***
Звездкин нетерпеливо открыл дверь. Кто-то буквально вламывался в их с Антоном квартиру, но вот Увина дома не было. Ушёл куда-то. Вася шире распахнул глаза, с испугом смотря на его друга. Тот странно дышал с какой-то хрипотцой, а в руке был цветок. Вася особо не знал цветы, поэтому не понял что это, особенно потому что тот был смят и весь в крови. В общем в непонятном состоянии. - П-привет, - выдыхает Саша, и его голос не такой, как несколько месяцев назад. Или когда они там познакомились? Он словно уставший, хрипел из последних сил, пытаясь перестать кашлять. Он не мог. А Вася видел капельку крови на кончике носа. Он стёр её, приглашая Беличенко пройти внутрь, но его как ошпарило. Он все ещё давился, пытаясь войти в квартиру нормально. А не завалиться в нежелательные объятия друга. Не получилось. - Нам нужно поговорить. - Серьёзно смотрит на него парень, пытаясь стянуть с ног обувь. Руки, как и голос предательски дрожат. Вася замечает это и протягивает руки с помощью, но Саша шарахается от него подальше, отпинывая свою обувь ногой. Сердце колотится так быстро, что ему кажется, что то остановится и тогда... Будет легче. Нет. Не будет. Никогда. Смерть не выход — как говорят многие, но именно сейчас Саша хочет умереть. Он хочет провалиться в небытие, оказаться в гробу прямо здесь и прямо сейчас, чтобы Вася смотрел с жалостью и слезами на глазах. ПОДЪЕМ! Парень выдыхает и выпрямляет спину, смотря спокойным взглядом на друга. Тот пожимает плечами, не понимая что сейчас произошло. И происходит. Между ними. Они проходят на кухню, потому что в комнату Васи пока нельзя. Там на столе несколько белых дорожек и купюра рядом. Там кучи мусора, бутылки, какие-то листочки, на которых нацарапаны слова. Это должны были быть стихи... Поэмы, возможно, а если добавить музыку, то и песни. Только это вот всё мало кто видел, потому что Вася строго-настрого запретил входить в его комнату. Она только его и нехер там ошиваться. На кухне они недолго переглядываются, пока Саша смущённо отводит взгляд, судорожно кашляя. Кто говорил про то, что ханахаки — романтично? Когда ты прямо перед своей любовью сплевываешь в руку кровь и маленькие цветочки, кашляешь так, будто сейчас будешь блевать, как после долгой гулянки — нихуя. Всё это противно на вкус, цвет, запах и звук. Вася не был из тех людей, которые любили издеваться над людьми и смотреть на это. То есть да, он не был садистом. Поэтому ему не нравилось то, что происходило сейчас с Беличенко. - Это в кого ты так? - спрашивает он, и кашляющий сразу его понимает. Но боится ответить. Ничего не говоря, он протягивает фенечку с надписью "ебанный Звездкин" и тот читает и улыбается. Но браслетик надевать не спешит, а складывает его в карман домашних штанов, на которых осталось пятно от вина. Да, Вася до сих пор помнил эту гулянку и понял, что вино не отстирывается. А жаль, штаны были такими классными. - Так из-за кого у тебя хана... Хуйня эта, как её? - Ханахаки, - мило улыбается Саша, пряча алые щеки в ладонях. - Хуйня, говорю же. - Бросает он, пока кипит чайник. Он смотрит на красную кнопочку(или что это вообще), которая вскоре вспрыгивает, от чего Вася дёргается. Из чашки валит густой пар, пока он кидает туда заварку, а потом садится напротив друга, подпирая щеку кулаком. Они не прерывают зрительный контакт, и у каждого глаза друг друга ассоциируются по своему. "Они как кофе" - думает Беличенко. "Они как у щеночка, которого хочется подобрать с улицы" - думает Звездкин. Саша пьёт чай, даже не показывая вид что очень сильно обжигается. Но тут же его палит Вася, прикладывая руки к кружке. - Чувак, ты чё?! - кричит Вася, отбирая злосчастный чай. Тот морщит носик и пищит, мол отдай ты, зачем тебе мой кипяток. Саше просто легче от того, что горячая жидкость скользит по стенкам желудка и утихомиривает цветы. Саша смотрит невидяще в одну точку на столе. Кажется это пятно от пролитого когда-то кофе. Или проженная окурком скатерть. - Ты не ответил. Это отдаётся эхом в сознании, и Саша всё ещё неосмысленным взглядом смотрит на него. - Ты. Всё ты. Красивый. Ебанный. Вася Звездкин. Василий, а ты не любишь когда тебя так называют. Ты... Нравишься мне? И... Эти цветы. Из-за тебя? - бормочет Беличенко, и Васе кажется все это полным бредом. Он прикладывает ладонь ко лбу того, чувствуя жар. Наверное и правда бред. - Можно тебя обнять? - одними губами говорит Саша, вытягивая руки. Их покалывает, будто внутри него не безобидные фиалки, а настоящие чёрные