***
«А что я должен был сказать ей? Да, ты права, я ненавижу себя, ненавижу чертову метку, желаю смерти чокнутому Реддлу, спаси-помоги?». «Мне тоже больно, Грейнджер», — Малфой остановился и хлопнул себя по лбу. — «Ну что за придурок?». Драко чувствовал какую-то связь с Гермионой после сна, он отрицал её, но от этого она не становилась менее реальной. Среди этого кошмара его заботила только её жизнь, боль от её смерти затмила собой все страхи и тревоги Малфоя, заполонила его мысли. И сон каким-то образом перетёк в реальность. Малфой замотал головой, чтобы отогнать от себя это чувство, и попытался сконцентрироваться на услышанном. Ей тоже снился туман, да и сам сон почти один в один. «Интересно, она тоже почувствовала это при виде моей смерти?» — задумался Драко. — «Да какая к черту разница?». Он злился на себя за эти вопросы, сам себе не хотел признавать, что ему бы хотелось, чтобы за него кто-то переживал, искренне и сильно. «Если я умру, кто кроме родителей и, возможно, крестного, почувствует боль? Будет ли кто-то кроме них плакать по мне?» — один взгляд в окно, и он сам ответил на свой вопрос. — «Нет». Ему было невыносимо горько признавать это. Драко увел мысли в другое русло, чтобы не спровоцировать приступ. «Спектакль», это слово, сказанное Грейнджер для описания ситуации, напомнило Драко о размышлениях Волдеморта. Его увлечение магловским театром, пьесами и постановками. Тот случай с убийством Питера был не единственным, когда Том размышлял об этом. Летний Малфой мэнор выглядел особенно печально. Все любимые цветы Нарциссы поникли, будто их поцеловал дементор, одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять — им больше не суждено цвести, даже магия их не спасет. Увядшие ростки окружали дом и навевали еще большую тоску о прошлом. Драко все каникулы прожил дома, бок о бок с Волдемортом. Только Реддл не устраивал домашние чаепития, не завтракал тостами в общей гостиной. Он убивал каждый долбанный день. Жизнь Малфоя походила на какой-то кровавый то ли цикл, то ли ритуал. — Я стольких убил в жизни, стольких пытал, что мне это больше не приносит никакого удовлетворения, — устало сказал Волдеморт после того, как незнакомый Драко мужчина упал замертво на обеденный стол. — Раньше это приносило чувство праздника, ощущение безграничной силы, теперь же мне это совершенно наскучило, — он жестом подозвал Нагайну и указал на тело. Змея начала поедать труп прямо на столе. Ноги, руки, всё превращалось в кровавые лохмотья в пасти этой твари. Последней исчезла голова. Весь процесс сопровождался хрустом и звуком заглатывания плоти. Малфой испытал злость и отвращение, сразу же выставил ментальные стены, чтобы этот урод не прочел даже мимолетную мысль. За этим столом Драко праздновал все дни рождения. Родители сидели в гостиной, а этот зал оставляли детям. Домовики готовили мороженое, большой шоколадный торт и кучу различных сладостей. Больше всего Драко любил мармелад и мог съесть его так много, что Нарциссе приходилось отпаивать его зельем. Тео, Блейз, Дафна, Панси — собирались только самые близкие. Каждый год они садились каждый за своё место. Тео по правую сторону от Драко, Блейз по левую, Панси возле Тео, Дафна возле Блейза. Они шутили и без конца смеялись, кидались пирожными, а после играли в прятки по всему мэнору. С возрастом их предпочтения менялись и они закатывали вечеринки в клубах, но традиции не меняли и начинали праздновать неизменно у Драко дома, за этим столом, каждый на своём месте. Теперь Малфой понимал, что никакие светлые воспоминания не отмоют этот стол и зал от запаха крови, страха и смерти. В тот день Драко пообещал себе, что если Реддл проиграет, он позовет друзей и они вместе сожгут этот стол прямо в этой комнате. — Что скажешь, Драко? — голос Тёмного Лорда вырвал Малфоя из мыслей, он с ужасом осознал, что понятия не имеет, о чем говорит Том. — Я абсолютно согласен с вами, мой Лорд, — беспроигрышный вариант ответа, с Реддлом всё равно никто не спорил. — Не думал, что ты разделишь мои желания. Молодое поколение интересуется театром? — Лорд, прошу простить меня, но ведь это всецело магловская культура. — Драко, среди поэтов и писателей были волшебники, даже чистокровные, они просто скрывали своё происхождение и творили под псевдонимами магглов. Я могу их понять, театр захватывает — стоит добавить