Custos Cordis

Утро для Изуку редко выдаётся настолько спокойным в последнее время. Он долго не может сбросить с себя оковы уже прошедшего сна, лёжа с закрытыми глазами. В объятиях Тенко ему очень уютно. Жарковато правда, но это мелочи. Он лежит, уткнувшись носом в его плечо и чувствует, как рука Шигараки мягко приобнимает его. Сам Томура всё ещё спит. Мидория потирает до сих пор слипающиеся глаза кулаком, зевает. Гладит спящего парня по голове, осторожно убирает руку, которую на него закинули во сне. Он садится на постели, потягивается до хруста, после чего тихо сползает на пол. Из-за приоткрытой двери на лоджию веет приятной прохладой, но выходить на солнечный свет утром равносильно самоубийству для только-только открывшихся глаз. Поэтому Изуку в полутьме добирается до закрытой двери и выходит в коридор, тихо прикрывает за собой дверь, чтобы не беспокоить спящего парня посторонним шумом, после чего уходит в ванную. Душ помогает взбодриться лучше всего. Стоя под тугими струями, Изуку может подумать. Уже завтра утром они отправятся в лагерь. Пройдет ли всё хорошо? И что вообще их там ждёт? Учитель Айзава ничего не говорил. Но, наверное, оно и к лучшему. Изуку знает, что сейчас секретность для них главное. Ведь злодеи всё ещё могут напасть. «Знали бы они, что я практически каждые выходные провожу со злодеями...» Эта мысль выходит больше забавной, чем саркастичной. Он промакивает волосы полотенцем и, оставив его на плечах, идёт в сторону кухни. Сейчас, помимо домашних шорт, на нём ничего. В квартире довольно жарко, даже не смотря на работающий кондиционер. Поэтому парень даже не думает надеть на себя ещё хоть что-то. Он готовит завтрак на двоих, краем уха слушая радио. Там играет какая-то очень популярная и немного заедающая песня. Позже, заваривая чай для себя и Шигараки, он ловит себя на том, что напевает этот прибившийся мотив. — Томура-кун! — растягивая чужое имя, громко позвал Изуку, заглядывая в комнату, — Если ты не встанешь сейчас, то твоя порция еды остынет. Шигараки с огромным трудом отрывает голову от подушки, долго и часто моргает, пытаясь не заснуть снова, нашаривает рукой телефон и вздыхает, понимая, что сейчас ещё довольно рано для подъёма. Всего-то девять утра. Он мельком просматривает цепочку уведомлений, удовлетворенно их закрывает и потягивается, всё ещё испытывая дикое желание поспать ещё хотя бы пару часов. Но его подкупают слова Изуку о завтраке. Поэтому он вынужден вытаскивать свое бренное тело из комнаты. Из теплой постели. Он не любитель вставать рано, однако, сон всё равно был совсем эфемерным, так что через час или два он бы встал сам. Летом спать долго никогда не получается. Что в некоторой степени его расстраивает. Шигараки забредает привидением в кухню и садится за стол, фиксируя взгляд на Изуку. Шестерёнки внутри только-только начинают работать, поэтому Томура старается фиксировать себя на чем-то простом, чтобы потихоньку собраться с мыслями. В рабочей обстановке он делает это за секунды, но дома он может «прогружать» себя хоть полчаса, хоть час, никто и слова не скажет. Поэтому он смотрит на Мидорию и в голове щёлкает простая, но до кучи очень приятная мысль. Красивый. Даже не смотря на оставленные причудой шрамы. — Так и будешь пожирать меня глазами? — Изуку сверкает белозубой улыбкой, тянется к нему и аккуратно убирает несколько длинных прядей за ухо, открывая заспанные глаза. Томура ничего не отвечает. Он с утра самое неразговорчивое существо на свете. Но он ловит чужую руку до того, как Изуку отведет её в сторону и мягко касается каждого шрама губами. Мидория вспыхивает, но руку не отводит, пока чужие пальцы не отпускают. Это странно. Шигараки теплый. Его эмоции хорошо ощутимы, пока нет ничего, что способно вызвать триггер. Пока он — простой человек, что утром проснулся против своей воли. Даже не скажешь, что при желании он может развеять тебя по ветру. — Вкусно, — тихо произносит парень, доедая омлет десятью минутами позже. Изуку благодарно щурится, допивая чай и собирая грязную посуду со стола. — Тенко-кун, может быть, поспишь ещё немного? — видя, что взгляд у Шигараки всё ещё сонный, негромко спрашивает Изуку, включая воду. — Нет, всё хорошо. Не волнуйся об этом, — Томура покачивает головой, некоторое время сидит за столом, молча наблюдая за своим другом. Изуку заботливый. Очень. Томура подпирает голову рукой, вспоминая, что раньше, в детстве, Изуку тоже вот так вытаскивал его на ранние завтраки, а потом отправлял досыпать законные часы. Он с пониманием относился к его избитому режиму сна, но это не мешало ему приглядывать за тем, чтобы Томура нормально питался. Изуку был очень заботливым ребёнком. Он остаётся таким и по сей день. *** — Новые люди? — Изуку взял со стола папку, из которой выпало несколько досье. Томура подбирает выпавшие бумаги и кивает, впрочем, не убирая их далеко. Он гипнотизирует Изуку пару минут, а после протягивает файл со всеми данными ему. — Хочешь взглянуть? — А ты не против? В смысле, дела Лиги же. Обычно ты таким не делишься. — Нет. Ты с кем-то из них может даже уже немного знаком. Слышал или видел по новостям. Я не делюсь планами, ведь должен быть в моих действиях хоть немного эффект неожиданности. А про новичков речи не было. Ты всегда про них узнаешь