Custos Cordis

Курогири знает, что без них Деку тоже справится, к тому же, с ним в городе остаётся Мамору, но всё равно ему очень не хочется уезжать. Рационально — Деку даже не нужна его помощь следующие месяца полтора точно, потому что сейчас каникулы и он точно будет занят другими делами, впервые без вмешательства злодейской стороны. Начнёт нормально учебный год. Не рационально — Курогири волнуется, что что-то может пойти не так. Можно сказать, что эта тревога в нём живёт с тех самых пор, как Изуку похитили и вернули обратно. Он просто... Он ведь опекал что Изуку, что Томуру очень много лет и ему не хотелось, чтобы с ними что-то случилось. И если Томура теперь практически неуязвим, то Изуку... Их маленький герой сильный, но всё равно иногда этого недостаточно, чтобы преодолеть некоторые вещи. Хотя, при надобности он может появиться уже через несколько минут. Возможно, чисто гипотетически, он просто сильно волнуется за своего почти сына. Но он не делится этими мыслями ни с кем, однако, даже Томура замечает его ненавязчивое беспокойство и вместо обычных смс звонит Мидории, нарочито говорит рядом, чтобы Курогири убедился, что всё хорошо и они могли улететь спокойно. Это действительно помогает в какой-то степени. Тревога немного гаснет. Курогири надеется, что с их маленьким героем всё будет хорошо. Покидать родной дом не то, что бы не хотелось, Томура всегда был готов к такому, но бросая взгляд на свою квартиру в последний раз, как он сам думал, он оставлял тут самые теплые и приятные воспоминания, которые были связаны с «семьей». Он оставляет всё нетронутым, потому что знает, что Изуку сюда точно будет приходить. Они собираются быстро, оставляя в убежище и горной вилле Гунга только клонов Твайса. Самолёт вылетает ещё ранним утром и к вечеру они только долетели. Всё-таки межконтинентальные перелёты это крайне долго. Или Курогири, как и Томура, просто привык сокращать любое расстояние телепортацией. Это удобно, но вот в случае с межконтинентальными переносами существовал некоторый риск что-нибудь потерять при перемещении, поэтому они не стали рисковать. Хотя, в Курогири никогда не приходилось сомневаться. В полёте было много свободного времени и каждый убивал его по своему. Курогири читал, краем уха слушая играющих рядом с ним парней, Скептик что-то делал в своём ноутбуке, Гётен играл в карты с Шуичи, который попеременно выигрывал, но полностью победить Апокрифа не мог. Он всё ворчал, что это дурное влияние Даби, на что парень только посмеивался, снова разбивая ящера в пух и прах. Сам пирокинетик спал, благодаря убойному коктейлю от Курогири, который мужчина сделал для него ещё перед вылетом. Вырубило пирокинетика основательно и надолго. Даже не смотря на некоторый шум, он не проснулся вплоть до конца перелета. Тога смотрела сериал с Магне и через несколько часов в середине полета они тоже заснули. Сам Томура обсуждал с Ре Дестро основные моменты плана и вносил некоторые коррективы. После этого он тоже проспал несколько часов, потому что делать было исключительно нечего, ему не хотелось даже играть, хотя какое-то время на слабенький шутер он всё-таки убил. Просто чтобы разгрузить голову. Мистер в какой-то момент тоже присоединился к карточной партии, а следом и Твайс. Они играли до конца полёта. Сако вышел абсолютным победителем. Ни одного проигрыша. Этого карточного короля никто не мог побить. Первые новости они получили сразу же после приземления. Их план прошёл как нужно. Томура переглядывается с Курогири и кивает. Они закончили первую ступень из трёх. Остальное начнётся позже, сейчас им необходимо на время затаиться. Пока тело Все За Одного не доставят к ним. Томура зевает, собираясь сразу после приземления отзвониться одному слишком уж беспокойному парню. Но только телефон зазвонил раньше, чем он успел набрать чужой номер. — Мы прибыли, так что можешь не волноваться. — отвечая на телефонный звонок, произносит Шигараки, садясь в машину. Курогири поехал с ним, им необходимо было навестить одного человека сегодня, а вот остальные направились сразу в резиденцию, о которой позаботился Ре Дестро заранее. Связей по миру хватало и сейчас их никто не должен был выследить. Звезда, которая могла бы, находилась в другом городе и этот город не был местом её юрисдикции. Они смогут провернуть много дел, прежде чем местные власти успеют что-то понять. — Я рад, что вы в порядке. Хорошо долетели? Даби не укачало? — бодро интересуется Изуку по ту сторону света. Томура чуть дёргает уголком губ с лёгкой усмешке, краем глаза успевая заметить, как дико сонный пирокинетик усаживается в другую машину. Он едва ли проснулся. — Всё нормально, он спал как убитый весь полёт. Курогири накачал его снотворным под завязку. — ухмыльнулся Томура. — А у тебя что нового? Операция прошла успешно, а что с посылкой, что должен был оставить наш бешеный пёс? — Как раз иду забирать нашу большую посылку. Сейчас герои всё ещё