — Подожди, Габриэль… Гарри, ты конечно складно говоришь, но захотят ли Квилеты дружить? Да и даже если нам как-то удастся найти общий язык, через несколько лет люди заметят, что мы не стареем и нам придется уехать. — С волками я сам поговорю, а вот с вашей внешностью, есть много способов изменить себя. От простого косметического грима до зелий и амулетов, я не понимаю, как вы до сих пор не додумались купить водостойкой краски и не намалевали себе пару морщин да седину. Не знаю... Сменили бы стиль, волосы покрасили, одежду поменяли. Никто и не заметил бы отсутствие перемен, если бы были хоть малейшие изменения. Вампиры озадаченно переглянулись, видимо им то не приходила такая идея в голову. А я зевнул, — если честно, устал, да и костерост не прибавляет приятных ощущений. Хочу тишины, ручку и блокнот, и чтоб ни души, а ещё хочу кофе со сливками! — Хмм, мы обдумаем твое предложение и завтра дадим ответ, а пока наверное оставим эту тему. Меня сейчас интересует твоё состояние. Почему ты так истощён? У тебя сильный недовес, жуткий недосып, и куча всего остального. Твоё тело регенерирует быстрее чем у людей, но при этом ты истощен во всех смыслах и твоя магия и зелья это не меняют. Так как ты мой пациент, я хочу знать, что с тобой и как это можно исправить. Оба-на! Обо мне кто-то беспокоится? Не верю! Хотя, он врач, это его работа. Моё удивление и скепсис, наверное, были видны на лице, раз Карлайл застыл, непонимающе глядя на мою рожу. А вот Джаспер, кажется, уже давно отслеживает мои эмоции. Сейчас эмпат вздохнул и начал отдавать распоряжения. — Эдвард, купи, пожалуйста, латте с двойными сливками и что-нибудь лёгкое, если вы забыли, он не ел как минимум трое суток. Карлайл, не удивляйся ты так. Ну не привыкла наша колючка, когда о нем заботится кто-либо. Сам Джаспер подошёл ко мне и накинул на плечи плед. Вот сейчас пришла моя очередь удивлённо хлопать ресницами. Интересно, как он узнал, что мне холодно, я вроде никак этого не показывал. Эдвард покачал головой на мой ошарашенный, непонимающий вид и вышел исполнять просьбу. Джаспер спокойно укутал меня в плед, поправил подушку и, пока я ошарашенно моргал, мягко опустил меня на них. У меня был форменный шок. Зачем? Зачем кому-то обо мне заботиться? Что им нужно? Я же вроде пообещал дать им книги. Разве такой урод как я может просто так получить сочувствие или помощь? Да не бывает такого! Я просто не знаю их мотивов! Может, они боятся, что я передумаю? Или думают, что так могут избежать договора? Пока я растерянно думал, за мной наблюдали все вампиры. Как бы я ни хотел, сейчас у меня не получалось строить из себя что-либо. Я был растерян настолько, что не мог скрыть этого. Джаспер покачал головой, Элис тяжко вздохнула, Розали поджала губы, Эмметт нахмурился, Эсме смотрела на меня с жалостью, а Карлайл помрачнел. Настроение ушло в глубокий минус. Даже если они меня искренне жалеют, мне от этого не легче. Ненавижу это все! Видимо, Карлайл понял моё настроение, потому как вернулся к своему вопросу. — Так что ты можешь сказать по этому поводу? — Я не понимаю о чём вы. Я с детства такой. — Ушёл я в несознанку, не говорить же, что я безнадежно устал жить и не могу заставить себя просто поесть, и вряд ли им будет интересно знать о моих кошмарах. Это только мои проблемы. И Карлайл, видимо, понял, что спрашивать меня бесполезно. Он задал несколько вопросов, на большинство из которых я без зазрения совести соврал. — Итак, через неделю перейдешь на домашнее лечение. Переломы так просто не проходят, а потому для вида тебе придётся походить с гипсом какое-то время, а пока, думаю, тебе стоит отдохнуть. В итоге, спустя какое-то время вампиры разошлись, а Эдвард вернулся с кофе, фруктами и салатом. Я, если честно, уже забыл, что он должен был вернуться, и тихо мирно обдумывал свою месть в черном блокнотике. Эдвард вошёл, когда я просчитывал один очень интересный тёмномагический ритуал. Мстить я решил, пока нахожусь в больнице. Так если что у меня алиби. Эдвард беззвучно проник в четырёхместную палату, где сейчас кроме меня никого не было. Подойдя, он поставил на тумбочку кофе и еду. Я