Звезды

Сириус Блэк шел по темному пустому коридору, который, казалось, никогда не кончится. Было почти совсем темно, единственными звуками, которые можно было услышать, были его шаги и тяжелое дыхание. — Ау? — крикнул Сириус, но никто не ответил. Его голос эхом отдавался от стен замкнутого пространства. — Здесь кто-нибудь есть? Он снова попытался попытать счастья, но безуспешно. Теперь он паниковал, его дыхание становилось все более частым, а шаги — все тяжелее. Наконец он добрался до двери, похожей на парадную дверь дома его детства. Растерянность сменилась на чувство паники, которое он испытывал раньше, когда открывал дверь. Он потерял голос, когда вошел в комнату. В отличие от коридора, комната была тускло освещена. Пол издавал скрип при каждом его шаге. К своему ужасу, он не нашел никого, кроме своей матери. Она сидела на стуле, сложив руки на стол, как будто ждала его. Напротив нее стоял еще один стул. — Садись, — сказала она, указывая на стул перед собой. Сириус нервно сглотнул, неохотно отодвинул стул и сел. — Полагаю, ты знаешь, почему ты здесь, — сказала его мать устрашающе спокойным голосом. — Я? Нет, — спросил Сириус, пытаясь обрести голос. — Хм, — мрачно усмехнулась мать. — Я думала, ты лучше этого, Сириус. Сириус не ответил. Он старался смотреть на все, кроме матери, что оказалось нелегко, так как в комнате не было ничего, кроме него, матери, стульев, на которых они сидели, и разделявшего их стола. — Нет? — дразняще спросила мать. Сириус только покачал головой. — Тогда позволь мне просветить тебя. У тебя была лишь одна работа, Сириус! — сердито закричала мать, напугав его. — Ты должен был принять это зелье, как хороший маленький мальчик, но нет, ты просто должен был все испортить! Ты напортачил! Темному Лорду это не понравится. — Темный Лорд? О чем ты говоришь? — спросил он, но мать не обратила на него никакого внимания. — Это все из-за твоих назойливых друзей! Особенно этой Эрроувэй! — сказала его мать, ее глаза пылали гневом, глядя прямо на Сириуса. — Скажи мне, Сириус. Ты действительно думаешь, что они простили бы тебя? После всего, что ты с ними сделал? После всего, что ты для нас сделал? — спросила его мать. — Я ничего не сделал для вас! — Сириус сплюнул. — Ты же знаешь! — Это такой позор. Темный Лорд думал, что у тебя есть обещание. Ты пожалеешь, что не присоединился к движению, Сириус, — угрожающе сказала мать. — Потому что мы придем за тобой и твои друзья нам не помешают. Может быть, не сегодня, но мы это сделаем. А когда мы это сделаем, ты вспомнишь тот день, когда отказался от нашего предложения, и пожалеешь об этом, — предупредила она. — Может, начнем с Эрроувэй? Сириус вскрикнул, просыпаясь в холодном поту. Он огляделся и увидел, что остальные мародеры все еще спят: Джеймс даже слегка похрапывал, а Ремус что-то бормотал. Он провел рукой по взъерошенным волосам, взъерошив их еще больше, и вздохнул. С тех пор как он разговаривал с матерью, это было все, о чем он мог думать. Он решил встретиться с ней на следующий день после инцидента на Черном озере, уговорив ее встретиться с ним в Визжащей хижине. Когда она пригрозила отречься от него, все, что он мог сделать, это уйти. Каждый день ему снился один и тот же кошмар о том, что случилось той ночью. Обстановка всегда менялась, но то, что говорила ему мать, никогда не менялось. Он помнил, что она сказала слово в слово. Он видел этот кошмар в любой обстановке, в любой возможной версии. Он сбросил одеяло и встал, слегка дрожа на холодном полу. Он постарался закрыть дверь как можно тише и спустился по лестнице. Сириус был потрясен, обнаружив человека, сидящего перед камином. Ее глаза были закрыты, а лицо спокойно. Волосы растрепаны, дыхание ровное. Сириус сел рядом с ней, позволяя огню согреть его тело и осветить черты лица. — Привет, — прошептал Сириус. Она открыла глаза, и Сириус мог поклясться, что они загорелись, когда она посмотрела на него. Она слегка улыбнулась ему в ответ и удовлетворенно вздохнула. — Не мог уснуть. — Ты? — спросила она. — Кошмар. Она кивнула, снова глядя на камин. Они молча наблюдали, как красный, желтый и оранжевый цвета огня танцуют друг с другом. Жар от огня, излучаемый их телами, вступал в противоречие с холодной атмосферой ночи. Единственными звуками, которые можно было услышать, были их тихое дыхание и треск дров от огня. Они сидели молча, но это было удобно. Сириус начал думать о том, что его мать говорила ему все эти ночи назад и во сне. Он задавал себе этот вопрос, но пока не хотел знать ответа. Однако сейчас самое подходящее время, чтобы это выяснить. — Эй, Белль? — окликнул он ее. — Да? — ответила она, не отрывая глаз от огня. — Ты действительно прощаешь меня? — спросил он, готовясь к ответу. Ей потребовалось некоторое время, чтобы ответить. Как будто у нее был внутренний конфликт, как будто она почти