Кастлвания. Зов Луны.

Одеться самой у Софии не вышло. Дрожь в руках не унималась, а пальцы вовсе не слушались. Такого темного ужаса демоница не испытывала даже в плену. Хотя, этот ужас был скорее другой: не страх за собственную жизнь, а нечто куда более глубокое и долговременное. – И что дальше? – сдавленно спросила София у поправляющего ее платье Жнеца в облике вампира Варни. – Дальше? Ну, как видишь, в первый раз ты не справилась. Мне пришлось откатить время назад, поэтому ты ничего не помнишь, детка. – Но что я сделала не так? – Назвала Адриана Алукардом. Досадная ошибка, но и мне не удалось убедить тебя. Сложная штука эти иллюзии. Одно неверное движение… в общем, ты явно не готова. Не по зубам тебе наш Тепеш младший. Вернемся к этому вопросу спустя несколько лет, когда отточишь навыки мага и бойца. – А пока? – Хороший вопрос. Ваши жалкие ценности мне не нужны. Я бы мог претендовать на твое тело, но это лишь все испортит. – Чего ты хочешь? – София сжала руку в кулак, и обреченно опустила голову. – У вас двоих детка, есть нечто чрезвычайно ценное. Таким я обычно не питаюсь, да и сейчас не собираюсь. Однако, я возьму это у вас, и придержу, пока не отдашь долг. Только ты, детка, к Маркусу это не относится. Еще посмотрю, как он будет выполнять свои обязательства. – О чем речь, Жнец? – О ваших чувствах, разумеется. О, это просто восхитительно. Истинная любовь теперь встречается довольно редко даже у Темных. Пусть даже наш древний друг кое в чем схимичил, но это как удобрять почву для лучшего урожая. М-да, даже от дерьма есть польза! Так вот, ваша прекрасная любовь, выросшая на дерьме слабостей, сомнений и страхов, лучшее, что вы можете мне предоставить! – НЕТ, это исключено! Любовь – не разменная монета! София почувствовала, что задыхается, и вновь рухнула на чужую кровать. – Нет. – Ну, тогда убей своего отца, София. Он будет вам лишь мешать, и однажды все закончится примерно так, как я тебе показал. Это один из подсмотренных мной вариантов будущего. Один из наиболее возможных вариантов. – Нет!!! – Ну так? Ты же хочешь вернуть своего ненаглядного Марка? Освободить его от оков ада? – Маркус нужен тебе, ублюдок. Нужен живым!!! – Ох, не до такой степени. Я, скорее, делаю вам обоим одолжение, по знакомству. Если вы, Темные, начнете дохнуть, я это как-нибудь переживу. Меня сие не коснется. Я старше вас всех вместе взятых, старше, чем Самаэль. И осторожнее в выражениях, детка! – Я не могу! Не могу принимать такое решение без Марка. – А он спит мертвым сном, вот незадача! Более того, его тело обречено, и вскоре жизнь в нем вовсе угаснет. Твой отец это понял, потому согласился на все. Любовь, или жизнь… всех вас? – Марк, прости меня… – Не волнуйся, еще как простит. Свободный, сильный и бессмертный. Теперь такой же, как вы. Единственный за всю земную историю левиафан-вампир. Левамп, очень по-французски, не правда ли? София слабо кивнула, но тут же просилась Жнецу в ноги, поливая алыми слезами грубые сапоги: – Пожалуйста, молю о снисхождении, я сделаю все, что ни попросишь, буду сама убивать для тебя, только пощади наши чувства! – София, ты же взрослая девушка, Темная принцесса! А истинным принцессам порой приходится принимать нелегкие решения. Поверь, вам эти ваши чувства будут лишь мешать! Темные властители должны быть холодными, собранными, расчетливыми, да, и жестокими. А не размазывать сентиментальные сопли! Понимаю, ты росла типичной девочкой: играла в куклы, вышивала, музицировала, любила сказки. – А это откуда тебе известно?! – Видишь ли, мне важно наблюдать за всеми видными Темными. Особенно в этом краю. Может, я у вас на поместье конюхом служил! Так вот, ты, возможно, хотела, чтобы и в жизни было как в сказке. Но так не бывает! И ваша любовь рано или поздно погубила бы вас. Наверняка. – Пусть бы… – Да будет у вас еще возможность для шекспировских страстей, уверяю. Чувства ваши и на зуб не попробую, сберегу в целости и сохранности. И, да, у вас останется их эхо, память, отражение. Называй как хочешь! Вы оба будете помнить, что значит любить. Поверь, этого вполне хватит. И плохой дядя не отнимет разом любимую гулюшку у бедных детишек, не бойся. Душевных травм мне тоже не надо. Постепенно, как дым от костра. А как долго сохраняется запах дыма? Вот! Так что вытри личико, и возьми плюшевого песика. Это, кстати, волчок. Дядя разрешает. И если тебе станет вдруг грустно и одиноко – только свистни. С удовольствием утешу… всеми возможными способами! Неторопливо возвращаясь обратно в покои, Жнец продолжал пояснять своей подопечной: – Ты спрашиваешь, почему это Маркус вдруг станет вампиром. А сама не догадываешься? Все происходило на моих