удивлённо-вопросительно смотрел на него. Интересно, что от него теперь ожидать. Эдвард молча протянул мне кофе, а сам сел чистить явно ранее вычищенные уже где-то фрукты. Кофе я принял, но продолжал выжидательно смотреть на вампира. Тот делал вид, что ничего не замечает. — С чего такая забота? — Не выдержал я, делая маленький глоток напитка и сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. Эдвард тяжко вздохнул: — Что ж ты такой колючий? Могу я хоть немного побыть милым и заботливым? К тому же, тебе наверняка ещё больно шевелить рукой. Я нахмурился. Да, рука зверски болела, но я же не дурак и понимаю: ему что-то от меня надо. — Просто так ничего не бывает, рыжий. Либо говори, что тебе от меня надо, либо возьми деньги за еду и доставку и проваливай. — Я сделал ещё один глоток, и блаженно выдохнул. Господи, как же хорошо! Этот кофе просто спас меня. Эдвард хмурился, изучающе рассматривая меня: — По началу я хотел от тебя знаний, но ты сам их предложил, и, если честно, не понимаю этого. Ты странный, мне хочется понять тебя, но как бы я ни пытался, ответы на мои вопросы порождают новые вопросы и с каждым днём их только больше. Почему бы тебе не принять тот факт, что ты просто мне интересен? Сам по себе с магией и без оной. Я смотрел на этого вампира и не мог понять. Он что, проповедь мне читает? Пытается сделать из меня вменяемого подростка, или же ему просто хочется засунуть свой нос куда не надо, и разгадать меня как кроссворд, чисто от скуки, а что потом? Потом я стану ему не интересен. Наверное, это логика бессмертных, не знаю. Одно я знаю точно. Открываться перед кем-то я не стану. — Эдвард, я не кроссворд, меня не надо разгадывать, я не хочу, чтобы меня понимали, мне абсолютно все равно, что обо мне думают. Я не хочу! Единственное, что мне требуется, — это тишина и покой. — Ты говоришь так, будто устал от жизни настолько, что хочешь умереть. Ты же понимаешь, что это ненормально? Я не выдержал и хмыкнул: — Это моё дело, тебя это никак не касается. А теперь отдай мандаринку и до завтра. Эдвард вздохнул, снова. Будто ему нужен воздух, сунул мне в руки пакет с очищенными фруктами, поправил моё одеяло и вышел, напоследок обозвав меня кактусом. Нет, ну вот вообще, что такое-то, а? Почему всем так нужно поиграть в «заботу-дружбу-жвачку»? Я тихо вздохнул и философски сказал в пустое пространство палаты: — Кактус — это разочарованный в жизни огурец. Но долго меланхолия не продлилась. Мне не нужен никто, кроме Тедди. И сейчас мне нужно закончить просчитывать ритуал. Свон не могла сделать все чисто. Не думаю, что она часто проделывала такое, а потому вскоре её папаша заметит, что взрывчатки у него поубавилось. И тогда-то он наверняка попытается отмазать любимую дочурку, а мне это не нужно, поэтому нужны неопровержимые улики. План мой был прост и оттого жесток. С помощью ритуала с зубодробительным латинским названием я принесу магию Свон на родовом алтаре в жертву для укрепления рода. С помощью этого ритуала я заберу её магию, а взамен забранного её наполнят родовые проклятья. Она станет сосудом, концентратом всего ужасного. Её будет ломать, накрывать безумие, она определённо сойдёт с ума, её будут одолевать фантомные боли и видения. И, конечно, она не сможет никому сказать, что с ней случилось: она сама не вспомнит о ритуале. Но при этом она будет помнить, почему все так сложилось. И пока искренне не раскается во всем, что сотворила, не сможет умереть. Под заклятьем она сама придёт в полицию и все расскажет. Её ждёт заключение в палату с мягкими стенами. Она сама все расскажет и предоставит доказательства, а когда очнётся и будет отрицать, будет уже поздно. А спустя какое-то время безумие Блэков настигнет её вместе с проклятьями. Я не стану её убивать или калечить, это сделает она сама. Я не святой, и за семью я готов на все. Я монстр? Что ж, пожалуй, да. Как бы я не хотел, но я убийца. Из меня сделали жестокого палача и я воспользуюсь этим. Сегодня же ночью Белла Свон попадет в мой дом. Спустя всего шесть часов я оставлю вместо себя и девчонки иллюзии спящих людей, перенесу себя и её прямо к алтарю. Небольшой