Отравленные свободой

Ллойд, как опытный клерк, сумел подобрать схожие слова и жесты на родном языке островитян, и теперь над принцем без устали хлопочут два местных врача, один из которых не более как на стажировке. У мальца трясутся руки, и тот нелепо в который раз пытается воткнуть иглу в вену пострадавшего. Старший закатывает глаза, настойчиво продолжая командовать, но не прилагает физических усилий — Ния уже заметила, что методы обучения тут крайне своеобразные. Харуми не выдерживает и отбирает иглу у новичка, спокойно нащупывая вену и втыкая иголку, ворча на неопытного студента. За короткий срок ухаживания за рыжим девушка уже набралась опыта, ощущая небывалый интерес к врачеванию. Джей же, пребывая в отличном состоянии, успевает отпустить пару шуток о том, что так бы выглядела его жизнь будь у него шанс стать достойным королем, за что получает слабые подзатыльники от Харуми. Подобие больницы, где самодельные койки накрыты навесами из огромных листьев метроксилона, дает возможность соседям по палатам лицезреть происходящее от и до. Справа Пиксал прижимает к груди новорожденного сына, слева покоится Кай с закрытыми глазами, не замечая приближающихся к нему местных, и по середке Джея оставляют в покое двое с половиной врачей. Ния тут же поворачивается от брата, которого держала за руку, к любимому. Обмен краткими сочувствующими взглядами говорит лучше любых слов. Улыбка, при которой губы уныло опускаются вниз, и рыжий шепотом произносит "Я люблю тебя". Брюнетка опускает тяжелый вздох. Джей не умрет. По крайней мере, не сегодня, и Морская Лилия еще успеет одарить воздушными поцелуями и миллионами прикосновениями кричащими лучше любых слов своего сладкого принца. Пока ж, влюбленные напрягаются при виде жителей, что окружают капитана, явно недоброжелательно направляя ему копья в грудь. Ллойд мчится как сумасшедший, чтобы попытаться наладить контакт, и догоняющий его Коул также останавливает возле островитян. Пока блондин что-то тараторит, постоянно повторяя слово "мир", один из аборигенов наклоняется над лицом капитана. Черные глаза с единственным голубым просветом прожигают Кая, но тот и бровью не ведет на изучающий его жест. Ллойд продолжает доказывать невиновность команды и их благие намерения, но местные, как по команде, перенаправляют оружия на юнца. Коул хмурится и отталкивает друга назад, и теперь острия почти упираются в обнаженную мускулистую грудь. — Эй, бандиты, — глупо произносит капитан, задыхаясь в странной усмешке, — давайте я разберусь с ними сам. Тащите золото. Все. Никто не смеет возразить, и только открывающиеся в немом изумлении рты проявляются как недовольство команды. Пока пираты вытаскивают золото с корабля, мешками кидая их перед жителями, те напряженно кивают головами. Один из пиратов предлагает взять пистолеты и избавиться от местных как по щелчку, но Коул сбрасывает того в воду, крутя пальцем у виска. Во время очередной разгрузки, тот абориген, что не прекращает рассматривать Кая, изображает руками крест. Тонкие как копья, загорелые руки, обвешанные белыми браслетами, тыкают в Кая, призывая того разобраться самому. Шатен слабо кивает, готовый отдать команду, но панические нотки в голосе самого юного пирата, что грызет ногти, заглушают тихое решение: — Крест значит смерть. Они хотят нас прикончить! Другой худой мужчина, возраст которого невозможно определить и с помощью специальных средств, раздраженно тычет на руку Кая, что продолжает извергать черную жидкость. Он демонстративно чихает и приобнимает себя за плечи, затем изображает смерть. — Кажется он думает что капитан заразен, — Ния встает с колен. Своими словами она обращает на себя внимание, теперь вскидывая два больших пальца вверх и даря очаровательную улыбку. — Он, — тыкает пальцем на брата, — в порядке. Капитана так никто и не слышит — слишком слаб когда-то хриплый голос, издающий вечные сексуальные подтексты. Немые переговоры, странные телодвижения, Джей, настаивающий на выкупе команды золотом, болтовня Ллойда по типу "мы быстро перекантуемся и потом свалим", допросы чего же хотят аборигены — тщетные попытки не заканчиваются успехом. Теперь пираты, совместно с недавно вступившими на борт гвардейцами, безоружно сидят на песке, закинув руки за головы. Солнце пригревает их сальные волосы и тела, оставляя неровный загар, и дикие листья враждебно усмехаются над нежеланными гостями. Не будь жизнь капитана так важна, а квартирмейстер находился бы в строю, разбойники быстро разделались с врагами. Но у тех преимущество, да еще и новорожденный на груди у мамы громко плачет, но доктора не спешат оказывать ребенку помощь. — Ну чего вы хотите? — в который раз вопрошает Болтливый Пес, почти зарываясь носом в песок. — Только не убивайте нас. Явный вожак, абориген вылупляет глаза, в ожидании смотря на капитана, а затем переводит заинтересованный взгляд на корабль. И тогда все становится предельно ясно. Жизнь его команды за фрегат. Капитан без корабля как человек без ног, рук, почки и сердца, но не страшно остаться пустым ради своих товарищей. На секунду шатен вспоминает отца, который торжественно нарекал сына пиратом, передавая ему большое судно, гордо пожимал руку и говорил слова любви. Последняя связь с отцом; порой не таким хорошим, честным или справедливым, но сделавшим все ради детей. Отгоняя любые мысли, Кай уверенно кивает — забирайте эту чертову посудину и отдайте моих ребят живыми.

