Custos Cordis

Томура никогда особо не задумывался над особенностью отношений. Не до того было. Но после того, как он наконец-то освоился с новой силой в голове начали появляться разные мысли. Сложные. Он давно понял для себя, что Деку для него гораздо ближе и нужнее любого другого человека. Это не было внезапным озарением, этот факт вырос вместе с ним за эти десять лет. Но если сравнивать их с другими людьми... То их отношения были отчасти даже нормальными. Пускай и с особенностями. — Шигараки Томура, могу ли я узнать о чём вы так глубоко задумались? — голос Курогири вторгается в его мысли плавно, вытесняя всё остальное. Томура смаргивает сонное марево и переводит взгляд на мужчину. — Помнишь момент, когда я спросил у тебя о том, что такое дружба, Курогири? — негромко спрашивает Шигараки, сев в кресле нормально. — Конечно. Это было лет десять назад, через несколько недель с вашего знакомства с Мидорией Изуку, я полагаю. — Да. Десять лет прошло. И сейчас этот человек всё ещё стоит рядом. И мы настолько близки, что даже страшно становится. Наверное, только ты знаешь меня так же хорошо, как он. Курогири улыбается. Хоть этого и не видно. Он знает о них обоих достаточно много, но об этом никому не обязательно знать. Он знает их лучше, чем они сами, ведь в конце концов он выполнял роль опекуна на протяжении этих десяти лет с небольшим. Даже больше. Пятнадцати, если брать с момента появления Томуры у Все За Одного. Он внимательно смотрит на подопечного, прежде чем всё-таки спрашивает: — Так что вас беспокоит сейчас, Шигараки Томура? Томура неопределенно ведёт рукой. — Не знаю. Просто это забавно. Он был мне почти как младший брат, а в итоге мы теперь встречаемся. — Не скажу, что не ожидал этого. — Ты подмечаешь слишком многое, я абсолютно не удивлен этому даже. Курогири чуть улыбается. Перед внутренним взором пробегает вся жизнь маленького ребенка, которого он вырастил как своего сына. Вся жизнь Шигараки Томуры сохранилась в его воспоминаниях и сейчас он весь на его ладони, из маленького неуверенного и нервного ребенка вырос в прекрасного лидера, Первого Злодея Японии. Курогири гордится. Потому что он хорошо помнит, как Томура начинал. *** Томура Шигараки, пять лет. Попал к Все За Одного относительно недавно. Около двадцати пяти дней назад. Теперь учится под пристальным наблюдением Все За Одного. У него домашнее обучение, и всё, что необходимо знать, обычно рассказывает либо сам Шигараки старший, либо это должен делать Курогири. Его к малышу приставили относительно недавно, но за несколько недель они не то, чтобы сблизились. Курогири должен охранять его, чётко следить, чтобы мальчик не попал в неприятности и ещё куча всего. Казалось бы, маленький ребёнок, чего за ним следить, но Курогири, отталкиваясь от какой-то внутренней чуйки, сначала изучил всё, что было в книгах по детской психологии. Маленькие дети это такие же взрослые, но к ним всё равно требуется особый подход. А раз уж Курогири, помимо обычного присмотра, должен ещё и заниматься с мальчиком, то изучить вопрос было бы весьма кстати. Малыш очень нервный и тихий, а ещё периодически случаются вспышки агрессии или апатичного состояния. Курогири для него лучший вариант, потому что порталы не позволят ему навредить телу новоожившего ному. Курогири быстро привык к тому, что мальчик часто на него смотрит или бросает короткие заинтересованные взгляды. Хочет спросить, но то ли боится, то ли просто не решается. Он прекрасно знает, что интересует мальчика: порталы. Как и всем детям, ему любопытная новая и не понятная отчасти причуда. Курогири не отказал и ответил бы на его вопросы, если бы малыш попросил. Но тот лишь длительное время сверлит его взглядом и ничего не спрашивает. В какой-то момент туман уже решил отложить эту мысль, но Томура подошёл к нему сам. На третью неделю, вечером, когда до сна оставалось меньше часа. — Как ты это делаешь? — просто спросил ребёнок, хмуро поглядывая на взрослого. Он держит в руках яблоко и Курогири, помня советы из множества книг о детской психологии, которые успел изучить за всё это время, решает объяснить не словами. Проще показать. Томура ребёнок, а дети очень любят всё исчезающее. — Могу я взять это яблоко? — осторожно спрашивает Курогири. — Да, только верни мне его потом. — кивает Тенко и отдает фрукт. — Смотри, сейчас оно здесь. Целое. А после появится на твоём столе, точно такое же целое. — Курогири открывает короткий портал и кладет фрукт на другой стороне на стол. Казалось бы, ничего необычного он не сделал, но Тенко приходит от этого в полный восторг. Курогири предлагает ему самому попробовать. Он показывает ему различные варианты использования причуды и постепенно Томура понимает как именно это работает, а ещё ему очень нравится, что Курогири охотно отвечает на его вопросы. Путь ребёнка сложен, особенно если его из одной привычной среды резко бросило в другую, незнакомую. Социальное развитие ребенка начинается с его отношений с родителями. А в данном случае с опекуном и Учителем. Все За Одного не очень похож на заботливого отца, но он всегда знает, что нужно делать, чтобы маленький Томура был в порядке и мог учиться дальше. Одно из первых проявлений узнавания ребенком окружающих — улыбка. В данном случае это очень хороший показатель. Маленький Томура являет собой почти полностью чистый лист, который лишь местами запятнан крошевом воспоминаний. Он улыбается доктору, своему учителю и со временем начал показывать робкую улыбку Курогири. Он хорошо отличает своих от чужих, однако, к незнакомцам возможна агрессия, злость и попытки причинить вред, если незнакомцы его достают. Все За Одного говорит, что это хорошо, но с тем не стоит переусердствовать и считать всё окружение своими врагами. Ведь для устранения мелких неприятностей, досадных, у него есть Курогири. Читая очередной томик, Курогири находит одну выдержку, что очень хорошо показывает их «роли»: «Уже для малышей отец и мать выполняют разные функции. По данным исследования, малыши воспринимают папу в первую очередь как игрушку. И для мальчика, и для девочки папа - самая лучшая игрушка: интерактивная игрушка, у которой можно научиться всему. Маму малыши воспринимают по-другому: как субъект, от которого можно получить пищу, тепло и защиту.» — Отчасти это правда. Сейчас он воспринимает меня как отца, но относится больше уважительно и немного боязливо, хоть это и подавленный рефлекс из прошлого, которое он позабыл. — согласно кивает Все За Одного. — Ты же тот, кто даёт ему еду и защиту, отвечает на вопросы и поэтому ты по-своему выполняешь роль матери для него. Со временем это пройдет, но пока он ещё слишком мал. Поэтому такие роли сейчас для него удобнее всего понять. Курогири не стал спорить. Ведь сейчас всё действительно было примерно так. «Маленький ребенок - это природная энергия и сообразительность. Разговоры о хрупкости детской души - миф, у ребенка более крепкая психика, чем у взрослых. Ребенок маленьким является, а беспомощным - нет. Это живчик, это подготовленная боевая единица, маленький энергичный хищник и манипулятор, использующий любые промахи взрослых, легко запрыгивающий на шею родителям и захватывающий над ними власть. Арсенал влияния у ребенка существенно беднее, чем у взрослого, но у ребенка больше энергии, фантазии и настойчивости.» Курогири это отлично понял через некоторое время. Впервые это случилось, когда они шли вечером с магазина и к ним пристали какие-то подростки, явно пьяные. Они что-то сказали, крикнули в спину Шигараки и тот, пройдя всего несколько шагов, остановился. Томура опустил пакеты с покупками на землю, легко стащил перчатки с рук и через несколько минут короткой потасовки убил их, после чего так же спокойно натянул перчатки обратно и поднял сумки с земли. — Мы можем идти дальше, Курогири. — он смотрит нетерпеливо, пока сзади валяются куски убитых им подростков. В его глазах нет ни капли страха или вины. Курогири кивает, отправляя куски тела по разным частям города, чтобы сбить след. Если Томура что-то делает, он будет подчищать. Пока тот не станет старше, более опытнее. А ещё мальчик всегда старается получить то, что хочет. Когда Все За Одного заинтересовал его играми, Томура понял, что получить что-то новое можно не только делая что-то, но и применяя другие методы. Убийство, запугивание, преследование. Он получает многое, осторожно играя с этими понятиями, но на взрослых он никогда не лезет, знает, что это может быть опасно. Не та весовая категория. Слишком рано ещё. Но дети... Он может легко загнать в угол одного и поиграть с ним, но всегда старается быть начеку. А вот с детьми по старше и взрослыми занимается исключительно Курогири. Порталы всегда защищают маленького ребенка, что учится познавать мир через призму наставлений Учителя. Он непривередлив в еде, но как и большинство детей не слишком любил овощи. Первое время Курогири приходилось немного изощряться, чтобы ребёнок поел. Томура никогда не устраивал сцены с тем, что еда ему не нравится, просто ел мало или не притрагивался к порции вообще, говоря, что не голоден. Но если пообещать ему порцию десерта и возможно лишний час в игре, то он не только поест, но и выполнит ещё какие-нибудь просьбы. Он легко обходит запреты, но Курогири тоже не лыком шит, он знает как сладить с таким хитрым юнцом. С одеждой всегда была небольшая проблема, ибо влипал в драки Томура до того часто, что вещи долго не жили. Поэтому его гардероб заполнился однобразными черными вещами: толстовками, водолазками и футболками. Штаны изнашивались реже, но всё равно на чёрном было не так видно кровавые пятна. Единственное, в чём мальчик выразил желание отличиться, стала обувь. Он однажды увидел на витрине магазина кеды красного цвета. Они так ему понравились, что он упросил Курогири купить ему их. А со временем просто стал менять одни красные кеды или кроссовки на другие. Из-за драк и постоянной ходьбы обувь изнашивала себя быстро, к тому же ребёнок рос. Но Томура было почти безразлично в чём именно выходить. Он мог надеть первые попавшиеся вещи и пойти так. Со временем это не изменилось. От классики он так же шарахался как проклятый. Ему не нравилось, когда учитель пытался одеть его во что-нибудь такое, элегантное и классическое чаще всего, но вслух никогда не пытался возникать. Да и бывало такое редко. «Маленький ребенок - это опережающая активность в заботе о своих интересах. У ребенка есть свои задачи относительно жизни и относительно вас. В