шарят на развалинах, но Мамору успел доставить контейнер с добычей в нужное место. — издаёт тихий смешок Изуку. — Я не знаю, жив ли он ещё, но если да, то вероятно, доктор сможет это использовать в своих целях. — Жду данные, как закончите. Если будут какие-то проблемы... — Не переживай обо мне, Томура-кун. Не впервой. Я справлюсь. К тому же, наш крылатый обеспечит посильную помощь, если всё получится. — усмешка в чужих словах была даже слишком ощутима. Они говорят ещё какое-то время, но Томура вынужден отключиться, когда они въезжают на территорию защищённой базы. Охрана сопровождает его к мужчине, что уже с самого момента прилёта ждал их. — Шигараки Томура. Какая честь, не думал, что когда-то вам понадобятся мои услуги. — мужчина смотрит строго, оценивает, но Томура непоколебим. Он садится напротив него и окидывает серьёзным взглядом. — Вы знаете, почему я здесь. Ваше обещание всё ещё в силе? — Разумеется. Мои люди готовы в любой момент приступить к выполнению плана. Когда они будут готовы переправить груз, мы его перехватим и доставим в любое место, которое укажите. — Рад вашему сотрудничеству, генерал. — Я должен Ему, не думай, что всё это я делаю из уважения к тебе. Тебе ещё многое придётся сделать, чтобы достичь Его вершин, мальчик. — обрывает его мужчина, закуривая. — Само собой. Ничего не бывает просто. Но чтобы двигаться дальше, мне всё же необходимо вернуть Его домой. Генерал хмыкнул, понимающе посмотрев на юнца. «Ему всего двадцать один. А уже такая мощь собирается в руках. Далеко пойдет, если не запортачит всё...» *** Попасть к Доктору Гараки для Изуку никогда не было проблемой: его больница находилась не так уж и далеко и он всегда, как правило, был на месте. Изуку заходит к нему через специально сделанный черный ход, где нет камер, проходит через закрытые секции с ному более слабого уровня и только после попадает в основную лабораторию. Мамору сидит на дальнем диванчике у стены, рядом с ним стоит большой открытый контейнер, в котором видна кровь и обгоревшие красные перья. Мальчишка не выражает заинтересованности в окружающем пространстве, пока не чует присутствие Изуку. После этого он сразу светлеет лицом, улыбаясь. Мидория кивает ему, махнув рукой в качестве приветствия и идёт в глубь лаборатории, где и находится Кюдай. Доктор Гараки возится с их «посылкой» на операционном столе. Герой, которого для него достали из-под обломков, серьёзно пострадал: куча переломов, ожоги первой и второй степени, самые опасные на спине, там почти без шансов, крылья были сожжены практически до самого основания. Приложи Даби чуть больше усилий и будь у него чуть больше времени, то спасать было бы уже нечего. Он бы убил Ястреба, но сейчас герой ещё был жив и Кюдай собирался его спасти, однако, совсем не из хороших побуждений. Он собирался не только поддержать жизнь в теле молодого про, но так же забрать некоторую часть его крови, тканей и причуды, чтобы соединив всё это вместе, получить то, что в итоге сможет противостоять герою на равных, а может даже и превзойдёт. Но для этого требовалось ещё много этапов, но цель была хороша, очень даже хороша. Сейчас завалы разбирают и пока ищут трупы, у них есть время немного заняться этой пташкой. Он переводит взгляд на парнишку, когда тот касается чужой спины, места, где раньше были крылья. — Они ведь отрастут заново, доктор? — интересуется Изуку, смотря на бессознательного героя. Сейчас ему немного жаль, всё-таки Ястреб хороший герой, но он хотел убить членов его семьи. Этому не может быть прощения. — Вероятно да. Но на это уйдет какое-то время. Он будет выведен из игры на несколько месяцев, если не больше. Даже если им займутся лучшие специалисты, они не смогут нарастить их мгновенно. — Гараки стирает запекшуюся кровь и покачивает головой. — Было бы неплохо сделать из него ному, но без Томуры и Все За Одного на это уйдет слишком много времени. Мамору не сможет помочь в этом, несмотря на те причуды, что он в себе сохранил. Это меня очень печалит. Изуку не отвечает. Он смотрит на героя, думает о том, почему всё по итогу пришло к этому моменту. Он ждёт, пока доктор закончит свою процедуру, прежде чем они приступают к ещё одной важной части своего эксперимента. Когда всё заканчивается, Мамору снова упаковывает героя в контейнер и уносит на место взрыва. Он оставляет его под тем же куском стены, зная, что совсем скоро спасатели его обнаружат. Ева почти готов расправить свои крылья... *** О взрыве на Вилле и так же нескольких других точках слышала вся страна. Полиция и герои были на ушах. Они искали злодеев по всей стране, однако, тех словно след простыл. Все возможные места, где они могли быть, по наводкам Ястреба, оказались либо пустыми, либо там была ловушка. Герои остались ни с чем. Райден смотрел новости, с насмешливой улыбкой думая о том, что Ева далеко продвинулся с тех пор, как Все За Одного поймали. Да, не всегда сам, но он растёт и быстро