немного драмы, чуть больше трагедии и приправить всё это легкой комедией, и всё вокруг начинает играть новыми красками. Просто представь, что будут говорить обо мне, если я не просто убью Поттера и выиграю войну, а сделаю это красиво, неожиданно. Разыграю спектакль, в котором сам назначу роли, — глаза Волдеморта засветились недобрым огнём. — Тебе трудно понять, к чему такие сложности, ведь сейчас тебя воодушевляет даже мысль о первом убийстве, — Драко еле сдержал смешок в ответ на эту реплику. — Но поверь мне, мой юный последователь, спустя сто, двести, триста убийств ты заскучаешь и эту тоску сможет победить лишь красивая игра. — Спасибо за наставление, Лорд, — Драко кивнул и решил испытать судьбу. — Я могу поинтересоваться, какую пьесу вы хотите разыграть? — Твой интерес похвален, но я не буду раскрывать свои планы, для тебя тоже отведена своя роль, не хочу портить тебе впечатление. А теперь ступай и позови свою тётку. Малфой поклонился и не спеша направился к выходу, хотя всё его естество горело и он еле сдерживал себя, чтобы не побежать. «Своя роль, твою мать», — Драко перескакивал через ступеньки, поднимаясь в свою комнату, он почти вошел в неё, но вспомнил про Беллу. Щелкнув пальцами, он вызвал домовика. — Лара, Беллатрису зовет Тёмный Лорд, сообщи ей, — приказал Малфой, как только домовиха появилась в коридоре, но сразу за его приказом послышался писк. Драко опустил взгляд и увидел, что эльфийка трясется и прижимает ушки к голове. «Боится тетку. Я тоже боюсь, Лара», — подумал Малфой. — Я сам позову её, ступай на кухню, — со вздохом сказал Драко, он не хотел, чтобы она пострадала, а, скорее всего, именно это и произойдет. — С-спасибо, хозяин Драко. Желаете чтобы Лара приготовила ваш любимый яблочный мармелад? — пропищала эльфийка, не скрывая благодарности и облегчения от слов хозяина. От одного упоминания любимого десерта внутренности Драко скрутило в узел. — Не нужно, ты свободна, Лара. — Слушаюсь, хозяин, — с громким хлопком эльфийка удалилась. Малфой двинулся в сторону северного крыла мэнора за тёткой. — Эй, Драко, мы опаздываем на ЗОТИ, ты чего встал тут? — Тео окликнул Малфоя и жестом поторопил его в кабинет. Драко оттолкнулся от подоконника и направился на занятие. Парни спешли зря, Снейпа в кабинете не оказалось, что было странно, ведь тот никогда не опаздывал. Ученики не знали, что у профессора были более важные дела.***
— Дамблдор, я не слышал весь разговор, но и того, что я успел услышать, мне достаточно. Волдеморт хочет не просто убить мальчишку, он хочет сделать из этого чуть ли не костюмированное шоу, — Снейп осматривал пораженную заклятьем кисть директора и рассказывал о своём открытии. — Какой-то ритуал, он никому не говорит, какой. Их тысячи, Альбус, тысячи, вы это понимаете? К тому же задание Драко. Мальчик должен убить вас, но он не хочет, да и не может. Семь курсов он строил из себя маленькую копию своего отца, но за этим абсолютно ничего не стоит. Тьма в его душе — не более чем декорация, которая закрывает свет, воспитание матери. — Я согласен с тобой, Северус, поэтому меня убьешь ты. Драко сейчас нестабилен, куда ветер подует, туда он и пойдет. Мне не хотелось бы делать юношу убийцей, я уверен, его ждет не менее великая судьба, чем Гарри. — Альбус, если вы не перестанете гнаться за крестражами и подвергать свой организм воздействию темной магии, то вы убьете себя сами, — Снейп нанес на руку директора остатки мази и посмотрел ему в глаза. — Я согласился на ваше убийство, и вы знаете, чего мне это стоило, но этот таинственный ритуал. Мы должны предпринять хоть что-то, иначе всё будет напрасно. — Мы часто не видим дальше своего носа, Северус. Уже сейчас в школе с группой молодых людей происходит то, что спасёт их в будущем. Спасёт их и весь магический мир. Правда, они об этом пока не догадываются, — директор усмехнулся и хитро прищурил глаза. — Спасибо за помощь, а сейчас я хочу отдохнуть. — Альбус, ваши загадки сейчас абсолютно неуместны, — воскликнул Снейп, но Дамблдор уже закрыл глаза и будто задремал. — Директор! — шикнул Снейп. — Ну прекрасно, вы в своём репертуаре, блестяще. Снейп удалился из кабинета, а Дамблдор, приоткрыв один глаз, проследил, как за ним закрылась дверь. Директор выпрямился в кресле и подозвал Фоукса: — Дорогой друг, не завидую тебе, ты застанешь поистине трагическое время. Фоукс посмотрел на своего хозяина грустными глазами и потёрся о его щёку. Дамблдору абсолютно не хотелось умирать, особенно так. Глядя в глаза старого друга, который рождался из пепла раз за разом, директор прокручивал свою жизнь, пытался понять: всё ли он делал так, как нужно? Остались ли за ним грехи? Чиста ли его совесть? Но сколько он задавал себе эти вопросы, столько не мог однозначно сказать, уходит он как хороший человек или нет, утешая себя тем, что все его поступки были продиктованы благими намерениями, несмотря на количество жертв его партий.***
