Сломанная стена

      — Полиция Детройта, а ну стоять, говнюк!       Выкрикнутые тяжёлым эхом слова никак не повлияли на человека, в данный момент совершающего грандиозный побег от сотрудника правопорядка прямо по подворотням. Час поздний, вокруг ни души. Только шлепки ботинок о бесконечные лужи свидетельствовали о том, что далеко не все жители Детройта видели уже третий сон: например, полиция или те же мелкие преступники, подобные тому, что сейчас нагло удирает от неё. Отсутствие дождя только на руку — ещё не хватало, чтобы ливень помешал обзору улиц, и без того погрязших во мраке после захода солнца, а район был не из тех, что мерцают неоном, как рождественская ёлка, по типу баров или клубов. Увы, это не мешало парнишке ловкостью белки перескакивать через баки и строительный мусор, в противовес полицейскому. Скорее всего, и разница в их возрасте имела значение, ведь лейтенант уже давно перешагнул порог юности.       В лицо, поблёскивающее испариной, бил ледяной ветер, раздражая глаза и тем самым препятствуя хорошей оценке того, что под ноги полицейскому прилетит следующим. Преступник вот-вот скроется: он резко затормозил, бегло огляделся и прыгнул на близлежащую лестницу, прилегающую к многоэтажке. Лейтенант почти поймал его, но тот успел подтянуть её к себе и с победоносной ухмылочкой ринуться наверх. Но преследователь не так-то прост: он быстро нашёл глазами другую пожарную лестницу — у рядом стоящего дома — и быстро забрался по ней. Повезло, что здания расположены тесно друг к другу: далеко прыгать с крыши на крышу не пришлось. Достигнув вершины, мужчина отряс себя и, стараясь смотреть только вперёд, разогнался и прыгнул.       С грохотом он, с трудом удержав равновесие, опустился на землю и быстро выпрямился, пытаясь выровнять сбившееся, как у загнанного коня, дыхание. Тишина, ветер свистит в ушах, сдувая со лба выступившие капли пота. Рядом прилегающих домов нет, а значит ублюдок где-то рядом, затаился и готов в любой момент напасть из-за угла. Предугадав это, мужчина вытащил пистолет и, сняв его с предохранителя, стал медленно выдвигаться вперёд, резко заглядывая за каждое потенциальное убежище. Он смог предположить, что преступник мог бы скрыться в чердачном помещении, но дверь оказалась намертво закрыта. Полицейский нахмурился, унял сердцебиение и вслушался, обступая сооружение справа. Звук ботинок, мокро ступающих по крыше, раздражал слух, а ещё, кажется, вот-вот должен был начаться дождь, судя по моросящим по волосам каплям. Андроид бы в два счёта разобрался со сложившейся ситуацией, и это бесило.       На удачу лейтенанта, он заметил слабо движущуюся тень, подсвечиваемую уличными фонарями. Мужчина напрягся, сжал пистолет, заскочил за угол и наставил его на преступника. Тот так перепугался, что с его головы слетел капюшон. Им оказался парень, совсем зелёный подросток, лет семнадцати. Он поднял руки вверх и испуганно выкатил глаза.       — И долго мне прикажешь бегать за тобой? — раздражённо поинтересовался полицейский.       — Я ничего не сделал!       — Ты нарушил комендантский час, что я бы мог в принципе тебе отпустить. Если бы ты не был замечен с кучкой барыг, толкающих красный лёд таким же соплякам, как ты.       — Не правда, я вообще не причастен!       — Конечно, ведь именно поэтому я бегаю за тобой битый час! Расскажешь свою охуенно-невъебенную историю в участке. А теперь руки за голову и спиной ко мне!       Подросток обречённо выдохнул, закатил глаза и поступил так, как ему и велели. Лейтенант прекрасно понимал этот взгляд: самому приходилось ночевать в полицейском участке будучи таким же щенком. Но спустить с рук подобное он просто не мог: всё же его юношеские приключения, по сравнению с этими, невинны. Ему вдруг стало тошно от осознания того факта, что чаще и чаще подростки сами оказывались замешаны в подобных тёмных делишках — этот вот, уже третий за неделю, — и обычно не по своей воле. А оправдания детишек с каждый разом походили больше на аргумент в пользу того, что они не курили, а просто стояли рядом.       Мужчина, абсолютно довольный покладистостью задержанного, с ухмылкой спрятал пистолет, вытащил наручники и с их звоном подобрался к парню. Заковал сначала одну руку, а затем и вторую, когда заметил три посторонние тени позади. Замер, в предвкушении ожидая пафосную речь, ну или хотя бы нападение. И к тому, и к другому он был готов.       — Убрал от него руки… — до ушей донёсся грубый мужской голос.       Лейтенант, без доли волнения, не отпуская запястий подростка, повернулся к выродкам. В руках двоих из них ножи. Их лица он узнал сразу: та самая банда, что разбежалась, как тараканы, стоило ему блеснуть значком. Что мешало воспользоваться оружием тогда — загадка. Возможно, подумали, что имеют дело не с одним копом. Ну, нападать толпой всегда легче, естественно. Но и этот факт ничуть не напугал мужчину. Он фыркнул и замер в вальяжной позе, лениво оценивая будущих соперников: они слишком близко, вытащить пистолет не получится — остаётся только в рукопашную.       — Детектив Рид, — закончил баритон с особым омерзением.       — Лейтенант, — горделиво поправил его тот. — Лейтенант Рид. А мы знакомы?       — Сейчас вспомнишь, если не отпустишь пацана, — с угрозой отозвался второй, как бешеная борзая на спокойного степного кота.       Гэвин видел, как лица оппонентов налились злобой, стоило им только узреть его абсолютное безразличие к ножам и массовому превосходству перед ним, и его это забавляло. Он пожал плечами, увереннее сжал руки парня, смотрящего на амбалов, как на спасателей, и с непринуждённой улыбкой ответил:       — Я заинтригован.       Банда впала в ступор. Бугаи переглянулись, а затем одновременно посмотрели на невозмутимого копа вновь. Тому всё ни по чём: будто собрался обсуждать погоду на неделю. Была бы возможность, он бы и закурил с тем же безразличием, с каким он обычно готовит себе завтрак. И тогда третий ощетинился:       — Да что ты с ним треплешься?!       Он рванул к лейтенанту с выставленным вперёд ножом — этого тот и ожидал, когда отпихнул от себя подростка, увернулся и взял нападающего в захват таким образом, что скрутил ему руку и заставил его выпустить оружие из пальцев с диким воплем. Добившись своего, он фыркнул, оттолкнул придурка к толпе, обступил нож и ногой откинул его подальше. Товарищи поймали несчастного, что еле удержался на ногах, и с полными ошеломлением глазами глянули на Гэвина. Тот размял сначала шею, а затем и с хрустом пальцы, и встал прямо перед ними — точно дичь на съедение волкам.       — Конструктивного диалога не получится? — поинтересовался он, после чего на него напали двое.       Увернувшись сначала от ножа первого, а затем от кулака второго, он ударил по коленной чашечке того, что со шрамом на пол-лица, заставив его выгнуться и упасть, и после занялся тем, что махал холодным оружием, как огненным мечом. Гэвин парировал и следом нанёс удар по гортани, после чего тот стал обречённо глотать ртом воздух. К тому времени «лицо со шрамом» уже успело прийти в себя, и Рид попытался ударить в нос, но его кулак поймали и выкрутили так, чтобы он оказался спиной к противнику. Лейтенант зашипел и быстро пустил в ход свободную руку, локтем ударив в живот. Успешно вырвавшись из захвата, он поймал момент и ударил по шее, что привело того к потере сознания. В следующую секунду чужие руки объяли его сзади, и он по инерции перекинул противника через себя и ударил в подбородок. Воцарилась тишина.       