учится брать ответственные задачи, принимать верные для команды и каждого её отдельного члена решения. Он рад, что мальчик по итогу вырос в действительно сильную личность. Ева, который должен был подавлять изнутри, в итоге стал единым с самим Изуку и у них образовался симбиоз, который выливается в крайне интересный личностный гибрид. Когда Все За Одного делал это, он точно не думал, что мальчишка в итоге переплюнет своего наставника так сильно. Райден хочет узнать, сможет ли Изуку засиять ещё ярче, стать ещё более прекрасным в этих резко обострившихся условиях. В то же время сам Изуку готовился к тренировочной неделе. Сейчас они имеют очень редкий шанс получить большую помощь в ближнем бою и тактических приёмах, ведь Мамору был натренированым бойцом, которому было что показать молодым студентам. Он не пытался красоваться силой, а бил и бил так, что если не увернуться, есть шанс получить сотрясение или перелом. Условия, максимально приближенные к реальному бою. Изуку знает, что это опасно, но его ному хорошо контролирует силу удара и если один из них не может увернуться, снижает силу, чтобы удар чувствовался, но не так сильно, как мог бы. Друзей хозяина он по-своему берег. С начала каникул прошло всего полтора дня. А Изуку, Шото и Бакуго уже были на тренировочной площадке. Сегодняшнее занятие было посвящено множественному анализу в критических ситуациях. Их целью до вечера было победить Мамору хотя бы один раз. Сражались они без причуд, в ближнем бою и раз в три часа Изуку останавливал их, чтобы бойцы могли передохнуть немного. Мамору дрался с ними обоими одновременно, но, казалось, это не приносит ему никаких неудобств. Он выбрал для занятия форму подростка восемнадцати лет. Бакуго какое-то время недовольно сопел, ведь он всегда может атаковать причудой, но Ева поспешил его осадить. — Если ты окажешься в месте, где её нельзя будет использовать из-за техники безопасности или угрозы взрыва? Бакуго, существует много ситуаций, когда причуда может только мешать, даже такая как твоя. Тоже самое и с твоей причудой, Тодороки. Она по сути своей универсальна, но вы должны быть готовы к драке в условиях и без неё. В каких условиях вам было бы не применить то, что вы можете? — спросил Ева. Кацуки заметил, что Ева никогда не называет его Каччаном, как Деку. Да и слова его более рубленные, не длинные, разрозненные мысли как у Задрота. Он действительно отличался и Бакуго начал замечать это лишь сейчас, но догадывался, что и раньше просто списывал всё на то, что просто показалось. Сейчас он действительно видел разницу и понимал, что Изуку и Ева это далеко не одно и тоже. Ева холоднее, расчётливее и ему важно, чтобы даже небольшие возможные факты были учтены. И он хороший учитель. Как ни странно. Они с Шото думали над поставленным вопросом не слишком долго, да и слабости своих причуд знали, это было не слишком сложно. — При возможности обрушения, при выпуске газа, который может среагировать на малейшую искру, если есть нубы, которых не успели вытащить. Метро. Небольшой взрыв может повредить как поезд, так и пассажиров, в случае взрыва по больше, скажем, моей гаубицы, существует риск полного обвала линий ветки, если не нескольких сразу. Последствия. Их чертовски много, если так подумать. Всегда существует риск. Но это те, которые пришли в голову именно сейчас. — Бакуго сидит на куче ящиков и задумчиво хмурится, пытаясь представить ещё возможные варианты. Их было действительно много, каждый грозил обрушением, обвалом и ещё бог знает чем. Какой бы причуда не была полезной и смертоносной, а знать её слабые стороны и возможные нюансы с работой тоже было необходимо. Шото же молчал какое-то время. Он ушел мыслями немного в себя, но когда Бакуго закончил, то поднял взгляд, смотря на Еву. — Корабль. Особенно подводные. При любом повреждении, если оно достигло корпуса и оставило дыру, есть риск пойти на дно. И ещё любое воздушное судно. Там тоже особо не разойдешься. — Тодороки пожал плечами, словно не знал, что ещё можно добавить. — Всё верно. Все приведенные варианты правильные. Есть ещё, но об этом вы подумаете уже сами, а пока давайте вернёмся к нашей тренировке. Вы запомнили и учли ошибки, о которых Мамору говорил вам в прошлый раз? — Да. — кивнули студенты, поднимаясь на ноги. — Тогда можете начинать. Отрабатывать практически смертельные захваты на ному с регенерацией было удобно. Он быстро восстанавливался, но другой вопрос всегда был в том, что его ещё надо было достать, чтобы этот самый захват провести. Во время их совместных атак Мамору часто указывал на ошибки: положение тела, разворот корпуса, движения и координация. Он знал их атаки наперёд, но всё равно смотрел, что они ещё могут сделать, чтобы понять, смогли ли они научиться чему-то ещё. Иногда повтор одних и тех приёмов изматывал, но Бакуго и Шото знали, что нужно пытаться, пока не получится провести так, как это нужно. Навыки необходимо было