то время, когда взрослый подходит к маленькому ребенку со своими задачами, ребенок делает взрослому то, что входит в его планы и интересы. Дети знают, чего они хотят, и получают это.» — Почитаешь мне? — спрашивает мальчишка, подходя с книгой в руках. Курогири обращает внимание на то, что в руках у мальчика не детские сказки, а какой-то сложный исторический рассказ. — Вы уверены, что хотите это почитать, Шигараки Томура? — спрашивает Туман. — Да! Чтобы не сбить мальчишку с толку кучей незнакомых ему слов, Курогири пришлось читать, объясняя моменты по ходу истории, практически переписывая историю автора на более понятный детскому уму лад. Томура засыпает, чуть улыбаясь, а Курогири уходит, убирая книгу на полку. У мальчика весьма забавные интересы, ведь помимо великих злодейских планов, он полюбил историю и различные байки о живых мертвецах. Боялся, конечно, первое время, но потом стал проявлять большой интерес. Сейчас даже в играх у него в основном что-то с зомби связанное. Если попытаться заставить его что-то сделать, он будет оттягивать до последнего, но вот если заинтересовать, пообещав что-нибудь весомое, то дело выполнится гораздо проще. И быстрее. — Нужно здесь убраться. — роняет как бы между прочим Курогири. — Угу... Томура зависает в новой игре и уборка ему совершенно неинтересна, но он проигрывает и это заставляет его нервно себя почесать. — Возьмите перерыв. Всего полчаса. Уберите здесь всё и потом попробуйте снова. Сейчас у вас не получается, потому что глаз замылился, ведь вы играете уже больше трёх часов. — Да не правда, я сейчас его-... — ярится мальчишка, но снова проигрывает и от злости сжимает на джойстике пальцы, однако он внезапно исчезает из его рук. — Курогири! — Я же говорил. Я верну вам его через полчаса, когда вы всё уберете. К тому же, вам нужно поесть, Шигараки Томура. Мальчик дуется, смотрит на него злобно какое-то время, но потом выдыхает и соглашается. Полчаса — это действительно не так уж и много, да и есть действительно хочется. Он нехотя начинает собирать грязные вещи и мусор, после чего заправляет постель и убирает всё лишнее с рабочего стола. Занимает это немного времени, а там и обед уже ждёт. Вместо овощей это рамен и мясные шарики с рисом и умеренно острым соусом. Такое он съедает за один присест и даже просит добавки. После этого ему дают молочный коктейль в пакетике и позволяют ещё немного поиграть перед тренировкой с учителем. И, как и сказал Курогири, у него действительно получилось пройти его после. Томура радуется, а после подходит к Туману с половинкой любимой шоколадки. Это его способ сказать спасибо. Со временем туману удалось привить ему любовь к порядку и локальный беспорядок появлялся лишь там, где Томура находился больше всего, но и то, со временем он привык убирать его, в порядке ему самому было комфортнее. Жаль, конечно, что одежды это никогда не коснулось, ведь Томура словно бы принципиально не желал носить что-то другое, кроме так полюбившихся ему темных вещей. Бороться с этим Курогири не спешил, просто иногда предлагал что-то ещё, однотонное, но либо серое, либо красное. Как ни странно, эти цвета мальчик тоже через некоторое время одобрил и его гардероб разбавили два других оттенка. «С самых первых дней своей жизни ребенок активно использует свои эмоции (врожденные, выученные и придуманные) для того, чтобы добиваться от окружающих того, чего он от них хочет. По крайней мере некоторые дети уже с года осознанно управляют родителями и другими взрослыми.» В случае Томуры всё было немного иначе. Наблюдая за его эмоциями и действиями, Туман всего за несколько недель научился понимать, что происходит в голове мальчика. Хмурится, порывается разрушить что-то, но одергивает себя — раздражение среднего уровня. Такое часто было, если у него не получалось что-то с первого раза. Ходит из угла в угол, не может долгое время находиться на одном месте, постоянно перекладывает мелкие детали на столе — что-то определенно запало ему в голову, но он не может решить что с этим делать. Как правило это была какая-то идея или новая информация, которую он по какой-то причине не мог проверить сразу или попробовать воплотить в жизнь. Прячет глаза за отросшими волосами, дуется и отвечает односложно — яркий признак обиды или малого раздражения. Застывает изваянием, спрятав руки за спину, смотря при этом широко распахнутыми глазами — страх, паника. Чаще всего такое он замечал по началу, если у Томуры что-то не получалось при Все За Одного, но тот никогда его не бил, просто говорил что можно попробовать снова. Постепенно этот вид эмоций исчез совсем. Широкая улыбка, дергающиеся кончики пальцев и сверкающие глаза за маской руки Отца — яркое желание убийства или упивание собственной силой после. Их было много, каждая смесь эмоций разная и к каждой должен быть свой подход. Ведь Томура отнюдь не обычный ребёнок. Особенным типом эмоционального состояния стало именно последнее: аффект после совершения убийства или, как назвал его сам Курогири, маниакальная фаза. Это было по всем параметрам особенное состояние и в нём Томура часто даже не соображал толком. Его захватывало желание убивать и остановить его тогда становилось крайне сложно. Курогири столкнулся с