With You

      Ну, это было неожиданно. И это ещё мягко сказано. Дождь лил как из ведра, а каменная конструкция помогала лишь не промокнуть полностью. — Извини, но это совсем не то, чего я ожидал, — пробормотал Чжун Ли.  — Я думал, что разговоры о дожде – это просто слухи, чтобы напугать некоторых сезонных торговцев и заставить их остаться в городе подольше... В одну секунду они отдыхали вместе на траве после обеда (пикник, который выглядел так, как будто он взял несколько блюд прямо из Глазурного Павильона или Народного Выбора), а в следующую капля дождя шлепнулась ей на нос.  Одна капля превратилась в две, а когда их стало слишком много, чтобы сосчитать, они были вынуждены отступить к полуразрушенной башне, чтобы не промокнуть так, будто они сражались с Океанидом. — А в Ли Юэ бывает сезон дождей? — спросила Люмин, подавляя дрожь.  Платье почти не спасало ее от холода, а голые руки покрылись мурашками от пронизывающих порывов ветра. — Только через несколько месяцев.  Не похоже на то, что он начнётся раньше, но также неразумно оставаться здесь без дополнительных ресурсов... Они были не так уж и далеко от гавани. Было бы безопаснее вернуться в город и поискать там убежища. В темной дали, сквозь пелену дождя и ветра, мерцали оранжевые огни, обещая тепло. — Мой дом не так уж далеко, — задумчиво произнес Чжун Ли. — Сейчас лучше вернуться в город. — Я не в первый раз попадаю под дождь, мы могли бы побежать. Чжун Ли моргнул на ее слова, прежде чем повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Он так же хорошо, как и она, понимал, что выбора у них нет. Оставаться здесь было не совсем разумно, но и идея выйти на улицу в такую погоду, когда слаймов было больше, чем обычно, и которая, казалось, вызывала у некоторых хиличурлов чистое ликование, была не очень. — Тогда я угощу тебя ужином, — сказал Чжун Ли, снимая перчатки и протягивая руку к застежкам пиджака. — Что ты... Прежде чем она успела закончить, ее спутник снял пальто и накинул его на головы обоих. Люмин обнаружила, что прижимается к Чжун Ли, чтобы оставаться под защитой его пальто, запах мокрой травы и полевых цветов смешивался с запахом, присущим только мужчине рядом с ней — зверинец зеленого чая, сандаловое дерево, пачули и намек на благовония, используемые на церемониях. — Люмин, ты готова? Она старалась не думать о том, как он произносил ее имя, так нежно и осторожно. Многие просто называли ее Путешественницей или Героиней Мондштадта. Мало кто когда-либо называл ее по имени, еще меньше говорили это с таким... смеет ли она так думать, почтением. Она улыбнулась и кивнула. И они осторожной трусцой направились к гавани. У Чжун Ли было дополнительное преимущество в росте, и он мог легко опередить ее, несмотря на ее выносливость. Пальто помогло им обоим, по крайней мере, не промокнуть до нитки, но к тому времени, когда они добрались до крытого входа в его дом, оба промокли с головы до ног, и невозможно было сдержать дрожь. — Мне следовало подумать о погоде, прежде чем приглашать тебя на прогулку, тебе не нужно болеть, — пробормотал Чжун Ли, когда они оба сняли обувь, и вошел слуга, чтобы забрать мокрое пальто и промокшие сапоги. Чжун Ли потянул свой воротник, его глаза метнулись к ней и удержали ее взгляд. Это было единственное, что никогда не перестанет удивлять ее: понимание в его глазах, нечто более глубокое, чем понимание слов, которые она произносила. Как будто он мог видеть всех насквозь до самой их сути. Он знал, что она не возражает, поскольку побывала повсюду и пережила все виды погоды, но все равно чувствовал себя ответственным. Люмин чихнула, словно в доказательство его правоты, прерывая их разговор и момент между ними, твердое выражение на его лице, относительно их нынешнего затруднительного положения, сменилось беспокойством. Услышав негромкий приказ, другой слуга ускорил шаг и покинул помещение.   Гораздо позже, вытершись и осознав, что у него нет ничего подходящего для нее, кроме одной из его рубашек, которые были ей до колен, Чжун Ли повел ее вглубь дома, раздвинув пару темных обшитых панелями дверей, чтобы открыть кабинет с большим U-образным диваном со столом в центре, подушками по бокам и задрапированным тяжелым одеялом, а еще дальше — письменный стол со стопками бумаг и окружающими его полками с книгами. Чай был уже заварен, из носика шел пар, и в комнате пахло теплом, хотя она еще не совсем его чувствовала. Когда она приблизилась, тепло, которое мгновенно растопило оставшийся холод в ее ногах, исчезло.  Люмин и раньше приходилось видеть такие столы — место сбора семей зимой. Они устроились на одной стороне стола, Люмин прижалась спиной к груди Чжун Ли, продолжая их прежнюю близость. Его руки рассеянно гладили ее волосы, пока он продолжал рассказ о давно забытом воине, его слова были подобны меду, который капал в чай, сладкому и успокаивающему, когда дождь продолжал стучать по стеклам. — Чжун Ли? — прошептала Люмин. — Да, bǎobèi? Сокровище. Ее сердце, казалось, замирало на семь секунд каждый раз, когда она это слышала. — Я не могу представить себе лучшего дня с тобой. — Я тоже, — ответил он. Он поцеловал ее в макушку, его нос дразнил ее шею, губы мягко прижались к точке ее пульса. Чжун Ли положил подбородок ей на плечо, и она почувствовала, как остатки дневного напряжения спали, и они оба погрузились в легкую дремоту. Некоторые этот день ни в коем случае не назвали бы идеальным. Но она была им довольна. Здесь, в тепле и в его объятиях, когда он рассказывал различные истории, которые, как она знала, были больше, чем просто его воображение. Именно такие моменты напоминали ей, что она не только не отсюда, но и не одна. И он никогда больше не будет один. Никогда, если она будет рядом.