оттачивать. Не зубрить, а шлифовать, доводя под свой нужный идеал, который будет удобен именно тебе. Мамору знал, что они оба быстро учатся, поэтому показывал один или два раза, чтобы после они уже сами могли в драке понять, подходит им данный приём или нет. Иногда нет, иногда да, но через каждые три часа они обсуждали всё, что было: считали ошибки, указывали где вышло лучше. Темп их работы значительно отличался от академии и такой вариант обучения был по своему эффективен. В будущем они смогут и сами использовать его в спаррингах, чтобы продолжать шлифовать собственные навыки. Ева наблюдал, иногда подсказывая и указывая, где именно была допущена грубая ошибка в расчёте и движении. В семь вечера они закончили и измотанные, два студента могли понаблюдать за Евой в действии. Это стало своеобразной традицией: по окончанию Ева проводил все те же техники и удары, которые учили Шото и Бакуго. Разница между ними была колоссальной, потому что у Евы ошибок не было, он знал эти приёмы, знал как их использовать и играл на контрасте, даже не обращая внимания на то, что ному был сильнее. Он не использовал причуду в этих случаях, действуя лишь своей чистой силой. Это было как показатель того, что им всем есть куда расти. Уходя в полигона, каждый думает о чем-то своём, но Изуку кажется, что прогресс становится всё заметнее с каждым разом, ведь уже сейчас оба его одноклассника могли выдерживать почти беспрерывные атаки ному больше двух часов. Хороший результат, с учётом того, что начали они не так уж и давно. *** Возвращаясь домой, Шото думает о том, чтобы навестить маму в больнице. Уже довольно поздно, но у него оставалось ещё часа полтора до окончания времени посещения. Но слышит тяжёлые шаги и понимает, что придётся повременить. Отец вернулся. Тодороки выходит из комнаты и идёт в сторону гостевой комнаты. Энджи там, но за сёдзи тихо и даже телевизор выключен. Шото отодвигает створку, заглядывая внутрь. Картина ему предстает довольно... Печальная. Он очень редко видел своего отца таким потерянным. А сейчас и вовсе в его глазах было что-то поистине болезненное. Подумав немного, парень садится напротив и просто молча ждёт. Не уверен, что именно что-то случится, но ему кажется, что сейчас Старателю это необходимо. — Тринадцать человек... Это те, кого удалось спасти. Из тридцати. Остальные погибли либо под завалами, либо по дороге в больницу. Неизвестно, выживут ли эти спасённые. Шото слышит немного охрипший усталый голос и опускает взгляд. Столько погибших... — Ястреб жив, но его нашли только через сутки после взрыва. Я должен был быть там... Энджи сожалеет. Потому что он не каменный и тоже чувствует вину. В конце концов, он действительно направлялся туда, буквально незадолго до случившегося. Не успел на каких-то десять минут. — Ты не мог знать. Никто не мог. — покачал головой Шото. — Это трагедия и мы все скорбим по ним, отец. Когда-нибудь мы их поймаем и они предстанут перед судом. Он вспоминает старшего брата, его слова и невольно где-то под ребрами что-то болезненно ноет. Это дурацкое ощущение... Старатель поднимает глаза на младшего сына и заторможенно кивает. За последние сутки репортёры извели всех, кого только было можно. Он не спас. Не сумел. Какой же он номер один после такого. Он был там, разгребал завалы, он своими руками вытаскивал трупы и всё равно... Это ужасно. Трагично. Настолько отвратительно, что у него не хватает ярости на тех, кто это устроил. Эти люди были не виноваты. Они просто выполняли приказ. Их жизни забрали как какую-то игрушку... Энджи смотрит в стену напротив и пытается собраться с мыслями, не сразу заметив, как Шото поставил перед ним чашку с зелёным чаем. Он чувствует ладонь сына на плече и не успевает даже поблагодарить его, ведь сёдзи закрываются слишком быстро. Шото уходит к себе, уже не слыша тихих слов благодарности. Всю ночь Шото так и не смог уснуть. Его мысли были заняты раздумиями. Об отце, о брате, о тех словах, которые Тойя ему говорил. Он думает обо всём этом, пытается понять и просто утопает в этих мыслях. Слишком много, слишком сложно, много переменных и много того, что не стоит говорить. За последние полгода его жизнь слишком круто изменилась и теперь он, как и Мидория, окружён тайной, которая таит в себе слишком много всего. Если когда-нибудь ему придётся сделать выбор, он не предаст чужое доверие. Даже ценой собственной жизни. Он не любит вопросы ребром, но порой невольно в мыслях проскальзывает мысль о том, что будет если его раскроют. Он знает, что может сказать без вреда для себя и тех, кто ему доверился, но думать о том, что однажды придётся кого-то подставить под удар не хочется... Он ворочается на постели, никак не найдя удобное положение. Невольно думает о том, что под боком брата он бы уже давно спал. Погрузившись в раздумья, он вспоминает тренировку с Гётеном и Даби, которую они несколько раз проводили на отдаленном от Японии островке, где