ним лицом к лицу около сотни раз и каждый раз мог стать для него последним, потому что никогда нельзя предположить, а не кинется ли этот маленький прыткий ребёнок на него. Но, видимо, после интенсивных тренировок с Учителем, в голову мальчика была вбита плашка: своих не трогать. Неважно в каком состоянии, распознать сразу и не трогать с намерением убить. Поэтому Курогири без опаски подходил к нему каждый раз. — Они думали, что у них получится, получится убить меня, но я был быстрее, Курогири, я убил их, видишь? — он улыбается под ладонью отца широко и разводит руки в стороны. В переулке всё в крови и Курогири только кивает, стоя на единственном островке чистого бетона. — Мы должны идти, Шигараки Томура. Вас ждёт учитель. — Да-да, разумеется, пойдём. Я должен рассказать ему!... Курогири смотрит на разнесенные причудой тела и уходит следом за своим подопечным в портал. Пока им удаётся его контролировать, всё в порядке. «Большинство эмоций детей - не реакции, не механическое отражение ваших действий, а их маленькие творческие проекты. Когда-то исследование, когда-то игра, когда-то проверка вашей прочности, когда-то с наслаждением месть.» Томура не раз проверял его на прочность и каждый такой раз мог легко стоить Курогири чужого доверия. Но раз от раза ему удавалось сохранять хрупкий мост доверительного отношения и в какой-то степени наставничества. Со временем Томура научился прислушиваться к нему, ведь Курогири действительно никогда не советовал ему плохих вещей. «Маленький ребенок - это активное управление отношениями. У ребенка всегда много замыслов и планов, и что у тебя с ним будет происходить – решаете уже не только вы, это уже ваш общий роман. И возможно, что не вы, а ребенок определит, кто у кого будет учиться и кто с кем будет мириться.» И это тоже оказалось правдой. До десяти лет сладить с ребёнком иногда было довольно сложно. У него своё видение любой ситуации и иногда, чтобы избежать конфликта, приходилось подстраиваться. Но убрать маленькие нюансы это всё равно не могло. Томура не любил, когда за ним ходили шаг в шаг, поэтому Курогири научился быть его тенью, не отсвечивая практически, но находиться рядом, чтобы в случае угрозы помочь. И неоднократно это помогало. Ведь живут они не в самом благополучном районе города, поэтому тут хватало всяких людей. Одно дело просто мелкая шпана, которых достаточно было раз припугнуть. Другое дело — уже сформированная банда, что любит глумиться над слабым. Нередко, видя одного, они любили избить и поиздеваться, потехи ради. Поэтому когда подобное произошло в первый раз, Курогири помог, но Томура обозлился на него, сказав, что вполне мог справиться и самостоятельно. Туман ничего не стал говорить о том, что людей было слишком много, его бы не послушали. В следующий раз он наблюдает какое-то время, прежде чем вмешаться. Томура действительно держится и в одиночку один прекрасно, но когда у одного из группы напавших появляется нож, Курогири вмешивается, отсекая руку нападавшего вратами. Томура добивает его сам. После чего молча скрывается за поворотом. Ни слова благодарности, но он хотя бы не сбежал, понимает, что сейчас вмешательство было необходимо. Было несколько раз, когда после неудачных тренировок с Учителем, Томура практически сбегал из бара ночью или поздним вечером, чтобы подумать и прийти в себя. Он уходил в чём был и нередко его заставал холод или дождь. В один из особо запомнившихся случаев произошел в середине зимы. Томура просто вышел из бара сразу после возвращения с тренировки и по его настроению Курогири сразу понял, что сегодня всё прошло очень неудачно. Все За Одного молчал, но Курогири всё равно пошёл за подопечным. Переохлаждение грозит болезнью, а этого бы не хотелось. — Почему ты пошёл за мной, Курогири? — тихо шипит мальчишка, обнимая себя за плечи. Сверху опускается теплое пальто. На улице минус, а мальчишка ушёл в тонкой толстовке и совершенно не удивительно, что через десять минут он замерз. — Вы ушли в таком виде и совершенно не подумали о том, что можете замёрзнуть, Шигараки Томура. Я могу побыть с вами, пока вы не решите вернуться обратно. — Уходи. — рычит буквально, сжавшись в комок. Но пальто не скидывает. Курогири уходит. В соседнюю кофейню. Так, чтобы Томура его видел, и в случае чего зашёл. Шигараки требуется почти час, чтобы переварить всё и он, натянув пальто получше, всё же идёт в кофейню следом за Курогири. Горячий шоколад и десерт помогают ему чувствовать себя лучше, но он всё ещё поглядывает насторожено. — Ты бы пошёл за мной, даже если бы я тебя послал? — тихо спрашивает мальчишка, ссутулившись и поглядывая на опекуна из-под нависших прядей волос. — Вы — мой подопечный. Я всегда буду приглядывать за вами. Тут скорее... Если вы попросите меня больше не появляться, я найду другой способ быть в зоне досягаемости. — подумав, отвечает Курогири, после чего тянется и всё-таки убирает длинные пряди за ухо, чтоб они не лезли в глаза. — Разве тебя это не трогает? — растерянно спрашивает мальчишка, часто моргая. — Нисколько. Я знаю вас достаточно хорошо, чтобы правильно понять. Томура чуть улыбается и домой они уже уходят вместе. Он отдаёт ему пальто после этого и тихо благодарит. В конце концов, когда