одним из первых. Изуку усмехается, вспоминая, что Мастер тоже был не особо против, когда он хотел узнать больше о причудах других злодеев. Но это было довольно давно. Хотя, традиции такие традиции. Он забирает папку, открывает её, берет первый листок, а остальное откладывает на небольшой кофейный столик рядом. Изуку задумчиво скользит взглядом по первому листку. Томура почти готов пошутить о том, что он слышит, как внутри его головы двигаются шестерёнки. Мускул. Про него он слышал. По личной шкале злодейства Изуку он бы оказался на девятом месте. Не самый удобный противник, ведь задавит физической силой. Изуку рассматривает его фото всего несколько минут, а после возвращает лист в папку. Но в целом, злодей хорош и будет удобен, если нужен кто-то, способный переть как танк. Мунфиш. Псих, помешанный и в целом плохо управляемый человек. Изуку кривится, когда видит фото его зверств, которые информатор тоже достал. Он должен был быть казнён, но сбежал. Отвратительный. Но его боевые навыки так же действительно заслуживали внимания. Мидория старается не обращать внимания на фотографии убитых этим человеком. Информации не то чтобы много, но все равно Изуку невольно передёргивает. Не хотелось бы ему встретиться с ним лично. Листок с фотографиями так же отправляется обратно в папку. Кенджи Хикииши. Она же Магне. Холодный расчёт в делах делает её отличным напарником для разного рода деятельности. Будь то сделка или же ограбление. Причуда полезна как для отвлекающего маневра, так и для побега. Сила самой Кенджи делает её прекрасным бойцом ближнего боя. — Я бы присмотрелся к Магне. Мускул и Мунфиш слишком неуправляемые. Одна осечка и они попытаются перегрызть тебе глотку. И что-то мне подсказывает, что с ними у тебя будут проблемы как раз из-за их «страсти» к сражениям и убийствам. Чрезмерное увлечение погубит их. Шигараки поворачивается в своем кресле, отрываясь от компьютера. — Разумно. Но они в любом случае пока что нужны мне. А когда они потеряют контроль, я могу избавиться от них. Изуку только пожал плечами, убирая дополнительные фотографии к остальным документам. Остаётся только Иприт. Изуку хватает минуты на его изучение, прежде чем он со вздохом откладывает листок поверх папки. — Судя по твоему выражению лица, в этот раз набор неплохой. — Лучше тех, кого ты собрал на первую атаку. Томура только усмехается. Да, первый очевидный блин вышел комом, но кто мешает ему попробовать ещё раз? — Дичь всегда найдется. Мы будем пробовать столько, сколько потребуется, пока не найдем нужное решение. Мидория кивает, разваливаясь на диване и прикрывая глаза рукой. Жарко. Даже на всю работающий кондиционер не спасает. Он жмурится, слушая мерные удары пальцев о клавиатуру. Хочется превратиться в желе под такими воистину адскими температурами. На улице и того хуже. Он думает о тренировках над открытым небом и его едва не передёргивает. Кажется, тепловой удар будет одним из его наименьших зол. — Жарко? — Томура, невесть когда успевший подкатиться на стуле к нему, кладет прохладные руки на плечи. — Почему ты такой холодный? Хотя, нет, стоп, не отвечай, просто иди сюда... Изуку выдыхает, тянет парня на себя, заставляя его опереться коленом о диван. Шигараки усмехается только, но садится рядом, поглаживая холодными руками плечи и шею. Деку блаженно щурится. — Ты меня зимой греешь, а я тебя охлаждаю летом. Удобно, — ухмыляется Томура, наклоняясь и мазнув губами по чужому виску. — Очень, — Изуку зарывается пальцами в пушистые волосы, притягивает ближе. Целует в нос. Шигараки потирается носом о щеку, после чего всё-таки целует парня в уголок губ. Он почти что урчать готов от ласковых прикосновений к своей голове. Парень жмурится от удовольствия, когда Изуку сильнее оттягивает пряди, проходится ногтями по чувствительной коже головы. Мидории приходится всё-таки сесть, чтобы продолжить массировать чужую голову. Томура с удовольствием укладывает голову на его колени, расслабляясь сразу, как только пальцы парня начинают перебирать пепельные пряди. К черту работу, он всегда успеет скоординировать своих людей, пока что он может просто расслабиться. Изуку впадает в почти медитативное состояние, пока массирует голову Тенко. Он посмеивается от лёгкой щекотки, когда Томура холодными пальцами касается спины, обнимая. Пальцы скользят выше. К лопаткам. Оглаживают. Изуку прикусывает губу. Почти мучительно хочется выгнуться навстречу. Поддаться секундному искушению. Он знает, что Томура делает это по большей части для того, чтобы ему было не так жарко, но как же он хорош в том, чтобы дразнить, не делая ровным счётом ничего особенного для этого. — Ты так легко ведёшься на провокации, — Шигараки улыбается слегка, проводя пальцами по линии позвоночника, чуть надавливая, заставляя Мидорию всё-таки прогнуться навстречу. Он приподнимается, садясь боком, прижимается щекой к плечу, продолжая ласково поглаживать горячую кожу, рисуя запутанные узоры. — Это не честно, Тенко-кун, — Изуку сбито выдыхает горячий воздух, который, кажется, стал только ещё горячее. — Злодеи никогда не действуют честно, Изуку, неужели ты забыл? Шигараки прихватывает губами мочку уха и тянет, прежде чем ощутимо прикусить. Мидория едва сдерживает тихий скулёж. Жарко. Он глухо стонет, когда