розы, впивающиеся своими шипами. Розы больше бы подошли Васе, чем ему. Звездкин неуверенно кивает, приобнимая друга, который начинает глухо кашлять, не открывая рот, чтобы не испортить такой момент. - Это правда из-за меня? - шепчет безнадёжно Вася, пока из глаз Саши льются слезы. И льются они не из-за того, что он безответно влюблен, а из-за того что невозможно сдерживать всю эту блевотину. Он отстраняется и судорожно кивает, открывая рот и сплевывая цветки с кровью на стол. Какой-то из них даже попадает в кружку с чаем. М-да, вампиру такое зелье бы не очень понравилось. Саша бесконечно извиняется. Он весь бледный, его лицо осунулось и изображало ужас. И боль. Он должен, он хочет избавиться от этого. Удалить все эти цветы и боль вместе с ними. Он думает только о том, что хочет вырвать себе лёгкие и все остальные части тела, где поселились цветы, и даже не замечает, как оказывается на заднем сидении машины, чьей — непонятно. Может это такси, просто он не видит, перед глазами все плывёт из-за слез и маленьких лепесточков, лезущих из глазниц. Как в бреду Саша тихо шепчет "всё ты, всё ты, всё ты", прикрывая глаза и открывая их тогда, когда рядом что-то гремит.***
Вася смотрит на почерк. Ему нравится то, как пишет Саша, какие использует слова, как срывается и обводит несколько раз буквы или делает их большими. Но он ни разу не перечеркивал слова. Особенно те, где он говорил, что хочет трахнуть Звездкина. Этого стоит бояться? Вася вчитывается слова, думая о том, как он выглядит со стороны. Нет, то что писал Саша — не то, что происходит на самом деле. Вася не с другими. Вася не с друзьями. Вася с дорожками кокаина, синяками под глазами, дрожащими руками со вздутыми венами. Вася с кружками кофе, которыми обставлен стол, на котором помимо этих кружек громоздятся сломанные карандаши и листочки — некоторые смятые, некоторые нет, некоторые со стихами, некоторые опять же нет —, но посреди всего этого хлама лежит что-то очень важное. Это та самая фенечка. Вот только, это не друзья, совсем нет. И гитара в углу команты тоже нет. Как бы некоторые не романтизировали, говоря что гитара может быть подругой (или любовницей), но это не так. Ему было искренне жаль Сашу. Ведь тому было больно почти по его вине. Но это было единственное, что чувствовал Вася к своему другу. Жалость, вот и все. Потому что он не мог любить, он не мог чувствовать к людям ничего. Из-за этого ему жаль всех, кто смотрит на него влюблённым взглядом, а сам он бесчувственный. Бесцветный... Вася смотрит в окно на звёздное небо и невольно вспоминает свою фамилию. А за ней опять тот браслетик, подаренный Сашей. И когда его сердце стучит слишком громко, он срывается и звонит своему другу. Надо всё рассказать. Он весь дрожит, но вместо того, чтобы признаться в том, что какие-то чувства есть, он говорит про какую-то операцию и... Про то что парню нужно разлюбить безэмоционального Звездкина. Он слышит кашель друга, а затем какой-то шорох и трубку берет Юна. Не с ней-то он хотел разговаривать, но пришлось объяснять. И в итоге он сказал совсем не то и не тому и сделал все не так, как хотел. Парень грызёт ногти, с волнением смотря в окно, будто Саша должен показаться там. Но его там нет. И не будет. Нужно ждать до завтра. А завтра возможно уже будет поздно, поэтому Вася срывается и летит к другу, смотря на недоумение Антона. Сейчас это не важно, но его волнующиеся глаза все равно будут представляться всю дорогу, пока Вася под кайфом будет ломиться в квартиру Беличенко. Или ехать в машине Увина, стараясь не врезаться в другие машины и не превратить всё это в груды металла и стекла. Потому что если Вася вдребезги, почему тогда машина нет? Но он сосредотачивается на дороге, думая о том, что если не приедет — будет поздно. "Будет поздно, будет поздно, будет поздно" - шепчет он себе под нос, клюя этим же носом руль и припарковывая машину. Он поднимается наверх в квартиру Беличенко, аккуратно нажимая на кнопку звонка. Проходит несколько минут, и парень понимает что это херня всё. Черт-те что тут творится: звонок не работает, с соседней квартиры несёт гарью, а прямо перед ним находится жилье человека, который любит его безответно и... больно. Дверь открывается и показывается макушка с якро крашенными волосами. Юна морщит носик и удивлённо смотрит на Васю. А тот снова куда-то в мысли уходит, стыдливо опуская взгляд вниз. Может, ему не следовало ехать? Может, он помешал? Может, Юна его ненавидит? Спокойно. Нужно дышать.