Гарри Поттер и древние пески

      Терпение Сириуса Блэка было железным. Даже стальным. Нет, адамантовым. Он вытерпел Азкабан. Он почти месяц жил в закрытом пространстве с девятью детьми. Он научился нормально разговаривать с опекунами крестника и с собственной кузиной. Он дожал родителей, чтобы те признали перед крестником, что прощают Сириуса и вообще, что они примирились. Он согласился отзываться на лорда Блэка и не выбрасывать все тёмномагические артефакты рода. Он даже приучил себя минимум раз в неделю бывать в особняке на площади Гриммо. И даже вести некоторые дела рода. Даже с гоблинами в Гринготсе. Но были вещи, которые даже самое ангельское терпение не могло стерпеть. То, что переполнило бы любую чашу.       После рождества Вернон Дурсль заявил, что Сириус будет жить с ними. Маггл точно знал, насколько неловко при этом Сириус себя чувствовал, но это его лишь забавляло. Чета Дурслей вообще относилась к бывшему заключенному, как к очередному подброшенному ребёнку. И это изрядно раздражало. Хотя и не настолько, как отношение кузины. Нарцисса тоже относилась к Блэку, как к ребёнку, но вдобавок ещё и пыталась учить его, как правильно жить. Дурсли же просто кормили и были рядом.       С помощью чар расширения пространства в доме на Тисовой была организована ещё одна комната, в которой Сириус и поселился. Прямо напротив крестника. Ранним утром его будила толпа детей из двух человек и тащила на тренировку к мистеру Ретсби. Там собиралась уже настоящая толпа, в которой были не только дети, но и взрослые, включая Грозного Глаза Грюма. С последним Сириус иногда задерживался, чтобы оживить дуэльные навыки, подзаржавевшие в Азкабане. Или с Оскаром. Или с Ритой. Последняя тоже была очень хороша в магическом поединке, но больше предпочитала обмениваться сплетнями.       Впрочем, задерживался Сириус далеко не каждый день, потому что дети разбегались в школу, в том числе его племянник — Драко Малфой. За ним вполне могли явиться или Люциус, или Нарцисса (а не Добби, как обычно), которые сразу же садились ему на уши или зазывали в Малфой-манор на очередной званый ужин. Обычно Сириус в такие моменты пытался сразу сбежать. В доме на Тисовой следующие часы были самыми тяжелыми в его графике, так как были посвящены борьбе с одиночеством. Вернон работал, Петунья преподавала (или просто следила за порядком в Прехоге), дети учились. У всех знакомых были свои дела, в которых для Сириуса места не находилось. Изредка получалось пообщаться с Бобом, когда тот прогуливал школу. Сириус даже, тряхнув стариной, помог младшему Полкиссу сделать для брата артефакт, создававший ментальный эффект присутствия человека в помещении (видеть человека не видели, но у всех было смутное ощущение, что он где-то здесь). Но Боб пользовался им не так уж часто. Так что спасался Сириус играми на приставке и телевизором. В его комнате электричество не работало, а вот в остальном доме зашкаливающий уровень магии маггловским изобретениям почему-то не мешал.       После школы Гарри обычно сразу уматывал в Мунго, куда Блэка опять же не пускали. Дадли — куда-то по своим «журналистским» делам, а Петунья утыкалась в свои зелья. Сириус сдал по этому предмету ЖАБА на «Превосходно», а потом дополнительно изучал их в аврорской школе, но то, что делала миссис Дурсль, всё равно было для него сложновато. В итоге Блэк или всё-таки присоединялся к Дадли, или мастерил Звезду смерти для Драко, или позволял Братьям Дэвисам и Пирсу уговорить себя поразбирать библиотеку и артефакты в доме на площади Гриммо. Если было совсем тоскливо, приходил Боб, и они отправлялись в Запретный лес размять лапы. Почувствовать себя в стае сильно помогало.       Вечером был семейный ужин. В целом терпимо. Особенно после примирения — воспоминание похуже, чем из Азкабана — с призраками родителей, после которого с ним стал общаться крестник.       Жизнь шла, размеренно и полусонно текла, постепенно залечивая нанесённые заключением, несправедливостью и дементорами раны. Шла. До тех пор, пока Дурсли не укатили всей семьёй на работу и отдых в Египет. Сириуса тоже приглашали, но он же гордый. Он же не хочет выглядеть, как приёмный ребёнок или — того хуже — как собачка на цепочке. Он взрослый мужик. Он поживёт на Гриммо. Он будет общаться с Люциусом. И с Нарциссой. И со всеми этими напыщенными хлыщами на званых обедах и ужинах. И с бесконечными жеманными девицами и престарелыми девами, с которыми Нарцисса его постоянно знакомила…       Через четыре дня без Дурслей Сириус покидал в чемодан самое необходимое, заказал, не торгуясь, в министерстве международный порт-ключ и рванул к единственному источнику спокойствия в этом сумасшедшем мире. К крестнику — в Египет.       Когда старого матёрого одинокого волка принимают в стаю, боль от потери новой стаи не сравнится с первой. Глуп тот, кто говорит, что ко всему привыкает человек. Рана на содранной загрубевшей коже хуже, чем на молодой. И потеря старейшины Хорнеджитефа была не менее горька, чем успевшая позабыться потеря своего племени.       