он болеет, чаще всего рядом находится именно Курогири. А мужчина знает, каким несносным бывает этот больной ребёнок и как порой нужно ухищрятся, чтобы заставить его принять горькую микстуру. «У каждого ребенка изначально - свой мир. Ребенок родился - и создал свой собственный мир. Он теперь живет в своем мире, со своими персонажами и своими историями. Пустит ли он вас туда - спроси его. Насильно вы туда не попадете, но если ребенку захочется, он будет приоткрывать дверцы и вы сможете туда заглядывать.» Когда живёшь в мире, где разные герои уже давно стали нормой, ничего удивительного, что даже маленький мальчик захочет быть кем-то таким. Только вот игры и воображение у Томуры своеобразные: в его играх злодей всегда побеждает, а герои проигрывают. Его маленький мир очень хрупок и попасть туда сложнее, чем просто завоевать доверие. Мальчик очень долго не делится с ним тем, чем интересуется, но постепенно стена недоверия и опаски разрушается. Курогири узнает о его увлечениях больше, в какой-то момент сам не замечает, как узнает достаточно, чтобы помочь и найти то, что порадует мальчишку. За год он попытался стать ему не только надзирателем, но ещё и другом, хоть Томура и считал его так с натяжкой. Но тем не менее он доверял и знал, что Курогири его точно не предаст. А так же, что он в любом случае поймет его. — Ничего страшного, не получилось сейчас, попробуйте снова через несколько часов. — советует Курогири, когда у Шигараки не получается решить задачу из учебника. — Я не понимаю, как оно должно прийти к тем значениям, которые должны быть. — Томура вздыхает, откидывается в кресле и выглядит надутым. Раздраженным. — Попробуем решить вместе? — Э... Ну, если ты хочешь попробовать, то давай. Хотя не уверен, что получится. — Зря вы так думаете, Шигараки Томура. Возьмите чистый лист и напишите начальные значения, пойдем от обратного. Томура пишет, после чего Курогири запускает на своём планшете одну из тех игр, где они в последнее время играли с юным Шигараки в кооперативе. — Возьмите за начальные значения зомби и разбейте его мысленно на части, которые присутствуют в задаче. — Так. — Чтобы получилось исходное значение, сколько таких должно было бы быть? — Пять? — Правильно. А если разделить ещё? — В два раза больше. — Правильно. Теперь попробуйте решить это, следуя той же системе. Томура задумался буквально на несколько минут, после чего решение медленно всё-таки пошло. Не с первой попытки, но со второй уже вышло правильно. — Я думал неверно, там нужно было переставить местами, а не заменить. — Ну вот, видите. Вы всё решили? — Да. Не думал, что в этом мне поможет та игрушка, которую я прошёл на лайте буквально за день. Курогири вспоминает тот день и тихо посмеивается. Там тоже без казусов не обошлось. Легко было только сначала, а потом мальчишка долго ругался, пока Курогири не предложил поиграть вместе. Оказывается, совместно тоже бывает интересно. Это лишь малая часть того, что сохранилось в его памяти. Но самыми тёплыми в его воспоминаниях остаются спокойные дни. Нередко Шигараки в первые пять лет засыпал где придётся: из-за сбитого режима и кошмаров он часто не досыпал и спал как попало. Поэтому периодически он засыпал то за игрой, то в кресле, где читал, то и вовсе на колене Курогири, который либо объяснял что-то, либо обрабатывал мазью царапины на лице и шее. Однажды он уснул, прижавшись к тёплому боку своего опекуна, пока они вместе смотрели фильм. Весьма редкое занятие для них, но Томура в тот день слишком устал, поэтому даже не удивительно, что его сморило через полчаса. Курогири ещё нужно было обработать ссадины на ладонях, но от этого мальчик даже не проснулся. Он до странного активно бодрствовать мог до определенного момента, а после его словно выключало. Но, не смотря на такие небольшие нюансы, за режимом Курогири старался всё-таки следить. Не так активно, как мог бы, но всё-таки. К лету у ребёнка в какой-то момент чётко созрело в голове, что он хочет научиться плавать, а раз уж хочется, нужно упросить взрослых ему в этом помочь. Все За Одного, услышав подобную просьбу, пожал плечами да дал вольную, отправив их в небольшой загородный домик, где неподалеку находилось небольшое озеро, где Томура мог попробовать. Подходить к воде изначально от чего-то было страшно, но постепенно он втянулся и ему даже понравилось. Практической пользы было больше: он не знал, когда жизнь опустит его в воду с головой, поэтому хотелось бы быть готовым даже к такой мелочи. — Я же не утону, правда? — Я буду рядом и в любой момент вас вытащу. Смелее. Потребовалось всего три дня, чтобы мальчик начал уверенно чувствовать себя в воде и перестал её бояться. Плавал он, конечно, не как профи, но на воде держался и это вполне был достаточный результат. Возвращаясь домой, он знал, что стал ещё немного самостоятельнее. Но бывали дни, когда у него совсем ничего не получалось. Это были дни, полные тревог и нервных взрывов, которые Курогири стоически переносил. К тому панические атаки мальчика в таком состоянии давали о себе знать намного чаще. Особенно сильно давило на Томуру в момент, когда что-то не выходило на ранних тренировках с Учителем. Он старался никогда не плакать при Все За Одного, но когда