Эрик - сын человека. Мост стихий.

Недели проходили почти незаметно, но многих пугало то, что запасы пищи истощались, а с охотой дела шли туго. Крупных животных больше Вали и Нарви не встречали, поэтому им приходилось охотиться на ящериц, змей и совсем мелких животных. Удача совсем отвернулась от охотников, и им всё реже и реже удавалось найти еду. Скоро команде начал грозить голод, и в один день все, кроме Локи, сели около костра и начали думать, что им делать дальше. - Мы тянули как могли, - сказал Вали, постелив на землю волчью шкуру, - у многих раны, а еды на всех не хватит. - Это и ежу понятно… - перебил его младший брат. - И не только это! – громко сказал целитель, - Травы, которые я спас, их тоже надолго не хватит. - Логично, - сказал Форсети, приподняв повязку на голове, - видимо, нам придётся либо уменьшить приёмы пищи, либо кому-то придётся уйти. - Да мы и так уже почти не едим! – сказал Фьёльнир и встал с земли, его полуоткрытый глаз выглядел практически чёрным из-за тени, - А многие могли бы и помогать с охотой… - Ой, а ты когда-нибудь помогал, умник? – спросил его Нарви, притянув к себе гитару. - Я, между прочим, с моим глазом, помогаю, хоть и не в охоте, - оправдался сын Фрейра и посмотрел на Труд, та лишь кивнула в знак согласия. - Значит остаётся только один вариант, - сказал Форсети, выслушав ещё несколько идей и голосования в пользу отказов он них, - мы должны выгнать одного из группы, кто является лишним ртом. Все начали думать и смотреть друг на друга, но все знали, что каждый является важной частью группы. Но неожиданно хищный взгляд Нарви упал на отца, который смотрел на всё это усталым взглядом почти серых глаз с бледно-зелёным оттенком. Сейчас он выглядел более больным и старым, волосы стали совсем светлыми и даже были видны совсем седые, он сильно похудел, даже из-под кожи начали проступать рёбра, и одежда на нём стала висеть мешком. Несмотря на то, что теперь на него все смотрели, он даже бровью не повёл, а продолжил сидеть, уставившись в одну точку. - От него всё равно толку нет, - наконец, прервал тишину маг огня, - магию он истратил, да и хромает на одну ногу. - Ты…ты что такое говоришь? – с ужасом спросила его Труд, - Он же твой отец! - Он сам виноват, что ногу сломал, его никто на охоту за волосы не тащил. - Нет, ну мы что, звери какие-то? – с истерикой в голосе спросила девушка, смотря на каждого по очереди. Все только плечами пожали. Дочь Тора посмотрела с ужасом на сводного брата, потом подбежала к Форсети и начала просить его: - Ну, может пересмотришь решение… - Нет, - отказался бог справедливости, - это решение окончательно. Девушка кинулась к целителю и начала умолять его: - Вали, ну ты хоть скажи что-нибудь! Ты же целитель, ты… Травник только головой покачал. Труд посмотрела на бога обмана и подошла к нему, её пугало его безразличие. - Локи, ты чего молчишь? – взмолилась девушка. – Тебя выгнать хотят, тебе всё равно? Бог лжи ничего не ответил, лишь устало посмотрел на неё и повернул голову. В его глазах читалось только одно: «Я знаю и мне всё равно» - Ему уже (скандинавский мат), - усмехнулся маг, встав с земли. - Значит… - начал бог справедливости, но неожиданно Локи с кряхтением поднялся с земли и смотря на спутников холодным взглядом более впалых глаз, выдохнул и хриплым голосом сказал: - Ты решил мою судьбу, Форсети. Он замолчал, вдохнул и продолжил: - Ладно, я уйду, раз уж вы решили. На глаза Труд навернулись слёзы, она схватилась за голову и закричала: - Да вы все с ума сошли? Выгонять больного бога, да вы звери! И ударила кулачком по земле. Локи медленно сел и похлопал её по плечу, а когда все ушли, он сказал: - Не волнуйся за меня, милая. - Как ты так можешь говорить? – спросила девушка, посмотрев на него покрасневшими от слёз глазами. – ты же даже ходить не можешь! - Как-нибудь я уйду. Всё равно мне недолго осталось. Труд отвернулась и последний раз посмотрев на него, тихо сказала: - Делай, как знаешь. И ушла к остальным, оставив Локи одного. Во время скудного ужина девушка попыталась разделить свою порцию с богом лжи, но Нарви связал её руки огненной нитью и сказал ей: - Он сам по себе. - Но…но последний раз, пожалуйста, - взмолилась дочь Тора. - Правда, брат, - сказал ему старший брат, посмотрев на отца с сочувствием. - Ладно, последний раз, - закатив глаза сказал маг и щелчком убрал нити с запястий Труд. Та сразу взяла свою миску с остатками еды и долив ещё немного, подошла к богу огня и села рядом. Он спал, скрестив руки на груди. - Локи, - тихо позвала девушка и аккуратно похлопала его по