***
- Смотри, что тебе фанатка принесла. Вася протянул горшочек с красивыми фиолетово-розовыми цветочками, его щеки явно пылали, ибо он врал. Это не фанатка — а он сам просто хотел сделать приятно новому другу. Они встретились недавно, но уже знали друг друга так, словно всю жизнь. Словно прошли столько всего вместе, весь этот сложный путь обычного "маленького" человека. Словно с детства их мамы оставляли их в одной комнате подружиться, а потом уходили, чтобы не мешать. Саше давали мало ролей, и те были только принеси-подай-уйди-не-мешай. Хотя такие роли и давали девушкам, Сашу все равно могли переодеть в больших размеров платье, разукрасить лицо и нацепить парик — и уже не отличить от не очень красивой мужеподобной девушки. Несмотря на всё это, ему конечно тоже разрешали сидеть в гримерке и даже выделили отдельную, чтобы новичку не наделали пакостей. Всем известная бритва в обуви или ещё что нибудь почудней, что пока с Сашей не случалось. И в один день он, заходя в маленькую комнатку пропахшую пудрой, духами и немного затхлостью от тех костюмов, что хранились здесь, казалось, несколько столетий, заметил в углу команты сидящего в тени парня. Его лица не было видно, потому что горели только светодиодные лампы от зеркала, и ещё потому что оно было закрыто чёрной лохматой чёлкой. Парень, услышав что в гримерку кто-то возвращается, поднял взвалнованый взгляд и тихо прошептал: - Здравствуйте... Хотя он казался ровесником Беличенко, всё равно будто пытался быть младше. Тот кидает тихое "привет?" выгибая одну свою бровь. Саше непреодолимо хочется помочь этому пареньку, чтобы он не чувствовал себя так неудобно здесь, но вглядевшись в его лицо он видит спокойствие и... Равнодушие. Его руки теребили край немного потертой чёрной рубашки, а от него самого тянуло дешёвым одеколоном, вперемешку с сигаретами и чем-то ещё не совсем понятным. Саша смотрит на его пальцы, пытаясь разобрать для чего те вообще нужны; может, парень лучше должен быть музыкантом. Мозоли и небольшая грация говорили об этом, но всё ещё не было понятно, что здесь делает этот интересный человек. - Я устроился на работу здесь, - начинает незнакомец, оглядываясь вокруг, будто не делал этого только что. Будто не пытался высмотреть в гримерке что-нибудь интересное и из ряда вон выходящее. Единственное, что казалось ему таковым — сам хозяин гримерной, если его можно так назвать. Ни косметика, ни женские и мужские костюмы, ни пачки каких-то успокоительных таблеток. - Я... Визажист, но только с недавнего времени. Мне сказали направляться сюда. Саша кивал каждому слову незнакомца, разглядывая его. Джинсы, наверное были старше их хозяина, одна нога покоилась на другой, подрагивая в такт мелодии в голове этого парня. Он явно не хотел находиться здесь, а петь эту самую мелодию в каком-нибудь клубе или типо того. Но ничего другого он поделать не мог, денег у него совсем не было, ему хотелось заработать хотя бы немного на инструменты, для того чтобы собрать ещё кого-нибудь и уехать выступать. Без графика, без времени (потому что, счастливые часов не наблюдают?) без осознания того, где он находится, без страха, перед тем, что тебя побьют в подворотне, потому что это все равно случится, без любви и человека, готового плечом к плечу идти с ним по жизни. Это Саша видел в глазах незнакомца. Видел в движениях, мимике... Его лицо совсем чуть-чуть дергалось от малых шорохов, когда Саша присел на стул напротив кресла. Они смотрели друг другу в глаза и казалось вот-вот должно случиться то, что пишут обычно в книгах. Страстный поцелуй, переходящий потом в служебный роман, но нет. Им хватало взглядов друг друга и всё. Ни один не думал о том, что между ними должно быть что-то. Потому что, правильно, не должно. Они говорили ещё немного, когда Саша, даже не прося Зведкина выйти, переоделся. - Как тебя зовут хоть? - спросил он, стоя с голым торсом. Он боялся, что парню не понравится это, но тот смотрел с явным равнодушием. Будто его этому учили: будь без эмоций, без цвета, как нераскрашенный комикс... - Вася. - Кивнул он, а во взгляде явно было понятно, что его чёртово имя не склоняется. Совсем. Никак. - Звездкин. Он не протягивал руку, как это делают при знакомствах. Все было не так, как представляют себе люди: не красиво, не романтично, без какого-то