спорила сама с собой. Взвешивание вариантов и возможных ответов. — Нет, — сказала она, глядя на Сириуса. Ему казалось, что на его плечи легла вся тяжесть мира. Внезапно стало трудно дышать. Он почувствовал, как стены смыкаются вокруг него, и его грудь начала сжиматься. — По крайней мере, не полностью, — она продолжала: — Не задохнись. Она легко рассмеялась, и это было похоже на музыку для его ушей. Он выдохнул, хотя и не знал, что задерживает дыхание. — Ты действительно причинил мне боль, понимаешь? — сказала она, грустно улыбаясь ему. — Я знаю, — ответил он, опустив голову от стыда. Арабелла кивнула, не зная, что ему сказать. — Я не заслуживаю твоего прощения, Белль, — наконец сказал он. Он думал о тех ужасных вещах, которые сделал с ней и их друзьями. А также то, что он делал с другими, с кем не был близок. — Я не заслуживаю ничьего прощения. — Почему ты так говоришь? — спросила она, печально глядя на него. — Я сделал несколько действительно ужасных вещей, Белль. Вещи, которые я говорил себе, что никогда не сделаю, — прошептал он, и слезы угрожающе потекли из его глаз. — Я такой же, как и моя семья. — Ты помнишь нашу первую встречу? — спросила Арабелла, глядя ему в глаза. — Как я мог забыть? Он грустно улыбнулся, глядя на нее. — Я спросила тебя, на какой факультет ты хочешь попасть, и ты сказал что куда угодно, только не в Слизерин, потому что туда поступают все плохие волшебники. И тебе нравилось думать, что ты лучше этого, несмотря на твое семейное происхождение и то, что они отстаивали, — объяснила Арабелла, не сводя с него глаз. — И я сказала тебе, что верю, что ты на самом деле лучше этого. И знаешь что, Сириус? Знаешь, в чем разница между тобой и твоей семьей? Они делают что-то неправильно, потому что верят, что это правильно. У тебя нет такой веры. Когда ты делаешь что-то неправильно, ты знаешь, что это было неправильно, и ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы сделать это правильно, — закончила Арабелла. Сириус с трудом сдерживал слезы. Если кто-то вроде Арабеллы Эрроувэй считал, что он лучше, чем его семья, то он чувствует себя обязанным поверить в это. — Не знаю, что бы я без тебя делал, Арабелла Эрроувэй, — искренне сказал Сириус. — Не знаю, что бы я без тебя делала, Сириус Блэк. Ты видел меня последние несколько месяцев? Без тебя у меня был полный бардак, — сказала Арабелла, смеясь, только наполовину шутя. В этот момент Сириус Блэк посмотрел на Арабеллу Эрроувэй свежим взглядом и с новой перспективой. Ее глаза закрылись, лицо исказилось от смеха. Пламя освещало ее лицо, придавая ей теплое, слегка оранжевое сияние. Волосы, выбившиеся из пучка, обрамляли ее лицо. Одна рука на ее лежала груди, пытаясь сдержать смех. Она была в темно-бордовом джемпере, который был ей немного великоват. Казалось, он впервые видит ее по-настоящему. Ремус Люпин часто дразнил Сириуса, что он слеп, когда дело касается Арабеллы. Это был один из тех редких случаев, когда он думал, что Ремус ошибается. Может быть, он и не был слепым. Может быть, он просто прикрыл глаза. Из-за Ванессы. Прикрываясь тем, что она была его лучшей подругой, и из-за этого он никогда не думал о ней как о чем-то большем. Прикрываясь тем, что он не мог рисковать их дружбой, поскольку это было для него одной из самых важных вещей. Теперь все обрело смысл. Поддразнивание, флирт — только с ней он чувствует себя по-другому, когда делает все это. С другими девушками ему было все равно, какой будет их реакция. Он говорил все это ради того, чтобы сказать. С ней он всегда ждал ее реакции, на самом деле он всегда с нетерпением ждал ее ответа. Он всегда старался придумать что-нибудь умное или остроумное, чтобы противодействовать тому, что она ему скажет. Это была только она. Это всегда была она. Арабелла оправилась от смеха и медленно забеспокоилась, увидев, что Сириус смотрит на нее, не говоря ни слова. — Ты в порядке? — спросила его Арабелла. — Да, я в порядке, — ответил Сириус, отводя от нее взгляд. — Ты с ними разговаривал? С родителями? — спросила Арабелла. Сириус вернулся к реальности своего положения. — Да, так я и сделал. — Что случилось? — Они угрожали отречься от меня. Сириус мрачно усмехнулся и покачал головой. Арабелла даже не пыталась скрыть вздох, сорвавшийся с ее губ, слезы грозили пролиться, когда она услышала о положении своего лучшего друга. — Эй, посмотри на меня, — сказала Арабелла, заставляя его посмотреть на нее. — Здесь у тебя есть семья. У тебя есть Джеймс, Питер, Ремус и я. Мы никогда не оставим тебя. Сириус посмотрел в обеспокоенные глаза Арабеллы и ощутил чувство принадлежности. — Ты самый лучший друг, о котором только можно мечтать. Я люблю тебя, Белль. — Я тоже люблю тебя, неудачник. Но что Сириус Блэк знал наверняка, так это то, что он испытывал к Арабелле Эрроувэй нечто большее, чем просто дружеские чувства.