Нарцисса Малфой сидела в своей оранжерее, точнее в том, что от неё осталось. Она вспоминала свою жизнь в Малфой мэноре, знакомство с Люциусом, рождение Драко. Как же они были счастливы. Да, брак, безусловно, был по расчету, но им повезло, они полюбили друг друга ещё до того, как их родители объявили о свадьбе. Люциус ухаживал красиво, как истинный аристократ, но полюбила она его совсем не за это, плевать она хотела на все его деньги. Дали бы шанс сбежать вместе с мужем и сыном из этого ада, она бы жила хоть в землянке, стирала руками и готовила на костре. Два самых главных мужчины рядом, в безопасности, остальное не имеет никакого значения. Ещё во время первой магической она была верна идеалам чистой крови, но стоило ей увидеть пытки людей, их смерть, башня из убеждений рухнула как карточный домик. Нарцисса не была слабой аристократкой, которая умеет лишь вызвать домовика. В каком-то смысле она была даже сильнее Беллы, но предпочитала роль хрупкой и нежной жены. Дайте ей сейчас возможность, она разорвет Реддла голыми руками, а его внутренности отправит посылкой в Министерство. Любящей женщине надоело смотреть, как унижают её мужа. Да, он оступился, но не в Отделе тайн, а в выборе стороны, Люциус сам это понимал и жалел о своем поступке и Нарцисса простила ему всё. Шептала по ночам, как любит, вытирала его слёзы, лишь рядом с ней он позволял себе быть просто человеком. Женщина была на распутье, подтолкнуть сына к светлой стороне и склонить к предательству Лорда? Если что-то пойдет не так, Волдеморт просто убьёт его. Оставить всё как есть? Но ведь сын просто погибнет на войне или загубит свою душу. Непреложный обет, данный Снейпом, успокоил её ровно на пару минут, это далеко не гарантия будущего Драко, далеко не спасение для их семьи. Её надежда заключалась в парне восемнадцати лет. Либо Поттер победит их палача, либо всему, что ей так дорого, придёт конец. Она знала семью Поттеров, не была близка с ними, но ей было искренне жаль, что их жизнь оборвалась в столь юном возрасте. Лили была прекрасной волшебницей, которая разбила сердце её другу. Миссис Малфой боялась, что Северус так и не оправится после её свадьбы, тогда она ещё не подозревала, что именно смерть сломает молодого мужчину. Вместе с Лили умер и Северус, точнее, умерла его способность любить, но Нарцисса была убеждена, что это одно и то же. Если она потеряет Люциуса, у неё останется Драко, её своеобразный светлый крестраж. Она тоже вложила в него часть своей души, не через смерть, а через рождение. У Северуса же не осталось никого. Когда встал вопрос о крёстном для Драко, Нарцисса настояла, чтобы им стал Снейп, и не прогадала, он полюбил Драко как родного сына, хотя никогда прямо этого не говорил. Он спасал Драко бесчисленное количество раз. Учил окклюменции и легилименции, прикрывал перед Лордом, а сейчас пожертвовал ради него совестью. Миссис Малфой смахнула слезу и взяла в руки отложенную ранее книгу.***
Гостиная Слизерина была более уютной, чем о ней думали другие факультеты. Тусклый свет светильников, свечей и камина отражался от серо-зеленых стен, слышался скрип пергамента и треск дерева. Блейз и Драко обсуждали что-то, сидя на удобном диване, возле них Тео с Дафной читали конспекты, Панси дремала на коленях Блейза. Это был один из немногих вечеров, когда они снова собрались все вместе и казалось, что ничто не сможет нарушить их дружескую идиллию.***
В гостиной Гриффиндора тоже царил покой. Гарри и Рон играли в шахматы, Гермиона читала книгу, сидя в кресле, Кэти и Джинни обсуждали моральную сторону использования амортенции и тихо хихикали, глядя на парней. Никто из них не почувствовал заклятье, которое прилетело в каждого из них в течение дня, поэтому они и не догадывались, что их ждет предстоящей ночью.