глазах, когда ваши души на миг смешались. То, что энергия способна преобразовывать материю – общеизвестно. А кровь того забавного оборотня, которую колол Виктор твоему благоверному, послужила мощным катализатором. Посему, признаки вампира-демона в Маркусе будут выражены куда сильнее, чем признаки морских в тебе. – И чем это для него чревато? – Лучше спроси, чем это чревато для вас всех. Наш древний теперь не сможет существовать без крови. Человеческой. Кровь животных ему фактически ничего не даст. – Почему? Ты так сделаешь? Спускаясь по винтовой лестнице башни, София брезгливо отбросила гирлянду паутины от лица. – Я?! Может и в том, что у нашего древнего в его нынешнем теле серьезная болезнь крови, тоже виноват я? И болезнь эта, к несчастью, никуда не денется. Быстро она его не убьет, но будет планомерно ослаблять. И, чтобы замедлить выработку порченой крови, Маркусу придется пить чужую. А так, сможет жить вечно, как и все нормальные Темные, не боясь солнца, проточной воды, серебра и чеснока. Впрочем, как и ты теперь. – А что насчет крови вампиров? – Этого, увы, я не могу сказать. Но лучше все же не пробовать, как сама понимаешь. Повернув рычаг с внутренней стороны стены, Жнец с Софией вновь вышли в галерею, приятно освещенную золотистым светом масляных ламп и канделябров. – Ну, здесь мы, пожалуй, с тобой расстанемся. Чем меньше народу видит нас вместе, тем лучше. – Полностью согласна, сударь Жнец. – Но это вовсе не значит, что мы с тобой расстаемся. Я всегда здесь, рядом! И запомни вот еще что, детка: на вашем каббалистическом темном Древе главный узел – я! В покои отца стража пропустила Софию уже без вопросов. Сам Темный господин тоже был у себя, видимо, к этому времени так же успел порешать все свои графские дела, и сейчас вдохновенно дорисовывал портрет спящего зятя. – Ну? – Ты уже вернулся, отец? – А то ты не видишь! Сама понимаешь, не мог задерживаться. Очень беспокоился. Ну так как? Вместо ответа София подошла к гробу, упала перед ним на колени, и выронила из ослабевших рук плюшевого волчка на грудь спящего. – Прости меня, я все… Сверкнула ярчайшая молния, но не снаружи и без грома. Затем еще одна, во время которой София сумела определить ее источник. В тот же миг температура понизилась до мороза, и изо рта Софии вырвалось облачко пара. Левая рука спящего дернулась, и ухватилась за край гроба острыми серыми крючками когтей. И стенка гроба, сделанного из прочного дуба, обшитого черной кожей, и отделанного медью, хрустнула, словно горелый сухарь. – Ты ж мне гроб сломал, сучара!!! – прохрипел Орлок, обращаясь к легендарному древнему. В ответ Маркус привстал в гробу, и, не открывая глаз, издал жуткое рычание, отдающее дребезжанием металла и перешедшее в свистящее шипение вьюги. Теперь, кроме своих острых зубов, у Маркуса отчетливо выделялись самые настоящие вампирские клыки, длинные и прочные. А когда пробужденный открыл, наконец, глаза, в них полыхал настоящий ад с его последним девятым кругом – ледяным озером Коцит, и вмерзшим в него сатаной. Кроваво-красные белки, черные внешние круг зрачка, пронзительная синева, переходящая в электрическую голубизну, и белое пламя вертикальных зрачков, на которые было физически больно смотреть. Пар из ноздрей и растянутой пасти пробужденной сущности рассеивал этот странный свет, превращая во что-то воистину кошмарное. И не было в этом взгляде ничего, кроме бесконечной жажды крови и убийств. Послышался глухой грохот в стенах Замка, стекла задребезжали, а с потолка вновь посыпалась известка. – Мать твою, на хрена мы его разбудили?! КОГО мы разбудили?!! Но София не услышала предупреждающего окрика отца, не увидела выражение глаз пробужденного. Она бросилась к сущности, обвив руками его шею. И спохватилась лишь тогда, когда острия клыков болезненно коснулись ее собственной шеи. София отчаянно дернулась, но это было все равно, что трепыхаться в железных тисках. Но на помощь мигом пришел Орлок, буквально выдрав дочь из когтей пробужденного, оставив тому лишь рукав ее платья. София полетела на пол, а Маркус выпрямился, оскалившись на лорда Замка, и растопырив страшные когти. – Стоять, фу, место!!! – не своим голосом заорал Орлок. И тут же в когти древнего монстра полетела бутылка крови, которая вмиг была откупорена зубами, и жадно, с захлебом выпита до дна за один присест. Минуту залитый кровью Маркус стоял и тяжело дышал, пока его взгляд обретал осмысленность, а зловещая краснота белков отступала. Затем пробужденный откашлялся, и просипел: – Софи, ма бель, прости во имя Тьмы! Затем Маркус медленно перевел взгляд на лорда-вампира, и его глаза вновь недобро вспыхнули. – Ну здравствуй, Виктор-р-р!!!