Wrong love

— Ким Тэхён, ты серьёзно? — Гук с явным возмущением оборачивается на друга, что находится за столом на небольшой кухне и, подперев подбородок рукой, слабо улыбается. — У тебя температура тридцать восемь и пять, а ты сидишь и рубишься в приставку? Господи, ты сумасшедший. Чонгук, словно мамочка, крутится на кухне Кима уже минут десять, а когда электрический чайник, наконец, закипает, щёлкая на всю кухню, альфа заливает кипятком чай с лимоном. Тэхён не перестает улыбаться. Он чувствует, будто этого ему и не хватало в его квартире. Чон на его кухне выглядит слишком правильно. — У меня кроме градусника и таблеток от головы в аптечке ничего нет, — голос выходит хриплым из-за больного горла. Тэ пожимает плечами и переводит взгляд на чашку со свежезаваренным чаем, из которой исходит густой пар. Только он слабо подул – пар развеялся. — Теперь есть, — довольно закусывает губу Чон, доставая кучу лекарств из пакетика. Перед этим он закатывает рукава чёрной толстовки, чтобы было удобнее, и теперь закусывает губу Тэхён. И когда он стал залипать на альф с татуированными руками и выпирающими венамиЧонгука? Ответ не знает даже сам Ким. — Чонгук, скажи, — он водит длинным пальцем по краешку чашки и смотрит прямо на Чона, который кидает на него мимолетный взгляд, а после продолжает сосредоточенно читать инструкцию одного из лекарств. — ты же точно не конспекты мне принёс, да? — Принёс вообще-то, — Гук хмыкает, бросая взгляд на его собственные тетради, лежащие на столе. Видимо, он не совсем понимает, что имеет в виду Тэхён. Или делает вид. — Гук, я тебя знаю с самого детства. Да и ведёшь ты себя странно. Что случилось, Чонгук? Почему ты... Бросил меня тогда? — выпаливает Ким слишком неожиданно. Гук тут же заметно напрягается и откладывает инструкцию в сторону. Альфа заглядывает в глаза напротив и не понимает что делать. Признаться во всем? Соврать? Чонгук не знает, он устал врать даже самому себе. Интересно, расскажи он Тэхёну тогда, три года назад, о своих чувствах и не уйдя, были бы они сейчас вместе? Или Чон так и остался бы с разбитым сердцем? Вряд ли он когда-нибудь это узнает. — Тэ, я... Не уверен, что нам стоит говорить о таком, пока ты болеешь. — Волнуешься? Честно? — Да. — Приятно. — Когда о тебе волнуются? — Когда обо мне волнуешься ты. — Правда? Странно. Я думал, тебе больше нравилось, когда о тебе заботился он. — Ревнуешь? — Мне делать нечего? После этих слов Тэхён встает со своего места. Он довольно быстро оказывается рядом с Гуком, который лишь наблюдает за ним внимательно. Ох, какая же буря творится сейчас у него внутри. А Ким будто знает и добивает. Он подходит почти вплотную, не сводя взгляда с глаз Чона. Сердце бешено бьется у обоих. Влюблённые идиоты. Тэхён заставляет Гука прижаться поясницей к краю стола, ведь между их телами буквально ни единого сантиметра. — Ну и что ты творишь? — полушепотом интересуется Гук. Его взгляд мечется по лицу Кима, не зная, за что зацепиться. Они никогда не были на таком близком расстоянии друг от друга. Чонгук мог лишь на фотографиях любоваться альфой вблизи, а теперь... Теперь он готов сознание от такой близости потерять. — Делаю то же самое, что и ты на выпускном, — он всё ещё не отвёл взгляд от чёрных омутов напротив. — И вообще, раз ты не ревнуешь, тогда зачем упомянул того омегу? — Тэхён выгибает бровь. — Почему твои руки так дрожат сейчас? — он лишь кончиками пальцев касается действительно слабо подрагивающей руки Чонгука. — Почему не оттолкнул меня ещё? И... — он нарочито медленно облизывает свои пухлые губы. — почему твой взгляд устремлён на мои губы, Чонгук? — добивает. Чон растерянно поднимает глаза на альфу и не понимает, как такое вообще могло произойти? Его только что застали с поличным? Это провал, Чон Чонгук. Внезапно в кармане джинс вибрирует телефон, а Гук спешно достает его, мысленно благодаря всех существующих богов и того, кто ему позвонил именно в этот момент, а именно – Югёма. Он надеется, что они больше не вернутся к этому разговору, но Тэхён думает иначе.

