Гарри Поттер и древние пески

      Сложно передать человеческими словами, какое впечатление произвело на Билла знакомство с творчеством Говарда Филлипса Лавкрафта. Он был… Обескуражен? Взволнован? Испуган? Очарован? Выбит из колеи? Наверное, всё это вместе. И теперь по вечерам после напряженного рабочего дня в египетском филиале банка Гринготтс, после многих часов расколдовывания или распознавания различных артефактов седой древности (брр… теперь это слово вызывало в нём дрожь) он сидел в крохотной съёмной комнатке и по примеру отца пытался излить на бумагу то маетное тёмное чувство, которое поселилось в его груди после знакомства с миром хтонического ужаса.       Неверный свет люмоса (в этих трущобах не было даже электричества) оставлял на листе пергамента причудливые тени, а скрип пера задерживался в ушах ещё несколько мгновений после полной остановки руки. Билл выводил строку за строкой.       Они могут быть где угодно. Это может быть сосед или продавец в мясной лавке. Они так же смеются, сетуют или обсуждают с вами последнюю статью "Ежедневного пророка". У них есть друзья, они спрашивают о здоровье ваших знакомых. Они обычные. Но есть кое-что, что отличает их от любого волшебника или даже маггла. Это их разум. Это то, что они притворяются. Им надо казаться такими же, как все. Чтобы их не разоблачили до того момента, когда их предназначение будет исполнено…       Сестра Изабелла ходила в аэропорт каждый день. Она продавала свежие газеты и журналы новоприбывшим. Она улыбалась, она была приветлива, она познакомилась с несколькими другими работниками Хитроу. Но на самом деле эти полгода были тяжёлым испытанием для неё. Во-первых, ей пришлось сократить тренировки до абсолютного четырёхчасового минимума в день, а во-вторых, её миссия требовала постоянной концентрации. Она очень тщательно отслеживала все рейсы из Индии, опасаясь, что враг воспользуется рейсом с пересадкой и прибудет с другого направления. Или выберет другой аэропорт. К сожалению, ресурсы братии были до крайности ограничены, и приходилось просто полагаться на волю Провидения. И она день за днём сличала лица прибывших с лицами, навсегда впечатавшимися в её память после Ночи Обретения Цели.       Сестра Изабелла была смиренна. Она ждала. Она притворялась. И она дождалась. Девушка вежливо попрощалась со знакомым представителем крупной туристической фирмы в аэропорте, пожаловалась на головную боль и спокойно собрала вещи. Она оставила тележку с газетами в неприметном месте за колоннами, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Она вежливо улыбнулась таксисту и попросила его следовать за миниавтобусом. Она подкрепила свою вежливую просьбу ножом, уткнувшимся в его ребра. Она оставила труп водителя прямо в машине, а сама обходила здание дешёвой гостиницы на окраине города. В таких не задают глупых вопросов: кто вы такие? что вы собираетесь тут делать? зачем вам столько оружия?       Она мило поболтала с консьержем, сказав, что присматривает квартиру в этом районе. Она запомнила всю стратегически важную информацию. Она исследовала окрестности. Она убедилась, что база врагов будет именно здесь. Она вернулась отчитаться братии.       Их разум принадлежит не им. Кто-то намного более древний, чем любое другое существо из ныне живущих, смотрит их глазами. Кукловод — величественный и ужасающий, недоступный человеческому пониманию — дёргает их за ниточки. Они — оболочки, чьи действия также непонятны, как не может быть постигнут господин их. Древнее божество обитает в других планах существования, но даже беглый взгляд его дарит лишь боль и безумие. И безумцы упиваются им. И пьют они безумие и своё, и господина своего. И вершат страшные ритуалы во славу тьмы. И зовут её в страшнейшие из ночей. И молятся они, призывая господина своего в мир наш. Господина, одно лишь присутствие которого в реальности способно разрушить само мироздание.       Они трудились во славу богини аки пчёлы. Никто из них в Лондоне никогда не был, поэтому представление о самой глухой дыре этого города у них могло быть весьма искажённым. Тем не менее, когда они сломали стенку между двумя снятыми ими номерами, никто жаловаться не прибежал. Затем они максимально быстро разрисовали все стены священным санскритом, отчего в помещении с и так наглухо заделанными окнами ещё потемнело.       Для любимого джемадара было установлено каменное возвышение по центру, где он и восседал с недовольным видом. Новый джемадар был очень суров, это отражалось в каждой его черте лица, в каждом его движении. Недоволен он был всегда. И Чёрная Кали постоянно с ним общалась. Она лично избрала его. Поэтому все остальные тхаги просто боготворили своего нового главу и подчинялись всем приказам безоговорочно. Несмотря на то, что некоторые приказы были более чем странные.       