***

Смит думает, что закрывает глаза в последний раз, когда видит старушку, плотно сжимающую в руках маленький мешочек. Заставив себя распахнуть янтарные глаза, пропитав гостью золотым свечением, капитан задыхается от сухого кашля, что царапает почти последний борющийся орган — легкие. Словно призрак, Мистаке нависает над почти бездыханным парнем. Она облачена в коричневый плащ, укорачивающий и без того небольшой рост, и снятый капюшон приоткрывает вид на безрадостную ухмылку. Кажется, за пять лет старушка даже не изменилась, если не считать появившейся боли в глазах. — Ты… — капитан возводит глаза к небу, готовый наконец отпустить душу, пропитавшуюся мучительным страхом. — Пришла забрать мою жизнь? Ведьма не моргает, продолжая истязать старый мешочек. Аура пропитывается чем-то ускользающим, словно песок соревнуется со временем за право обладать последними минутами жизни капитана. — Думаешь моя душа поместится в этот крохотный пакет? В голосе парня нет былой издевки, когда он только наткнулся на ведьму. Только дурманящий запах спокойствия за жизнь своей команды — пускай они болезненно переживут смерть капитана, но у них еще есть надежда жить. Впервые одержимая идея мести отходит в глубинное сознание, уступая место прощению. — Ты смогла отравить мое тело, но не душу, Мистаке. И я готов с гордостью принять смерть. Старушка широко улыбается, заливаясь в беззвучном смехе. И когда она запрокидывает голову назад, Кай замечает что язык ее отрезан. Стараясь унять дрожь в теле, парня пробирает осознание вины, что вытесняется паникой. Пока внутренние шестеренки не могут договориться, пират осторожно касается руки старушки. Сморщенной, сухой, покрытой ожогами. — Мне жаль. И фраза эта, как бумажный самолетик, подхватывается силой ветра и плотно упирается в старую грудь. Теперь, если Мистаке не может говорить, то не сможет снять и проклятье. А значит черная метка победила и капитан все же окажется отравленным свободой навсегда. Мокрые дорожки образовывают целый лес, где за деревьями таятся призраки и нимфы. Первые пытаются забыться и освободить потерянные мысли капитана, вторые же зазывают сильнее, говоря о смерти как об истинном наслаждении. Кай плачет, и тихие слезы бьются о руку старушки, что бесстрастно глядит свысока. Внезапно он видит силуэт отца. Сгорбленный и беспокойный, тот умирает в собственной постели. Вокруг тишина, и Рэй знает что останется один, когда смерть придет за ним. Но она его не пугает. Ему страшно от того, что сын никогда не узнает что король отправил бесконечное множество кораблей чтобы спасти его. Не узнает и про кошмары, что мучают короля каждую ночь, и о том как король нашёл Мистаке, наложившую проклятье, и попросил забрать проклятье на себя. За отказ он отрезал язык, чтобы та не смогла причинить кому-либо боль еще. Ведь Рэй всегда все делал ради сына. Он любил его каждой клеточкой своего тела; любил так, как никого никогда. И для не существовало любви сильнее. Когда же Кай неожиданно садится на койке, Ния подпрыгивает, не веря своим глазам. Джей, что лежит в метре, сладостно улыбается, одними губами шепча "ты смог", словно ни на секунду не сомневался за все эти пять лет, Ллойд запрыгивает на Коула, и тот, не удержавшись, падает на песок. Зейн крепко сжимает сына, пока Пиксал спит, и даже бесстрастная Харуми не скупится на улыбку. — Ты жив! — В голосе Нии столько счастья, что оно с новой силой начинает течь и по венам брата.