оставался один, его часто буквально эмоционально выворачивало наизнанку от переполняющих его негативных эмоций. Руки семьи не особо помогали ему в такие моменты. Он чесался, буквально раздирал себя и глухо выл от боли, что крошевом перекатывалась внутри него. С таким Томурой нужно было быть максимально осторожным. Ведь он был похож на забитое людьми животное, которое скалилось на всех, кто находился рядом. После очередного такого срыва Томура какое-то время провел в больнице, под присмотром доктора Гараки. Он чувствовал себя виноватым, ведь Учитель снова вынужден возиться с ним. Он планировал извиниться, но невольно стал свидетелем странной сцены. Курогири вступился за него, взяв всю вину на себя. Мальчик не понимал почему. Ведь Курогири должен был рассказать Учителю всё так, как было, а он просто... Не упомянул некоторые моменты и по сути взял вину полностью на себя. Мальчик буквально слышал и чувствовал недовольство Шигараки старшего, но Курогири по итогу оставили с ним, но упомянули о каком-то особом наказании. Страх, что туман просто могут убить или избавиться, в те короткие пару минут буквально парализовал его. Но потом, когда наставник ушёл, он медленно осел на пол. Почему. Почему Курогири всегда настолько к нему добр? Присматривает, заботится, делает многое из того, о чём его не просили... Почему? По какой такой причине он всё это де... — Шигараки Томура, вы должны быть в постели. — раздаётся над его головой строгий голос и он медленно поднимает глаза на своего опекуна. Курогири смотрит на него своими блестящими, плавающими во тьме золотистыми глазами и Томуру накрывает облегчение. Словно бы сто тонный груз с плеч убирают. Он дрожащей рукой цепляется за штанину мужчины, по привычке отведя мизинец в сторону. Мальчик не знает, чего ему хочется больше — разрыдаться от облегчения или просто обнять мужчину прямо сейчас. — Прости. Прости меня, пожалуйста. — он смотрит на туман, а в глазах застывает вина в обрамлении слёз. Он не хочет подводить или терять Курогири. Он так испугался, что из-за его промаха с туманом что-то сделают. Он не хотел этого. Он никогда этого не хотел. Курогири медленно опускается на одно колено и аккуратно стирает слёзы с глаз. Его прикосновения бережные, он совсем не выглядит злым или рассерженным. — Всё в порядке, Шигараки Томура. Чтобы не случилось, вы всегда можете положиться на меня. Всё хорошо. Вам не за что передо мной извиняться. А теперь давайте вернём вас в постель. У вас капельницы через тридцать минут. Он всё так же бережно берет его на руки и относит на кровать. Томура тихо шмыгает носом, чуть сжав руки на плечах. С Курогири он всегда будет в безопасности. Ведь именно Курогири находится рядом всегда. Он знает о своём подопечном всё и Томура может быть уверен, что что бы он не сделал, Туман всегда поймет истину его мотивов. Или сможет пробиться сквозь толщу его страхов и переживаний. Когда Томура впервые надломился, не справившись, то на некоторое время его сожрала неуверенность в себе и страх снова оказаться брошенным. Он закрылся в себе, почти перестал есть и даже спать получалось с большим трудом. Он захандрил, а спустя несколько дней и вовсе слёг с температурой. Гараки тогда от него не отходил, фырча в усы и пытаясь лекарствами сбить жар. Все За Одного тоже почти постоянно находился рядом, но он скорее был озадачен тем, почему ребёнок внезапно так заболел. А на третий день его не обнаружили в постели с утра. — У него жар под тридцать девять и бред, куда он мог пойти?! — негодовал доктор, расхаживая туда-сюда по маленькой комнате. — Шигараки-сама, можно вас? — спросил Курогири. — В чём дело? — спросил мужчина, выходя с ному в коридор. — Кажется, я знаю, где Шигараки Томура. — Так почему тогда ты всё ещё здесь? — Это касается его состояния. В бреду он часто повторял, что ему жаль. И сегодня ночью он что-то говорил о том, что подвёл вас, и собирается исправить это. Мужчина нахмурился. Он понял, что именно мальчик имел ввиду. Дети такие простые и особенно в период болезни делают ошибочные выводы, после чего делают необдуманные поступки. Как он сразу этого не понял. — Понятно, вот значит как. Найди его и приведи обратно. У тебя полчаса. — Слушаюсь. Найти ребёнка, что сильно ослаб и всё ещё под действием температуры, ничего не стоит, он находит его буквально через десять минут, на соседней улице, дальше мальчик просто не смог пройти. Но вокруг него коршунами собрались бомжи и просто любители поиздеваться. Один из них, кажется, по всем признакам наркоман, собирался что-то сделать с мальчиком. Он потянул свои грязные руки к его телу, а теряющий сознание от жара Томура смотрит на это и закрывает глаза. Он смиренно ждёт свой конец. В Курогири вскипает настоящая ярость в этот момент. Он отшвыривает этих треклятых бомжей в собственные порталы и они схлопываются ровно по середине. Тела перерезает пополам и они падают плашмя на землю. Курогири подходит к мальчику и берет на руки. Томура приоткрывает глаза, смотрит поплывшим от высокой температуры взглядом и сжимает руку на лацкане костюма. — Куро... Гири... — он окончательно проваливается в забытье и Туман осторожно придерживает его, убирая слипшиеся волосы с глаз. — Глупый ребёнок. Вы заставили нас