никого не было, но зато были все условия для оттачивания причуды. *** В ту ночь было холодно. Ветер был промозглый и даже ему было немного прохладно, однако, спускаясь по небольшой скале вниз, где находился небольшой кратер с озером, он понимает, что холодно тут не только из-за окружения моря. Весь кратер покрыт толстым слоем льда, а в самом центре стоит Гётен, который о чем-то говорит с Даби. Они ждали его тут сегодня. Это был их первый «урок». Гладкая ледяная поверхность в виде идеальной полусферы идеально легла в самом низу и чтобы не подскользнуться, требовалось идти аккуратно. — О, а вот и ты, Шото. — Гётен отвлекается от разговора с Даби и хмыкает. Лица под капюшоном не видно, но Шото всё равно чувствует странный прилив адреналина. — Сегодня у нас были немного другие планы, но вспомнил, что ты говорил, что хочешь сделать упор на огненной стороне причуды, поэтому этим сегодня и займёмся. — Апокриф косится на Даби, который сегодня и будет выступать этаким куратором занятия. — Верно. Сегодня придётся много жечь. Поджарим эту гнусную ледяную задницу, Шото. — хрипловато посмеивается Даби, после чего слышит раздраженное фырчание от Гётена. — Ладно, ладно, мистер раздражительность. Угомонись. Итак, разогрейся для начала, Шото. Затем поедем дальше. В понимании Даби разогрев представлял из себя короткий спарринг с ними. Буквально десять минут, в течении которых Шото практически вынужден уходить в глухую оборону. Да, он может атаковать в ответ, но цель разогрева немного другая: попеременное использование одной и другой стороны, чтобы в конце этой небольшой разминки он был готов для более интенсивных тренировок. Даби знает об огне так же много, как и Старатель, но его методы отличаются, они помогают нарастить мощь быстрее, обходя некоторые факторы, которые обычно сдерживают внутреннюю мощь. Шото понял это в то же первое занятие, когда под фактическим словесным давлением он сумел поднять температуру вплоть до белых искр. До того, чтобы использовать голубое пламя было ещё очень далеко, но даже эти несколько секунд сыграли свою роль. Изнуряюще, долго, но не безрезультатно. Он сжимал зубы, игнорировал бушующую внутри злость и поднимался снова и снова, чтобы попробовать снова. Гётен же, в отличии от его брата, брал его не словами, а техникой. Они сражались причудами и пока Шото был очень далёк от уровня, который был у Апокрифа. В тот день ему казалось, что он переполнен информацией под завязку, но когда его горячего лба коснулась холодная ладонь, он выдохнул от секундного облегчения. Он лежит посреди ледяного кратора и чувствует себя совершенно выжатым. Радовало только то, что сегодня выходной и практические занятия, о которых упоминал Айзава, начнутся только в три часа дня. Он успеет поспать несколько часов. Гётен присаживается рядом с ним на корточки и тихо хмыкает. — Встать можешь? — в чужом голосе Тодороки различает лишь слабое беспокойство. — Да, буквально через минуту. Небо красивое. — Да, сегодня и правда очень красиво. — соглашается Апокриф, после чего поднимает подростка за шкирку и ставит на ноги. — Но нам пора возвращаться. Отдохнёшь уже в академии. Таких вот изнуряющих тренировок было ещё несколько и на каждой он выжимал из себя всё, что только мог. Но что Даби, что Гётен никогда не говорили, что у него чего-то не хватает. Если оставалось время, они обсуждали как всё прошло и давали практические наставления. Даже не смотря на яд в голосе во время тренировок, после Даби об этом никогда не говорил. Шото видел в нём такие моменты отца, но вспоминал, что всё же существует огромная разница и успокаивал внутреннюю злобу, которая всё ещё не утихла до конца. Отец никогда не грел ему руки, если они слишком перемерзали из-за причуды. Даби же мог прервать атаку на середине, чтобы проконтролировать, не перемерзает ли младший брат. Он грел его руки своими и фыркал, когда Шото тихо бормотал слова благодарности. Злодеи были суровыми учителями, но они заботились о том, чтобы он чувствовал себя нормально, не вредил и не слишком травмировал себя своей же причудой, а так как они знали о последствиях, то могли проконтролировать что одну, что вторую причуду, не позволяя действовать необдуманно. Книга, которую когда-то составил Даби, послужила практическим руководством и после в ней даже появились правки от Гётена, который добавил от себя много чего полезного и действительно нужного об управлении ледяной причудой. Они заставили его совсем по другому взглянуть на то, что он может. В последнюю встречу, которая состоялась на острове незадолго до взрыва на вилле, он впервые потратил несколько часов на то, чтобы попытаться одолеть их обоих. Да, сложно, но не невозможно, как ему изначально показалось. Окончанием стало поражение, но его наставники были довольны его прогрессом. Пусть даже он и не победил, но он уже мог использовать температуру многим выше, чем когда они только начали и он стал ещё лучше