Лейтенант не забыл про третьего — которого он должен вспомнить. Он выпрямился, когда услышал щелчок предохранителя, и замер. И снова ему ни капли не страшно.       — Не хотелось создавать шумиху, но ты меня довёл, — произнёс мужчина. — Руки вверх и повернись.       Гэвин приподнял уголки губ и послушно повернулся. Оппонент действительно искренне не понимал его спокойствия. Даже в такой момент, когда жизнь висит на волоске, он сохраняет хладнокровие — нет, полнейший похуизм! Это не столько пугало, сколько настораживало. За такой уверенностью в себе должна грянуть буря. А возможно коп просто психологически на него давит. Он не умолял о пощаде, да даже не посылал его ко всем чертям. Молчал и чего-то выжидал.       — Ты мне нравишься, Рид, правда, — начал тот, не спуская Гэвина с мушки. — Но ты мешаешь нам работать. Пиздецки. Если раньше твоё появление меня забавляло, то сейчас оно бесит. Даю последний шанс: оставь нас нахуй в покое!       — До пяти.       — Чего?       — Я посчитаю до пяти, — спокойно повторил тот, а затем пояснил: — Моё последнее желание.       Дилер от удивления проморгал и раскрыл рот. Какой же бесячий этот Рид! Он насупился, сжал пистолет и ответил в предвкушении картины, как пуля окажется во лбу копа:       — Начинай считать.       Гэвин считал медленно, растягивая каждую цифру, как удовольствие от утреннего кофе или выкуренной сигареты. Он произносил уверенно, сладко, почти шёпотом, что у толкача в горле встал ком, который поспешил сглотнуть. Он улыбался, словно держит ситуацию полностью под контролем. Держит под контролем его — человека, от которого в данную секунду зависит его же жизнь! Дилер напрягся, когда он произнёс четвёртую цифру и уже готов был произнести пятую. Лейтенант расплылся в жуткой улыбке и открыл рот.       Мужчина не понял, когда и каким образом его лицо оказалось в ту же секунду прижато к земле с глухим стуком. Так же, как он и не успел понять, как его моментально вырубили, а пистолет вышибли из рук. Гэвин, сукин сын, знал, в чём дело. Он знал, что будет!       Он знал, кто вырубил засранца, поэтому стоял и зачарованно улыбался своему спасителю, нависшему над бессознательным телом. Фигура выпрямилась, педантично поправила одежду и вышла из тени, прямо под свет фонаря. Белый фирменный пиджак «Киберлайф» в тот момент запестрил голубыми нашивками, аналогичного цвета диод спокойно мигнул в полумраке, а их обладатель взглядом серийного убийцы уставился на своего безрассудного напарника.       — Ну, это было легко, — фыркнул Гэвин, пожал плечами и засунул руки в карманы. — Пять секунд. Рекорд, Ричи.       — Кажется, у нас был уговор, — строго заметил андроид, обходя тела с целью удостовериться, что они все без сознания.       Конечно, Рид помнил про договорённость, горячо заключённую в постели, работать сообща, а не кидаться за преступниками в одиночку, но желание увидеть сердитого Ричарда в деле сильнее него. То, как он чеканными движениями обступает преступников, как анализирует всё и всех серо-голубым взглядом, как его эмоции играют на лице, обрамлённом бесконечными родинками, как хмурятся тёмные брови — всё это того стоило, чтобы немного рискнуть. Тем более, что Гэвин точно знал, что RK900 его спасёт. Он всегда спасает, даже когда не надо.       — Иначе было бы неинтересно, — так и ответил лукаво он, уже предвкушая серьёзный разговор дома. Ему чертовски нравились эмоции Ричарда, проявляющиеся с каждым днём всё ярче, позволяя окунаться в них всё глубже. Он не упускал возможность побесить его, неважно где: в участке, на месте преступления, дома — всякий раз результат его неимоверно радовал.       Ричард убедился, что все трое амбалов не проснутся в ближайший час, прикоснулся пальцем к диоду и приказал прислать подкрепление для их погрузки. После он взглянул на Рида и единственный раз за вечер улыбнулся своей снисходительной улыбкой. Андроид не пальцем деланный, понимал, что так оно и будет. Он прекрасно знал повадки Гэвина, как и то, что тот — жуткий провокатор. Ему это в какой-то степени нравилось. Так Гэвин тешил свою сущность мазохиста, а Ричард — садиста.       Он проанализировал своего напарника и пришёл к выводу, что его состояние как нельзя отличное — в этот раз обошлось без ранений, удивительно. Только пульс подскочил, и дыхание сбилось, когда Ричард сделал к нему шаг.       — О, нет, ты снова это делаешь, да? — закатил глаза Гэвин, заметив, как андроид любопытно его рассматривает. — Просил же не сканировать меня.       — Ты тоже не спешишь выполнять условия нашего договора, — ещё шаг.       — Один-один, — Рид фыркнул и сделал следующий шаг к андроиду.       — Гэвин…       — Да?       — Ты не любишь зрителей.       Гэвин уж забылся, глядя в глаза напарнику, о том, что подросток всё ещё сидит прижатый к стене в наручниках, не осознающий того, что только что произошло и происходит. Рид отпрянул от Ричарда, приблизился к пацану и присел на корточки. На совсем детском лице совсем не детский страх. Дураку понятно, что в такой ситуации ребёнок оказался впервые. И лейтенант понимал его. Он похлопал его по плечу и обнадеживающее сказал:       — Если дашь верные показания, тебе могут смягчить наказание, потому что ты несовершеннолетний. Только вот я одного понять не могу: чего вам всем неймётся, дай только связаться с барыгами? Проблемы с предками или как?       Сопляк опустил голову.       — Тебе-то что?       — То, что я заебался выезжать на вызов посреди ночи из-за таких щенков, как ты. Тебя мать ищет, неделю дома не появлялся.       Подросток вдруг оживился и с неподдельным удивлением посмотрел на лейтенанта.       — Именно, пацан. Тебе следует в следующий раз не торопиться с выводами о том, что твоя жизнь ничего не значит для родных, собрать сопли в кулак и быть достойным человеком, а не куском мусора, как эти говнюки. Понял, ну?       Парень всё понял, несколько раз поспешно кивнул, и только тогда Гэвин, заметив краем глаза отблески полицейских мигалок и дронов, передал его Ричарду. Рид стареет: уже в педагоги заделался, мозги малолеткам вставляет.       — Г… Гэвин…       Механический хрип дошёл до ушей полицейского, когда он резко повернулся в сторону Ричарда. Страх перешёл на первый план, когда увидел, как напарник, схватившийся за грудь, припал спиной к стене и стал медленно по ней скатываться вниз. В этом не было вины парня, который в это время стоял рядом и испуганно наблюдал. Рид прекрасно знал, что происходит. Снова сбой, снова приступ. Он подбежал к Ричарду и схватил того за плечи, пресекая падение, а затем его пальцы коснулись лица.       — Нет, только не сейчас! Рич, не смей терять сознание! Как тебе там говорили? Включай свою программу восстановления! Слышишь, нет?!       