Вот, например, он приказал не убивать никого на улице. И даже не разговаривать с ними (это-то как раз понятно, о чём можно говорить с презренными?). И ещё он приказал сначала наложить на их новое временное святилище чары заглушения звука, а уж затем освящать его. Было глубоко неправильно, что им не удалось найти достойное подземелье. Они вообще были на уровне третьего этажа. Но кровожадная Кали в своём бесконечном милосердии простила их. После длительных тихих молитв, унисоном вворачивающихся в сердце каждого тхага, небольшая фигура богини зажглась чёрным светом. Другие источники освещения были окончательно изгнаны из святилища. Алтарь был готов. Теперь оставалось найти, кого на него положить.       И была тварь та многолика. И были у неё сотни рук и ног. И неисчислимо было количество клыков её. Но больше всего у неё было глаз. Ибо смотрела она многими очами. И сотней языков призывала она ещё больше глаз. И хоть были все те глаза в разных телах, но дышали эти тела совместно и разделяли мысль одну на всех. И всех их вместе называли мы одной Тварью!       Брат Давид и сестра Рози сняли квартиры вокруг логова врага. Самая пожилая из них — сестра Тереза — регулярно обсуждала подозрительных пришельцев со всеми старушками района. Брат Джонатан по утрам выгуливал в ближайшем парке специально заведенного корги, чтобы поделиться новостями с другими владельцами собак. Юный брат Джейкоб связался с местной подростковой шайкой. Сестра Мари устроилась на временную работу в местном отделении почты, а сестра Анна мыла посуду в ближайшей забегаловке. Брат Оливер заменил убитого во имя Света инженера гостиницы.       Они были всегда рядом. Они следили за каждым из двадцати трёх врагов. Они ждали, когда те соберутся вместе, чтобы завершить свою миссию одним ударом. Враг ещё не утратил человеческие черты. Он мог заказывать отравленную еду в небольшом ресторанчике, где работала сестра Анна. Он мог дышать ядовитым воздухом из вентиляции, которую обслуживал брат Оливер. Он, наконец, мог банально сгореть в огне пожара. Для которого даже не обязательно жертвовать одним из братьев, если приготовить нужный коктейль правильно.       Мог, но пока не ел, не дышал и не сгорал. Ибо момент ещё не пришёл. Враг был разрознен. Кто-то мог уйти, начни они действовать раньше времени. Поэтому братия ждала. Ждала лучшего момента, чтобы нанести удар.       Наша жизнь идёт по привычной и предсказуемой колее. Мы знаем, чего ожидать от друзей и знакомых, от министерства и от магглов, от незнакомцев и от окружения. Если ни во взмахе палочки, ни в произнесённых словах не будет ошибок, то мы знаем, какой будет результат. Мы хотим верить, что мир предсказуем. Но грань, отделяющая нас от бездны, на самом деле тонка. За любым поворотом, в любом блике зеркала, в глазах любого прохожего может таиться Иное. Стихии, столь далёкие от человека, что одно лишь касание их заставляет усомниться, что белое — это белое, а чёрное — это чёрное. И столкнувшись с чем-то более таинственным, чем сама Магия, вы уже никогда не будете прежним. Ваш шаг вперёд будет оборачиваться движением назад, проходящий мимо маггл будет превращаться в патронуса тёмного лорда, волшебная палочка обернётся игрушкой, иногда рассыпающейся потоком истинного волшебства, а потом хаотично возвращающейся в мёртвую бездушную форму. И тогда в вашем сердце поселится Страх.       Как и многие жители Лютного переулка, Джиф Уебб часто общался с магглами. Если позволяла ситуация, он закупал видеооборудование. Он много читал профильной литературы, а иногда даже нанимал себе профессионального маркетолога. Вот именно к последнему он и направлялся, когда получил чем-то тяжёлым по голове.       Джиф очнулся. Спину холодила каменная поверхность. Она вцепилась в тело, как дешёвая пьяная проститутка, и будто бы вытягивала тепло и саму жизнь. Веки функционировали, но их движение на темноту никак не влияло. И ещё почему-то вестибулярный аппарат настойчиво утверждал, что Джиф падает. Было страшно, и чем дальше, тем страх захватывал всё большие территории его души.       В какой-то момент к и так не слишком приятному спектру ощущений добавилась тяжесть в груди, а голос с каким-то непонятным акцентом стал задавать вопросы. Стоило только замешкаться с ответом, как падение в бездну ускорялось, а темнота начинала давить на глазные яблоки. И букмекер отвечал. Он давно потерял всяческие ориентиры в пространстве и времени. Он уже даже начал терять ощущение себя и своего тела. Он был просто голосом. Отвечающим на чужие вопросы. Страх постепенно перерастал в ужас. Ужас от того, что рано и поздно вопросы закончатся, и ему придётся стать тишиной.       Интуиция не обманула торговца удачей. Когда последний вопрос был озвучен, падение практически прекратилось, а его сознание начало растворяться в звонкой бесконечной беззвучности вселенной.