Unadulterated. Неразбавленный

Это даже мило, – думается Джону. Знать, когда он придет домой, навьюченный продуктами. Ни разу не озаботиться встретить соседа с холода хотя бы чаем. Полкухни заселить опасными экспериментами… и убирать посуду за двоих. После вспышки детективьего гнева («Каким идиотом нужно быть, чтобы пачкать тарелки с двух сторон?!») Джон больше не рискует ставить что-либо в мойку. Он уходит – на работу или спать, – а позже застает лишь колбы, реторты и части экспериментальных тел. Похоже, для Шерлока мытье посуды – еще один способ концентрации. «Менее скучно, чем готовить. Под порогом восприятия ума. Медитативно, если хочешь.» – Сначала чай или сначала ужин? – окликает Джон. – Чай, – стандартно отвечает Шерлок. «Get the water boiling hot, then pour some out to warm the pot», – едва слышней дыхания мурлычет Джон детскую памятку. Крышка чайника сдвинута. Он не доверяет свисткам и таймерам. Наблюдая за водой, он ждет появления пузырьков формата «рачий глаз». Поймать температуру. Согреть фарфор. Трудно соблюсти больше уважения к напитку в условиях квартиры 221В. Кончик языка, закушен, замирает в углу рта – дурацкая привычка школьного отличника. Зубрила Ватсон стал Регби-Джоном, потом капитаном Пятого Нортумберлендского стрелкового Джоном-Три-Континента, а привычка возвращается, как тик. Одна из его студенческих пассий, китаянка, держала в общежитской комнатушке маленький набор для чайной церемонии на две персоны. Неокрашенная глина, аскетические формы: заварничек, подобие молочника и четыре чашки. Две похожи на великанские наперстки («это небо»), две на кукольные тазики («это земля»). Еще деревянная решетка с поддоном. На ней плоская тарелка, где покоится полуфигурка буйвола – рогастая голова и фрагмент спины, словно тот купается в пруду. Первой заваркой Су Линь поливает буйвола. Янтарный чай стекает на решетку. «Это вроде жертвоприношения – о чём пить чай. Буйвол символизирует спокойствие и силу. Идеальный выбор на все случаи, ты не находишь?» Изысканные пальцы обнимают грубую приплюснутую глину, заполняющуюся второй водой. Переливают в «чашу справедливости», взбивают кисточкой, обогащая кислородом. Выверенными кивками разливают чай по «небесам», накрывают полушариями «земли», опрокидывают. «Небо» источает аромат. «Земля» дает три драгоценности: первое ощущение на языке, глоток и послевкусие. Мысленный взор Джона зависает на коротких полированных ногтях. Он не припоминает рук Су Линь. Он видит руки Шерлока. – Джон? Сразу две узко протянутых ладони принимают чашку, как благословение. Открытые запястья. Плавные просветы меж фалангами. Подушечки такие заостренно-выпуклые – можно прихватить губами. Джон мотнул головой и сморгнул наваждение. Спокойствие и сила. Да.