Руки Рида затряслись, как в припадке, и проскользнули к груди. Перегоняемый тириум бил слабо, слишком слабо. Он знал, что это значило. Нутро сжевал ужас, когда Гэвин взглянул в бесцветные глаза напарника, а затем на губы, с которых стекал не тириум — ему он был бы только рад, — а тёмная, темнее чёрного, жидкость.       — Я… не хочу отключаться снова, — механическим лязгом произнёс андроид и слабо провёл кончиками пальцев по руке лейтенанта.       И тот бы ответил тем же жестом, если бы Ричард в ту же секунду не замер в мёртвой позе и не уставился в одну точку. Он отключился, деактивировался — чего и боялся Гэвин больше всего.       Рид закричал и зажмурился. Этот крик звучал глухо, почти неслышно, словно лейтенант потерял голос. Он насторожился, резко открыл глаза, но перед ним напарника уже не оказалось. Он сидел посреди белой комнаты. Настолько белой, что не различить контур стен. Настолько белой, что слепило глаза. Похоже на комнату пыток или типичную комнату психбольницы из тех самых фильмов, к которым Гэвин не так давно пристрастился.       Он встал, осторожно обернулся и в недоумении надломил брови. Перед ним колонной стояла неподвижная армия андроидов. На мгновение он забыл, как дышать: они холодно смотрели в упор на него. Все, как один — копии Ричарда. Можно подумать, что Рид оказался в одной из лабораторий «Киберлайф», а то и хуже, каким-то волшебный образом в сознании самого напарника. Их молчание нагоняло больший страх, чем пристальные взгляды. Их бесполые, белые тела, точно манекены, глядели так, словно в любой момент готовы атаковать. Гэвину доводилось видеть лицо Ричарда. Его настоящее лицо. И подобный вид его вовсе не пугал. Пугало количество.       Он осмотрелся по сторонам: ни намёка на выход. Тогда Рид решился на неуверенный шаг вперёд и тут же застыл. Андроиды сделали шаг назад, пронося по помещению такой звук, словно по пустым трубам ударили отбойным молотком.       — Рич?       Лейтенант протянул руку и шагнул: андроиды шагнули назад одновременно с ним. Он задался вопросом, какого хрена здесь происходит, и, нахмурившись, уже увереннее стал наступать — оппоненты, как один, стали отступать. Их шаг ускорялся наравне с Гэвином, а когда тот перешёл на бег, андроиды разошлись в стороны, пропуская полицейского вперёд, по коридору, проложенному ими. Он остановился и недоверчиво зыркнул на близстоящее существо. Тот, как и остальные, выжидающе глядели в ответ, не моргая. Рид снова обратил внимание на живой коридор и ступил вперёд.       Он бесконечный, конца края не видно. Слышны лишь глухие шаги Гэвина, жутко отдающие эхом по невидимым стенам. Боязно поворачиваться, не ожидая удара в спину. Спина вспотела от подступившего страха неизвестности, страха тишины, ноги подкосились от недавнего потрясения.       Наконец он услышал шаги и обернулся. Они шли за ним, не в такт его движениям. Они ускорялись, зеркалили друг друга. Лейтенант побежал, не спуская с них глаз. Бежал, что есть мочи, но с ощущением, что он как на беговой дорожке: не двигается с места.       Фигуры всё ближе и ближе, вытягивают руки к нему. Почти добрались, когда Гэвин, дыша, как затравленный зверь, врезался во что-то твёрдое и упал на спину. Он не успел увидеть, кто или что стало его препятствием. Бесконечное количество обнажённых пальцев окутали его, как скользкие змеи, скользя по телу. Он пытался вырваться, пытался кричать, но его глотку скрутили, как канатом — так, что оно онемело.       Гэвин крикнул в пустоту, вырвался из пут и подскочил. Открыл глаза и погряз во тьму собственной спальни и в холод, что прошиб его выступившим по телу потом. Всё очевидно: очередной ночной кошмар. Он наконец задышал полной грудью, немного расслабился, утёр лоб и глянул на вторую половину постели: пусто, а он другого и не ожидал. Уже как два месяца он засыпал и просыпался один.       Рид потёр переносицу и глаза, скинул одеяло и наощупь нашёл пачку сигарет. На ум ему пришло всё-таки открыть окно: духота только убивала. Тогда он через силу поднялся с кровати, подошёл к нему и потянул вверх. В лицо тут же ударила свежесть осеннего ветра, вонзаясь в мокрые волосы и проносясь затем по позвоночнику. Гэвин щёлкнул зажигалкой и через несколько мгновений выдохнул дым.       Одно и то же, из ночи в ночь. Ни снотворное, ни любые другие методы не помогают. Ему поможет только собственный андроид под боком, да не кто-нибудь, а определённый. С тех пор, как они с Ричардом съехались, спать стало гораздо спокойнее, но вот опять. Прошло два месяца с того происшествия на крыше башни. RK благополучно забрали под крыло «Киберлайф», но вот что странно: теперь с ним ни созвониться, ни списаться. Да что там, сами сотрудники ничего не могут сказать по его поводу. «Он будет в полном порядке», — говорили на другом конце провода. Зато Гэвин не будет, если подобные сны продолжат его тиранить каждую ночь. Как если Ричард не вернётся целым и невредимым.       Его реабилитация после дела о вирусе проходила тяжело. Он мог пропасть на три дня, неделю, когда замечал за собой сбои, а то и временное отключение системы во время задания. Вывести масло и превышающий норму красный лёд из биокомпонентов оказалось не так уж и легко, даже для мастеров компании. Спасибо, хоть память не отшибли с концами: установили какую-то навороченную программу экстренного восстановления. Но даже она не помогла в последний раз.       Он пропадал, да, но не на два месяца. Он пропадал, но хотя бы давал понять о том, что его не разобрали на мелкие детали.       Щиколотку защекотало чем-то мягким и Гэвин опустил взгляд. Пушок, вальяжно вышагивая между ног, зевнул и тупо глянул на хозяина. К нему присоединилось «жуткое нечто», как называл Рид второго кота, которого притащил Ричард одним дождливым днём. Лысый, страшный, но до жути ласковый. Под стать RK.       «Мне казалось, ты любишь котов».       «Котов, а не облезших куриц! Ещё одного прожорливого рта я не потяну. Что? Не смотри на меня так!»       «Гэвин…»       «В этот раз ты меня этим не купишь».       «Гэ-э-вин…»       «Какая же ты скотина всё-таки… Назову его Бельмо».       Пушку так же не особо импонировала идея соседства с чудищем. Этот кот настолько вредный, что за полгода всё ещё не привык к чужому присутствию. Бельмо же — тип нежный, инопланетный. Норовит поиграть, прыгнуть, помурчать. Первого это раздражало. Именно поэтому в следующую секунду он зашипел и врезал Бельмо по морде, не позволяя приблизиться к себе ни на миллиметр. Но и этого ему показалось мало. Пушистый погнал лысого из комнаты с противным ором — кажется, они врезались в кофейный столик в гостиной, судя по глухому стуку.       Гэвин, ни разу не считая их поведение странным, в привычной манере закатил глаза, совершил последнюю затяжку и, потушив сигарету, взглянул на часы. Четыре утра, ну конечно. Мог бы и не смотреть: последний месяц это было его привычным временем пробуждения. Ложиться обратно смысла он не нашёл, иначе, если он уснёт, то проснётся часов эдак через пять, а на новой должности портить репутацию из-за опоздания не хотелось. Тогда Рид потянулся и направился в сторону ванной.