***

Кай резким рывком подрывается с неудобной кушетки и заключает сестру в объятия. Те медвежьи, которые когда-то дарил маленькой строптивой девчонке. И теперь запах волос, обычно ударяющий в нос сиренью и лаком, притягивает сильнее своей сыростью и беспомощностью. Старший может слышать громкое пульсирование, и только теперь он четко осознает, что жив. Команда наперебой говорит, и их слова как миксером взбиваются в сладкое тесто, заставив капитана засиять озорной улыбкой. Ллойд запрыгивает на ставшую слабой спину и без разрешения чмокает капитана в макушку. В уголках зеленых глаз маячат слезы, но юнга даже не думает от них избавляться. Он лишь громко кричит, и "тысяча чертей" тонут в общей радости. Коул подхватывает идею друга, стискивая Кая вместе с Нией. Пират поднимает обоих в воздух, чуть не разламывая от радости кости капитану. На лице широчайшая улыбка, такая, что заставит светиться и ржавый якорь. Теперь все наладится, и бесконечные переживания и недомолвки на корабле полетят к чертям. А новый корабль команда точно приобретет в ближайшее время. Теперь они просто обязаны. Харуми скромно стоит рядом с Джеем, которого полу посадили врачи, запретив резкие движения. Хорошо зная друга, девушка легонько удерживает его от вечного шила в одном месте. Она с легкой завистью смотрит на свободные эмоции команды и то, как они возвращают друг другу силы. — Спасибо, Руми, — Джей накрывает своей ладонью её, и кажется что вечно холодные руки Молчаливой отапливаются. Девушка лишь кивает, и уже по умело-врачебному снова кладет пациента на койку. Зейн, вопреки здравому смыслу, тоже присоединяется к общему гоготу, даже приподнимая своего кроху в воздух как Симбу из известного всем "Короля Льва". Он крепко держит новорожденного, облаченного в странные одежды, что смог отыскать Ллойд. Бросив взгляд на проснувшуюся от громких криков жену, Ледяной Император помогает той подняться. Влюбленные встают напротив Кая, и толпа, окружившая того, мгновенно расходится. — Хочу чтоб ты посвятил его в наши ряды, — чуть приветливее чем обычно, но не менее приказным тоном, произносит Зейн. Кай хмыкает и делает шаг к маленькому мальчику. При других обстоятельствах он бы "пометил" ребенка ромом или сказал заумную вещь, но сейчас парень лишь касается крошечной ручки. Отец мгновенно напрягается, хмуря густые брови, но капитан действует нежно. Он поднимает свою руку поближе, и отсутствие напряжения в кисти напоминает об избавлении от страшного проклятья. Рука снова выглядит как пять лет назад. Никаких черных вен и застоявшейся крови, снова свободное перемещение и контроль над телом. Страх при виде руки наконец отступает, и Кай со спокойствием берет малыша. Проступающие блондинистые волосы уже заставляют солнце залюбоваться, а бледная кожа слабо отпирается от такой любви. На удивление, ребенок не плачет, и Коул успевает пошутить, что Зейн может не сомневаться в отцовстве, за что получает грозный взгляд. Капитан проводит рукой по маленькой голове, едва вырисовывая символ фрегата. — Добро пожаловать на борт, Белый Ворон.