Томура снова кусает его. Злодей только шире скалится, вылизывая мочку уха, пока прохладными пальцами сжимает сосок, распаляя мальчишку от этого только сильнее. Фокус плывет. Изуку старается держаться, но Томура слишком хорошо знает его. Он чередует влажные поцелуи с несильными укусами, от которых по телу словно бы расходятся разряды молний. А ведь Томура только играет с ним, касается только ушей, распаляя. Хорошо. Горячо. Он почти плавится под этими касаниями. — Ты ничего не забыл? — хрипло выдыхает на ухо Шигараки, поднимая руку Мидории и снова опуская её на свою макушку. Пальцы зарываются в спутанные пряди, давят на затылок, заставляя наклониться ниже, к шее. Томура целует его за ухом, проводит по шее носом. Его совсем немного ведёт, потому что Деку вкусный. Его хочется заклеймить, но если он сделает это сейчас, у людей появятся вопросы. Но так хочется, что даже зубы совсем немного сводит ноющей болью от желания укусить. Шигараки прихватывает кожу совсем слабо, но распалённый мальчишка вздрагивает, а хватка на волосах становится сильнее. Требовательнее. — Укуси. Изуку рычит, в голосе проскальзывают металлические нотки, он до боли сжимает в кулаке серые волосы, уже не просто требуя. Приказывая. Терпение сходит на нет в такие моменты намного быстрее, чем обычно. Изуку жаден до укусов Тенко, поэтому самоконтроль его нередко подводит. Томура скалится, откинув голову назад, чтобы не тянул так сильно. Но ему нравится это. Он тихо стонет сквозь зубы, когда ногти царапают голову. — Ты мне всю черепушку расцарапаешь. — Плевать. Тебе слишком это нравится, Тенко-кун. Не поспоришь. Шигараки толкает парня на диван, а сам нависает сверху. Чужие пальцы всё ещё сжимают волосы, от чего по позвоночнику бегут мурашки. Приятно, черт возьми. Он смотрит в глаза парня, в которых столько наслаждения, что хватило бы на троих. — Не жалуйся потом, — шепчет Томура, потеревшись носом о кадык, который дёргается, когда Деку сглатывает. Горячие губы скользят по влажной от испарины шее. Томура слизывает её кончиком языка, сохраняя в памяти этот вкус. Горьковато-солёный. Он давится на выдохе, когда Изуку расслабляет руку, ведёт ниже, к загривку. Он знает, как надавить, чтобы Томура буквально поплыл. Но он медлит, ждёт, ведь не он сегодня верховодит. Хотя очень хочется. — Пожалуйста, Тенко-кун... Тихий, срывающийся от напряжения голос. Мидория прикрывает глаза, зарываясь в волосы Шигараки двумя руками, чуть надавливая на затылок. Ему хочется до одури почувствовать это снова. Разве можно отказать, когда тебя просят так? Томура мягко вылизывает чужую шею, прежде чем укусить, впиться зубами чуть ниже бьющейся жилки. Сжать челюсть до хруста. Мидория под ним вскидывается мгновенно. Если бы Томура не сдержал его, как и в прошлый раз, то был бы достаточно быстро скинут на пол. Изуку бьётся под ним, сжимает волосы в кулаке со всей силы, грозя выдрать их клочьями, не стонет даже, хрипит от наслаждения, дрожит и, Томура уверен, что глаза его закатываются прямо сейчас. Он кусает, не разжимая челюсть, удерживая при этом парня на месте. Если этого не сделать, то они оба полетят на пол. Сам он порыкивает едва слышно, от боли и царапающего удовольствия. Голова приятно гудит от железной хватки. Кажется, они оба немного сумасшедшие... — Ещё. Пожалуйста, Тенко-кун, сделай так ещё, — шепчет Мидория с благоговением. Он не ослабляет хватку, но чуть царапает кожу головы, заставляя Томуру вжаться в него всем телом. Слишком много. Слишком хорошо. Слишком. Слишком. Слишком. Шигараки поднимает горящий взгляд. Границы стираются. Он срывается, кусает и целует беспорядочно, помечая и местами прокусывая до крови. Несильно, но алый на загорелой коже буквально сводит его с ума. Он вжимает парня в диван, облизывая окровавленные губы и собирая капли крови с прокушенных участков. — Ты, кажется, вчера упоминал, что я принадлежу тебе? — выдыхает Томура, обведя губы Деку кончиками пальцев, — Ты тоже мой. Весь. В подтверждение он кусает его шею, на самом видном месте, прокусывает, а после присасывается, вытягивая небольшое количество крови. Изуку даже стонать не в силах, только дышит тяжело, вздрагивает, царапая короткими ногтями кожу головы Шигараки. Он сам тянется к нему с поцелуем. Они цепляются друг в друга, целуясь остервенело, чувствуя привкус крови на губах. Истинное сумасшествие. Они тонут в нём. В конце концов Тенко смягчается, посасывает нижнюю истерзанную во время поцелуя губу и нежно гладит по щеке. В алых глазах безумный блеск собственничества сменяется безграничной нежностью. — Вкусный. Очень вкусный, — Томура обрамляет лицо ладонями, гладит большими пальцами щеки и пытается хоть немного восстановить дыхание, прижавшись своим лбом ко лбу Мидории. Изуку обнимает его крепко за шею, улыбается пьяно, прикрывая глаза. — Никому не отдам. Возбуждение отдаётся болезненным напоминанием, но оба его игнорируют, слишком поглощённые друг другом. В комнате раздаются тихие сбивчивые выдохи и стоны, когда Тенко медленно зализывает собственно нанесенные раны. Он прерывается лишь для того, чтобы в очередной раз поцеловать своего парня и полюбоваться результатом собственных трудов. Кожа быстро синеет и через час там расцветут синяки. — Красиво, — тихо произносит Томура, обводя метки по