***

      Полицейский участок пуст, даже капитан ещё не прибыл на работу. Только дежурные, уже должно быть с пятым за ночь стаканчиком кофе, снующие по отделу и пытающиеся заболтать друг друга, лишь бы не уснуть. Гэвин молча позавидовал им: после смены поедут домой отсыпаться. Он сам предпочёл бы дежурство ночным кошмарам.       После его вступления на должность лейтенанта отдел стал пополняться новыми лицами, и эти парни не оказались исключением. Новички-андроиды также оперативно подключались к работе в участке. Рида грела мысль о том, что хорошо, что ни тех, ни других не приставили к нему как к ответственному. Делами стажёров-андроидов заправлял Коннор, другими мастерски орудовала Тина.       Первые не особо жаловали Гэвина, но, на удивление, на этой почве конфликтов не возникало. По крайней мере лейтенант старался держаться уже три месяца, не показывая мерзкого, как продолжали считать многие, характера. Он не терпел заносчивых щенков, а уж оборзевших андроидов, которые ещё и на него зуб точат, тем более. По словам RK800, они, одни из тех, кто повёрнут на неприязни к людям, наслышаны о его делах с вирусными андроидами из последнего дела, но даже несмотря на одобрение самого Маркуса, они сочли его действия зверскими. «Человек, совершивший зверские дела должен быть зверски наказан», — их цитата. И плевать они хотели, что Рид полез в биокомпоненты андроида — которого, кстати говоря, успешно «оживили» спустя три недели — не просто так.       Вторые относились к Гэвину условно нейтрально, но в моменты, когда тот не одёргивал себя от того, чтобы порисоваться, они едва сдерживались, чтобы не съязвить что-то ядовитое. Они язвили, но не в присутствии старшего по званию. Обычно это происходило в кафетерии во время перерыва. Или в подсобках, где они прятались от Ричарда, который смог услышать их разговор в этом же кафетерии.       Не сказать, что его стали больше любить в участке в принципе после раскрытого дела о вирусе или его жизнь как-то изменилась, но авторитет значительно повысился. По крайней мере, «старички» стали здороваться с ним в коридоре, а те, что ранее грозились начистить ему лицо после смены, перестали шептаться так, чтобы он всё слышал. Такой расклад его более чем устраивал.       Рид устало бросил куртку на стул, ослабил галстук и отправился за стаканчиком кофе прежде, чем начать разгребать в терминале досье новоприбывших преступников. Дежурные, естественно, не поздоровались, как и Гэвин не стал. На пути обратно, уже предвкушая скукоту смертную в течение продолжительного рабочего дня, он вдруг увидел горящий свет в стороне стола Хэнка и Коннора.       — Тостер? А ты что тут делаешь в такую рань?       Лейтенант зевнул, когда андроид, оторвавшись от бумаг, глянул на него и улыбнулся.       — Доброе утро, лейтенант Рид.       «Хуютро», — вполне мог ответить он, но не стал портить настроение коллеге, учитывая то, что тот сам не свой последнюю неделю. Хэнка ведь в больницу упекли с инсультом, восстанавливается. Поэтому они оба в одной лодке, если можно так сказать.       Коннор менялся, как мир. В лучшую или худшую сторону — Гэвин не скажет, потому что видел его каждый чёртов день, но его человечность дошла до того уровня, когда от настоящего человека не отличить. Он перестал носить форму андроида — предпочел этим вещам что-то более свободное и удобное на своё усмотрение. Его волосы, ранее идеально уложенные, теперь имели слегка неопрятный вид, что ему в принципе шло. Его эмоции живые, совсем не кукольные, под стать чистому блеску глаз.       В противовес лейтенанту, его обожали все: начиная от сенбернара его старика и заканчивая потерпевшими, которых ему приходилось допрашивать. Это объяснимо: несмотря на солнечное лицо, он работал профессионально, а уж если дело касалось чего-то серьёзного, RK800 действовал суперпрофессионально. Чего греха таить, Рид сам привык к нему, даже изо дня в день забывая, что перед ним несколько иная форма жизни. Хотя, он должен признать, что иногда не хватало его «блестяшки» на виске, чтобы понять настроение андроида.       Единственное, что раздражало Гэвина в нём — это подлинная бодрость, с которой он всегда заявлялся на работу.       — Нужно отсортировать отчёты до начала рабочего дня, — пояснил он. — Вы?       Брехня это всё, просто сказал бы, что тоскует по Хэнку, а не прикрывался работой. По той же причине здесь находился и Рид. Не по Хэнку тоскует, а по Ричарду, и эту тоску заглушает работой допоздна, чтобы ни о чём не думать.       Лейтенант привычно фыркнул и сел за свой стол. Терминал автоматически засветился миллионами досье.       — Наверное, по той же причине, что и ты, — прохрипел он и отхлебнул кофе.       — Поступило новое дело. Не срочное, — тут же перевёл тему тостер.       — Удиви меня.       Гэвин иногда забывал, что на время отсутствия Андерсона и Ричарда ему приходится работать на пару с Коннором. Ничего, что могло бы раздражать: андроид делает свои дела на месте преступления, он — свои, и никто друг другу не мешает. Только получаемые дела настолько скучные, что хоть на стенку вешайся.       Коннор провёл пальцем по терминалу, и в следующую секунду на экране Гэвина мелькнула информация. Почесав щетину, он скучно выдохнул. В заявлении указана кража сейфа, внутри которого сумма на более чем десять тысяч долларов. Хозяйка дома утверждает, что находилась дома во время ограбления. Следов взлома или отпечатков пальцев не обнаружено. Возможно, замешан андроид, но вот что интересно: как из крохотной квартирки могли вынести целый сейф, оставшись незамеченными? Дело пахнет бредом, отчего Рид фыркнул и хотел было отказаться.       — Я принял дело, — тут заявил Коннор, волшебным образом оказавшись рядом.       — Смеёшься? — Гэвин откинулся на спинку и устало скрестил руки на груди.       — Нет, — чётко ответил тот. — Это недалеко. С пробками доедем за час.       Коннор брал все дела — начиная бегством кота и заканчивая кражей сейфа. Либо он вконец отказывался принимать что-то посерьёзнее, либо серьёзных дел действительно не было. Это такая форма трудоголизма, подумал Рид. Забыться в работе, чтобы забыть о проблемах.       Лейтенант взглянул на часы: шесть утра. Коридоры медленно наполнялись коллегами, и привычный шум взбудоражил его нервы. Хотелось выть. Ещё больше хотелось курить. А ещё больше хотелось врезать Ричарду, как только он появится, за все страдания, что он переживает с тостером. И как только Хэнк привык к его своевольству — непонятно. В прочем, RK900 ничем не отличался, хоть и проявлял вольность только наедине с Гэвином.       — Вот что, — обречённо начал он, поднимаясь со стула. — Ты даёшь мне пятнадцать минут на перекур, и выдвигаемся.       