***
Рампо был на работе, а потому я снова просто слонялся из угла в угол, и лежал, потому что всё просто валилось из рук. Мне было сложно даже дышать, не то что делать что-либо. Такое отвратительное, ужасное, непонятное чувство разрывало, переполняло отвращением к самому себе, заставляло метаться и стенать*. Чувствовать это было невыносимо. В какой-то момент, я затрясся, ощущая руку в своих волосах. Нет же, нет, он далеко, он не достанет. Ощущение руки, сжимающей мои волосы, росло, казалось, ещё чуть-чуть и эта рука потащит меня, как безвольную куклу, куда ей угодно. Нет, не могу, нет, нет, никто больше не будет таскать меня за волосы. Я не знал, как избавиться от этого отвратительного, пробирающего до костей, чувства и единственным выходом оказались ножницы, лежащие совсем рядом, на тумбочке. Я схватил их и на пол начали падать рыжие пряди. Стричь было уже нечего, когда я уронил ножницы на пол и, как заворожённый смотрел на то, что совсем недавно было на моей голове, а сейчас так бесславно валялись на полу. — Я дома! — послышалось в прихожей, я вздрогнул и посмотрел в сторону выхода. Не услышав ответа, мужчина прошёл в комнату. — Всё в поря..? — он не договорил и только опустил плечи, увидев эту неприглядную картину.***
— Чуя, это просто, как таблица умножения, тебе стоит просто больше заниматься чем угодно. Готовка, прогулки, читай книги, смотри фильмы, и, хотя и в твоём случае это маловероятно, можешь пойти в школу. Тебе нужно отвлекаться, нужно думать, заботиться, размышлять о чём либо, тогда тебе и будет легче, — светловолосый мужчина откинулся на стуле. Почему-то такие его слова не обижали меня, он правда желал мне лучшего, я это чувствовал, а потому кивнул и посмотрел ему в лицо. — Куникида, можно задать вам вопрос? — спросил я. — Конечно, — он серьёзно поправил очки. — Стоит ли мне вообще жить? Психолог на мгновение растерялся, но, потерев переносицу, подобрал нужные слова. — Ты знаешь ответ, только сейчас он зарыт. Тебе сложно и может казаться, что смерть – единственный выход. Но сам посмотри, если бы тебе стоило умереть, ты бы умер ещё в ту ночь. Или ещё раньше. Есть люди, которым ты нужен. Пусть ты и сам об этом не знаешь. Конечно, это тебя вряд ли убедит, но тебе стоит задуматься. Ты же не хочешь умирать на самом деле. Ты хочешь жить, но жить со всем этим невыносимо, да? — я опустил голову. — Давай так, — он придвинулся ближе. — Дай этой жизни шанс. Позови своего друга, можешь даже не одного. Разреши себе жить. Жить и не думать об этом, — он положил руку на мою. — Ты не осквернён, ты так же прекрасен как прежде, ты любимый сын и друг. Ты и правда сможешь жить с этим, если будешь правильно относиться. Не позволяй ошибке чужого тебе человека перечеркнуть твою жизнь, ладно? Я слабо улыбнулся и кивнул. Кожа обветренных губ натянулась, причиняя покалывающую боль, а из глаз вдруг потекли слёзы. Может, он и прав? Каждое слово врача пронизало сердце и отдавалось эхом в израненной душе. Куникида не подошёл, не обнял, не сжал крепко за руки и не протянул салфетки. Он лишь слегка погладил мою ладонь и отстранился. В этом прохладном жесте было куда больше тепла и заботы, чем могло показаться. Слёзы катились, не заканчиваясь, всё капали, и капли на тонкие колени, улыбка причиняла едва ощутимую, но такую приятную боль и не сходила с моего лица. Я смогу дать себе шанс? — Вы долго ещё? — в кабинет заглянул Рампо. Должно быть, он уже долго ждёт. Увидев мои слёзы, в его глазах промелькнула тревога, но она быстро сменилась тёплой улыбкой, он протянул руку. — Пойдём домой.***