контролировать ледяные атаки. Движения тоже становились чуть более раскованными и он уже почти не боялся идти на риск. Вспоминая об этом сейчас, уже после начала тренировок с ному, Шото понимает, что всё это действительно не зря. Медленно, со скрипом, но тело преодолевает лимиты и грань потихоньку стирается. Он становится сильнее, даже не смотря на то, что процесс отнимает невероятно много времени. Если в академии им показали основы, то он сейчас приближался к уровню второгодок половины второго триместра. Ему нужны были эти знания как свет, потому что иначе он может остаться далеко позади. У него так и не получается заснуть. Вместо этого он уходит в тренировочную комнату и заново повторяет всё, что они сегодня пытались выучить. Он не сразу замечает отца, который какое-то время наблюдает за ним. — Немного левее отведи руку в момент удара, сможешь компенсировать нехватку опыта силой. Глухой голос почти не отвлекает. Шото бросает на отца один единственный взгляд, прежде чем всё же немного отводит руку в сторону, как и было сказано. За последние пару месяцев он стал более спокойно реагировать на чужие замечания. Раньше они уязвляли, сейчас же он привык к наставлениям, хоть и воспринимал не всё. Отец ничего не спрашивает, лишь наблюдает какое-то время, а когда он начинает «перебирать» температуру, попеременно охлаждая и нагревая тебя, смотрит уже даже заинтересованно. — Ты нашел новый способ быстрее справляться с перегревом? — Не уверен. Но пока работаю над этим. Энджи смотрит на сына устало, но где-то там, в измученных работой глазах мелькает гордость. Сейчас он уже об этом не говорит, просто держит всё это внутри. И, пожалуй, так даже лучше, Шото чувствует себя гораздо комфортнее, когда отец не пытается занять его личное пространство, а наоборот, подстраивается под него. Как... Как Тойя. Они тренируются вместе ещё час и после всё-таки расходятся, чтобы поспать. Хотя, Шото почти уверен, что Энджи некомфортно в большом доме одному, но он всё ещё молчит. Он остался в этом доме на каникулы, потому что это удобно, а вот Нацуо и Фуюми уже перебрались в другой дом, там же в скором времени будет жить и мама. Это решение тяжёлое, но по-своему верное. Думая об этом, Шото проваливается в тяжёлый сон без сновидений. *** Тартар. Нижний Уровень. Через два дня после взрыва на вилле Гунга. — Вы уверены, господин? Передать Его властям той страны и переправить? Не слишком ли опасно? — Доктора говорят, что его состояние и так близко к смерти. Чтобы с ним не произошло после того инцидента, мы обязаны позаботиться о том, чтобы его жизнь всё-таки была оборвана во время церемонии. Наши власти согласны с такой политикой и скоро нужно будет готовить Его к транспортировке. Об этом должно знать как можно меньше людей. — Есть. Через четыре дня после этого разговора на скрытый аэродром привезли черный ящик. Самолёт, что должен был его доставить, был одним из самых быстрых, которые только стояли на вооружении страны. С ним так же летело несколько сопровождающих истребителей, которые должны были сделать всё, чтобы груз был доставлен по месту назначения. Они поднялись в воздух в час ночи. В шесть часов утра они должны были доставить груз. В три часа ночи связь со всеми пилотами была потеряна. По данным, которые удалось получить, груз утонул вместе со всеми истребителями и самолётом. Военные хотели разобраться с этим, но всё это произошло в глухой зоне, где ни у кого из двух сторон нет своих прав. Груз оказался потерян. Из-за уровня секретности, новость так и не обрела огласки. Военные никак не могли взять в толк только одно: как можно было нанести всего один удар, который разом вывел всё из строя... *** Томура очень надеялся, что операция пройдет успешно, от этого задания зависело слишком многое. Он прибыл на базу снова, когда ему сообщили, что груз будет доставлен через несколько часов. Ожидание его не беспокоило. Он выжидал, уже зная, что ещё немного и он получит то, что хочет. Когда солдат в маске вкатил в комнату ожидания огромный черный ящик, Томура уже знал, что Он внутри. Сила знала. Снять замки и защиту не проблема. Внутри, словно в гробу, лежит его учитель, которого Томура не видел очень и очень давно. Он касается шрамированной головы и выдыхает от облегчения. Теперь он заберёт его домой. Курогири с готовностью переносит лидера и его наставника в место, которое Томура готовил всё это время. Ведь в этой стране у Учителя оставалась вилла, которую никто до сих пор не использовал. Шигараки старший передал это место Мидории и ему в личное пользование перед тем, как его упекли за решётку, так что теперь это официально был его второй дом. Томура же сделал там подпольную лабораторию, где возможно будет поддерживать жизнь мужчины, пока он не найдет причуду, которая лучше справится с поддержкой жизни или даже способ вылечить. Возможно, позже он свяжется с Трафальгаром Ло и Чисаки Каем, чтобы они смогли рассмотреть риски. Доктор