Лейтенант вдруг вручил Коннору мотоциклетный шлем и гадко проследил за реакцией. Андроид, явно не воодушевлённый перспективой, взглянул на средство защиты с неприязнью.       — Лейтенант Рид, мы поедем на служебной машине, — выдавил из себя он.       — Нет, — отрезал тот, демонстративно маяча перед лицом тостера перчатками. В отместку чёткому ответу андроида минутой назад.       — В последний раз вы меня чуть не выкинули из седла.       — Тогда в следующий поставлю детское кресло специально для тебя. А ты держись крепче. Я профи, у тебя шлем — вопросы есть? Вопросов нет. Жди здесь и не обижай его, — Гэвин под конец кинул взгляд на убор и, не дожидаясь аргумента тостера в свою пользу, схватил куртку и направился к курилке.       С недавних пор Рид предпочёл мотоцикл своей старенькой «Вольво», которую с тяжёлым сердцем оторвал от себя. Как-то смотрел очередной боевик и понял, что скорее всего так и проживёт половину жизни в дорожных пробках. А кто будет стоять в них, когда есть мотоцикл? Манёвр один-второй — и уже на работе. В погоне, конечно, он ещё не опробовал его, но точно был уверен, что его конфетка даст фору любой навороченной тачке. А чего только стоил рёв мотора и пронизывающий под одеждой ветер. Сказка.       Лейтенанту приходилось гонять на мотоциклах раньше. В юношестве, когда пробок как таковых не было. Результат — сломанная рука, и давление матери бросить это дело. Сейчас же ему некому указывать — родня далеко (вообще-то он взрослый человек!), — поэтому пришлось вспомнить быструю езду и обновить права. И он вполне доволен собой. А больше доволен новым транспортом.       Мотоцикл не по нраву не только Коннору, но и большинству полицейских. Особенно когда Гэвин на всех парах въезжал на парковку, распугивая всех в радиусе двух метров животным рёвом, когда рвался оказаться впереди носа патрульной машины, когда спорил с коллегами на деньги, что обгонит их «колымаги» за пять секунд — Рид успел задрать своим монстром весь отдел, включая Фаулера. Собственно, Джеффри и оказался тем, кто смог умерить его пыл под угрозой выговора об организации незаконного стритрейсинга. Такой мотивации к спокойствию даже Ричард не смог бы дать. Может быть, он бы даже одобрил. С условием, что будет кататься с ним.

***

      Девять утра. В отделе вовсю кипела работа, полицейские уже давно угрюмо заняли свои посты и рабочие места и были полностью погружены в терминалы. Их компаньоны — стажёры, андроиды, сновали из одного конца в другой с кипами, судя по всему, отчётных бумаг и досье подозреваемых, с преступниками, закованными в наручники, которых вели в комнаты допроса, и со стаканчиками кофе, ибо день их напарников обещал быть нагруженным, а поддерживать уровень бодрости являлось не менее важным в их задаче. Всё, как у людей. Если бы у всех железок ещё и напрочь отсутствовали диоды, то вообще казалось бы, что андроидов среди работников никогда и не существовало. Увы. Машины гордились тем, кем они являлись. Тем, какими они были созданы. Избавление от «блестяшки» — личный выбор каждого. И это не раздражало бы так сильно, если бы некоторые индивидуумы самоуверенно не кичились своим происхождением перед «простым людом».       Отдел не прекратил работу и тогда, когда по нему разнёсся дикий смех, принадлежащий, как ни странно, Гэвину. Все уже давно привыкли, что лейтенант может рассмеяться из-за какой-нибудь чуши просто так, не заботясь об удобстве окружающих, поэтому его приступ смешался с остальными звуками участка: телефонными звонками, звуками принтера и кофемашины, пиканьем терминалов и шелестом бумаг. Причины для смеха весомые. Дело в том, что, прибыв на место «грандиозного ограбления старушки», Рид и Коннор обнаружили, что грабежа, как такового, не было. Просто мисс Грейс страдала формой рассеянного склероза и просто забыла, где спрятан её сейф. Коннору, взявшему на себя ответственность кладоискателя, как Гэвин подколол его на обратном пути, ничего не стоило быстро отыскать его. Сходно тому, что он помог найти её очки — у неё же на затылке. Награда соответствующая: крепкая хватка за щеку и чисто бабушкина похвала — RK800 до сих пор сиял синим в месте, где щипала эта женщина.       Но на его лице застыла недовольная мина вовсе не по этой причине. Из-за шлема его волосы спутались, превратившись в макаронное произведение искусства. И этот факт он бы невозмутимо проглотил, если бы рядом не шёл горе-временный-напарник, заливавшийся смехом — таким, что тот держался за живот и хватал ртом воздух. Гэвин доволен, несмотря на то что дело оказалось простецким и глупым. А ещё появились причины поглумиться над Коннором. За такое Хэнк бы уже давно высек шутника.       — Ты теперь её любимчик!       — Совсем не смешно, лейтенант Рид, — надулся андроид.       Он сердито передал шлем Гэвину, а сам стал с усердием поправлять выбившиеся локоны, которые уже не остались незамеченными коллегами, что стали наблюдать за партнёрами с любопытством.       — Ладно-ладно, прости! — вскинул свободную руку тот, немного успокоился, откашлялся, а затем ехидно продолжил. — Зато мы сегодня узнали, что ты пользуешься успехом у женщин…       — Лейтенант Рид!       — Да я не о мисс Грейс. Её соседка, андроид.       Гэвин довольно положил шлем на стол и взглянул на Коннора. Тот смутился, захлопал ресницами, на его скулах выступила привычная андроидам синева. Он понял, о ком речь. Пока лейтенант пытался отвязаться от навязчивой заботы бабули и вёл с ней максимально, насколько мог, благую беседу, его напарник о чём-то переговаривался с какой-то девушкой, что выскочила из двери соседней квартиры, стоило услышать смех Рида. Когда из поля зрения лейтенанта скрылась мисс Грейс, он повернул голову и увидел, как те пожимали предплечья друг друга, сняв скин.       — Она попросила мои данные на случай чего, — оправдался андроид, неловко почёсывая висок. — Вдруг ограбление действительно случится.       — Она стрельнула твой номерок, Коннор, — полностью убеждённый в своей правоте парировал Гэвин. — Она хочет тебя. Всему тебя учить надо, тостер.       — Глупости, лейтенант Рид. Это не соответствует полицейской этике!       — Как и то, что тебя потискала за щеку потерпевшая? Что же подумает твоя дорогая Лиз, когда увидит это?       Лейтенант взмахнул рукой и помаячил экраном смартфона перед лицом андроида: Гэвин не упустил шанс сфотографировать момент «агрессивного нападения человека на андроида», как и запомнить имя той девушки. Реакция дроида его как никогда позабавила: Коннор вспыхнул злостью и кинулся на лейтенанта.       — Удалите, лейтенант!       — Не-а, распечатаю и в рамочку!       — Я не шучу.       — Я тоже.       