всех переживать. — тихо бормочет он, а уже в следующий миг оказывается дома. Конечно, Томуру быстро поставили на ноги, а примерно с того же раза в их обиход крепко вошла фраза: «Не смотря ни на что, ты можешь попробовать снова.» Все За Одного сам поговорил с мальчиком и тот, поняв что просто пришёл к неверным выводам, извинился за своё поведение. Не было ни криков, ни обвинений, лишь доходчивое объяснение и одна единственная фраза, которая надолго отпечатывается в сознании маленького зла. — Могу попробовать снова? — Конечно. Я выбрал тебя, что значит, что я дам тебе столько попыток, сколько тебе будет необходимо. Мир не за один день построился. У всех бывают промахи и ошибки. — Даже у... Вас? — Знал бы ты, ребёнок, сколько их у меня было. — Шигараки старший чуть улыбается, ерошит седые волосы подопечного. — Я тоже могу ошибаться, без ошибок не бывает великих свершений. Я тоже не за один день пришёл ко всему этому. Поэтому давай договоримся так: если что-то не получается, ты говоришь об этом со мной, а если меня нет, то с Курогири. Мы всегда найдем решение вместе. Ты можешь и должен пытаться снова. Один большой провал не делает тебя ошибкой. Томура утирает кулаком поступившие слёзы и кивает. Вот он дурак, что подумал, что от него отказались бы только потому что у него что-то не получилось. Курогири наблюдает за этим со стороны и чуть улыбается, хоть под его причудой этого и не видно. Он рад, что Томуру оставили. Ведь он знает о других. Они замена и, если бы Все За Одного решил оставить мальчика, то замена нашлась бы очень быстро. — Я буду рядом, если вам что-нибудь понадобится, Шигараки Томура. — Да, конечно. Спасибо, Курогири. Он собирается выйти из комнаты, чтобы мальчик заснул, но тот порывается что-то сказать, но одергивает себя. Мужчина останавливается, считывая чужое поведение. — Вы можете подержать меня за руку, пока не заснёте. — предлагает Туман. — Д-да, это было бы неплохо. — Томура старательно отводит взгляд и освобождает одну руку из-под одеяла. Когда Курогири садится рядом, взяв его ладонь в свою, он укладывается на бок и после некоторого молчания, всё же решает рассказать: — Я слышал этот странный звук. И смех. Они подходили всё ближе, а я не то что руку поднять, двинуться не могу. Всё тело как будто в огне горело. Я испугался. И казалось, что я действительно там умру. А потом тот звук... Словно что-то очень резко закрылось и после пролилось. Я плохо помню, что было потом. Но последнее, что я запомнил, это твоё лицо. Оно так чётко было видно. Никогда не думал, что увижу его так, в бреду. Томура закрывает глаза, постепенно засыпая, на его лице мелькает расслабленная улыбка и Курогири может выдохнуть спокойно. Он справился. Мальчик действительно встаёт на ноги. А то, что он видел его лицо, не страшно. Через несколько дней он всё равно об этом забудет... Каким бы путем не пошёл Шигараки Томура, Курогири всегда будет присматривать за ним. Потому что это его долг. Его обязанность. Его желание. *** — Курогири? Ты слушаешь меня? — недовольный голос Шигараки прорезает ворох воспоминаний и Курогири отзывается, пряча воспоминания подальше. Томура поднимает на него хмурый взгляд и продолжает рассказывать о новой поступившей информации, делая вид, что не заметил, что на пару минут Курогири словно отключился. Всем иногда нужно подумать, правда. В конце концов, он тоже знает Курогири достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в его преданности. Ведь он ему почти как отец... *** Шигараки тоже многое помнит из своего детства с Учителем и Курогири. Хоть тогда для него всё было немного иначе. Он старался выжить и каждый день напоминал своего рода квест: сможешь ли ты пройти его, используя знания, что дал наставник. Иногда получалось. Иногда нет. Каждый новый уровень часто бил его под дых и ему приходилось много раз стопориться, чтобы пройти один уровень. Со временем не стало проще, наоборот уровень сложности только рос и иногда казалось, что у него ничего не выйдет, но оглядываясь на это время сейчас, Томура понимает: он думал, что он один пытается найти способ подняться, но рядом всегда были люди, которые подталкивали его вперёд. Учитель, что терпеливо относился к его беспокойствам и помогал в первые несколько недель сладить с причудой. Да, методы у него были особенные, зато действенные. Доктор, что латал его раз от раза без лишних вопросов. И, в конце концов, Курогири, который находился возле него денно и нощно, охраняя, наставляя и помогая. Без него Томура не дошёл бы до некоторых вещей своими мозгами в первые пять лет. Особенно в первый год его жизни с Учителем... — Мне теперь постоянно нужно их носить? — робко интересуется мальчишка, смотря на свои руки в перчатках. Все За Одного покачал головой, отходя от компьютера и сев на диван. — Пока не научишься это контролировать. Ты ведь придумал, что можно сделать, Томура? — Да. Раз уж причуда активируется от воздействия всеми пятью пальцами, можно... Отводит мизинец или закрывать его пластырем. Это удобно. — А если требуется быстро снять? — Накладывать не сильно, в два слабых оборота. Так его легко можно стащить. — Хорошо. Я принесу пластыри и положу их на полку, чтобы были на виду. Но всё же тебе следует научиться