***

— Овервотч это, конечно, круто и очень занимательно, но тебе бы лучше поспать сейчас, Тэхён, — Чонгук вздыхает, убирая с кровати Кима джойстики и выключая игру с экрана напротив кровати. Они около сорока минут находились на кухне и только сейчас переместились в спальню тэхеновой квартиры. Тэ просто не горел желанием есть, как выразился Гук, «полезную пищу, которая поможет выздороветь». Всё-таки он поел совсем немного и лишь потому, что это готовил Чон.После ему дали яблоко и поручили съесть его, пока сам Гук моет посуду. Альфа вёл себя, как мамочка: заботился и заставлял есть невкусную еду. Но Киму более чем нравилось. За ним только мама и ухаживала так, помимо Чонгука. После яблока Тэ демонстративно поморщился от неприятных, но не менее полезных лекарств, которые тоже купил Гук. И теперь они здесь. Чон умудрился покомандовать даже в спальне. — Чонгук, — зовёт Тэхён и продолжает говорить после того, как слышит вопросительное мычание альфы: — ты уедешь после того, как я усну? Гук на секунду останавливается убирать всё с кровати Тэ для удобного сна и кидает короткий взгляд на синеволосого. Тэхён хочет, чтобы он остался с ним? С каких это пор, интересно? — Скорее всего, — жмёт плечами, убирая последнюю вещь с кровати Кима. — А что такое? Понравилось пить отвратительные лекарства? — Ну, вообще-то не очень, — усмехается Тэхён, залезая под одеяло почти с головой. Ему хоть и дал Чонгук жаропонижающее, температура ещё не успела спасть, поэтому ему и холодно теперь. — Но ответь на один вопрос, м? — Давай уже свой вопрос, больной. — Не обзывайся, — Ким покусывает нижнюю губу, задумываясь, стоит ли спрашивать? И всё-таки принимает положительное решение. — Причина, по которой ты ушёл тогда... Во мне? Я сделал что-то не так, Гук? Если бы, Тэхён. Но разве ты виноват, что глупое сердце Чона выбрало тебя? Виноват ли ты, что Чонгук испытывает к тебе самые теплые и нежные, совсем не присущие дружбе, чувства? Вот и Чонгук думает, что вряд ли, поэтому... — Нет, — смотря в карамельные глаза, отвечает Чон настолько спокойно, что даже сам пугается, — причина не в тебе, Тэ. Виноват лишь я. Извини. Он резко разворачивается, не выдерживая зрительного контакта с Тэхёном, для которого это, кажется, напротив – самая обычная вещь. Они поговорят потом. Обязательно поговорят, Чонгуку самому надоело всё скрывать. Хочется признаться во всём и будь что будет. Плевать, терять-то уже нечего, сердце давно разбито, как бы сопливо это не звучало. Они поговорят, но только тогда, когда Тэ окончательно поправится. Перед тем, как выйти из спальни и покинуть квартиру Кима, он оборачивается, смотря на него. Тэхён смотрит в ответ немного грустным взглядом и кажется, будто лишь глаза и видно из-под одеяла, что укрывает собой альфу полностью. — Как проснешься, измерь температуру и выпей лекарства. Я оставлю нужные на кухонном столе. Не кури, кстати, заметил сигареты на кухне. Тебе сейчас это вредно, нам ещё и репетировать, прибереги голосок, — хватается за дверную ручку, собираясь повернуть её и выйти. — И ещё кое-что... Мы поговорим о причине, как только ты выздоровеешь. Можешь считать это мотивацией. И уходит. Пытается выглядеть безразличным, но сердце бьётся так, что вот-вот пробьёт грудную клетку, где аккуратно вытатуировано имя «Тэхён». Он действительно готовит все необходимые лекарства, проверяя по несколько раз – ничего ли не забыл. Выходя из квартиры, Чон не подозревает, что в спальне сейчас засыпает Тэхён со слабой улыбкой, обещая себе не забывать пить отвратительные лекарства, чтобы поскорее прийти в норму. Причина действительно настолько интересна.