***
Где-то далеко мычала корова. Из-под ног во все стороны разлетались кузнечики и стрекозы, стоило только ступить в некошеную траву. Июльский день, почти перешедший в ранний вечер, был поистине приятным, если, разумеется, вы считаете приятным состояние, когда желание переделать тысячу дел по случаю такой ясной погоды борется с порывами прыгнуть в колодец, пока раскалённая земля не успела окончательно расплавить ноги. Эмма с улыбкой перешагнула порог дома. От деревянных, нагретых за день солнцем стен исходил приятный смолистый аромат жаркого лета. Она сделала всё запланированное, и даже больше. В картину удачно прожитого дня внесла финальный штрих старушка-библиотекарша, отдавшая Эмме книгу, которую недобросовестный читатель держал у себя дома больше полугода и которую почти каждый второй читающий в этой деревне с нетерпением ждал. Хофер скинула с ног обувь и обосяком прошла внутрь. В комнате, за тёмным, выбивающимся из светлой домашней обстановки, дубовым столом сидел Клаус и, сосредоточив взгляд на одной точке, громко хлебал суп. — Дядя… Разве ты сегодня не работаешь? — осторожно спросила девушка. Клаус оторвался от размышлений и повернулся к племяннице. — Нет, — сухо ответил лесоруб и, подождав пару секунд, добавил: — Завтра мы уходим из деревни. Эмме ужасно не нравилась эта дядюшкина манера «Ничего не объяснять и ждать, пока собеседник, задав сотню вопросов, сам не докопается до сути». — И куда же мы уйдём? — В лес. — Зачем?! — Я буду рубить деревья в самой чаще. Собирай вещи. Завтра мы отправимся жить в лесную хижину, — Клаус встал из-за стола, оставив тарелку с недохлёбанным супом. — «Кажется, его дневная норма произнесённых слов исчерпана», — подумала Эмма, сев у окна. — «Эх, а мне ведь только выпала возможность прочесть ту… Ладно. Я хотя бы начну», — она достала книгу и, открыв её, с наслаждением вдохнула библиотечный запах.***
— Боже мой… — В дверь стучали, настойчиво и, кажется, уже очень долго. Опомнившись, Хофер подскочила к выходу. Стоящий перед домом продолжал с интервалами в ноль целых шесть десятых секунд ровно стучать ладонью по доскам. — Кто это? — спросила Эмма. Последовал ещё один удар. Несчастная дверь, сотрясшись, завибрировала, и вдруг всё стихло. — Дом Хоферов? — неуверенно спросил высокий мужской голос. — Да. А вы… — Эмма, ты что ли? Хотя голос был ей не знаком, Хофер могла поклясться, что прежде уже слышала эти интонации. Нет, ничего из ряда вон выходящего в манере речи человека, скрытого от глаз Эммы дверью, не было. Просто говорил он так, будто вот-вот рассмеётся. Хозяйка дома даже без возможности видеть лицо незнакомца была точно уверена, что на нём до ушей растянулась улыбка. Мы с вами не живём в доме Хоферов и даже не гостим там, поэтому предлагаю притвориться случайными прохожими и взглянуть на обладателя тенора с улицы. Седовласый… старец? Нет. На вид обладателю серо-белых волос было не больше сорока. Одет он был в потрёпанные штаны и рубашку, и носил соответствующего вида ботинки. На поясе висела кобура, с торчащей из неё рукоятью ножа. В одной руке человек держал охапку цветов — неровно сорванных по дороге и в странной пропорции сложенных в букет лютиков, зверобоя, колокольчиков, кукушкиного горицвета и белого донника. Незнакомец и правда улыбался, искренне и ясно. Казалось, мужчину забавляло просто то, что он стоит вот так перед дверью, что сегодня на небе ни единого облачка и что по дороге сюда, он слегка заплутал. Его забаляло всё, и улыбался он тоже всему. — Да, Эмма, — немного погодя отозвалась девушка. — Мы с вами знакомы? — Вообще-то да, но если ты меня не помнишь, то, получается, что нет. Астор. Астор Вебер. Можешь впустить меня? — Зачем? — С опаской поинтересовалась Эмма, действительно не помнившая никакого Вебера. Кажется, этот вопрос поставил Астора в тупик. — За общением? — Неуверенно отозвался тенор и добавил, — и не только за общением с тобой, с твоим дядей тоже. — Он опустил взгляд и увидел, что держит в руке. — А ещё у меня цветы. Они засохнут, если их не поставить в воду. — Извините, но мой дядя только что вышел из дому. — Вот как! Странно, что мы не пересеклись. Так я могу зайти? Вдруг Эмму осенило. — Егерь! — Ах да, наверное мне следовало представиться по роду профессии. Дверь распахнулась. — Неужели вы?! — Раскрывшиеся в радостном изумлении глаза Эммы заставили Астора улыбнуться ещё шире. Он протянул ей букет. — Я не садовод и даже не лесник, поэтому вот. Надеюсь, хоть денёк простоят. А ещё во мне не так много художественных способностей, как в вас, мисс, — он лукаво прищурил голубые глаза, — так что, думаю, цветы можно сложить в другом порядке. — Избавившись от своей ноши, он вытер ладонь об штаны и подошёл к окну. — А вид из окна всё такой же. Слушай, я ведь лет пять здесь не был, хотя до вашего дома мне не больше десяти миль, но работа, сама понимаешь. В лесу жизнь не замирает, даже когда мне хочется выходных. И ты правильно делала, что не приходила. В густой части леса заблудиться несложно. Кстати, дядя не сказал, куда отправился?***