контуру, — Тебе не больно? — Нет, совсем нет, — парень прижимает чужую ладонь к груди, к области сердца и улыбается. Томура чувствует, как мерно бьётся под ладонью чужое сердце. Он знает, что буквально несколько минут назад оно билось как сумасшедшее, готовое выломать ребра. Он улыбается слабо, целует Мидорию в скулу. — Мо-оя Ева, — тянет Тенко, переплетая пальцы и сжимая чужую ладонь. Он снова утыкается носом в плечо, жадно вдыхая чужой запах. Изуку тянет переплетённые ладони ближе, касается костяшек губами. Выцеловывает бледное запястье, чуть прихватывает зубами кожу, оставляя краснеющие следы. Но в отличие от укусов Томуры, он действует нежнее, зная, что кожа рук наиболее чувствительна. Почти так же сильно, как и голова. И если от жёстких касаний к макушке во время их прелюдии Томура заводится только сильнее, то руки нуждаются в нежности, бережном отношении. Если правильно приласкать, то Шигараки будет очень покладистым и тихим, пока руки и голова в чужих руках. Изуку улыбается. Он единственный, кто знает об этом. Это заставляет внутренне трепетать каждый раз, когда Томура доверчиво прижимается к нему. Мидория трётся щекой о чужую макушку, издавая звук, что отдаленно напоминает урчание кота. Томура прислушивается к этому звуку. Замирает, запоминая этот момент, откладывая его в памяти как нечто ценное. Он приподнимает голову, утыкается лбом куда-то в висок, выдыхая на ухо едва слышно, стараясь вложить в одно единственное предложение всё то, что чувствует на протяжении вот уже десяти лет: — You’re the light of my life. Томура чувствует, что голос его всё-таки немного подвёл. Сорвался на последнем слове. Он чувствует, как нервно дрожат руки. Всё его естество замерло в этот момент, словно он всю жизнь ждал, чтобы сказать именно эти слова. Но с тем, с души упал огромный камень неуверенности. Теперь он чувствовал, что готов услышать ответ на эти слова. Готов принять любой ответ. Он не видит реакцию, но чувствует, что Изуку сжал его ладонь чуть крепче. Успокаивающе погладил большим пальцем. Страх всего на секунду закрадывается в мысли Томуры, но потом он весь обращается во слух. — You’re my sunshine. Тихо, с нежностью произносит Изуку, после чего прижимается губами к безымянному пальцу левой руки. Ответ заставляет Шигараки ощутимо вздрогнуть всем телом. Томура чувствует, как горло невольно сдавливает спазм. Он жмурится до белых пятен перед глазами, сильнее упираясь лбом в чужое плечо. Он знает, что означает такой жест. От этого внутри всё замирает, а после разливается сладкой истомой. Признан своей Евой. Признан и окольцован. Он с замирающим сердцем повторяет этот жест, прижимаясь губами к безымянному пальцу левой руки. Слова не нужны. Лишние. Сейчас они могут только сломать этот чрезвычайно хрупкий момент. Изуку обнимает его крепко одной рукой, второй продолжая крепко сжимать ладонь Тенко. Они прижимаются лбами друг к другу. Ждут. Принимают. Осознают. Всё это несколько неожиданно для них обоих и именно поэтому им нужно немного времени, чтобы прийти в себя. — Ты... Безумец, но ты мой. Был. Есть. И будешь, — севшим голосом произносит Томура, смотря в глаза почти угрожающе серьезно. — Как и ты, — Мидория улыбается слабо, целует в уголок губ, зарывшись рукой в волосы, — Я хочу кое о чем попросить... Ты ведь дождешься моего совершеннолетия? Томура вопросительно приподнимает бровь, но потом до него доходит. Вот в чем дело... — Сохрани свой непорочный цветок для меня до того момента, — погладив парня по щеке, просит Тенко. — Пусть это будет нашим обещанием. — Клятвой. — А ты серьёзен. Я согласен. Не смей забывать об этом. — Не посмею. Томура снова льнёт ближе, целует мягко, неторопливо, даже не пытаясь перехватить инициативу. Он чувствует себя самым счастливым человеком на свете и сейчас мало что способно омрачить этот момент. Они лежат так ещё немного, прежде чем по очереди сходить в ванную. Вместе идти опасно: Томура в собственной выдержке не уверен, особенно после такого насыщенного начала. Зато он может позволить себе обнимать и целовать Изуку без каких-либо ограничений. Что Тенко и делает сразу же после возвращения парня из ванной комнаты. Усаживает к себе на колени и обнимает поперек живота, утыкаясь носом во всё ещё влажные после душа волосы. Он медленно вдыхает чужой запах полной грудью. Это чертовски успокаивает. Сегодня, например, от Мидории пахнет персиками и бельгийским молоком. — Томура-кун? — Ты вкусно пахнешь, — голос глухой, но Изуку так и чувствует чужое удовлетворение. Он устраивается боком, чтобы тоже иметь возможность обнимать Шигараки, пока сам Томура крепко прижимает его к себе. Чем вызвано такое резкое желание объятий он не объясняет. Но не выпускает долго. Просто обнимает, уткнувшись носом в макушку, пока сам Изуку листает новостную ленту в своем смартфоне, периодически показывая что-то интересное Тенко. — Ты чем-то обеспокоен? — Не знаю. Просто мне не хочется выпускать тебя. Я не могу это объяснить. — Вот как. Мидория ничего не имеет против, ему нравится чувствовать настолько теплые и долгие объятия. Он может запросто потереться щекой о руку Шигараки, чтобы Томура погладил его. Уютно. Тепло. Изуку переплетает пальцы, сжимая чужую руку в своей. Он целует костяшки пальцев, легко и бережно, гладит тонкое