добра друг к другу. Но всё изменилось. Буквально несколько месяцев и началась зима. Но почему-то и в это время года Вася достал горшочек с фиалками, теперь оставляя их на столе в гримерной. Саша долго рассматривает листочки и шмыгает носом. Потому что болеет. И даже не знает, что может заболеть чем-то большим, чем просто насморк или боль в горле. Он может заболеть любовью к своему недо-другу. Он кидает неуверенное "спасибо", забывая что Вася говорил что-то про фанатку, вдыхая запах цветов. Они никак не пахли, но в них было подозрительно много пыльцы, будто её туда подсыпали специально. Саша поднимает голову и смотрит на Васю через зеркало. Последний усмехается, но парень его не понимает. Что он сделал не так? Понюхал цветы? Но, это же не значит что он выглядит как баба сейчас. Саша посмотрел на себя, чувствуя как к щекам приливает румянец, когда Вася вытирает с его носа пыльцу, а потом просит повернуться к нему. Их лица как и всегда в опасной близости, пока Звездкин проводит кисточкой по лицу Саши, а тот в очередной раз моргает левым глазом. Его лицо — настоящая проблема, как понял Вася в первый же день. На него нужно наложить несколько слоев тонального крема, разгладить это все, ещё и приукрасить иногда глаза, когда Саша снова играл некрасивую девушку-горничную. Из-за этой ненавистной роли девушки завидовали ему. Потому что.. Почему какой-то худой парень, похожий на палку с несбывшимися мечтами должен бегать по сцене в платье, если это может сделать девушка, которой даже не нужно притворяться? А Саша не понимал сам, почему его просят ходить на разные спектакли, хотя может быть, им нужна девушка пострашней, чтобы на неё не заглядывались и не отвлекались от главных героев. А почему тогда они не возьмут девушку?.. Саша мужчина по жизни, с самого детства, даже если ему и нравится тот самый парень из гримерной, который чуть ли не касается своим носом с его.***
- Он спит в комнате, - говорит Юна, убирая кружку из под чая в раковину. Почему-то Саша не убрал её сразу, но она же просила. - Ты говорила с ним? - взвалнованно спрашивает парень, а Юна кивает, не смотря на него. Ей почему-то не хочется сейчас видеть Звездкина рядом с собой и своим бывшим парнем. Потому что он убивает Беличенко. Чего ему от них сейчас нужно, пускай уходит дальше в свои мысли и написание песен. Зачем он тут стоит и почему тяжело дышит, когда слышит о своём друге? Пожалуйста, скажите что он не влюблен в него. Что это всё долбанная фантазия, придумывающая всё сама. Вася что-то бормочет, затем уходя в комнату к Беличенко. И даже не даёт Юне проследить за их разговором. Та и так большую часть времени находится рядом с ним, сейчас она может отдохнуть от этого всего. Вася будто случайно запирает за собой деревянную дверь, но на самом деле это его плану. Когда он понимает, что все идёт как надо — по плану — он наконец смотрит на болезненно дышащего парня. В его рваных вздохах можно услышать, как сложно ему сейчас, как всю жизнь не было. Безобидные цветы словно опять втыкаются несуществующими шипами. Саша смотрит в окно, в его глазах отражаются звезды, поэтому кажется, словно они горят. Но нет, это всего лишь эффект. Глаза Беличенко давно угасли, вместе с надеждами о том, что он может вылечиться. Он медленно поворачивает голову к парню, а по щекам текут слезы от гребаных цветов, растущих из-под век. Ему больно, ему нужно принять несколько лекарств и закапать глаза, поэтому он тянется к тумбочке, на которой всё стоит, но Вася перехватывает его руку. Они сцепляются пальцами, Звездкин чувствует то, что наверное не чувствовал никогда. Электрический разряд проходит по всему телу, начиная от кончиков пальцев, заканчивая плохо соображающими мозгами. Рука Саши горячая, словно раскаленный кусок металла, а рука Васи — наоборот. Но он честно заебался быть холодным ко всему. Может, все же у него была кнопка выключения/включения бесчувствия? Почему же она не работала? Или ему нужно не самому нажимать её..? - Вы говорили с Юней насчёт лечения? - спрашивает Вася, буквально сбивая Сашу с толку. А тот лежит и улыбается, глядя в потолок. Приглушенный свет в комнате добавляет какой-то романтики, и парень стучит ладонью рядом с собой, приглашая присесть на немного смятую простынь. И он не посмотрел на то, что кое-где одеяло было в крови или