В дверь позвонили, я побежал открывать в радостном предвкушении. За дверью был Акутагава, которой тут же оказался в моих объятиях, тихо зашипел и тоже прижал меня к себе. Я был невероятно счастлив, чувствуя, как сильно рад видеть его. Такого спокойного, почти угрюмого, но такого дорогого. Сейчас он смотрел на меня с тревогой. Несколько месяцев от меня не было известий и когда я позвонил ему с телефона Рампо, я почти физически чувствовал его взволнованность. — Теперь расскажи мне всё, — говорил он спокойно и прохладно, как обычно, но я знал, что на самом деле, он ужасно беспокоится. Я утянул его в гостиную и уселся на диван и.. рассказал. Рассказал, как меня избил тот человек (называть его по имени даже мысленно было до сих пор сложно), как я ушёл из дома, как меня подобрал Рампо и как я теперь живу здесь. — Почему ты раньше не дал знать, хотя бы, что жив? Я уже отчаялся увидеть тебя вновь, — я виновато склонил голову. Действительно, четыре месяца – довольно большой срок. — Я боялся, что меня выследят. Есть вещи, которые я не могу рассказать тебе, но они могли бы найти меня. Я не хочу этого. Рампо готовит мне искусственные документы, не хочу возвращаться, я буду жить так. — Хорошо, — ответил он и стянул кофту. На секунду футболка задралась и оголила красные и достаточно свежие царапины на его плечах и спине. Я усмехнулся. — Что за царапины? — Кот накинулся, — не поведя бровью ответил друг, складывая кофту. — Тут скорее тигр, — я хохотнул. — Так и передай Ацуши, — Акутагава вспыхнул и отвернулся. — Пойдём пить чай, — чтобы не смущать его дальше, я спрыгнул с дивана и пошёл на кухню. Моя футболка была по размерам куда больше хилого тельца под ней и безвольно висела на плечах. — Что это? — спросил Акутагава, проведя пальцем по шраму на загривке, я вздрогнул. Другу было известно лишь об избиении. Хотя я и не думал, что шрам останется. — Что там? — спросил я, повернув голову. — Шрам, — просто ответил Аку. — От зубов. Я промолчал и включил воду. — Присаживайся, чайник сейчас вскипит. — Это он? — я обернулся, тяжело посмотрел на Акутагаву и кивнул. Он стиснул зубы и сел за стол.***
— Чуя, ты готов? — в комнату заглянул мужчина и я встретил его широкой улыбкой. — Ещё как! Предложение прогуляться было неожиданным, но это было тем, что мне нужно. Погода была просто прекрасной, но на то он и июль месяц. Я был очень рад, потому что, наконец, смог радоваться. Акутагава приезжал регулярно, раза два в неделю, даже привёз приставку и мы с ним вместе играли вечерами, а иногда к нам присоединялся и Рампо. Куникида был прав, мне стоило дать этой жизни шанс. Я даже снова начал сидеть и смотреть аниме, закутавшись в тёплое одеялко. Мы вышли на улицу, Яркое солнце грело неровно отросшие волосы на голове. Стричься и ровнять их я не собирался. Было прекрасно греться под палящими лучами. — Рампо, — позвал я. — Да? — Знаешь, чего ты не знал? — я хитро сощурился, а он немного напрягся. — И что же? — Что ты… голя! — я ткнул его и бросился наутёк. Сосредоточенность в его глазах сменилось облегчением, а затем замешательством. — Ах ты… — фразу он не закончил, потому что уже несся за мной, с громким хохотом убегающим, не обращая внимание на странно смотрящих на нас прохожих. Я был безмерно счастлив и никто из них не смог бы этого изменить. Из-за хилого телосложения далеко я не убежал и, задыхаясь, остановился. Рампо сразу нагнал меня и похлопал по спине. Отдышавшись, мы пошли дальше. — Смотри, смотри, смотри! — я прижался к витрине, впиваясь взглядом в желанный предмет. — Она прекрасна! Рампо посмотрел на меня и хохотнул. — Давай возьмём, — у меня загорелись глаза. Уже через 10 минут, я вышагивал по улице в модной шляпке и с мороженым в руках. Я был невероятно счастлив. — Пойдём на качели? — я потянул Рампо за руку. — Ты дитё малое, — вопрос это, или утверждение, я не понял, потому что радостно побежал на площадку и уселся на качели. — Раскачай! — я замотал ногами я, а мужчина действительно подошёл и начал раскачивать. Я громко смеялся и чувствовал безграничное счастье. Возвращались домой мы уже когда было достаточно поздно. Уставшие и невероятно довольные. И тогда я в первый раз за четыре месяца спокойно проспал всю ночь.***
— Куникида..— я распахнул дверь в кабинет психолога и застыл. На его месте сидел длинноволосый мужчина. — А вы кто? — О, вы.. Чуя Накахара, так? — спросил, улыбаясь, он, а я напрягся. — Проходите. Меня зовут Николай Гоголь. Куникиде пришлось срочно уехать, так что сегодня я заменяю его.***
Дазай почти бежал по коридору здания мафии. Информация, в первый раз за четыре месяца появилась информация. И не просто информация, а та, по которой легко будет найти пропажу. Брюнет был так взволнован, что ворвался в кабинет отца, совсем забыв о правилах приличия. — Я нашёл его!