запястье, упиваясь буквально тем, каким взглядом при этом на него смотрит Томура. Любящим. Абсолютно счастливым. Изуку не хочется уходить. Он и так в последнее время совсем мало виделся с самим Томурой и Лигой. Но вечер подбирается незаметно и Курогири появляется как раз к семи часам. Работа не ждёт. Мидория с титаническим трудом давит в себе порыв воспротивиться и никуда не уходить. Он только обнимает Шигараки крепко и только после этого шагает в раскрытый портал, чтобы оказаться прямо в паре кварталов от своего дома. Вздыхает. Хочется как в детстве: забиться под бок Даби, чтобы тихо жаловаться на то, что они совсем редко видятся и собираются все вместе. Но он уже достаточно взрослый, чтобы этого не делать. И всё же... Он ловит себя на мысли, что скучает. А ведь не прошло даже десяти минут. Завтра ему стоит навестить Исцеляющую Девочку перед отъездом. Скажет, что поранился на тренировке. Лечение уберёт все следы их сегодняшней встречи. Так надо. Изуку не хочет убирать эти укусы, но если их увидят одноклассники или учителя, могут задать вопросы. Это лишнее. Пускай уж лучше никто ничего не знает. Так ему будет спокойнее. *** Будни в лагере — это отдельный круг ада. Тренировки изматывают, но Изуку вспоминает Шеллера, смотрит на Тигра и в мыслях усмехается. Удары Тигра сильные, но Учитель выбивал из него всю дурь намного сильнее. Тренировки с Тигром и Учителем отличаются. Даже очень. Шеллер поднимал его физическую форму нечеловеческими нагрузками, действуя по очень резкому графику. Это могло в любой момент сломать его, когда он был ребёнком. Но он смог это преодолеть. А сейчас нагрузка едва ли приближена к тем, но из-за того, что он уже довольно долгое время не тренировался по методу Учителя, тело успело немного отвыкнуть. Он старается выкладываться, но в какой-то момент понимает, что намеренно сдерживает собственную силу. Ему хочется выложиться хотя бы в половину тех возможностей, что у него есть, но почему-то не выходит. Внутренний блок не позволяет использовать те знания и силу, которые в него вложил Шеллер. «Почему... Это ведь моя сила... Учитель, почему у меня не получается использовать то, что вы дали мне?» Он довольно долго не понимает, что мешает ему открыть весь потенциал собственного тела, но потом он вспоминает. «Мастер ведь упоминал... Как же... Ментальный барьер? Или что-то подобное. А чтобы сломать его надо просто подумать о том, кого я желаю спасти сильнее всего. Этого достаточно.» На деле звучит легко. Но на практике едва ли помогает. Да, сила возрастает, но всего на пару процентов. Этого мало. Очень мало для Мидории. Ведь он хочет выжать максимум. Он почти готов сдаться, но потом перед внутренним взором по одному появляются члены Лиги. Они улыбаются. Они верят в него. Верили всегда. Готов ли он спасти всех? Да. Готов ли он спасти их? — У тебя получится, Изуку. Больше веры в себя! — Даби ерошит волосы и Изуку едва не вздрагивает. Таким настоящим кажется это прикосновение. — У тебя обязательно всё выйдет! Ничего не получится, если будешь халтурить! У тебя есть все шансы превзойти всех этих детей! У тебя нет ни шанса! Джин обнимает его. Сдавливает в этих эфемерных объятиях и говорит, говорит, говорит. — Юный Чемпион, будь увереннее в своих силах. Ты сам себя ограничиваешь. Но эта сцена пока только твоя. Больше никого. Зрители ждут тебя. Юный Чемпион, ты покоришь этот зал. Покажи людям своё искусство. Голос Мистера раздается с эхом. Изуку широко распахивает глаза, понимая, что... Они действительно стоят с Компрессом на сцене, впереди тысяча людей, которых он в будущем будет должен спасти. Он должен показать им, чего стоит. Это кажется таким настоящим... — Ты сможешь, милый, обязательно. Ты очень способный, даже пятнышко в это верит. Тога прижимает его к себе, целует в макушку, гладит по плечам, вещая уверенно и тихо, чтобы слышал только он. Изуку кажется, что он задыхается... Шуичи хлопает по плечу, ухмыляясь. — Ты не должен опускать руки. Пока у тебя есть цель и мечта, ты можешь всё. Они исчезают один за другим и после этого Изуку чувствует, что у него открылось второе дыхание. У него получается ударить Тигра, даже отбросить его одним ударом на добрые десять метров. Внутренний замок начинает идти трещинами. Он чувствует, как что-то в нём начинает меняться. Старые навыки постепенно вливаются в то, что он уже изучил на геройском курсе. Это меняет его стиль, не особо заметно, но он становится сильнее. «Когда я верну эту силу полностью, вы будете мной гордиться, Учитель!» Тренировки и постоянные нагрузки ломают стену, которой Изуку подсознательно отгородился от собственной силы. Но она спала там всё время. Ждала своего часа. Изуку осознал одно: с причудой его старые навыки возрастут до уровня про. А может и выше. Но пока это лишь его предположения. Чтобы окончательно сломать стену между ним и знаниями Учителя ему понадобится ещё какое-то время. В какой-то момент он снова слышит голос Шеллера рядом с собой. Он тихий, звучит где-то на грани и насмешливо спрашивает, что это за удары. Мидория не уверен, что из-за нагрузки он не начал сходить с ума. Но почему-то язвительные замечания Шеллера успокаивают. Движения становятся мягче, плавнее. А сила удара наоборот возрастает. Спокойный голос Учителя вносит в его