***

Пять безумных лет и адских болей, что требовали внимания каждую секунду, и теперь Кай сидит у палаты лучшего друга, что стремительно идет на поправку. По другую сторону от принца его родная сестра, и в глазах влюбленных наконец загорается тот огонек, который с мучением приходилось гасить из-за событий. Ния медленно тянется за медовым поцелуем и прикрывает глаза, стоит коснуться теплых губ. Джей с полуулыбкой отвечает на свою награду, и его неохота останавливаться, когда девушка уже отодвигается, заставляет отросшие рыжие волосы залезть в глаза и рот, и парень слегка кривится, поспешно выплевывая их. Ния смеется, и этот смех пением разносится по телу любимого. Буквально в метре Зейн шикает на голубков, убаюкивая сына. Пиксал ласково мотает головой, прося положить малыша ей на грудь. Она напевает тихую песенку о морях и приключениях, о русалках и отважных пиратах, о богатстве и любви. И Зейн не может налюбоваться своей семьей. Теперь маленький островок Джульен породил третьего жителя, и берега пополнились новой охраной отцовского беспокойства. Коул с Ллойдом балуются, в шутку топя друг друга в воде. Загорелый друг находится поглубже, зазывая младшего на честную дуэль в задержке дыхания под водой. Юнга как всегда чешет языком, называя причины не заниматься этим делом, и произносимые тысячу слов в минуту донимают Сорвиголова. Тот, как акула, погружается под воду и принимается тянуть за ноги блондина все ниже. Юнга упирается, и даже под водой выходят пузырьки, не заставляя никого усомниться, что Болтливый Пес теперь возмущается перед рыбами. Набирая в шприц очередную жидкость, Харуми повторяет действия врача. Она уже научилась ставить капельницы, теперь пришла пора отточить навыки уколов. Доктор что-то говорит своему стажеру, и судя по тону можно определить, что он отчитывает никудышного парня, ставя в пример блондинку. И вот снова Молчаливая лучшая в своем ремесле, но теперь она с удивлением ощущает потребность выучиться на врача. Кай осматривает свою команду еще раз. Этих смелых ребят, которые бесчестно грабят золото и воруют еду; пиратов, что отважно сражаются и бесстрашно отрывают головы любым противникам; разбойников, нахально пирующим за чужой счёт и никогда не отказывающихся от хорошего алкоголя; семью, что прошла через муки, но осталась вместе. Оглядывает снова и понимает, что чертовски любит этих ребят. Любит настолько, что готов отказаться от ног, если это спасет жизни этим безумцам. Любовь бывает разная, и ее проявление кого пугает, а кого наталкивает на новые подвиги. Любовь может быть дружеской, где Коул не задумываясь перегрызет глотку любому, кто обидит Ллойда. Родительская, когда крохотные ручки смеют растопить ледник по имени Зейн и вселить отвагу в трусишку Пиксал. Платоническая, и Джей не может поверить в своё счастье, когда Морская Лилия в очередной раз дарит тёплый поцелуй. Любовь к делу, и Харуми уже держит в руках скальпель, приказывая стажеру ложиться на операционный стол, чем смешит доктора до слез. И любовь к тем, для кого ты стал отцом, капитаном, сердцем команды. Кого ты не видел пять лет, но разделял каждую победу, ссору, счастье и слезинку. Ради кого ты отказался от того, что тебе по-настоящему дорого. — Кстати, старик, — Джей переводит дыхание, складывая руку на плечо Кая, — когда мы снова отправимся в плаванье, нужно дать тебе кличку получше, чем капитан. В синих глазах загорается азарт, и Смит легко хохочет — ох уж этот неугомонный Морской Бродяга со своим бесконечным потоком мыслей. Рыжий приподнимает брови вверх и начинает ими поигрывать. Ния обвивает руку возлюбленного и трется об нее словно котенок, и отчего-то Каю становится не по себе от такой интимной обстановки. Он почесывает затылок, когда Джей широко улыбается: — Как насчет Помеченный?