Рид порой забывал, с кем имеет дело, даже несмотря на воспоминания двухгодичной давности об архиве. Поэтому, после нескольких попыток андроида забрать телефон, тот нахмурился, словно перейдя в режим боевого бота, схватил лейтенанта за руку, вывернул и прижал её обладателя лицом к собственному столу. За их перепалкой наблюдали все: кто-то с удивлением, кто-то с усмешкой, кто-то с недовольством, что те устраивают лишний шум в рабочее время.       — Ай, блядь! Ладно-ладно, ты выиграл! — зашипел Гэвин.       Хватка ослабла, и он выпрямился, разминая хрустнувшую мгновением назад руку. Затем демонстративно показал Коннору иконку «удаление», нажал — и фотографии как не бывало. Андроида это устроило, он нахально усмехнулся, точно довольный своей очередной победой, кивнул и ушёл к рабочему месту. Но он-то не знал, что Гэвин наделал двадцать штук злосчастных фотографий, поэтому-то злорадно захихикал в кулак.       Лейтенант убедился, что за ним больше никто не наблюдает: коллеги потеряли всякий интерес, когда Коннор отпустил его. Это и к лучшему, потому что в следующее мгновение, когда повернулся к столу, он удивлённо надломил брови. Кофе. Не в маленьком стаканчике из кафетерия, а в большом, фирменном, из кофейни, в которую он сам заходил редко, хоть там и делали изумительный раф. Гэвин прикоснулся — ещё теплый — и затем, приоткрыв крышку, поднёс к носу и тут же резко оторвался, чтобы сказать:       — Охуеть.       Карамельный, приправленный ванильным и ореховым сиропами. Такую приторно сладкую смесь любил только он. Как и потягивать её из трубочки, что любезно положил рядом со стаканчиком неизвестный доброжелатель. Гэвин пришибленно стал озираться по сторонам: нутро скрутило приятным предвкушением, в области поясницы неприятно защекотало. Никто даже не догадывался о таких его слабостях, о таких его вкусовых предпочтениях. Если только за ним не приударил маньяк — один из тех, кто обычно роется в мусорных пакетах жертвы.       Верно. Знал о них только…       — Доброе утро, Гэвин.       Тот, с кем они условились называть друг друга по имени. Даже на работе.       Рид резко развернулся, чтобы узреть обладателя низкого, с механической хрипотцой голоса. Голоса, который он узнает из тысячи. Голоса, который он услышит даже в подобной рабочей суете. У Гэвина подкосились ноги. Он ахнул, не веря собственным глазам.       Ричард выступил из кабинета Фаулера — вот, почему капитан никак не отреагировал на их стычку с Коннором: тот просто был занят андроидом. Он спокойным, уверенным шагом спустился по лестнице и подошёл к Гэвину. Приподнял уголки губ, улыбнулся своими аквамариновыми глазами. Лейтенант поверил. Его настоящий напарник вернулся спустя два месяца неведения. Хотелось обнять, ощутить под пальцами колючий загривок, носом обвести сплетение родинок на щеках, и вместе с этим обматерить, ударить разок-другой от злости по причине того, что Ричард не выходил на связь. Поцеловать, укусить, чтобы тот осознал, насколько он зол и насколько он скучал.       — Сукин ты сын… — только и смог выдавить из себя лейтенант, еле удержав в руках стакан.

***

      Андроид наблюдал за Гэвином. За тем, как он, точно сторожевая возле охраняемой кости, задумчиво ходит по комнате собственной гостиной. Как он потягивает ещё утром остывшие остатки кофе из стаканчика. Как его кадык двигается с каждым глотком. Как его грудь злобно вздымается вверх под футболкой. Как с его волос после душа стекают маленькие капли. Ричард спокойно следил за ним, поглаживая в расслабленной, естественной для человека позе в полутьме расположившегося у него на коленях Бельмо. Он смотрел на своего лейтенанта заворожённо, в какой-то степени глупо, увлечённо, снисходительно, когда тот глядел на него с привычным беспокойством в зелёных глазах. Ричард анализировал его, считывал уровень пульса, сердцебиения, стресса. Он хотел сжать его в руках, но достойно держался, терпеливо ждал, пока тот осознает, что RK900 действительно вернулся, сидит на его диване в его квартире, смотрит на него хищно и жутко нежно.       — Давай-ка ещё раз, — Гэвин вдруг решил прервать тишину, врываясь в поле зрения напарника под светом, льющимся в окно с улицы от проезжающих мимо машин. — Хочешь сказать, что тебя починили «Киберлайф», но не полностью?       — Верно, — спокойно ответил тот. — В моей программе всё ещё могут проявляться сбои. Это связано с… моими проявлениями девиантности. Эмоциями.       — Ну пиздец.       Рид недовольно оскалился, поставил пустой стаканчик на кофейный столик и встал напротив Ричарда, слегка касаясь ногами его коленей. Он помнил слова Коннора, помнил слова самого RK900. Он помнил, что Ричарду труднее других моделей переживать новый этап своей жизни. Ему трудно сдерживаться, трудно ставить приоритеты в работе с Гэвином. Андроиду казалось, что он сходит с ума, когда рядом его напарник. А Рид сходил с ума, потому что тот испытывал подобное.       Он выдержал паузу, скрестил руки на груди, а затем, чуть тише — так, что голос дрогнул — добавил:       — Что случится, если ты вдруг отключишься, как в последний раз? Что будет, если ты деактивируешься во время задания?       Искреннее беспокойство тронуло тириумный насос Ричарда. Дрожащий голос заставил его сглотнуть искусственную слюну.       Он держался.       RK900 бережно отставил кота в сторону, а затем осторожно провёл рукой по бедру лейтенанта, вверх, залезая под футболку и останавливаясь на пояснице.       — Ты волнуешься о работе? — пальцами он защекотал его кожу. — Или обо мне?       Это был риторический вопрос. Он знал, что Гэвин не ответит ввиду своего упрямства. Вместо этого Рид двинулся вперёд. Он опустился к нему на колени, лицом к лицу, и сцепил руки в замок за его шеей. В ответ Ричард обхватил его талию обеими руками.       — Два месяца, Рич, — зарычал Гэвин. — Ты даже не написал. Ты даже не представляешь, как я зол.       Ох, Ричард представлял. Потому что он зол на себя. Зол на то, что переживал системные сбои раз за разом, там, в лаборатории «Киберлайф», пытаясь заглушить свои эмоции, свою одержимость, что била в программное обеспечение, стоило только получить новое сообщение от лейтенанта. Своё переживание о том, что с Гэвином может что-то случиться, не будь он рядом. Он знал, что виноват, но причину своего исчезновения решил утаить.       Он держался.       Держался, но Рид своими откровенными, как сейчас, действиями то и дело выбивает системный сбой. Заставляет поддаться. RK900 не хочет делать ему больно, но в его голове ни одной приличной мысли, когда Гэвин смотрит на него так, словно готов разделить их с ним.       