спине, - просыпайся. - Чего тебе? - приоткрыв глаза, спросил Лофт и согнул пальцы на левой руке. - Я тебе поесть принесла, - тихо ответила дочь Тора, поставив тарелку на землю, спросила: - Будешь? Изгнанник не ответил, посмотрел сначала на спутницу, потом на миску. - Давай, ну же, - с ласковой улыбкой сказала Труд, зачерпнув немного похлёбки ложкой, - хотя бы чуть-чуть. Она поднесла ложку к его губам со шрамами и сказала: - Давай, открывай рот. Здоровая нога у Локи начала трястись, зубы обнажились и не выдержав, он схватил дочь Тора за запястье и со всей силы ударил её по щеке. От неожиданности девушка упала на землю и не удержав тарелку, уронила её и разлила похлёбку. В этот момент Магни встал и подбежав к сестре, помог ей подняться и посмотрел на болезненный след от пощёчины. Вскоре Нарви сам поднялся и подойдя к отцу, схватил его за грудки и закричал: - Ты что делаешь, (скандинавский мат)! В глазах бога обмана не было видно ничего человеческого, лишь мнимое безумие. Частое дыхание иногда сменялось рычанием. Маг со всей силы ударил отца в челюсть, оставив на практически серой коже ярко-красный ожёг в виде руны огня. Из ладони появились три огненные нити, которые как щупальца потянулись к богу лжи, но возмездия не произошло. Вали оттащил младшего брата за шиворот рубахи в сторону и несколько раз похлопал его по щекам. Когда Нарви очнулся, целитель сказал: - Ты что делаешь? Ты же отца чуть не убил! - Да это не он, это зверь какой-то, - выдавил из себя маг и выставил руку вперёд. Но Локи не решил нападать. В его глазах снова стал виден разум, и оглядевшись, бог обмана посмотрел на Магни и плачущую Труд, затем на сыновей. Он сразу понял, что произошло и попытался подойти к детям Тора, но Магни сжал кулак, продолжая прижимать к себе сестру, и отчеканил: - Только попробуй подойти. Бог лжи отступил, стараясь как можно меньше наступать на больную ногу. Подойдя к Форсети, он увидел, что тот направил на него лезвие топора. Бог справедливости, нахмурив брови, произнёс: - Уйди, иначе правосудие совершиться здесь и сейчас. Неожиданно Лофт увидел, как Нарви вытаскивает из ножен, которые висели на кожаном поясе, свой острый кинжал. - Ну всё, доигрался, папочка, - сказал маг угрожающим тоном, поднимая руку с кинжалом и делать угрожающие шаги вперёд. Глаза у изгнанника забегали, и он, примирительно согнув руки в локтях, сказал: - Да ладно тебе, Нарви, с кем не бывает, брось, ты же знаешь, как я… - Я не верю, - перебил отца маг, не опуская руку, - тебе не оправдаться. Он начал идти вперёд, пока бог лжи, который начал пятиться назад, не упал, наступив на сломанную ногу. В ясных голубых глазах мага читалась злоба, и когда радужку окружила голубая дымка, он сказал: - Убирайся отсюда. Чтоб мы тебя не видели. - Но… как ты можешь говорить так своему отцу? – запинающимся от страха голосом спросил Локи, пытаясь отползти на локтях. - Я не ребёнок, я могу говорить, что хочу, - с ухмылкой ответил маг, быстро присел и быстро схватив отца за козлиную бородку, процедил сквозь зубы: - А теперь проваливай отсюда, чтоб ноги здесь твоей не было! Он резко дёрнул руку и разжал пальцы. Не удержавшись, Локи упал лицом на землю. Пока он с кряхтением вставал с земли и отряхивался, все смотрели на него не как на бога, а как на раненого и опасного зверя. Когда изгнанник смог встать, он посмотрел на бывших спутников, на его глаза навернулись слёзы. Он начал бесшумно шевелить бледными губами, пытаясь что-то сказать, но маг опередил его. - И не надо плакать, - сказал он на прощание и бросив изгнаннику подобие деревянного костыля, холодно сказал: - И больше ничего не проси. В последний раз глянув с отвращением на отца, закричал, когда увидел, что он не уходит: - Вон отсюда (скандинавский мат)! Подобрав с земли подарок от сына, Локи поднялся, развернулся и без слов начал ковылять прочь, опираясь на костыль и слыша последние слова от спутников: - Скатертью дорога! – сказал Магни, продолжая прижимать к себе сводную сестру. - Перед законом все равны, а насилие над женщиной должно наказываться жестоко, - произнёс Форсети, убрав топор за пояс. - Пусть идёт, - сказал Фьёльнир, смотря изгнанному вслед, - безумцев не жалко. - Пусть идёт к своей дочери, - шёпотом, сквозь слёзы сказала Труд, - пусть. Лишь Вали ничего не сказал, он даже не смотрел на отца, а потупив взор, говорил про себя: «Богиня Хель! Ты знаешь души, И тех, кто в Асгард не попал. Всегда хранишь, закон не рушишь. Твой мир – не свет, но тень зеркал. Дщерь Локи, я к тебе взываю, Будь благосклонна и приди, Как не заметив, знать не знаю. Отца с собою забери»