Кастлвания. Зов Луны.

Граф Орлок постарался на совесть. Благодаря его иллюзиям, сцена выглядела просто роскошно. Никакие самые искусные декорации и близко не могли бы повторить всего этого реалистичного великолепия. Но правдоподобные декорации отнюдь не привлекали такого внимания, как прекрасная загадочная женщина на увитых ивовыми лозами качелях, находившихся почти под самым потолком сцены. У женщины были правильные, точеные, но немного резковатые черты лица, густые волнистые волосы по плечи необыкновенного малахитового цвета, и стройная вытянутая фигура, облаченная в необыкновенный наряд. На голове женщины сверкал усыпанный голубыми топазами и цирконами серебряный серп луны на обруче, которому по бокам крепились еще и две серебряных маски. Маска старухи подозрительно напоминала самого Орлока, а маска девы была похожа на лицо Софии. На длинной шее Гекаты, а это изображалась именно она, красовалось ожерелье из бирюзы с крупным горным хрусталем-подвеской. Расшитый волнами темно-голубой корсет подчеркивал небольшую, но высокую грудь, и превращал стройную талию в осиную. Темно-синяя чешуйчатая юбка зрелой красавицы была украшена широким поясом из серебряных пластин, а с ее довольно развитых плеч почти до середины сцены спадал невероятный полупрозрачный плащ-накидка, переливающийся и искрящийся, словно настоящий водопад. Он не заканчивался, а как будто растворялся облаком перламутрового пара. Женщина с видом отрешенной безмятежности покачивалась на веревочных качелях, а прикрепленные к ним серебряные колокольчики своим мелодичным перезвоном добавляли магии и таинственности сумеречной театральной сцене. Сцене, на которой шла знаменитая шекспировская трагедия «Макбет». Однако, за спектаклем мало кто следил, и в зале слышались весьма отчетливые для вампирского уха шепотки: «Русалка, наяда, ундина, серена…» – Истинная богиня, а не смертная женщина! – Ни черта, это все магия! Женщина ненастоящая. – Да что ты мелешь! Ни одна магия не способна сотворить такое! Леди Макбет должна была играть эта сударыня, а вовсе не та пыльная крыса в выцветшем платье из бабкиного сундука! – Нет, как раз та актриса-крыса куда больше соответствует атмосфере раннего средневековья. А эта… сударыня слишком нереальная, волшебная, фальшивка – сразу видно. – Но зато Геката из нее просто идеальная! – О да… богиня! Не юная глупая смазливая девочка, а истинная богиня в расцвете лет! К черту Владыку Тьмы, вот бы нам такую Владычицу морскую! – Кретин, как смеешь ты говорить подобное о Дракуле. А это – просто восковая кукла в роли Гекаты. – Нет, она не Геката. Это – королева серен. Единственная оставшаяся в живых дочь музы Мельпомены! – А знаете ли вы все, что творят серены с людьми на море, и какова награда из их головы? Это точно серена, если она настоящая. Надо бы ее стрельнуть! – Ага, и сорвать ко всем чертям спектакль! После, может, шарахнем, когда Господин воскреснет. – По-твоему, Господин разрешит стрелять в его подданных? – Дракула пока что мертв. И это не его подданные, а шобла замкового управляющего! И зачем тогда нам оставили наше оружие? Мы здесь, чтобы, объединив наши внутренние силы, воскресить Темного Владыку. А без соответствующей жертвы из Темных это невозможно! – В таком случае, палите не в морскую прелестницу, а в ту, что на сцене играет леди Макбет. Все равно она должна почить по сюжету! – За леди Макбет столько, сколько за сирену, точно не дадут! Это наверняка заурядная вампирша или оборотница! А стрелять в оборотней без повода вовсе противозаконно! Голова этой ряженой щуки должна стать… – Да заткнитесь уже все! Сами спектакль не смотрите, и другим не даете!!! – И что тут смотреть, Кончита? Такое и в бродячем театре увидеть можно! – Вот же долбоклюи!!! Только вашей самодеятельности сейчас не хватало! Тем временем «Геката» за своей маской отрешенности внимательно наблюдала за залом своими синими глазами, такими же зоркими, как у вампира. Не блеснет ли вдруг что? И слушала, точнее, слушал, не менее чуткими ушами, не раздастся ли роковой щелчок, попутно улавливая главное – общее настроение и отношение к своей персоне. Маркус, а это был именно он, пусть и с подправленной иллюзией внешностью, отлично понимал, что он здесь исполняет и роль живой мишени. Черт, до чего жмет корсет, затянутый практически до предела, еще немного и ребра треснут. А еще эта дурацкая накладная грудь… ну, Сатар, вот ты и докурился! Завязывать с этим надо, если, конечно, еще не поздно… Как бы потом все ни обернулось, Орлоку по-любому удастся осуществить свой план. Вот только ему, Маркусу, от этого ничуть не легче. Почему же он согласился на такое унижение? Только ради Софии, ей и так достается, а треклятый Виктор намекнул, что…. Кстати, Софи! Маркус, продолжая следить за малейшими движениями фанатиков Дракулы, попытался нащупать канал магической связи с женой, играющей леди Макбет в обличии другой леди, Лизы Тепеш, только брюнетки. Оригинально, ничего не скажешь. Но ни суть. Софи – вовсе не глупа для своих лет, должна понимать истинное положение вещей. Только сейчас Софи на сцене не было, а присутствовали лишь Петро-Макбет и Якуб-Банко, и смотреть на этих двоих совершенно не хотелось. Посему, Темный соравитель решился взглянуть в направлении верхней ложи, в коей восседала бледная, тощая, и зловещая, как сама смерть, фигура тестя. Орлока, не Виктора. На миг алые и голубые глаза встретились, и почти глумливо сверкнул декоративный монокль Орлока. Граф недобро улыбнулся зятю, но первым отвел взгляд. Наконец, на сцене среди замковых декораций появилась Софи в том же облике, отыгрывающая очередной диалог с Петро, таном Макбетом, оставшимся без кардинальных внешних изменений. Маркусу пришлось признать, что его бывший слуга смотрелся в этой роли достойно, хоть и несколько деревянно. Без должной харизмы. Но об этом рассуждать не хотелось. Ибо главным сейчас было – установить скорейший мысленный контакт с Софи, пока чего не случилось.