прилипший иссохший лепесток. - Нет, я не хочу этого. - Он боялся сказать слово "операция". Потому что боялся не только её. Он боялся, что с ним кроме удаления цветов сделают ещё что нибудь. Промоют мозги, чтобы тот не влюблялся снова, пропишут лекарства, из-за которых он будет как овощ. Нет, спасибо, уже было. Он не хочет прекращать чувствовать к Звездкину что-нибудь, потому что если прекратит это — прекратит чувствовать любые другие эмоции, а это уже совсем не хорошо. Это как кукла посреди психбольнички, из которой уже не хочется сбежать, потому что тут в принципе заботятся о тебе, кормят, дают место, где поспать. Даже плюешь(в прямом смысле) на вечное кормление таблетками. Кажется у Саши в голове только одно, только эта безответная любовь и боль в лёгких, от растущих в них цветов. Он готов бежать за Васей куда угодно, хоть на край света, лишь бы побыть рядом и посмотреть в эти карие глаза. Они идентичны и от этого кажется, что идеально подходят друг другу. - Поехали на набережную. Он словно не слышит этих слов, наблюдая за тем, как движутся губы Звездкина. Они не должны сейчас говорить что-то, они созданы для другого. Для того чтобы петь, кричать, стонать. Для того чтобы показывать, что твой рот не бесполезен, а может высказывать такие вещи, от которых проходят мурашки по коже, а в душе появляется восхищение. - Или... В зоопарк? Саша нехотя смотрит на часы, обдумывая то, сколько сейчас времени. 23:04. Слава сатане сейчас не лето и надоедливых белых ночей ещё нет. Поэтому он с радостью мог бы согласиться пойти погулять в темноте, при свете одних фонарей. - Зоопарк? Вась, скажи честно, ты дурак? Или книжек начитался? Он обиженно смотрит на друга, подталкивая его в плечо, а тот заходится в приступе кашля. Вася усмехается, непонятно чему, но тут же в его голову приходит мысль, что другу вообще-то плохо на самом деле. Он смотрит с жалостью и чувством, что не может ничего поделать. - Слушай, прости, но мне не исполнилось только только 16 лет, чтобы пробираться ночью в зоопарк. Да даже возраст тут не причём, я просто не смогу убежать вместе с тобой в таком состоянии. Хотя, что насчёт набережной... Вася кивает, удивлённо смотря на друга, который только что буквально чуть не умирал от кашля, а сейчас был суперактивен и готов наверное горы свернуть. Ну или мост. Свести. Они снова смотрят друг на друга, и кивают одновременно, затем Саша встаёт и, как тогда в гримерке, переодевается у парня на глазах, не разрывая зрительного контакта. Сам он думает что у него сил уже совсем не будет на то, чтобы даже одеться, но все таки смог найти майку, футболку и ещё какую-то чёрную худи с принтом MCR. - И у тебя до сих пор есть эта фигня? Сколько ей лет? - Вася подавливает смешок, разглядывая кофту, которой наверное лет пять, а может уже больше. Они оба знают, что ей много лет. Саша рассказывал. И, оказывается, они раньше вдвоём фанатели от этой группы, но потом та распалась и о ней забыли. Но если честно хранили где-то в сердечке или, как Саша, в углу шкафа, где не так уж и много одежды. - Чё ты ухахатываешься? У тебя вообще-то похожая есть, сам говорил, - перед прогулкой Саша думает о том, что нужно привести себя в порядок, поэтому расчесывает отросшие волосы, которые он не подстригал, кажется, с знакомства с Васей. - Да нет, просто... Это на самом деле грустно, ведь я разрезал её на маленькие кусочки. Они выходят, встречая сонную Юну, которая выходит с кухни. От неё тянет дымом, наверное она только и делала, что курила с открытым окном на кухне. Беличенко чует этот запах, вспоминая что ему курить просто непозволительно, его лёгкие итак заросли растениями, хотя он даже подумывал над тем, чтобы истребить фиалки никотином. От воспоминаний о своей болезни, Саша заходится в кашле, пока Вася обувается, смотря на него тревожным взглядом. Юна тоже пугается от кашля, но смотрит на это с привычной усталостью. Когда все успокаивается, Звездкин встаёт в полный рост, протягивая обувь другу, который надевал солнцезащитные очки. Юна ничего не говорила, за неё это делал взгляд полный понимания того, куда собираются парни и страха. Она будто чувствовала, что что-то будет не так. Они спускались по лестнице вниз и, кажется, каждый думал о своём, пока Вася не разорвал тишину. - А когда я тебе фиалки дарил? - В преддверии зимы.