жить без постоянного ограничителя. — Да, я понимаю. Но на первое время... Этого будет достаточно? — Конечно. Как твои руки? Не болят? Зуд сильный не возвращался больше? Томура покачивает головой. После первого убийства ему стало легче, зуд возвращался, но слабый и намного реже, но до конца так и не прошёл. Теперь ему предстоит много учиться, чтобы в будущем стать сильнее. И он готов много работать, чтобы отплатить человеку, что взял его под своё крыло. Однако, на деле это оказывается не так уж и просто. Он делает много ошибок, не всегда всё схватывает сразу и даже однажды в бреду пытается уйти, потому что думает, что недостоин всего этого труда, что в него вкладывают. Со временем, конечно, это изменилось, но чем больше времени он проводил под влиянием Все За Одного, тем сильнее искажался его характер. Он становился опаснее и злее. Правда, когда в десять лет встретил человека, что с первого дня их знакомства ни разу не проявил страх перед его силой, то немного, самую малость, стал сдержаннее. Но это касалось только его нового друга. Он не хотел, чтобы друг решил, что он чудовище. Изуку стал его солнцем и терять его свет не хотелось. Но к одиннадцати он столкнулся со всеизвестной проблемой: так нелюбимый подростками пубертат. О, эти годы были самой настоящей катастрофой для Курогири, ведь все локальные проблемы решал именно он. За своё поведение в тот период Томуре всё ещё периодически очень стыдно, хоть он никогда этого и не скажет вслух. Частая агрессивность, отказ в контакте, бунтарский период и даже ссоры казалось бы на ровном месте. Томура никогда не был простым ребёнком. Однако, в тот период он был самой большой катастрофой, которую нельзя было терять из виду. Намного позже Томура сам понял, что большую часть его порывов сдерживал именно Изуку. Он многое хотел делать, но иногда именно Мидории хватало сил и терпения с ним совладать, помимо Курогири. Он уводил тему в другое русло, не давал зацикливаться и склаживал углы. Он встретил его в свой самый эмоциально-нестабильный период и просто удивительно, что они смогли его пройти. Львиную долю благодарности можно отвести именно Курогири, потому что тот не просто бдил, он буквально следил практически за каждым шагом наследника, не давая ему сделать то, о чём он может потом бы пожалел. Это не спасло Изуку от некоторых проблем, но к пятнадцати гормоны наконец-то поутихли и он успокоился, что заметил даже Мидория. Зато в этот период, когда у всех сносило голову по девушкам, он активно ударился в изучение всего подряд. Его гениальный ум полностью проснулся в этот период и ему хотелось изучить вообще всё. История, взломы, кибербезопасность, игра на гитаре, занятия спортом и многое-многое другое. Его мозги заработали с такой потрясающей скоростью, что ему казалось, что он может узнать целый мир, если только пожелает. Правда, как только период пубертата прошёл, он будто бы очнулся после двухлетней комы с кучей информации в голове. Единственный, кто получил от этого существенный бонус, был именно Деку, ведь в погоне за знаниями, Томура активно тащил и его за собой. Те годы были сложными и по многим другим причинам. Он пытался познать себя, осознать, что он значит в этом мире и в целом что для него значит мир. Агрессия на раздражительность были вполне объяснимым делом. Ему даже пришлось дважды пропить курс антидепрессантов, которые ему выписал доктор Гараки. Потому что врачу было виднее, он знал, какими бывают ещё не до конца сформировавшиеся подростки. И сейчас, с оглядкой на то время, Томура ему благодарен. Кто знает, что было бы, не приглядывай за ним Гюдай тогда. Его ещё огрело последствиями этого периода в шестнадцать и немного в семнадцать, но там уже с Лигой под боком ему некогда было отвлекаться на это. Периодически бывали случаи, когда он выходил из себя, но уже значительно реже. К девятнадцати мозги полностью встали на место и он наконец-то оказался свободен от всех тех ненужных эмоций, что так перегружали его, когда он был подростком. Казалось, от облегчения вздохнули тогда все: начиная от Учителя и Курогири с доктором, заканчивая Лигой, которые пусть и не застали весь пиздец его взросления, но хапанули так, что ещё долго припоминали Томуре его косяки. И он даже не в праве их за это винить. — Как ты меня вытерпел в мои пятнадцать, Курогири? — спрашивает от чего-то Томура, поднимая глаза на опекуна. Курогири молчит какое-то время, после чего издаёт тихий смешок. — Вы были действительно невыносимы временами, Шигараки Томура, но кто если не я должен был быть рядом с вами в те годы? Томура откидывает голову назад и смеётся. — И правда, кто... — тихо бормочет парень, после чего переводит взгляд на руку. Когда-то оторванные пальцы начали регенирировать относительно недавно, так что через неделю или две его кисть полностью восстановится. Шрамы, что он когда-то получил, тоже понемногу исчезали. Пропали и следы от дерматита вокруг глаз. Он словно готовился к своему перерождению. — Сейчас прошлое уже не имеет значения. Ведь нас впереди ждёт только самое прекрасное будущее. — гордо произносит Шигараки. Раздаётся звон бокалов. Курогири смотрит на возмужавшего Томуру и действительно гордится им. Король практически готов забрать свой трон.