Гараки тоже совсем скоро будет здесь, но лишь на время, чтобы убедиться, что жизни больше ничего не угрожает. Томура укладывает мужчину в капсулу аккуратно, одевает на него маску системы жизнеобеспечения и подключает ещё с десяток проводов, что будут помогать Все За Одного жить. Его кома почти смертельная, но он обязательно его вытащит. — Потерпите ещё немного, Учитель. Я почти закончил. Совсем скоро вы сможете проснуться. — улыбается Шигараки, закрывая капсулу и запуская её. Он уходит тихо, зная, что не подведёт своего наставника больше. Теперь пришло время ему устанавливать правила. Он уходит вглубь огромного дома, просто обдумывая следующие действия, но останавливается, когда замечает что в одном большом коридоре всего одна дверь. В этом вроде и нет ничего особенного, но почему-то Шигараки всё-таки захотелось взглянуть на комнату, что была за этой единственной дверью. Ручка легко поддается и открывается, являя его взору огромную комнату с множеством компьютеров и другой техники. Тут же было множество стеллажей с различными книгами. Комната словно делилась на части: одна серверная, другая созданная для ознакомления через книги. В центре комнаты находился огромный стол, на котором лежала небольшая коробка. Томура хмурится, осматривая её, когда садится в большое кресло. Учитель явно часто здесь бывал раньше. Место не выглядело заброшенным, до определенного момента за ним тщательно следили. Недолго думая Шигараки вскрывает коробку и находит внутри письмо и один не очень большой конверт, на котором выгравированы его и Изуку инициалы. Странно. Но вопросы пропадают, стоит ему открыть письмо. «Я думаю, всё-таки ты будешь первым, кто найдет это письмо, Томура. Если уж всё случилось так, как я и подумал, значит ты прибыл сюда в поисках истины и способа контролировать собственную силу. Но возможные ответы ты найдешь, когда заглянешь на книги, что я тебе оставил. Ведь всё здесь для тебя и для юного героя, что будет идти с тобой до конца. Вы можете пробовать ровно столько, сколько необходимо. Я всегда буду верить в вас. В оставшемся конверте моя тебе подсказка. Но не пытайся думать лишь о последствиях. Думай о том, почему. Твой Учитель. Пс: Я знаю, что ты стал замечательным лидером.» Томура читает короткое послание несколько раз. Слова, оставленные после, заставляют его тихо фыркнуть. Он всегда знал, что в него верят, но читать подтверждение слов так казалось немного странным. Он убирает конверт во внутренний карман плаща и тянется к оставшемуся конверту. В нём что-то тихо перекатывается и парень осторожно открывает его, вытряхивает содержимое и моргает удивлённо. Кольца. Обычные, ничем не примечательные, серебряные. Доходит до него не сразу, а лишь тогда, когда он осматривает их изнутри. Сверху на кольцах только витиеватый переплетающийся рисунок, а вот на внутренней стороне... Он касается выгравированных слов пальцами и чуть улыбается. Учитель знает их достаточно хорошо. Те кольца, что ранее получил Изуку, были подготовлены на веский случай, ведь внутри колец находится отслеживающие устройство, которое в случае чего всегда поможет найти. А вот эти два были именно обручальными. С особыми словами и подогнанными под них. Томура достает со дна коробки две коробочки очень небольшого размера, складывает кольца в них и убирает обратно. Придёт время и он обязательно сделает всё так как нужно. Он не хочет торопить события. Ведь его ждёт пьедестал и его драгоценная Ева взойдет туда вместе с ним. Они воссияют над миром. *** Бакуго дремал в своей комнате, когда его разбудил стук в окно. Парень моргнул. Его комната находилась на втором этаже и подняться туда в принципе было не так уж и сложно. Он потер глаза, поднялся, подошёл к окну и раздвинул шторы. Прямо напротив его окна зависло знакомое бесстрастное лицо маленького ному. Мамору снова тихо пошкреб маленьким когтем по стеклу, ожидая, когда его впустят. — Ты что тут забыл в... Сколько времени вообще? — тихо зашипел Бакуго, открывая окно и впуская мальчишку в комнату. Ному юркнул в комнату без лишних вопросов, устроился на полу, поджимая ноги под себя. — Сейчас почти двенадцать. Твои родители только легли. Я слышу их спокойное дыхание. Они в порядке. — тихо бормочет мальчишка, чуть покачиваясь из стороны в сторону. — Ещё бы им не быть в порядке. Чего припёрся? Я тебя не звал. — глухо огрызается Бакуго, падая на кровать обратно. Прохладный воздух с улицы помог проснуться окончательно. Он смотрит на чужую макушку, которую только и видно с кровати. — Я пришёл кое-что спросить. Я заметил, что в последние несколько дней у тебя упала мотивация. Сила нет, но ты словно понемногу сдуваешься. Что случилось? — Мамору складывает руки на кровать парня и на них сверху опускает голову, смотрит своими внимательными красноватыми глазами на студента и под настолько пристальным взглядом немного некомфортно, но Бакуго пытается это игнорировать. Сложно скрывать что-то