надрез на запястье, ритуальные слова. Затем катрены и империус, а на утро Белла сама придёт с доказательствами. Она будет считать, что сама на это решилась, о ритуале она забудет почти сразу. Оставшееся время я мастерил тату-печати. Моя задача была создать печати для оборотней, в которых будет много всего. Все же раскрашивать их разнообразными татухами как-то жестоко, а потому одну-две. Как оборотням, так и вампирам. Отдельно прорабатывать тату придется Эдварду, Джасперу и Элис. Потом тату нужны и мне, и Тедди. В общем, до ночи мне было чем заняться. Пока я работал, сам не заметил, как съел пол пакета фруктов. Вот время близится к часу ночи. Самое время для черного жертвенного ритуала. Выпив укрепляющее, оставил иллюзию спящего меня на кровати, перенёсся к дому Беллы. Вот ещё миг, и я у неё в комнате, парализующее на девчонку и новая иллюзия. В памяти ненормальной нашёл то, на что и не надеялся. Белла сняла свой подвиг на видео, с обращением ко мне. Она мстила мне за то, что внимание семьи Каллен я перетягиваю на себя, и за это она убьёт Тедди и всех остальных. Видимо, это видео должно было добить меня. Я передумал, это же такой подарок, так даже легче. Это видео попадёт в интернет. Здесь нет упоминания о вампирах и оборотнях. Белла не знала о моей осведомлённости в этом вопросе. С телефона Беллы я выложил видео в сеть, что же, теперь её участь решена. Надрезав вену, я приложил руку жертвы на алтарь. Заклинание на латыни, и вот её ломает, а магия сквиба вливается в камень. Следующее заклятье, и тьма впивается в девушку. Наполняет её, камень светлеет на несколько оттенков, а жертва воет от боли и черной магии. Завтра её заберут и признают невменяемой, её отца посчитают невиновным. Надо попросить Билли, чтобы приглядел за старым другом. Да и одна медсестра уже давно строит глазки шерифу, может, их подтолкнуть друг к другу? Всего пара заклинаний, и между ними вспыхнет лёгкая влюбленность. Если чувства не станут искренними, то заклятье само спадет и они сами разбегутся, а если же нет… Об их любви можно будет слагать легенды. Я снова покопался в памяти девушки, ставя закладки. Она будет помнить о вампирах, о своих глупых мечтах, но никому не сможет сказать о сверхъестественном, как бы ни хотела. Вылечив порез и влив тонизирующее в девушку, переправил её назад в родную кровать, а сам взял бумагу и некоторые мелочи типа термоса с чаем на травах. Или латте в термосе с Чарами пространства. Вернулся в больницу под чарами невидимости и сел в кровать за руны. У меня есть неделя на составление тату и магического договора.POV Эдварда
Долгое время я страшился, что Эванс не очнётся, но вот он таки проснулся. Наблюдая за ним и его сыном, никогда бы не подумал, что он может быть таким мягким и милым. Что же он имел в виду, говоря, что его сложно убить? Но, когда его сын пропал вместе с лопоухим существом, я был в шоке. Я собирался выпытывать знания любыми методами. А этот мальчишка сам их преподносит и прямо говорит: «Нате, только отстаньте!». Требование о мирном договоре выбило из колеи, но я решил быть дружелюбным. Мне хотелось понять этого странного человека. И чем сильнее он противится, тем больше был азарт. Когда Джаспер пояснил, что Гарри просто не привык, что о нем заботятся, и послал меня за едой, я думал о многом. И мне становилось жаль этого мальчика. Слишком много выпало на его долю. Думаю, если бы не ребёнок, то Гарри покончил бы с собой. Желание защитить этого парня казалось правильным. Защищать и помогать слабым меня научила ещё моя родная мать. И как бы ни сопротивлялся Эванс, я ему помогу. Выйдя из палаты, я обозвал его колючкой. И совсем не ожидал, что он ответит на мою подначку, а парень ответил скорее сам себе, не подозревая, что я его услышу. — Кактус — это разочарованный в жизни огурец. Сравнение так себе, но суть одна. Кажется, парень и сам прекрасно понимает свое состояние. И это усложняет дело. Как помочь тому, кто не хочет что-то менять? Гарольд Эванс, я все равно разгадаю тебя, это уже не школьный интерес, это дело принципа. Каким бы чудовищем я ни был, я не оставлю тебя наедине с твоим отчаянием.