беспокойные мысли порядок. Проходится по нервам, успокаивая. «Ты совершенно расслабился. Это неприемлемо. Ты слишком долго концентрировался на том, что упивался собственной болью. Хотел ли я этого?» «Нет... Никогда.» «Тогда какого черта, пацан?» Изуку выдыхает, снова ударяя Тигра в живот, неосознанно вкладывая в удар чуть больше силы, чем хотел изначально. — Вот это было неплохо. Сильнее, чем на вчерашнем занятии. Мидория скрипит зубами. Мало. Этого всё ещё мало. «Повышай силу постепенно, глупый ребёнок. Сейчас ты на уровне своих одноклассников. Но раньше был на голову, а то и две выше. Этот уровень нужно вернуть и повысить. Помнишь, как?» Изуку помнит. Он помнит всё. Он просит Тодороки провести вечером спарринг без использования причуд. Голос Шеллера не покидает его голову до тех самых пор, пока он не заваливает Шото на землю, фиксируя руки и ноги. Под кожей искрит адреналин, Изуку чувствует, что готов на ещё один или два раза, но время позднее, поэтому они возвращаются обратно в лагерь. — Твои движения... Они изменились. Раньше ты был импульсивнее, а сейчас твои удары стали сдержаннее. Ты нашел внутренний покой? Изуку не сразу отвечает, раздумывая над этими словами некоторое время. — Думаю, мне просто помогли вспомнить о том, что такое мой внутренний покой. Это действительно помогло сделать большой рывок вперёд. Тодороки слабо улыбается. — Рад это слышать. И ты всегда можешь обращаться ко мне за помощью, Мидория. — Да, разумеется, и спасибо за сегодня, Тодороки-кун! Изуку выдыхает. Он не будет говорить, что использует своих одноклассников, чтобы снять собственные барьеры, но он рад, что они легко соглашаются ему помочь. «Ты не забыл, чему я тебя научил. Хоть и не пользовался до этого момента. Думаю, это можно считать неплохим исходом.» «Плохо. Я помню, но не могу воспользоваться. Намеренно скрыл собственные резервы. Будь вы живы, то думаю, я бы получил по полной.» «Это правда. Но я лишь в твоей голове. Защитный механизм, вероятно. Да только это все равно не помешает мне помочь тебе вернуть контроль над силой обратно.» «Спасибо, Учитель...» Он тренируется в три раза усерднее, чувствуя, как постепенно адская нагрузка становится более лёгкой. Она легче переносится телом. Пределы сдвигаются. Он почти смог вернуться к тем результатам, которые когда-то достиг благодаря Учителю. Это замечают его одноклассники и другие ученики класса Б, ведь даже для них подобное немного слишком, но Мидория на их фоне выглядит даже бодрее обычного, не смотря на то, что выкладывается так, словно готов умереть на каждой своей тренировке. — Ты точно в порядке? — голос у Айзавы сквозит лёгкой обеспокоенностью, ведь даже не смотря на его расписание, Мидория его обходит, что, признаться, его немного беспокоит. — Абсолютно. Я понял, куда надо двигаться. Все хорошо, Айзава-сенсей! Переубеждать Шота не пытается, только упоминает, чтоб был аккуратнее в своих усилиях и не перенапрягался слишком сильно. Если бы только Айзава знал, что это наименьшая из его проблем. *** Нападение злодеев — это неожиданность, к которой они не готовы. Мидория смотрит на мужчину перед собой, вспоминая, что уже видел его раньше. На фотографии в досье. Мускул сильный противник и просто обойти его не получится в любом случае. Ещё и Коту надо защитить. «Сплошная головная боль...» Изуку выдыхает. Одно неверное движение и его убьют. Это не Мистер Компресс, не Даби или Твайс. Даже не та же Химико. Эти бы поиграли с ним, атаковали бы несколько раз для виду, да позволили уйти, даже если бы ранили. Свои злодеи это совсем другое дело. Но этот... Он не отпустит его просто так. Единственный шанс спастись — победить. «У тебя нет времени думать. Готовься.» Голос старого солдата звучит глухо, с той самой повелительной ноткой, которую помнит Мидория ещё с занятий. Он подчиняется команде, готовый обороняться от ударов Мускула. Блок. Удар. Грубая подсечка. Боль. Мускул не гнушается сломать ему пару-тройку костей, да и убить по всей видимости тоже хочет явно с каждым ударом всё больше. Использование причуды снова приносит дикую боль. Руки сломаны. А противник поднимается снова. «Как... Как бороться... С таким...» «Позволь я напомню, глупый ребёнок.» Ментальные оковы рухнули окончательно. Сила, такая родная и знакомая каждой клеточке тела, потекла вновь ровным и беспрепятственным потоком. Вкупе с причудой, сдвигом лимитов и его волей — удар едва-едва не отправил Мускула к праотцам. Но руки всё равно сильно болят. Они вновь переломаны и Изуку уверен, что как только кончится действие адреналина, он будет страдать. Только вот думать об этом у него нет времени. Он видит синее пламя вдали, тихо чертыхается про себя, хватает Коту и отправляется обратно. Встретить Айзаву по пути было очень и очень кстати, ведь теперь у них есть разрешение. Изуку чувствует боль. Он не уверен, что продержится ещё хотя бы полчаса, но ради остальных он обязан выдержать. Потому что Каччан не должен быть схвачен. Он не может позволить этому случится. Когда он достигает диких кошечек, то невольно замечает взгляд Спиннера. Ужас. Мимолётная паника. Страх. «ОПЯТЬ?! ЭТО СНОВА ПРОИЗОШЛО?! Твои раны слишком ужасны! Господи, парень, когда-нибудь мы закроем тебя в нашем убежище и больше никуда не выпустим!» Мидория, кажется, слышит