Старейшины не так уж много общались между собой. Но они жили в мире духов, где слова не так уж часто и нужны. Намерение, взгляд, жест, эмоция, присутствие — всё это сплачивало не хуже, чем совместная охота на кровавого койота. И Чёрному Медведю, и мастеру Вану не хватало жреца, как не хватает куска плоти, вырванного клыками дикого зверя.       Медвежонок плакал. Встреча с жрецом стала для него пением утренней птицы, что разогнала кошмар, навеянный злым духом чащи. Теперь морок грозил вернуться. От жреца остались одни палаты, и медвежонок рыдал на стылых камнях пола, прижавшись к ледяным подлокотникам когда-то тёплого кресла. Чёрный Медведь вытащил шкуру белого волка, которой когда-то укутывал его отец, и замотал в неё малыша. Мудрый Ван сунул в руки мальчика чётки, чтобы движение пальцев отвлекло страдающий разум. Но нужны были слова. Слова, в которых так хорош был жрец. Слова, которые так давно не порождала глотка Чёрного Медведя. Индеец сосредоточился:       — Ворон, улетающий на юг зимой, вернётся летом в родное гнездо. Надо лишь дождаться, когда сойдёт снег. Если снег не тает сам, его надо растопить, — индеец погладил мальчика по голове, привлекая внимание, заглянул ему в глаза и спросил, — кто увёл старейшину Хорнеджитефа?       — Нехебкау, наградитель многих ка, — медвежонок говорил, всхлипывая, было сложно разбирать слова из-за слёз, но по ритму было ясно, что это молитва.       Да будут кольца твои защитой великого Ра,       Да станет тело твоё щитом против атак Апопа,       Кормящий всех, идущих дорогой мёртвых,       Огради нас от гадов земных, и небесных, и водных,       И отдадимся мы суду справедливому твоему,       Когда предстанем перед весами души нашей,       И пусть взор твой в зале суда Осириса       Будет приветлив и справедлив так же       Как и других сорока двух!       На последних словах голос медвежонка окреп, всхлипы практически прекратились, а окно озарилось золотым сиянием, из которого выползло сильное чешуйчатое тело длиной с матёрого василиска. Когда голова змеи оказалась на середине комнаты, она приподнялась на огромных человеческих ногах, растущих прямо из её тела, нависая над тремя людьми, застывшими на тронном возвышении. Голос Нехебкау, вопреки подсознательному ожиданию (и опыту предыдущего общения), совершенно не содержал шипения:       — Была сделка. До исполнения долга в моём он храме. Иди в Хенен-несут!       Гиппократ Сметвик, как какой-то зелёный новичок, зажмурился перед аппарацией, несмотря на произнесенное длинное стабилизирующее заклинание и целый набор артефактов, и крутанулся на месте. Привычное чувство дезориентации было в сто крат хуже, чем обычно, а ощущение, что тебя протаскивают через игольное ушко, сменилось чувством, что ты огромная капля киселя, путешествующая по бесконечно длинной и невероятно узкой соломинке. Когда же пространство его наконец выплюнуло, ноги аккуратно приземлились в неглубокий слой мягкой пыли. Ощущения были очень странными.       Целитель осторожно открыл глаза. Благодаря всё-таки выученному сложнейшему комплексу чар, температура никак не ощущалась. Воздух тоже не содержал никаких запахов, так как был земным, его избыточный запас хранился в специальном артефакте. Тактильные ощущения тоже были несколько искажены защитой, но изменённая гравитация всё-таки чувствовалась. Сметвик подпрыгнул. Он никогда не тренировался в прыжках в высоту, но на метр поднялся точно, а может, и больше. И более плавное и постепенное приземление тоже было непривычным. Точнее, не приземление, а прилунение.       Характерный бледно-желтый или даже сероватый равнинно-горно-холмистый пейзаж растянулся от горизонта до горизонта. Вдалеке виднелся кратер. Недалеко было разбросано несколько крупных булыжников. Не удержавшись, один из них Сметвик пнул. Скорость и траектория его полёта тоже несколько отличалась от расчетных. На земле не так.       Земной шар занимал чуть ли не четверть неба. Родная планета была укрыта облаками, из-за которых можно было разглядеть только самые крупные материки и океаны. Англия не просматривалась. Пушистый белый циклон с едва заметной скоростью плёлся в сторону северного полюса. Или это южный? Это вообще полюс? Обычные карты для распознания сторон света в этой ситуации помогали слабо.       Гиппократ опять опустил взгляд под ноги. Сделал несколько шагов по пружинящей поверхности. Сознание попыталось сопоставить её с чем-то знакомым, и Сметвику почудился звук скрипящего снега. Конечно, никаких звуков в безвоздушном пространстве быть не могло. Как и не было здесь ветра, который бы когда-нибудь замёл его следы. Простая малорифлёная подошва его ботинок, оставившая четкий глубокий след, скорее всего, останется в этом месте на многие-многие годы.       Когда-нибудь магглы освоят и спутник земли тоже. Распустятся купола исследовательских станций (Сметвик был большим поклонником фантастики), учёные будут поквадратно исследовать поверхность. И наткнутся на этот след. Что они подумают? Будут ли гадать о пришельцах? Поднимут ли свои архивы в поисках секретной космической миссии, которую в седые времена отправляли к этой области?       Всё это неважно. Он пришёл в эту точку за другим. Мужчина неспешно и аккуратно сел на грунт, обнял руками колени и поднял взгляд вверх. Там была его цель — звёзды.