Лейтенант скучал. До безумия. До боли в груди. Он поддался к губам напарника и слабо припал к ним. Поцелуй, ещё один, третий — и возбуждённое дыхание уже не остановить. Ричард подхватил его под ягодицы и придвинул ближе, чтобы упираться в них собачкой брюк. Он крепко обнял его. Ощутил биение сердца, в то время как тот ощутил биение насоса. Стало невероятно тепло. Гэвин наконец запустил руку в каштановые волосы и слабо их взъерошил. Взглянул в кошачьи глаза RK и, спустившись к щеке, провёл большим пальцем по скуле.       — Не исчезай так больше, — прошептал он в губы андроиду.       Тот не мог обещать. Не мог врать. Но системный сбой заставляет сказать его:       — Не исчезну.       И позволить поцеловать себя вновь. Глубже, сильнее, мокро и пошло, насколько мог Гэвин. Позволить стянуть с себя пиджак и водолазку в два счёта, огладить свои плечи и поцеловать в шею. Укусить за губу и ощутить чужим голубую кровь. Им приходилось играть с тириумом раньше, чтобы усилить ощущения из-за содержания в нём красного льда, и Ричард невольно вспомнил опьянённый взгляд лейтенанта в их последний раз. Взгляд, вселяющий желание обладать всем им без остатка.       RK чуть отстранил от себя Рида. Запустил руку под футболку, чувственно провёл по животу и груди, поиграл пальцами с одним соском и другим, поочерёдно их сжав. Он посмотрел на любовника и снова словил системную ошибку. Призывно открытые мокрые от слюны губы сдержанно ловили воздух. Смотрящие на него исподлобья глаза, что закрывали мокрые от воды и пота волосы, горели трудно подавляемым, неистовым желанием. Рука проскользнула ещё выше, из-под футболки прикасаясь к шейной артерии и нежно оглаживая её. Постукивание усилилось, агрессивно пронося свои быстрые импульсы по венам андроида. Пальцы тронули чуть ниже и несильно сжали, под кадыком.       Ричард держался.       «Хочу обладать», — кричал системный сбой.       «Это убьёт его», — звучал разум.       — Рич… — просипел Гэвин и прильнул к нему.       Он коснулся его губами. Сначала запястья, затем ладони и пальцев. Лейтенант встал, стянул с себя нижнюю одежду. Андроид последовал его примеру и хотел было направиться в спальню, но вдруг Рид вновь оседлал его. Прижимаясь своим возбуждением к его. Он потянулся к тумбочке и вытащил оттуда бутылочку со смазкой. Ричард перехватил её, открыл, окунул туда два пальца и, приподняв свободной рукой Гэвина за ягодицы, осторожно вошёл в него ими. Рид тяжело задышал и уткнулся ему в плечо, приподнимаясь и вытягиваясь для лучшего удобства. Он лизнул его за ухом и снова томно произнёс, но громче:       — Рич…       Произнесённое губами Гэвина имя послужило спусковым крючком. Молчащий, воздерживающийся до этого RK, вдруг усмехнулся и, кротко поцеловав лейтенанта, заговорил:       — Ты такой податливый…       Свободной рукой он обхватил мокрый член партнёра и провёл от основания к головке. Выступившую смазку он растёр по уретре и слабо надавил. Рид охнул и толкнулся в руку. Ричард горячий, его слова обжигающие, его прикосновения пылающие.       — Мой нетерпеливый лейтенант. Мои пальцы так легко входят. Скажи, Гэвин, когда ты играл с собой, представлял меня?       К двум пальцам добавился третий, и тот сжался, выдавливая из себя первый за вечер стон, когда Ричард согнул их внутри. Движения андроида на члене стали интенсивнее.       — Я вот представлял, — RK вцепился зубами в шею Рида. Сначала один укус, затем второй — и губы перенеслись на левое плечо, оставляя аналогичные отметины. — Расскажи, насколько ты скучал по мне.       — Блядь, Рич… любитель же ты попиздеть… Вообще-то я всё ещё злюсь.       Звонкий шлепок по ягодице, когда пальцы резко выскользнули из Гэвина, отрезвил его. Он подскочил и ахнул. Агрессивно глянул на напарника, который с лицом лиса испепелял его взглядом. RK сжал половинку и снова шлёпнул, отчего Рид выгнулся и прорычал ему в шею. Кожу напекло, удар пришёлся сильнее первого.       — Не волнуйся, Гэвин. Я сделаю так, что ты меня простишь, — прошептал тот.       Лейтенант либо забыл, либо такого Ричарда он раньше не знал. Обычно (но не всегда) он нежен, а о грубости в постели приходилось просить. Сейчас всё наоборот, словно в его андроиде перегорела лампочка, отвечающая за адекватность. В какой-то степени ему это стало по душе, потому что RK в данный момент чертовски горяч.       Ричард осторожно приподнял его, а затем стал медленно опускать. Гэвин застонал вновь и запрокинул голову, ощутив, как партнёр, раздразнивая до непонятной дымки перед глазами, не торопясь входит в него. Руки сжали плечи RK, расцарапывая и следом сразу оглаживая. Ричард поцеловал его в кадык, слизал каплю пота и оставил засос под подбородком, когда понял, что вошёл в напарника весь. Его лейтенант тесный и горячий. Желанный и страстный. Ему нравилось, как Рид преображается из вредного полицейского, которого недолюбливает весь участок, днём, в его покладистого любовника ночью. Как он старается сдерживать стоны, но не может. Потому что Ричард очень старается. Потому что Ричард хочет их слышать, как самую сладкую мелодию.       — Ричард…       «Двигайся», — хотел закончить он, пока их идиллию не прервал звонок сотового. Тяжело дыша, они разом глянули на источник шума. Гэвин потянулся и взглянул на экран.       — Что понадобилось тостеру в одиннадцать вечера? — недовольно выдохнул Рид, убирая волосы со лба.       — Ответишь?       — Смеёшься? Нет!       Он усмехнулся, обхватил лицо Ричарда и впился ему в губы, переманивая всё внимание на себя. Когда мобильник затих, пришло время стонать андроиду. Он сжал ягодицы лейтенанта, приподнял их и опустил. Гэвин оторвался от его губ, чтобы глотнуть воздуха и продолжить, но вдруг диод напарника угрожающе замигал жёлтым, и он недовольно рыкнул:       — Даже не думай, Рич.       — А если это чрезвычайная ситуация?       — Я твоя чрезвычайная ситуация! И она может выйти из-под контроля, если ты не пошлёшь его нахуй!       — Да, Коннор?       Конечно, когда бы его послушал Ричард. От такой наглости отвечать на рабочий звонок во время секса Гэвин злобно осклабился, что было встречено ехидным оскалом.       — Гэвин немного занят, — андроид оценивающе оглядел его тело и облизнулся. — Я могу говорить.       Рид рассержен. До одури возбуждён и рассержен. Он закатил глаза и хотел встать с напарника, но руки неожиданно зафиксировали его на месте, сжали до боли поясницу. Ричард резко толкнулся, и лейтенанта выгнуло. Он почти вскрикнул, но вовремя сдержался и упал на грудь RK, прижав ладонь ко рту. Ещё толчок — и он уже загнанно дышал ему в шею.       — Двигайся, — возбуждённо зашипел Ричард и лизнул ушную раковину, попутно снимая с партнёра футболку. Будто на секунду отключил микрофон. — Или хочешь, чтобы я продолжил в том же духе?       — Что ты нахуй делаешь? — зашептал Гэвин, после чего его вновь вскинуло приятым напряжением. Толчок. Всхлип в ладонь. Поцелуй в шею.       Он знал, что тот не шутит. Он обречённо ухватился за спинку дивана и приподнялся. Затем медленно опустился, и после стал повторять тягучие движения, пока руки говорящего по диоду Ричарда ласкали его тело, проводили по позвонкам, как по струнам скрипки, поднимаясь к лицу и запуская пальцы в рот. Заставляя лизать и обсасывать их, так же как RK нежил и покусывал его соски в перерыве разговора. Гэвин скулил в руку, кусал ребро ладони и остервенело глядел на то, как Ричард с желанным огоньком пожирает его тело взглядом, анализирует, выдыхает в особых моментах возбуждения.       Он всё ещё держится.       Его пальцы снова обхватили член Рида, возобновив на нём движение, и лейтенант охнул, зажмурил глаза. Ричард знал, что тот на пределе. Из-за него. И это возбуждало ещё больше. Тогда RK не выдержал и, отпустив его, парой резких толчков вскинул бёдра, чтобы тот захрипел в закрытые губы, вытянулся и испачкал свой и чужой животы, одной рукой упёршись в обивку, с усилием удержал равновесие на нём и задрожал.       — Я тебя понял, Коннор, — довольно проурчал Ричард в конце разговора, наблюдая, как Гэвин нежится в послеоргазменной неге, всё ещё сидя на нём. — Мы берём это дело. До завтра.       Воцарилась тишина. Андроид, щекоча, дразняще провёл кончиками побелевших фаланг по его талии, добиваясь мурашек. Он плотоядно лыбился.       — Какая же ты скотина, Рич… — Рид наклонился к губам любовника и слабо к ним прикоснулся.       — Ты любишь меня, — пальцы RK собрали сперму со своего живота, и он их лизнул.       — Терпеть не могу, — устало фыркнул тот.       — Мне следует тебя наказать, Гэвин.       — За что ещё?       — С чего это Коннор звонит тебе посреди ночи? — Ричард двинулся к уху, а руки вновь стали разминать ягодицы. — И почему ты так не хотел, чтобы он услышал твои стоны? Чтобы он узнал, чем мы тут занимаемся?       — Что? Боже, Ричи, о чём ты только думаешь?       Ричард ревнует, это же так очевидно. Это глупо и мило одновременно. И к тому же странно. Он так не вёл себя раньше, это точно. Ворчал, но не срывался на этой почве в постели. Приревновать к тостеру — вот такой нелепости от своего напарника лейтенант не ожидал.       Он не сдержался.       — О том, как он при всех прижимал тебя к столу сегодня утром, — ласково пророкотал тот. В его взгляде Гэвин точно увидел каплю злобы. — А ты и не сопротивлялся.       Рид хотел сказать что-то в своё оправдание, но Ричард прижал его к себе, встал и понёс в сторону спальни. Тот вцепился ему в плечи руками, а за талию — ногами, и завыл от дискомфорта. Он знал, что будет продолжение, ведь его партнёр ещё не кончил.       Ричард повалил его на кровать и выпрямился, чтобы рассмотреть свой предмет искусства под голубизной уличных ламп за окном. Подхватил под колени, одно из которых нежно поцеловал, и шире раздвинул ноги. Невесомо провёл пальцами по внутренней стороне бедра и скользнул к члену, вновь наливающемуся возбуждением. Его Гэвин украшен метками по плечам, груди и шее. В его глазах жаркая, чуть испуганная дурманящая пелена. Он мокрый и грязный, и RK всем нутром желал бы попробовать его. Когда-нибудь в один день почувствовать его вкус и запах. А может и испачкать его самому. Вдолбить в прямом и переносном смысле то, что человек принадлежит ему. Ему определённо нужен апгрейд. Конечно, после своего полного восстановления.       Андроид сглотнул слюну, ещё раз собрал сперму с живота Гэвина, а затем скользнул тремя пальцами внутрь напарника. Тот недовольно зашипел и дёрнулся от накатившей волны импульсов, попытался сдвинуть ноги, но Ричард-то сильнее. RK удержал его за лодыжки и влюблённо улыбнулся, всем видом показывая, что нечего бояться. Рид не боялся. Ему просто некомфортно от той мысли, что мыться придётся тщательнее.       Пальцы вернулись в исходную позицию и стали двигаться в нём размеренно, сгибаться медленно, оглаживать стенки нежно, заставляя выдыхать, заставляя стонать так, как того хочет андроид.       — Не отводи от меня взгляд, Гэвин, — ровно попросил тот.       Ричард подхватил его под ноги и с лёгкостью толкнулся сам. Смотря глаза в глаза, он сразу стал двигаться. Дьявольски, не давая воздуха. Жёстко и нежно, то ослабляя, то усиливая напор, гоняя Рида на волне наслаждения и сладкого мучения. Редкие, но резкие толчки так идеально сотрясали лейтенанта, вынуждая царапать простыни и сбивчиво дышать в подушку, пачкать её слюнями. Вновь отказываться стонать, цепляясь зубами за ткань. Но не отводя взгляда, нет. Вид Ричарда, что жадно вбивается в него, жмурится, оттягивая негу удовольствия как может, ненасытно пытается поймать воздух вместе с ним, возбуждал до чёртиков. Он даже готов простить ему то, что тот только что использовал его сперму не по назначению.       Ножки кровати жутко скрипели, грозясь в лучшем случае сломаться, а не разбудить соседей. Стёкла комнаты запотели, внутри в принципе стало нечем дышать. Гэвин ощущал всё: наполненность, тёплые мурашки по коже от хлынувшего удовольствия, собственный и синтетический запах Ричарда, то, как его тело плавится, буквально пылает от духоты, как он вот-вот кончит второй раз за вечер только от толчков, что стали усиленно сотрясать его через мгновение. Он выпустил из зубов наволочку, раскрыл губы и застонал, уже полностью отдаваясь во владение партнёра.       — Ричард…       Тот сам уже на пределе, а его имя, срывающее из раза в раз с губ любовника, способствовал тому, что он резко толкнулся ещё пару раз и, совершив финальный рывок, позволяя Гэвину с протяжным стоном кончить, сжал ноги — так, что наверняка останутся синяки — и замер. Запрокинул голову, закрыл глаза и блаженно выдохнул. По бёдрам Рида прошла лёгкая, такая уже привычная вибрация, свидетельствующая о том, что его андроид тоже получил оргазм.       Они оба измученно задышали и заулыбались друг другу. Гэвин даже пустил смешком, когда Ричард сосредоточенно начал что-то высматривать у него между ног. А потом толкнулся, побуждая его шикнуть, и вышел, всё ещё не налюбовавшись проделанной за вечер работой.       Лейтенант протянул к нему руки, и тот явно понял намёк. Подтянув его к себе ближе, андроид наклонился и сплёл свои пальцы с его. Обнажил скин, а затем потянулся за поцелуем. И этот поцелуй был самым сладким за вечер.       В ту ночь Гэвин спал, как убитый — наконец-то, за два месяца. Благодаря тому, что к нему со спины прижимался Ричард, запуская руку под чистую футболку и сопя ему в затылок.       «Ричард, ты сказал, что твои эмоции мешают тебе полноценно функционировать?»       «Верно. Но они мне по нраву».