от того, кому врать бесполезно. Ному прекрасно распознаёт ложь и даже намерение солгать. Он молчит какое-то время, после чего поднимает руку, смотрит на неё и кривит губы в раздражении. — Я чувствую, что чего-то не хватает. Эта мысль постоянно крутится в голове. Я... Словно не могу нагнать его. Что-то мешает. Как тогда... В тот день, когда мы дрались на территории академии и я хотел выбить из него правду о силе. Но сейчас это стало ещё тяжелее. Он говорит это тихо, поджимает губы и сжимает руку в кулак. В нём плещется раздражение и злость на самого себя. Он осознаёт, что может, но для себя он отстал слишком критично. Это убивает почти что. Ному ведёт носом, запах злости и горечи щекочет ноздри. Он приподнимается, нависая над чужой головой и поднимает руку. — Твой потолок ещё не скоро будет достигнут. — произносит Мамору, после чего накрывает глаза Кацуки и ладонь обдаёт слабым синеватым свечением. — Смотри. Под веками Бакуго вспыхивают картинки. Возможные варианты грядущих событий. Он стоит там, с ними, не позади, а рядом, всё ещё нужный, всё ещё часть команды. Он замирает, смотрит дальше, но нигде из показанного Мамору возможного будущего он не остался позади. — Пускай это и вероятность, но она намного больше других. Больше семидесяти процентов. А это значит, что это скорее всего сбудется. Подумай об этом, Бакуго Кацуки. — метаморф поглаживает парня по голове. Он всё понимает. В каком-то смысле он видит в этом мальчике себя прошлого, ещё до признания хозяином. Он уходит сразу после этого, не давая Бакуго возможности уточнить увиденное, но чувствуя, что сейчас стоит оставить его одного. Единственным, что говорит о его присутствии, это оставленная в чужой руке небольшая фигурка Всемогущего. Она совсем крошечная, но Бакуго всё равно долго гипнотизирует её взглядом, пытаясь понять. — Спасибо, Мамору... — в конце концов тихо бормочет Кацуки, закрывая глаза. Возможно, он просто слишком зациклился на том, что что-то не получается. Ему стоит посмотреть на всё с другой стороны. Ведь Деку тоже не сразу достиг всего этого. Он пахал, и возможно, даже больше, чем он может себе представить. Ничего не бывает просто. Ему нужно попытаться ещё раз. *** Возвращаться в лабораторию всё равно что вернуться обратно на полигон испытаний. Там всегда пахнет безумием и немного благоговением. Так пахнет Доктор Гараки. Мамору давно понял, что доктор пускай и немного трусоват, но он по своему заботится о Шигараки и Мидории. Он делает очень многое для двух преемников, хоть они об этом даже не подозревают. Вот и сейчас Уджико вовсю работал с новым образцом, который был получен ещё во времена битвы в Дейка. Бывшый член Арис, женщина, чьим квирком был взрыв. Кюдай синтезировал возможности квирка Ястреба с квирком этой женщины и попутно пытался его усилить. Выходило медленнее, чем он хотел, но без Томуры и Все За Одного процесс занимал намного больше времени, так что жаловаться не приходилось. Если всё получится, то у них будет готов ещё один ному, который будет охранять господина Еву. Ревности или чего-то хоть отдалённо похожего Мамору не чувствовал. Он знал, что в любом случае он останется с хозяином и новый ному будет чисто боевым. Возможно, намного позже он сможет выполнять ещё какие-то функции, но сейчас это было лишь в далёких планах. Мамору наблюдает за работой доктора всю оставшуюся ночь. Ничего хоть капли интересного в этом для него нет, он часто видел его за работой, это стало чем-то вроде обыденности и совсем не вызывало интереса. Мужчина на него не обращает ровным счётом никакого внимания, полностью сосредоточившись на своей новой подопытной крысе. Ей повезло оказаться на этом операционном столе. И, если судить по графику, который уже набросал доктор, первые изменения коснутся внешних отличий. От старой девушки ничего не останется: ни цвета, ни памяти, даже голос будет другим. Всё, что когда-то представляло из себя Читосе, будет начисто стёрто. Новый ному будет совсем другого порядка, хотя скорее всего у него и останутся какие-то повадки старого тела. Возможно, какие-то привычки. Но не более того. Мамору под утро приносит доктору большую чашку кофе и оставляет в безопасной зоне, на небольшом столике, зная, что доктор его выпьет через двадцать минут. Гараки не любил горячий кофе, а вот уже остывший для него пить было гораздо приятнее и работать после было ещё лучше. Мамору знает, что для ученого он всё ещё просто эксперимент, удачный, без всяких сомнений, но это не мешает ему быть благодарным как ему, так и создателю. Он слышит глухую усмешку старика даже в другом конце лаборатории и невольно улыбается, чувствуя себя ещё более довольным. Когда-то этот мужчина подарил ему возможность. Теперь он хочет показать ему, что может быть полезным. Хотя он никогда не узнает, что Кюдай уже признал его успешным образцом. «Sei un gioello...» «Ты — сокровище...» Сокровище, которое охраняет самую большую драгоценность.