его голос у себя в голове. Но сейчас на это нет времени. Он оповещает Мандали и просит передать сообщение остальным. А когда Шуичи останавливает Магне, то едва сдерживает кривую улыбку. Свои злодеи заботятся. Негласно, но заботятся. Он бежит, потому что времени слишком мало. Он едва держит себя в сознании, но всё равно рвется к друзьям, чтобы помочь. Разобраться с тенью, объяснить ситуацию остальным более детально, про себя отметить, что победить Опаха было легче с непрошибаемой мощью темной тени. Изуку думает, что сейчас они справятся. И именно это играет с ним злую шутку... Ведь никто не говорил, что Сако упустит возможность забрать то, ради чего они пришли. А ещё он попадается на глаза Тоге и невольно от её взгляда по спине пробежал холодок. Химико догадливая. Она знает, кого сейчас не хватает в отряде. Всего за секунду в её глазах пробегает ужас и бешеная ярость. Она скрывается, вероятно, возвращаясь к остальным. Но Мидория чувствует укол вины за то, что сейчас она, вероятно, снова волнуется за него. Преследовать Мистера почти что легко. Он хорошо знает уловки мужчины. Изуку с трудом удерживает себя от извинения, когда они сбивают Сако. Он знает, что это очень больно. Ему очень жаль... А ещё он знает, что пытаться забрать шарики у Сако абсолютно проигрышная идея. Но всё равно они пробуют вытащить своих одноклассников из лап злодея. И, если бы не Аояма, то у них бы ничего не вышло. Однако... Одна осечка стоит им потери Бакуго, которого схватил Даби. «Спасти. Вытащить. Спасти. Должен вытащить... Обязан.» Он толком не думает даже о последствиях, когда следует в портал Курогири следом за исчезнувшими членами Лиги Злодеев. Туман мог схлопнуть портал раньше, тем самым убив Изуку, но он этого не сделал и Мидория падает с другой стороны. Прямо под ноги Шигараки Томуры в бар, где теперь собрались почти все члены Лиги. Не хватает только трёх новичков, но на них Лидеру по большей части всё равно. Основную работу выполнили. Потери минимальны. «Дерьмо... Он ведь убьёт меня сейчас... Блин, больно... Как же больно... Каччан... Прости...» Силы покидают его быстрее, чем он думал. Адреналин стихает даже слишком быстро. Тело отказывается двигаться, полностью истощеное. Он может только смотреть на Кацуки, тихо похрипывая от боли во всем теле. Он совершенно без сил. Томура не будет его жалеть сейчас. Изуку старательно держит глаза открытыми, не сводя взгляда с Кацуки. Бакуго пораженным изваянием замирает на несколько секунд, ведь он совсем не ожидал, что Чертов Деку пойдет за ним следом. Этого хватает Магне, чтобы с одного лёгкого удара отправить его в бессознательное состояние. Пока что этот взрывной мальчик будет им только мешать. — Спиннер, Твайс, унесите его и закуйте в те кандалы, что дал Учитель, — Томура нервно шкребет короткими ногтями кожу на шее. Он не ожидал, что их маленький герой зайдет так далеко. Но вот он здесь, не в состоянии даже пошевелиться. Это не то, что должно было случиться. Совсем не то. Эта переменная снова нарушила план Шигараки. Ну почему его парень такой... Он хмурится, вспоминая, что, собственно, это вполне в духе Изуку. Кто ещё, кроме него, будет настолько готов спасти товарища и друга, что рванет туда, где легко может распрощаться с жизнью. — Мне добить его? — спрашивает Магне, шагнув вперёд. Тога, ощерившись, закрывает парня собой. Она всем своим видом даёт понять, что никому не даст сделать ещё хуже, чем уже есть. — В этом нет необходимости. Он слаб, поломан и вряд ли может нанести нам вред. Шигараки опускается рядом с Изуку на колено, ловя расфокусированный взгляд. Этот мальчишка... Его руки бесполезны. Всё его тело избито. Он опять сделал это. Лидер не замечает, что с каждой новой мыслью он всё сильнее расчесывает собственную шею. К нему никто не рискует приближаться, ведь в таком состоянии он вполне может расщепить ненароком. Нервы у него шалят порой сильно. Курогири готов открыть портал в любой момент, если вдруг Томура потеряет контроль. Вернувшиеся Твайс и Спиннер не рискуют подходить, Тога поглядывает обеспокоенно, но тоже стоит чуть поодаль. Даже Мистер держится на расстоянии, но напряжение, видное невооружённым глазом, даёт понять, что он обеспокоен подобной ситуацией. Они все не рискуют, держатся на почтительном расстоянии. Кроме Даби. Пироман соскальзывает с барного стула, делает шаг к лидеру и чуть наклоняется вперёд. Даби нечего терять. Он не боится Шигараки. Уже очень давно. Иначе бы он не стал бы его замом более пяти лет назад. Парень просто перехватывает чужую руку за запястье, отводя её в сторону. Смотрит в глаза, выдерживает тяжёлый взгляд на себе, после чего опускается на колено, потому что стоять в полусогнутом состоянии ему не слишком удобно. — Хватит. Сейчас у нас есть другое дело. С этим мы ничего не можем сделать. Шигараки переводит на него мрачный взгляд. Даже из-под руки Отца видно, что он начинает закипать. — У нас нет медиков, — Даби говорит тихо, кивая на Курогири, — Зато мы знаем, у кого есть возможность его вылечить. Мы можем отдать его твоему Учителю, а сами займёмся вербовкой мальчишки. Подумай об этом. Сейчас оставлять его здесь бессмысленно. И опасно. Даби прекрасно знает, что сейчас нельзя давать Лидеру злиться. Он помогает ему подняться, отводит обратно к