Над двумя кружками с только что приготовленным морсом поднимался тонкими струйками пар. Считается, кипяток с ягодным вареньем — не лучший вариант напитка в жаркий сезон, но егерь заявил, что это именно то, что ему сейчас больше всего нужно, и Эмма решила составить ему компанию. — На новую вырубку?! — Вебер хлопнул ладонями по столу и подался вперёд, когда Хофер рассказала с каким объявления дядя вышел из-за стола и покинул дом. — Я знаю, куда вы отправитесь. — А я нет. — Эмма раздражённо вздохнула и выжидающе уставилась на гостя. — Жалко… — без издёвки посочувствовал Астор и принялся помешивать ложкой напиток. — Что ты на меня так смотришь? — Может, вы мне расскажете, куда собирается мой дядя? Я всё-таки отправляюсь с ним. — Ах, вот оно что: ты хочешь знать. Ну… Как тебе объяснить? Не уверен, что могу выразиться точнее твоего дяди. Вы отправляетесь в лес. В глуши леса есть старые дома, неизвестно кем оставленные, да это и не важно. В них и поселитесь. Там хорошее место: крепкие деревья, чистый ручей. — Вы уверены? — Я точно знаю. — Откуда? — девушка подняла брови. — У тебя есть карта окрестностей? — не утруждая себя ответом, Вебер задал встречный вопрос. Эмма кивнула. — Неси сюда. Девушка ушла в дальнюю вкомнату, а егерь переставил недопитый морс на подоконник и загрубевшей ладонью смахнул со стола крошки. Вернулась Эмма с карандашом и большой потрёпанной картой. Астор взял карандаш и, поводив рукой над окрестностями, ткнул грифелем в зелёное пятно леса. Ни тропок, ни полян, ни даже старых забытых домов в схеме отмечено не было. Только расплывчатое называние, приписанное чьим-то корявым почерком поверх зелёной типографской краски, «Оставленное». — Люди давно покинули это место, наверное, потому что лес стал наступать, и становилось трудно с этим бороться. Ты пробовала вытаскивать корни из земли? — Вебер почесал карандашом лоб и посмотрел на Хофер. — Я… Эм… Если выкапывание картошки считается за выдирание корней… — Отлично! А теперь представь, каково это: выкорчёвывать пни, которые были деревьями в сто раз выше картошки… Я не помню, какого размера картошка, но деревья точно гораздо выше и твёрже крепятся к земле. Людям нравилось то место, и они собирались вернуться туда, скопив силы, чтобы справиться с тем, что их прогнало. — Астор, весело прищурившись, посмотрел на Эмму. Та с любопытством разглядывала нарисованные на бумаге окрестности. — Деревья выросли, рабочих рук прибавилось. Теперь древесину можно будет продать или переработать, а на месте вырубки снова строить дома, новые и красивые. — Но это так далеко. — Эмма оторвала взгляд от карты. — Какой смысл строить деревню, со всех сторон окружённую лесом? Отшельничество какое-то. — Почему со всех? — Астор вскинул брови. — Вот здесь, — он провёл карандашом длинную линюю до села, где жили Хоферы, — будет просека. Лесорубы обоснуются там и начнут вывозить деревья почти из самой чащи. — А мы что же? — Эмма взглянула широко распахнутыми глазами на гостя. — Мы станем первыми поселенцами и не вернёмся в деревню? Астор в замешательстве захлопал голубыми глазами. — Это тебя огорчает? — Да! — Ещё бы это не огорчило Эмму. Разумеется, от дам, вроде Петры, хотелось иногда отдохнуть, но они были частью деревни, а деревня с самого рождения была домом Хофер. Со всеми неприятностями и приятностями, хорошими воспоминаниями и плохими, Эмма любила место, где жила. — Жалко, — уже не в первый раз за разговор произнёс Астор. — Знаешь, а я ведь могу ошибаться. Спроси лучше у дяди. — Он внезапно повернул голову направо и зашарил глазами по стене. Сколько времени? Кажется, мне уже пора. Здесь раньше стояли часы, — Вебер указал в угол комнаты. — В этой комнате никогда не было часов, — возразила Эмма. — Не важно, — махнул рукой гость. — Мне пора! С этими словами егерь хлопнул себя по коленям и встал. Он повернулся, было, к выходу, но Хофер окликнула его: — Вы не подождёте дядю? — Дядю? — Вебер в замешательстве остановился, потом резко повернулся на пятках и запустил ладонь в карман левой штанины. Нашарив что-то в складках ткани, он вынул руку и протянул её Эмме. На ладони лежала маленькая металлическая пластинка, похожая на монетку. Ни цифр, ни букв, однако, на серебряном предмете не было. Только изображение двух вьюнков, переплетающихся между собой. — Плата за то, что покидаю этот дом раньше положенного. — Он взял правой рукой ладонь Хофер и ссыпал в неё монетку. — А… — Думаю, твой дядя не будет на меня в обиде за то, что я ушёл раньше. — Не дав Эмме сформулировать вопрос, Вебер ободряюще улыбнулся, похлопал девушку по плечу и, пару раз дёрнув дверь не в ту сторону, всё-таки распахнул её и исчез. Хофер подбежала к окну. На улице было пусто. Солнце золотило верхушки деревьев, медленно клонясь вниз к горизонту. Лёгкие птички носились в вечернем воздухе, иногда складывали крылья и резко падали вниз, чтобы, оказавшись в метре от земли, вновь расправить их, подхватить клювом парочку из сбившихся в рой мошек и снова взмыть вверх. Эмма подставила монетку лучам закатного солнца. Два вьюнка на одной стороне, и узор из проведённых в хаотичном порядке бороздочек на другой. Слишком странно.