барной стойке и подзывает к себе Курогири. Они выжидающе смотрят то на Шигараки, то на лежащего в полуобморочном состоянии мальчишку. Даби сознательно давит в себе желание обнять и постараться помочь. — Учитель. Нам нужно увести Еву отсюда. Еву сломали. Снова. Томура не уверен, что поступает правильно, обращаясь за помощью сейчас, но Все За Одного отвечает незамедлительно. Словно ждал, когда нерасторопный ученик додумается до такого простого решения. — Курогири знает, куда Еву нужно доставить. Я буду ждать на той стороне. Шигараки чувствует облегчение. С тем, что произошло, он ещё разберётся. А пока нужно поскорее отправить Изуку к учителю. К медикам. Там с ним всё будет хорошо. — Шигараки? — Магне не понимает, что происходит, но Томура останавливает поток вопросов раньше, чем она успевает их задать. — Я объясню всё позже. Пока просто подожди. Даби. Бери этого пацана и шагай за Курогири. Пирокинетик без вопросов поднимает хрипящего парня на руки. Портал уже открыт и, шагая в темноту, Даби надеется, что на той стороне он не упадет куда-нибудь прямо с Изуку на руках. Тому и так досталось сегодня. *** Оказываясь в лаборатории, Даби чуть сильнее перехватывает тело Мидории руками. Хочется выругаться. Обругать Изуку, потому что он снова переломан. Но сейчас это неуместно. Ведь из-за них он сейчас такой. Парень чудом всё ещё остаётся в сознании и тихо бормочет извинения. Ведь опять заставил волноваться. Почему-то это раздражает. Бесит. Но Даби только вздыхает, подходя к большому операционному столу, что стоит в самой освещенной части большого зала лаборатории. Доктора нигде не видно, но вот Все За Одного появляется рядом почти сразу. Мужчина осторожно убирает пряди с глаз мальчишки. — Ты снова превысил лимиты, Мидория Изуку, — злодей покачивает головой, кивает Даби, дожидается, пока он уложит Изуку на стол, после чего подталкивает пиромана в сторону выхода. — А с ним... — Всё будет хорошо. Раны не критичные. Он просто немного перестарался. После этого становится легче. Даби медленно удаляется из лаборатории, догадываясь, что присутствовать при операции ему не позволят. Но он всё равно перед уходом бросает косой взгляд на Мидорию. Курогири, что ждёт его по ту сторону дверей, тоже обеспокоен, но старается этого не показывать. Пироман вздыхает, опирается о стену. Хочется курить. Успокоить расшалившиеся за последние пару часов нервы. — Это ведь должно было когда-нибудь случиться, верно? — тихо спрашивает парень. — Да. Мы знали, что такое может произойти. Но то, что всё в итоге закончилось вот так... Это не очень хорошо. — Нам обязательно возвращаться сейчас? — Томура просил не задерживаться долго, а что такое? Тебе что-то нужно в городе? — Хочу покурить. А для этого мне нужно попасть домой. Туман понимающе щурит глаза, открывая портал в родные пенаты пиромана. Они остаются там всего на десять минут, за которые Даби успевает выкурить две сигареты, а Курогири выпивает одну банку энергетика из личных запасов пирокинетика. — Никогда не думал, что ты пьешь что-то, помимо кофе и тех редких сортов чая. — Не пью, но сделать кофе в баре сейчас явно не получится. Поэтому энергетик вполне сносная альтернатива. — У меня есть холодный кофе. Посмотри на дверце холодильника. Туман открывает холодильник снова. Даби готов поклясться, что в расплывающихся «глазах» Курогири он заметил удовлетворение. И благодарность. — У тебя есть ещё несколько минут, Даби-кун. Пироман усмехается. Курогири тоже имеет свои слабости и за столько лет работы бок о бок он многое о нем узнал. Они вместе выпивают по одной банке холодного кофе и настроение от «приемлемо» медленно поднимается к планке «очень хорошее». Удивительно, как много может сделать хорошая компания, несколько сигарет и банка кофе. Даби чувствует себя намного лучше и готов работать дальше. Курогири возвращает его обратно в бар, где подозрительно ничего не происходит. Даже как-то слишком тихо. Это наводит на определенные мысли, но Лидер обнаруживается на своем обычном месте. Остальных пока не видно. — А где остальные? — спрашивает Даби, падая на диван и вольготно на нем растягиваясь. — Наверху. Этот парень будет без сознания ещё довольно долго. Как всё прошло? — Томура не смотрит даже на своего зама. Вокруг него витает аура плохо сдерживаемой злости и совсем немного вины. Тойя догадывается о причинах такого не свойственного поведения, но комментировать не решается. Всё-таки лезть в личную жизнь Томуры себе дороже. Они хоть и близки, но явно не настолько. — Тот доктор проведет операцию. Твой старик сказал, что все будет хорошо. Он лишь немного переусердствовал. — Немного? Он после фестиваля живее выглядел... — Это точно. Но, думаю, нам стоит довериться профессионалу и позволить им самим разобраться с этим. Эй, Лидер. — Чего? — Ты не мог знать, что такое произойдет. — Без тебя знаю. То, что всё пошло немного по-другому сценарию, не сильно меняет дело. Главная цель у нас. — Беспокоишься? — А ты? Даби раздумывает несколько долгих секунд. Это вопрос-ловушка. По-хорошему отвечать на него не стоит. Но... — Думаю, ты знаешь. — Да, знаю. Мы все знаем. Томура ухмыляется, после чего опускает голову на сложенные руки. У них есть возможность немного передохнуть. Всего несколько часов. А там они начнут действовать.